***
Со вчерашнего дня Себастьян так и не покинул номер родителей. На лицах обоих спала радость и появилось волнение, когда парень вернулся к ним в совершенно убитом состоянии. Сделать выводы не сложно — примирение не удалось. Родители позволили ему ночевать в гостиной, на том самом диване. Сиэль, переодевшись в повседневную одежду, вышел из номера. До утра он не планировал больше возвращаться. Стараясь не шуметь, тихонько прошел в гостиную. Взгляд зацепился за фигуру на диване. Подумав, что это отец спит, якобы Габриэль выгнал того за перебор с алкоголем, Сиэль махнул рукой, выходя из номера и аккуратно поворачивая ключ. Чуткий сон позволил услышать шаги, тихое шуршание и едва распознаваемые шепотки. Себастьян перевернулся на спину, немного приподнявшись. Как раз в тот момент, когда послышался щелчок замка входной двери. «Какой болван шатается среди ночи?» — про себя подумал парень, с широким зевком шаря по полу в поиске телефона, и, когда яркий свет экрана ударил по глазам, Себастьян долго привыкал, пока не разглядел время. Любопытство съедало. Кто такой умный и не спящий решил устроить прогулку в три часа утра. Интересно, да только не настолько, чтобы лишать себя сна. А спать все ещё хотелось. И в конечном итоге Себастьян снова заснул.***
Сиэль спустился на пару этажей ниже, выискивая номер, в который постоянно входил вчера тот надоедливый субъект. В коридоре горело слабое освещение, поэтому найти цифру «140» не составило особого труда. Взболтав баллончик с краской и прислушиваясь, не разбудил ли он никого, Сиэль нанес первую тонкую линию. Он не писал слов, просто рисовал символы: пятиконечную звезду, злой смайлик, разные линии, создававшие причудливый узор. Работа затягивалась, приходилось постоянно оборачиваться и прислушиваться. Когда на наручных часах пробило пять утра, Сиэль быстро подхватил баллончик и потихоньку пробрался на выход из гостиницы. Охранник, как и вчерашним утром, снова спал. Пройдясь немного по пляжу, Сиэль выкинул баллончик в ближайшую урну, а сам со спокойной душой отправился гулять дальше, не забыв включить легкую расслабляющую мелодию.***
Второй раз Себастьян проснулся, и уже окончательно, ближе к восьми утра. Удивительно, но родители все еще спали. Даже вечный жаворонок Габриэль. Парень мельком кинул взгляд в их спальню. Когда дошел до комнаты Сиэля — не мало удивился. Мелкого и след простыл. Кровать разворочена, на рабочем столе разбросаны вещи и рядом лежащий пакет раскрыт так, что кажется, Сиэль очень тщательно рылся, пытаясь найти какую-то вещь. И в этот момент Себастьян вспомнил свой сегодняшний ранний подъем, когда услышал ночного блудника. Подозрения разрастались в геометрической прогрессии. — Неужели начал действовать? — в пустоту комнаты спросил Себастьян, приложил руку ко лбу. Новая головная боль.***
Сиэль бродил по пляжу, отмечая, что народ уже проснулся. Взглянув на часы, он усмехнулся. И даже не заметил, как быстро полетело время. В животе заурчало. Мальчишка, положив руку на живот, вздохнул. Второй день без завтрака. Второй день без сна. До чего он довел себя? Еще раз вздохнув, Сиэль поплелся обратно в отель, чтобы хоть немного перекусить. В это время Себастьян стал возвращаться к себе. Судьба решила столкнуть братьев вместе. В буквальном смысле. Ни один из них не обратил внимание, когда стали обходить поворот. Лишь чудом Себастьян успел подхватить мальчика за руку, прижимая к боку, и самому не упасть. Это уже стало входить в привычку — сбивать людей. — Вот черт! — вырвалось у Сиэля. Он и не заметил, как в кого-то врезался, только знакомый аромат шалфея дал понять, кто его успел подхватить. — Не ушибся? — прозвучал голос над ухом. — Спасибо, нет, — помотал головой Сиэль, чувствуя легкое головокружение, поэтому не спешил отлипать от брата, с которым он все-таки в ссоре. — Извини за это, — рука на автомате потянулась к волосам, и плевать, что между ними существует разногласие. Уже по привычке, стоило прижать к себе, Себастьян не контролировал свои действия. — Все нормально, — вздохнул Сиэль. Как ему не хватало этих прикосновений. Подцепляя пальцами подбородок, Себастьян обратил внимание на болезненную бледность и ужасные темные круги под глазами. Сиэль буквально валился с ног. Не удивительно, что они столкнулись. Если альфа по невнимательности чуть не сбил брата, то сам мальчик засыпал на ходу. — Ты вообще спал? — Какая разница? — Сиэль попытался отвернуться, но пальцы брата, сжавшие подбородок чуть сильнее, не дали ему этого сделать. — Есть разница, ме… Сиэль. Не гробь свое здоровье и не заставляй о тебе беспокоиться, — не слушая последующих комментариев, Себастьян потащил брата обратно в номер. — Я и не заставляю, — бурчал мальчишка. До него только спустя какое-то время дошел один нюанс. — Как ты меня назвал? — обескураженно произнес, во все глаза смотря на брата. — По имени, Сиэль, — усмехнулся парень, не удивляясь реакции мальчика. Это ведь такая редкость. — Кто ты? Что ты сделал с моим вредным братом? — Мальчишка встал как вкопанный, ошалело смотря на Себастьяна. — Желаешь, чтобы я вернулся к старому прозвищу, пожалуйста, — пожал плечами, — только скажи. — Ты странный, — нахмурился Сиэль. — Как по мне, то лучше бы ты вернулся к тому состоянию, с которым уезжал из Лондона. — И в чем же я изменился, что тебе так не нравится? — Ты стал делать странные и ненужные мне вещи, — фыркнул Сиэль. — А что касается имени, я, конечно, рад, что ты его запомнил спустя почти год. Но не стоит так ошарашивать людей. Так и окочуриться с непривычки можно. — Прости, мелкий, буду называть по имени раз в день, — в легком раздражении ответил парень и без церемоний вновь притянул брата к себе, утаскивая в номер. — И я тебе не мешок с картошкой! — возмутился Сиэль. — Что за обращение? Своего омегу так таскай. Если он тебе позволяет. — Свою омегу я буду таскать иначе, — фыркнул Себастьян, но в один момент изменил их позиции: подхватил брата на руки, — теперь не будешь возмущаться? Понесу, как дорогое сокровище. На руках Себастьяна было так хорошо, что у Сиэля язык не повернулся сказать что-то колкое. А еще мальчишка осознал насколько сильно устал. Глаза стали слипаться, и все равно он упорно не хотел их закрывать. Всю недолгую дорогу парень кротко наблюдал за братом. Так забавны и милы были его попытки противится: не обнимать сильно и не закрывать глаза. Но глубоко внутри таилось беспокойство. Себастьян корил себя за то, что мог быть главный причиной недосыпа брата. Уже оказавшись в номере, он понес мелкого в спальню, осторожно уложил в постель и, словно заботливый папочка, укрыл одеялом. Так же закрыл шторы, чтобы в комнате появился приятный для глаза полумрак. — Посиди со мной немного, — тихо проговорил Сиэль, отвернувшись к стенке. Он так надеялся, что брат останется. Да, они в ссоре, но Сиэль-то попытается поспать. Значит, как бы не будет замечать присутствие брата. А значит, что он не такой уж и слабый. Эта неожиданная просьба ввела в легкий ступор. Себастьян и не надеялся на столь детское желание. И будь он глупцом, если откажется от попытки наладить контакт. Сиэль сам делает первый шаг. — Конечно, — кивнул с улыбкой, присаживаясь на край кровати. Сиэль удовлетворенно прикрыл глаза, немного жмурясь от неприятного покалывания. Рядом с братом было спокойно. А то, что он остался с ним, а не побежал к своей пассии, грело сознание, заставляя появиться на губах немного грустную улыбку. Ему стало немного совестно от того, что случится, если Себастьян узнает об испорченной двери номера. Хотя, администраторам будет проще заставить выплатить компенсацию постояльцев этого номера, нежели искать того, кто сотворил этот вандализм. Пока мальчик не заснул Себастьян сидел рядом. Не долго пришлось ждать. Он склонился к спящему, поправив одеяло, и осторожно убрал челку с глаз. Все бы ничего, но следы от недосыпа портили картину. Только когда дыхание выровнялось и лицо смягчилось, парень вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. — Я думал, что ты уже ушел, — в это время из ванной выходил Винсент, вытирая мокрые волосы. — Ушел бы, если не столкнулся с мелким, — Себастьян обратил внимание на отца. — С легким душем. — Спасибо, — улыбнулся Винсент. — А где он? — Спит, — короткий взгляд на дверь, — встретил его по пути в номер. И мне кажется, что это не первая ночь, когда он страдает бессонницей. Винсент сразу нахмурился. Он совсем не понимал поведение сына. Оно уже перешло все видимые и невидимые границы. А теперь доводит себя не только в моральном, но и физическом аспекте. — Что же нам с ним делать? — устало вздохнул старший альфа, присаживаясь в кресло. — Предоставь это мне, отец, — ободряюще улыбнулся Себастьян, — скоро все вернется на свои места, я тебе обещаю. — Я правда не понимаю, что им движет, — мужчина откинулся на спинку кресла. — Почему-то мне кажется, что он сам не знает, чего хочет добиться. — Это вполне может быть так, — кивнул парень, — как сказал мне один человек, в нем сейчас борется две сущности, одна из которых стремится защищать, а вторая — быть защищенным. — Возможно, — кивнул Винсент, усмехаясь. — Но я думаю Сиэль не тот, кому надо выбирать только одну сторону медали. Но он пока не может найти эту золотую середину. А еще я думаю, что помочь ему должен именно ты. Ни меня, ни Габриэля он слушать не будет. — Да уж, — усмехнулся. — Беспокойный ребёнок. — Ну, не будь он таким, — теплая улыбка появилась на губах Винсента, — это был бы уже не Сиэль. А может нам даже все казалось слишком идеальным и скучным. — В любящей семье не может быть скуки. И был бы он другим, никто из нас не задумывался бы о ином исходе. С чего бы его брать? О чем еще могут мечтать родители, как не о идеальном дитя? — Родители испытывают не меньшую радость, когда ребенок приходит домой в грязи, с побитыми коленками, а в руках у него дрожащий щенок, — улыбнулся Винсент. — Но ведь это не относится к плохим чертам? — изогнул бровь парень. Стоять истуканом надоело, и он поспешил сесть в кресло напротив. Чувствовал, что еще не скоро удастся уйти к себе. — Шило в одном месте не очень хорошая черта в характере. Особенно для омеги, который в детстве лупил Эдварда детской лопаткой, — тихо рассмеялся мужчина, чтобы не разбудить супруга и сына. — Пф, я даже могу предположить от кого ему досталась эта черта, припоминая один интересный рассказ, когда в песочнице два мальчика одевали ведерки друг другу на голову, — с насмешкой произнес Себастьян, подперев костяшками пальцев подбородок. — Если бы я это ему рассказывал, — иронично закатил глаза. — Нет, он сам додумался. Мелкий пакостник, а не омега. Хотя, если подумать, Габриэль когда-то тоже был таким омегой, если верить рассказам его старых знакомых, с которыми он рос вместе. — Ну теперь точно никаких сомнений — мелкий — сплошной взрыв мозга, понабравшийся многих ненужных качеств от папочек, — Себастьян подавил смешок. — Вот он мне тоже самое сказал, — наиграно удрученно произнес Винсент, а для пущей убедительности альфа даже прикрыл глаза и прикоснулся пальцами ко лбу в жесте «а-ля трагическая сцена». — Я лично пожму руку тому несчастному, который станет его истинным. Изведет ведь. Это в лучшем случае. В худшем — предложит посадить на цепь. — Да, отдам я, наконец, столь ношу тяжкую. Да возложу на плечи груз тяжелый. Да будет сила с ним и духа, и тела. — парень врубил манеру «игра на публике». Весь свой актерский талант, дабы сделать сцены прозаичнее. — Знаешь, — рассмеялся Винсент, — не будь ты его братом, я был бы рад, если бы ты стал его парой. И посмеялся бы Себастьян вместе с отцом, да только пыл усмирил. Слова заставили призадуматься и прекратить веселье. Сколько уже было этих моментов, намеков и собственных рассуждений со сценами. Все сильно сводилось к их персонам. Слишком много они забавились, играя парочку, и теперь… Себастьян встряхнул головой, на секунду прикрыв глаза рукой. — Мелкий бы мне стал выносить мозг в несколько раз сильнее. И скончался бы я в рассвете сил. — Он тебя слишком сильно любит, — покачал головой Винсент, — возможно, именно поэтому и пытается от тебя отдалиться. Оттуда и ссоры. — Как бы он с Лео что не сотворил. Пожалуй, я проведаю его. — Ответь только на один вопрос, — серьезно произнес Винсент. — Запах? — Нет, — с горькой улыбкой на губах, — как бы не желал, но нет. — Значит, природа считает, что этот омега не твой типаж, — Винсент по-доброму похлопал сына по плечу. — Но скажу тебе так, если тебе с ним сейчас хорошо — будь рядом. Думаю, ты знаешь правило. Если он встретит пару, то тебе придется его отпустить. И ждать свою половинку. Все мы, альфы, когда достигаем семнадцати-восемнадцати лет, ищем истинного. Но не каждый находит так рано. Я встретил Габриэля в двадцать четыре. Все это время на губах отца царила нежная улыбка, а глаза светились любовью к своему чаду, показывая, на сколько сильно отец желает Себастьяну счастья. — Понимаю, но это так тяжело. Я не хочу его отпускать. Мне тепло и уютно с ним, он тот, кто может поддержать, дать совет, быть рядом. Он тот, с кем я мог бы провести свою жизнь. Но с другой стороны… это все так ненадолго. И я даже готов отпустить его раньше. Из-за Сиэля. — Ты сам ответил на вопрос о приоритетах, — Винсент привстал и обнял сына. — Признаться, когда ты появился в нашей семье, я и представить не мог, как вы привяжетесь друг к другу. Буквально за год вы с Сиэлем прошли то, что братья и сестры проходят за всю свою жизнь до полного взросления с твоей стороны, и переходного возраста со стороны Сиэля. Возможно, оттуда вы так сильно стали близки. А сейчас пытаетесь отделиться друг от друга, как сиамские близнецы. А это болезненный процесс. Ты сам все прекрасно понимаешь. И, я надеюсь, поможешь понять и Сиэлю, — легкий поцелуй в висок, рука разворошила волосы, а потом Винсент с улыбкой встал и, пожелав удачи, ушел будить Габриэля. Отец оставил в смешанных чувствах. Одни мысли переплетались с другими, а порой в голове возникала звенящая пустота. Все вроде раскрыто, как на ладони, но так сложно преподнести и, что еще немало важно, понять.***
— Привет, — грустная улыбка на лице омеги встретила Себастьяна, стоило ему спуститься на первый этаж, где они договорились встретиться еще вчера. — Привет, — парень притянул омежку к себе, легко целуя в губы. — Откуда эта грусть? Что произошло? — Возможно, что мы с братом и сестрой прервем наш отпуск, — вздохнул Лео, прижавшись к альфе. — Почему? — опешил Себастьян, немного отстранившись, чтобы посмотреть омежке в глаза. — Скажи, что случилось? — Кто-то ночью исписал нашу дверь краской, — вздохнул юноша. — Администрация отеля не стала разбираться, и постояльцев, из-за которых даже один раз такое произошло, они держать не хотят. «Дерьмо! Уже успел принять меры, мелкий засранец!» — Возможно ли компенсация за причиненный ущерб? Если дать плату, они оставят вас? — Мы уже оплатили, но… — юноша поник, — это испорченная репутация. Одно радует, что на двери не было оскорблений. Просто рисунки из каких-то символов. — Черт, — как хотелось бы выругаться сильнее, но альфа не смел. Он прижал к себе омегу крепче, зарывшись свободной рукой в волосы и мягкими медленными движениями делая своеобразный массаж. — Прости, Лео. Не уследил я за своим братцем. Вовремя успел сделать тебе гадость. Если ты позволишь, я хотел бы повременить с вашим отъездом. Поговорю с отцом, он решит проблемы и вы сможете остаться. А ты… можешь переехать ко мне. — Я догадывался, — улыбнулся Лео, — и я не злюсь на твоего брата. Но разве твоя семья захочет думать над совершенно чужими людьми? Мы с тобой даже не составляем пару. — Еще недавно я говорил о нас с отцом, — коротко улыбнулся в ответ Себастьян, — и поверь, он сделает все, что в его силах, если дело касается кого-то, кто мне не безразличен. — Я всегда думал, что такие люди и не смотрят в сторону простых людей, — помотал головой омега, а в душе парня зародилась некая надежда побыть еще счастливым, хоть немного. — Все будет хорошо, — поцеловал в висок, — идем со мной, я договорюсь с отцом. Заодно и познакомимся. — А это удобно? Все-таки твой брат не очень жаждет меня видеть, — немного смутился омега, вздыхая. — Не переживай, уж с ним ты точно не столкнешься. Сейчас он спит, — подмигнул альфа, уводя свою пару в сторону родительского номера. — Прости, что доставляю тебе проблемы, — опустил голову омега. Но в ответ он получил только теплую улыбку и крепко сжатую ладонь. На этаже было тихо. И можно было бы подумать, что родители куда-то ушли, и Себастьян с Лео с ними разминулись, но тихий шум от телевизора показал — родители еще не ушли на пляж. — Папа и папа, — отвлекая родителей от просмотра, Себастьян коротко усмехнулся и подавил тихий смешок от своего оклика. Никогда он еще их так не называл. — Обернитесь пожалуйста. Лео нервничал все сильнее, руки его тряслись. Альфа успокаивающе гладил большим пальцем по тыльной стороне и кидал короткие ободряющие взгляды. — Оу, — усмехнулся Винсент, поворачиваясь и замечая гостя. — Рад, что ты решил нас все-таки представить. Альфа поднялся с кресла, Габриэль следом, заинтересовано осматривая спутника старшего сына. Они уже пару раз видели их вместе на пляже. Хотя и немного удивились выбору Себастьяна. — Обстоятельства требуют, — приподнял уголки губ парень, сжимая руку омеги сильнее, как бы прося уже поднять взгляд и не стеснятся так сильно. — Знакомьтесь, Лео Скарлатти. — В какой-то газете я уже вычитал эту фамилию, — задумался Винсент. — Сэм Скарлатти, — закатил глаза Габриэль, — ты читал его статью о моей клинике. — Ты прав, папа, — кивнул с улыбкой Себастьян. Сам он и не вспомнил бы, про статьи. Лишь мельком пробегая глазами, не зацепляешься за фамилию. — Сэм Скарлатти — старший брат Лео. — Так что случилось? — улыбнулся Винсент, прижимая к себе супруга, пристально разглядывая омегу с ног до головы. — Сиэль пришел в действия, вот что, — вздохнул парень, — я уверен, что сегодня утром он нарочно исписал не отмывающей краской дверь номера семьи Лео. Им пришлось выплатить компенсацию, и теперь они могут уехать. Я прошу тебя, отец, войти в положение и помочь. — Сиэль исписал краской чужое имущество? — Винсент приподнял брови в изумлении, сжав чуть сильнее бок шумно выдохнувшего Габриэля. — И что от меня требуется? Помогу, чем смогу, конечно, но боюсь, что Сиэль выкинет что-то намного серьезнее. Сам понимаешь, беседы с ним не помогают. И дальше стоять у порога надоело. Себастьян мягко подтолкнул Лео, и тот послушался, следуя к дивану. И только когда все расселись по местам, парень ввел отца в курс дела. Его задачей было помочь Лео с жильем, семью записать в новый номер, выплатить компенсацию, и по случаю дать Себастьяну забрать Лео в свой номер. Винсент понимающе кивал, не переставая бросать взгляды на покрасневшего омегу. Что-то в этом юноше не давало ему покоя, но что конкретно Винсент сказать не мог. И не откладывая решение возникшего конфликта, старший альфа попросил омегу познакомить их с Сэмом, чтобы решить вопрос с более старшим и опытным человеком. Лео, все еще не веря такой удаче, кивнул. Единственный, кто остался безучастным, был Габриэль. Однако, подобное положение вещей его не смущало. Напротив, пока муж разгребает проделки младшего сына, омега решил поговорить с их ходячей катастрофой. Можно было простить многое, но не тогда, когда других лишают отпуска, и приходится выплачивать за вред имущества. Сиэль перешел все границы из-за своей ревности к брату. Уже очень давно Габриэль не был так рассержен на сына. И как удачно Сиэль начал продирать глаза. — Проснулся наконец, — без тени улыбки поприветствовал старший омега, присаживаясь на кровать, — ничего не хочешь мне рассказать? — У меня болит голова, — произнес Сиэль, немного морщась и откидываясь обратно на подушки. — Спать больше надо, а не ходить по ночам и размалевывать чужие двери краской. Тебе не кажется, что ты уже перегнул палку? Почему твой отец должен за тебя разгребать всю грязь? — Если бы не кошмары, я бы спал, — проигнорировал Сиэль оставшуюся часть фразы. Могли бы и не разгребать. — С чего вы решили, что я что-то там испачкал? — все-таки спросил Сиэль, мысленно пытаясь не сказать лишнего. — Давай сейчас начнем с того, что на рубашке, — взглядом указал Габриэль, не утратив холода в голосе, — есть две капли краски. Далее, — кивок в сторону раскрытого пакета, — я прекрасно помню, что ты брал с собой баллончики. Можем прямо сейчас проверить, здесь ли они у тебя или нет. И даже не смей отнекиваться, что ты мог их давно истратить, не поверю. Так что? Объясниться не хочешь? Не стыдно? — Нет и нет, — фыркнул Сиэль. — Не мне стыдиться надо. Пусть скажет спасибо, что не его лично в эту краску окунул. С удовольствием подпортил бы эту раздражающую мордашку, — скривился мальчишка. Это было последней каплей. Поджав губы, Габриэль отвесил сыну сильную пощечину. Сиэль шокировано уставился на отца. Щека горела. Но он даже не думал к ней прикасаться. А вообще… Было больно. Но не физически. И плевать, что удар не такой уж слабый. Он не ожидал, что папа когда-нибудь поднимет на него руку. А все из-за чего? Он не принял новую пассию брата! Подумаешь, подпортил чужую дверь. Быстрее бы убрались отсюда. Так нет же, брат решил сыграть благородного рыцаря. А родители встали на его сторону. Ну и поделом! Шумно выдохнув сквозь сжатые зубы, Сиэль отвернулся, пряча под челкой наворачивающиеся слезы. — Я хочу вернуться домой. Здесь я лишний, — произнес он монотонным голосом, чтобы не было слышно судорожного дыхания. Его душила обида, а злость на пассию брата разгорелась с новой силой. — Словами до тебя никак не донесешь сколько много мы делаем для тебя. И что получаем из-за твоих выходок? Всему есть предел, Сиэль. Ты же не замечаешь, когда действительно нужно остановиться. — Габриэль, будто не слыша тихого молящего голоса сына, поднялся с постели. Он не хотел поднимать руку на ребенка. Его не так просто вывести из себя, но сегодня Сиэлю это удалось. Старший омега, не произнося больше ни слова, вышел за дверь. Сиэль ничего не сказал. Даже не посмотрел в сторону отца. Слезы катились по щекам, обжигая. В горле появился неприятный ком. «Вы ошибаетесь!» — хотелось крикнуть, но не получалось. Сиэль понимал, что он переходил рамки. Он осознавал, что за каждым действием есть противодействие. Но здесь… В данной ситуации… Он правда стал считать себя лишним. У родителей свои личные планы. У брата — свои. А что делать ему? Алоис тоже не всегда будет с ним гулять. У того, как выяснилось, есть тут парочка знакомых, с которыми Сиэль в силу своей необщительности с неизвестными даже бы не заговорил. Поднявшись с кровати, он подошел к двери. Не слушавшимися пальцами он повернул замок. Если он лишний, то просидит здесь. Не будет никого трогать, не будет никому ставить палки в колеса. Родители отдохнут от головной боли в его исполнении. Себастьян сможет расслабиться. А Сиэль перетерпит. Все равно на пляж он особо не ходит. Загорать он не загорает по причине бледности кожи, которая, к сожалению, слишком быстро обгорает. А плавать практически не умеет. Плавать… А Себастьян ведь обещал научить его. Теперь же ему до Сиэля дела нет. От этих мыслей вырвался первый всхлип. Как же было мерзко. Хотелось побыстрее вернуться домой. Там у него будет чем заняться в свободное время. Там к нему снова будут относиться, как прежде. Хотелось… Но сознание подсказывало, что так уже никогда не будет.***
Если день не сложился с самого утра, вряд ли что-то сможет измениться к вечеру. Габриэль не мог успокоится даже когда вернулся муж и пытался разобраться, в чем его любовь так печальна. Омега отмахивался от объяснений. Сказал лишь, что поговорил с Сиэлем. Ни море, ни солнце, ни песок не способствовали улучшению настроения. Одно лишь успокоило — Винсент смог разобраться с проблемой. Себастьян со своей омегой теперь могли проживать вдвоём, а брату с сестрой Лео, выделили новый номер. К вечеру ситуация усугубилась тем, что ребёнок не стал выходить из комнаты. Винсент порывался достучаться, но без толку. Сиэль или не слышал, или не хотел слышать. К тому моменту пыл Габриэля поутих. Стало паршиво. Он ударил своего ребёнка. Впервые в такой злости поднял руку. Но как бы он себя не терзал — так было нужно.***
В комнате мальчишки было темно. Шторы все еще задернуты. Сиэль лежал на кровати и слушал какую-то меланхоличную мелодию. Одну и ту же… на протяжении всего дня. Он никого не слышал. Никому не отвечал. Даже не замечал, что в дверь кто-то стучал. Плакать перестал. На душе царила апатичность. Было абсолютно плевать на весь окружающий мир.***
Когда в спальню зашёл муж, Габриэль даже не обратил внимания, уподобляясь не меньше сыну, он лежал на кровати, подтянув к себе ноги. Распущенные волосы красивым водопадом разлились по постели, создавая образ печального ангела. — Может, все-таки скажешь, что случилось? — Винсент тихо присел на кровать, нежно проведя рукой по щеке супруга и заправляя непослушную прядку за ухо. Габриэль поднял свои глаза, цвета яркой сочной зелени. Но глубоко в них таилась грусть. Они уже не горели тем светом, что раньше, и казалось, будто потемнели на тон. — Я ударил Сиэля. — Вот оно что, — тихо пробормотал альфа. Теперь ему стало понятно, из-за чего сын не выходил из комнаты. Не придумав ничего лучше, Винсент прилег рядом с супругом, прижав того к своей груди. Он не знал, что сказать. Да и не нужно было. Сейчас это все равно не поможет. Тепло любимого, его молчаливая поддержка, простое и естественное желание уберечь и успокоить, открывали в омеге все замки запретов. Все то, что он не хотел говорить вырывалось тихим не останавливавшимся потоком. Даже когда в голосе слышалась нескрываемая дрожь. Габриэль прижимался к мужу, раскрывая душу. Все переживания и страхи. Винсент слушал и не давил. Когда Габриэль особенно сильно к нему прижимался, и слова обрывались, альфа просто целовал его в макушку, поглаживая по спине. Он словно переживал все то, что переживал любимый. И это было тяжело. Но Винсент не покажет этого. Он сильнее своего хрупкого омеги, который сейчас нуждается в сильной опоре. Для них это впервые. Идеальный мир в кругу семьи стал постепенно рушиться. И было не совсем понятно, почему. Когда сил больше не осталось Габриэль забылся в беспокойном сне на груди мужа. Он выговорился, развернул себя на изнанку и под конец чувствовал полное истощение. Лишь успел подарить любимому нежный поцелуй. Винсент еще немного полежал вместе с супругом, дожидаясь, когда его дыхание окончательно станет ровным. Тихо высвободившись из объятий, Винсент укрыл его легким одеялом, поправляя подушку. Незаметно выйдя из комнаты, мужчина вздохнул. Голова шла кругом. И он совершенно не знал, что делать. Как помирить самых дорогих сердцу людей? Присев на диван, Винсент уперся руками о колени и запустил пальцы в волосы. — Что же делать? — почти неслышно прошептал, впервые сдерживая сильный порыв пойти и напиться до помутнения рассудка. Но кому от этого станет легче? Абсолютно никому.***
Утром ничего не поменялось. Каждый стал осознавать одну простую вещь — отдых ушёл ко дну. Все менялось, пропадало желание куда-либо выбираться. Сиэль так и не вышел из комнаты, что беспокоило Габриэля ни на шутку. Но он не мог к нему пойти. Сиэль сам должен все понять. Рано или поздно. Винсент отошел в сторону. Не стал тревожить никого из омег. Все равно не знал, что ему делать. Мужчина просто сидел на диване с бокалом виски, отрешенно смотря на кристальную жидкость. Габриэль не мог найти себе места. Постоянно ходил из угла в угол, покусывая костяшки пальцев и о чем-то нервно размышляя. Над семьей нависли тяжелые мрачные тучи. Что нельзя сказать о старшем сыне. Его жизнь, казалось, начала налаживаться. Если не брать во внимание конфликт с младшим братом. С того дня, как отец помог разрешить ситуацию и Лео теперь законно обосновался в номере Себастьяна, он и не видел больше никого из родных. Ни на пляже, ни в море, ни в развлекательных центрах. К вечеру, когда омега с предлогом проведать родных, ушел из их номера, Себастьян взял тот же пример. Пора было увидеться с семьей. Да вновь попытаться поговорить с братом. Винсент так и не сдвинулся со своего насиженного места. Алкоголь давно заброшен. Поэтому мужчина просто сидел и думал. Думал о детях и как их помирить. Габриэль, уставший от постоянного хождения, присел рядом и был сразу заключен в сильные объятия супруга, который мгновенно зарылся тому в волосы, вдыхая любимый аромат. Сиэль так и не вышел из комнаты, и они переживали, не зная, как он там сейчас. — Что происходит? Родители отмерли, немного удивленно посмотрев на Себастьяна. — Ничего, — Винсент постарался улыбнуться. Не хотели они нервировать только начавшего цвести ребенка. — Попытка засчитана, — Себастьян присел в кресло напротив. Вечно легкая и теплая атмосфера сменилась мрачностью. — А теперь объясните мне, что случилось? Не из-за Сиэля ли вы забились в угол? Габриэль, до того сидевший тихо, поднял взгляд на сына. Ничего от него невозможно было скрыть. — Вчера состоялся разговор… — Ничего не решили, — перебил Винсент, нахмурившись. Не стоит говорить сыну о небольшом казусе. — Не переживай. Мы просто думаем, как быть дальше. «Что же ты опять натворил, мелкий?» — с тяжелым вздохом Себастьян кинул взгляд в сторону коридора, где ближе всего была дверь спальни Сиэля. — Где он сейчас? — Закрылся в комнате, — Винсент старался говорить спокойно. — Не выходит. Дверь не открывает. Неверное, заснул в наушниках. — Что за детский сад? — парень сдвинул брови. — Вы сидите здесь, со стороны и взглянуть страшно на убитое состояние, а он, значит, в комнате закрылся и «наверное» — особо акцентировал, — заснул в наушниках? — Не трогай его сейчас, — Винсент выдохнул. — У него есть причины на нас злиться. — Альфа сильнее прижал супруга к себе. — Тебе бы самому отдохнуть от всего этого. Недосказанность родителей лишь сильнее запутывала. Не было возможности разобраться. Одно лишь Себастьян мог понять — никто из них не хочет, чтобы он ввязывался. Проблемы решили устранить сами. Что ж, раз так им хочется… Парень постарался скрыть обиду от недоверия (ведь как иначе объяснить их секреты) и поднялся на ноги. — Увидимся еще, — бросил перед тем, как уйти. Винсент выдохнул. Было как-то мерзко на душе. Он не хотел обижать сына. Но и не хотел, чтобы тот как-то портил себе отдых постоянными ссорами.***
Сиэль лежал на кровати, обнимая подушку обеими руками. В его маленьком мире наступила черная беспросветная тьма. Он понимал, что неправ, но никак не мог избавиться от чувства, что омега брата даже не имеет права быть рядом с Себастьяном. Однако мальчик не мог объяснить, почему он так взъелся на всех. А то, что родители оплатили отдых посторонним людям… Аж трясло. Вздохнув, Сиэль взял мобильник, выходя в интернет. Стоило только появится зеленому шарику, оповещающему всем друзьям в списке, что ты онлайн, и первое сообщение не заставило себя ждать: «Наконец-то ты появился! Я уже хотел писать лично и тратить на тебя свои драгоценные деньги. Где пропадаешь?» «Лежу в номере. Поругался окончательно со всеми». «Ой ли? Уже и на родителей взъелся?» «Довел папу…» — Сиэль пару минут раздумывал, стоит ли отправлять. Но все-таки решился. Ему надо с кем-то поговорить. «Сиэль, я ничего не узнаю и не смогу тебе помочь, если ты будешь кидать обрывочные фразы. Говори конкретнее, что случилось?» «Я расписал краской дверь той шалавы. Брат пришел и попросил родителей оплатить издержки. Придурок, мать его! А все чтобы все-таки иметь возможность поиметь этого… И что ты хочешь? Эти голубки живут в одном номере. А прошло всего четыре дня нашего отдыха и три дня их знакомства! Ну правда шлюха, а не омега! А строит из себя стесняшку и добряшку. Тьфу! Мерзость! Таких омег не бывает! В общем не суть. Папа пришел со мной поговорить. Ну … Мы перекинулись парочкой фраз. Немного грубыми. В общем… Папа отвесил мне пощечину…» «До этого он никогда не поднимал на меня руку». — Пришло следом за прошлым сообщением. «Во дела…» — это было первым, что написал Алоис, казалось, находясь в ступоре. Сиэль терпеливо ждал, что друг напишет дальше. «С одной стороны твоих родителей можно понять. Из-за тебя им пришлось, я так понимаю, заплатить за вред имущества. Но с другой стороны, мне тебя жаль, дружище. Теперь все настроены против тебя. А этот… как его? Лео? Та еще потаскуха. Сначала он мне казался нормальным, но теперь, исходя из твоих слов, мнение поменялось. Он ведь и пошел плакаться твоему брату, уверен». «Я не знаю. Я заснул тогда. И попытался сделать первый шаг к примирению с братом. Попросил посидеть со мной. Дальше я проснулся, когда Себастьян с Лео пришел к нам». «Ты слышал о чем они говорили?» «Частично. Лео почти молчал. Только лепетал, что не злится на меня. Ха! Переигрывает! В общем он только описал, что я нарисовал. Половину соврал! Не рисовал я кресты. Да. Сатанинские заезды рисовал. Кресты нет. Идиотизм. Это разные вещи. Я не идиот, чтобы это смешивать. В общем отец ушел договариваться о новых номерах. А папа ко мне зашел». «Дополнение к рисункам? Считаешь, он сам что-то подрисовал? Или кто-то еще?» «Не знаю. Я после того, как разрисовал, баллончик выкинул. Что он там делал дальше, мне не известно». «Краска в любом случае должна отличаться. Я бы не стал это все так оставлять» Отправив одно сообщение, буквально через несколько секунд Сиэль получил второе: «А знаешь что? Жди гостей». «Ты что задумал?» — отправил следом, но огонек онлайна уже погас. Сиэль откинул телефон на вторую кровать, тяжело вздохнув. Поднявшись с постели, он немного пошатнулся. Хорошо же себя извел, ничего не скажешь. Подойдя к окну, Сиэль раскрыл шторы, впуская в комнату свет. Спустя десять минут послышался стук в дверь. — Алоис? — удивленный голос отца. — Я к Сиэлю. Можно? — Он закрылся в комнате. Если откроет, проходи, — вздохнул папа. Сиэль подошел к двери, нерешительно протягивая руку. Щелкнул замок. В эту же секунду в комнату влетел Алоис, а Сиэль только и успел снова закрыть дверь в свое убежище. Мальчик излучал из себя лучи тепла и добра. И этот лучик влетел в комнату Сиэля, крепко обнимая. — Давно не виделись! — Привет, — Сиэль слабо улыбнулся в ответ, приобнимая друга. — Дай хоть взглянуть, — Алоис отпрянул, но рук мальчика не отпустил. Но вот улыбка слегка померкла. — Ты себя в зеркало видел? В гроб и то краше кладут. — Поэтому и не смотрел, — вздохнул Сиэль. — Ничего не хочу. Ни спать, ни есть. — Знаешь что, милый мой, так дело не пойдет! — включил режим заботливого «папочки», — давай-ка садись, а я сейчас вернусь. Алоис сбежал так же быстро, как и появился. Сиэль мог только удивляться энергичности блондина, ведь сам он чувствовал себя не лучше переваренной морковки. — Дядя Габриэль, вы дадите чего-нибудь перекусить? Иначе Сиэль там загнется, — немного в шутку, но и с долей серьёзности подлетел омежка к одному из родителей друга. Послышалось ворчание. Кто-то загремел посудой. А потом Алоис вернулся с огромной тарелкой бутербродов и двумя стаканами морса на небольшом подносе. — Налетай, изголодавшийся. С довольны видом, идеально выполнив свой долг (перед отечеством), омега расставил еду на журнальном столике с колесиками. Пододвинув ближе к кровати, уселся рядом. Сиэль покачал головой, взяв бутерброд с сыром. — Как там родители? — тихо спросил Сиэль, спрятав грустные глаза за челкой. — Переживают, как они еще могут себя вести, — Алоис устроился удобнее на постели, прижавшись спиной к стене. Из принесенного он забрал только стакан с морсом. — Понятно, — Сиэль смутился, откусывая небольшой кусочек бутерброда. — Перестань уже мучить и себя, и их. И ежу понятно, что первые они не придут к тебе извиняться, по большему случаю они не виноваты. Все зависит от тебя. — Я… я не знаю, — прошептал Сиэль. — Но вся эта ситуация… Я не знаю. Это все из-за брата. Я пару раз задал себе вопрос: зачем он появился в нашей жизни? Было проще, когда его не было. — В глазах мальчишки появились слезы. — Дело не столько в брате, сколько в тебе, Сиэль, — Алоис подсел ближе, приобняв за плечи, — это твое желание держать его рядом с собой приводит к таким последствиям. Согласись, если бы ты не испытывал такого сильного братского комплекса, все было бы иначе. — А братский ли, — Сиэль уткнулся носом в плечо друга. — Мне такой сон приснился… теперь кажется, что я схожу с ума. — А что тогда? Влюбился что ли? — усмехнулся блондин. — Я не знаю, — всхлипнул Сиэль. — До твоих слов о том, что было бы забавно, если бы я оказался его парой, у меня в голове не было ничего такого. — Воу, Сиэль, ты не пугай так, — усмешка стала немного кривоватой. Алоис и не предполагал, что его слова так заденут друга и он станет об этом размышлять. Они ведь братья, хоть и сводные. — Я сам боюсь, — слабо улыбнулся Сиэль. — Я запутался. Я хочу, чтобы все это закончилось. Но мысль о том, что брат не рядом, заставляет меня злиться. От него все хотят только красивую внешность и средства. И я уверен, что Лео такой же. — А что же ты хочешь от брата? — вдруг задал непростой вопрос блондин, отстраняясь. — Чтобы он был рядом и никогда мне не лгал, — спустя какое-то время ответил Сиэль, доедая этот несчастный бутерброд. — И все? — А что еще? — Сиэль непонимающе уставился на друга. — Не знаю, ты мне ответь, — не менее испытывающе стал сверлить блондин, — от тебя ведь я слышу эти странные намеки о более тесных отношениях с братом. — Просто мне приснилось, как мы целовались, но я там был немного старше, — покраснел Сиэль до кончиков ушей. Вот так поворот. И не понятно, хочется смеяться или плакать. Алоис сдержал в себе оба порыва, лишь как-то странно прокашляв в кулак. — Сны раскрывают тайные желания, да? — Не факт, — возразил Сиэль, — если тебе снится розовый пони и вокруг мир из мармелада, а дождь из конфетти — это клиника, а не тайные желания. А это, — Сиэль замялся, — мы когда-то играли парочку, может, оно просто всплыло в памяти. — Хе, — довольно неприятно растянул гласную, — доигрались значит. И когда же тебе снилось это? — Вчера, перед тем, как я пошел раскрашивать дверь, — Сиэль почесал затылок, немного не улавливая смысл в вопросах товарища. — В четверг? — Брови омеги поползли вверх, а на губах заиграла по истине маньячная улыбка. — Друг, с четверга по пятницу сны сбываются. Вещий сон не обманешь. — Т-ты о чем?! — Глаза Сиэля расширились. Алоис не произнес ни слова больше, только приложил палец к губам. Сиэль уставился на друга, как на умалишенного. И кто из них, скажите, слетел с катушек? Сиэль не верил в приметы. Ему проще думать, что они немного переиграли, и к этому приписался переходный возраст.***
Вскоре мальчишки перескочили со скользкой темы. Куда проще разговор завязался на отрешенные темы, а за ними дошли до просмотра переделанных Сиэлем фотографий. Алоис был в полнейшем восторге и не стеснялся выплескивать свои эмоции. Впечатлений хватило бы на трех человек. Ему нравилась каждая отредактированная фотография, где больше теней, где яркости, где четкости, и все так профессионально. Сиэль улыбался, смущаясь от похвал. Никто еще такого ему не говорил. Даже брат… Фантомхайв за разговором стащил еще несколько бутербродов. Настроение постепенно поднималось. Появился аппетит. — У меня в сумке есть специальная краска для грима. На лицах такой рисуют, — усмехнулся Сиэль, вытаскивая из-под кровати сумку, где лежали его баллончики с краской. Надо будет снова идти покупать красный цвет. — Воу, и зачем тебе они? — полюбопытствовал Алоис, сложив ноги по-турецки. — Говорю же, на лицах рисуют, можно целую картину нарисовать. — Сиэль достал краску и кисточки. — Фотографии получаются необычными. — Хм, — омега задумался о возможных перспективах. По всякому фотографировали, но чтобы добавлять краски — это что-то новенькое. Да и желание было. Почему бы не попробовать. — Надо мной сможешь поставить эксперимент? — Думаю, что смогу, — Сиэль кивнул, — начну, пожалуй с чего-то простенького. Сиэль порылся в телефоне, выискивая фотографию с розами. Алоису он указал на кресло, которое очень удачно располагалось на свету. — Я скажу, когда стоит закрыть глаза. Сиэль присел на подлокотник кресла, подцепляя подбородок Алоиса и направляя его лицо в свою сторону. Процесс был долгим. Мальчик осторожно наносил линии на лицо друга. Только по ощущениям можно было догадаться, что именно рисует Фантомхайв. А когда Сиэль попросил закрыть глаза, то Алоис пытался прислушаться к себе, чтобы понять, на какой стадии сейчас его друг. За работой они не заметили, как пролетело время. Сиэль потратил на рисунок около двух часов. Солнце уже заходило за горизонт, когда он подвел все еще закрывающего глаза Алоиса к зеркалу, прося осторожно, чтоб не смыть краску с век, открыть глаза. — Да не может быть! Серьёзно?! — Алоис буквально прилип к зеркалу, не веря своим глазам. — Сколько ещё в тебе кроется талантов, дружище? Такая красота. Необычная, но затягивающая. Теперь я хочу фото! А если закрыть глаза, картина выйдет ещё лучше! Сиэль, давай скорее сделаем это! — Только руками не трогай. Эта краска на масляной основе, сохнуть будет очень долго, если высохнет вообще, — улыбался Сиэль, включая ночник, выключая основной свет и задергивая шторы. Усадив Алоиса на кресло, он слегка растрепал блондинистые волосы. И, дождавшись, когда тот закроет глаза, сделал первый снимок. Процесс творчества шёл своим ходом. Транси стал предлагать свои идеи: переодеваться в другие одежды, которые мог предложить Сиэль, накидывать неизвестно откуда взявшийся башлык на голову или же оставаться повязанным одним тонким покрывалом, открывающий вид на открытые плечи, ключицы и соблазнительные ножки. Более эротические снимки пошли. Но лишь немного. Сказывалась разыгравшаяся фантазия. Осознав быстро, что понесло немного не туда, Алоис скорее закончил показ фотомодели. Сиэль фотографировал и смотрел на тело друга исключительно с эстетической точки зрения. Однако, пришлось давить в себе смешки. На последнем фото Сиэль не выдержал. По комнате разнесся заразительный хохот. — Хватит ржать! — оскорбленный до глубины души омега кинул во второго подушкой, да так удачно, что не задел ценный и дорогой сердцу аппарат. — Хэй! — Сиэль недовольно потер лицо. А потом, кинув взгляд на подушки, коварно усмехнулся. Все ясно с полу взгляда. Пришло пора отведать вкус борьбы. Не отрывая глаз, держа противника на видимости, почти в один рывок оба омеги потянулись к своеобразным большим снарядам. Все лишнее из рук убрали и завязался бой, сопровождаемый звонким смехом. Единственным неудобством для Сиэля стал его рисунок, который он боялся задеть. Но борьба была настолько шумной и быстрой, что мальчишки не замечали, как разворошили кровати, по которым они прыгали, дабы избежать удара подушкой. — Все уже, сдавайся! — с победный окликом Алоис уселся на омегу сверху, сокращая его движения и крепко сцепляя руки в замок над его головой. — Тебе просто повезло! — фыркнул Сиэль. — Ты все-таки покрупнее меня будешь. — Мы почти одного роста, умник, — мальчик слез с него, приводя себя в порядок и пытаясь отдышаться. — А вообще, я боялся испортить рисунок, — Сиэль поднялся следом, бросая взгляд на часы. Они даже не заметили, как время приблизилось к десяти вечера. — Ух ты, мне уже домой пора. Дядя шкуру спустит, — спохватился Алоис. С точностью и быстротой он переоделся в свою одежду, кинул в руки Сиэлю покрывало, коим до этого был завернут, и, наконец, был готов. Вот только что делать с краской, не ясно. Он не хотел стирать с себя красоту, но и явится так к родственнику будет… странно. — Если захочешь, завтра что-то другое нарисую, — лучезарно улыбнулся Сиэль. — А краску лучше смывать с мылом. — Мысли ты что ли читаешь, — в ответ расплылся в улыбке, крепко обнимая друга, — завтра с утра я к тебе забегу, хорошо? Только выспись уже, чтобы не было больше этих жутких кругов под глазами. — Если не нравятся, сделаем на моей морде лица мексиканскую маску смерти. Как раз круги скроем, — рассмеялся Сиэль. — И будем распугивать детей, да пожилых. Но, а если серьёзно, Сиэль, хватит изводить себя. Помирись с родителями, они очень сильно волнуются о тебе. Я свою задачу выполнил, привел тебя в более менее тонус, дальше дело за тобой. А с этим омегой, — блондин заговорчески подмигнул, — мы еще устроим ему зюзю-казюзю. — Не хочу я ничего делать, — вздохнул Сиэль, помотав головой. — Я дождусь, когда брат обожжется и скажет: «Прости, мелкий, ты был прав на счет Лео» и так далее и тому подобное. — Хотя бы родителей не кидай, — Алоис полностью отстранился, махая рукой на прощания уже возле двери, — завтра утром жду отчета. — Не брошу, — слабо помахал в ответ, погрузившись в свои мысли. Алоис был прав, надо было что-то решать.***
Приход Алоиса для взрослых был, как ворвавшийся лучик света. Он разогнал от них тучи. Винсент и Габриэль слышали, как из комнаты их мальчика раздавался задорный звонкий смех, как вылетали крики и настоящая бойня. Когда же Транси покинул их номер, родители были куда спокойнее. Не стали лезть к сыну, прогулялись по пляжу, а с заходом солнца вернулись обратно. Близился сон час. Сиэль после ухода Алоиса немного стушевался. Он никак не мог решиться подойти к родителям. Было стыдно посмотреть им в глаза. Ссора с братом — это ссора с братом. Ничего необычного. В какой семье, где два и более ребенка, такого нет? Но довести родителей… Сиэль не хотел. И если бы тот омега не побежал жаловаться, строить из себя бедное существо, такого бы не случилось. Они бы уехали, а Себастьян вернулся в семью. Сиэль слышал, как вернулись родители, как немного посмотрели телевизор и ушли в спальню. Мальчишка немного помедлил, прислушиваясь. Досчитав до десяти, он вышел из комнаты и направился к отцам. В спальне свет уже не горел. Тихие шаги услышали оба. В доме так еще никто и не уснул. Оба родителя ждали, что сделает их ребенок. И были удивлены, когда тот, потоптавшись на месте, что-то решая для себя, юркнул к ним в постель. Винсент тут же разорвал объятья, позволил старшему омеге повернуться к нему, но увидеть не лицо любимого, а своего ребенка. Габриэль тут же прижал его к себе, а Винсент обнял их обоих, и так вышло, что мальчик оказался в объятиях родителей. — Простите меня, пожалуйста, — тихо прошептал Сиэль, теснее прижимаясь к папе, как бы говоря ему отдельное «извини». — Солнышко наше, — дрожь в голосе трудно было скрыть. Габриэль оставил нежный поцелуй на макушке мальчика. — Мне правда стыдно, — из глаз Сиэля снова полились слезы. Совсем расшатал себе нервы со всей этой ситуацией. — Я не думал, что все повернется именно так. — Тш-ш, все хорошо, — шепотом успокаивал папа-омега. Но все знают, как утешение приводит к еще большим слезам. И пусть так будет. Пусть все выплеснет, и душа обретет покой. Сиэль разревелся в руках отца. Винсент тепло улыбался, перехватывая взгляд супруга. — Как же я вас люблю, — прошептал альфа, с тихим смешком обнимая своих омег крепче.