Мой зверь

- Доктор Хивашима, пройдите в седьмую операционную, доктор Хивашима, пройдите в седьмую операционную... Центральный госпиталь столицы Мира Людей, небольшая одноместная палата. Все стерильно белое, настолько отмытое до блеска, что падающее на гладкий пол и кафельные стены солнце слепило глаза. На узкой койке, облаченная в зеленоватый больничный халат с забавными тесемочками на спине сидела маленькая брюнетка. Половина лица ее была закрыта бинтами, на свободной щеке налеплен пластырь. Руки перебинтованы почти до самого локтя, к сгибу которого тянулась змейка капельницы. Попискивали добродушно приборы, регистрирующие нормальное сердцебиение. Рядом с койкой сидел парень с пышными русыми волосами, нервно теребил край рубашки. - Прости меня, Комацу-тян, - он не мог поднять глаза. - Прости меня, пожалуйста. Девушка улыбнулась, стараясь не морщиться от лишних движений, протянула и положила перебинтованную ладонь на руку парня. - Ты ни в чем не виноват, Таке-тян, тебе не в чем винить себя, - она посмотрела в глаза другу. - Слышишь? Тот вскинулся. - Но это я был за рулем машины! Это из-за меня ты.... - он покачал головой, вновь уткнулся взглядом в блестящий пол, словно пытался отыскать там смысл жизни. - Мне очень жаль, Комацу-сан. Мы восстановили, что смогли. Связки, сухожилия, мышцы и нервы. Но ваши руки были слишком сильно повреждены. Вы вряд ли когда-нибудь сможете вновь выполнять тонкую поварскую работу. Для повара - почти приговор. Комацу как раз училась на выпускном курсе поварской академии, сдавала последние экзамены. И планировала пойти работать в ресторан, благо ей предложили место сразу два весьма приличных заведения. Когда произошла эта авария. Они ехали на выставку кондитеров, Таке-тян не справился с управлением, врезался в другую машину. Бок, где сидела девушка, просто смяло, а ее руки - защемило. Хирурги в госпитале восстановили их, но вернуть прежнюю подвижность и ловкость было не в их силах. У девушки не было денег на дорогостоящие лекарства с Острова Жизнь. Комацу стала... обычным человеком. Она уже не сможет нарезать ингредиенты так быстро и точно, как раньше. Никогда. А ведь ее хвалили. Но сейчас главное - подбодрить Таке-тяна. У него великое будущее, как у кондитера. Он не должен сдаваться только из-за нее. - Ничего страшного, Таке-тян, - Комацу улыбнулась. Обхватила лицо друга ладонями и заставила посмотреть себе в глаза. - Врачи сказали, что мне повезло. Я могла полностью лишиться рук, мне могло переломать ноги. Но я жива, здорова, могу ходить. И это самое главное, слышишь? Я не сдамся, никогда и ни за что. Жизнь на этом не заканчивается. Пусть я не стану поваром, готовить все равно не прекращу. И надеюсь когда-нибудь попробовать блюда от знаменитого на весь Мир людей шеф-повара Таке-тяна. Глаза друга наполнились слезами, губы задрожали. Он захлюпал носом. - Ко... Комацу-тян, - уткнулся ей в рубашку и разревелся. Девушка улыбнулась, стала аккуратно гладить его по голове. - Ну-ну, что ты, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь. Не плачь, Таке-тян. Друг ушел, Комацу легла лицом к окну, невидящим взглядом уставилась на пролетающих мимо птиц. Медсестра сменила капельницу и повязки, врач проверил руки и голову, сказал, что все отлично. Они ушли, оставив девушку одну. Только тогда Комацу позволила себе разрыдаться. Восемь лет спустя. Комацу шла по тропинке к лесному озеру, скрытому в малой роще, неподалеку от ее дома. Когда она выбирала себе убежище после выхода из больницы, сразу обратила на него внимание. Одноэтажный деревянный домик в глубине леса. Вдалеке от проезжих частей и пеших маршрутов охотников. Девушка взглянула на свои руки. Врач сказал, что, возможно, понадобятся десятки лет постоянных упражнений, чтобы вернуть им первозданную форму. Тогда это казалось приговором худшим, чем смерть. Сейчас ей нравилась ее неспешная, неторопливая, размеренная жизнь. Она никуда не рвалась, не бежала. Природа обеспечивала ее всем необходимым для жизни. Лишь иногда Комацу выбиралась в город пополнить запасы кое-каких вещей. Девушка научилась получать удовольствие от нынешней жизни. Она была права: это не конец света, жизнь не прекратилась на одной-единственной трагедии. Нужно поплакать, погрустить, сжать зубы и идти вперед. Ей не сравниться с маститыми поварами, она не сможет претендовать на нечто большее, чем однозвездочный ресторан, да и то с трудом. Но ничто не изменит того, что она любит все ингредиенты без исключения. И любит их готовить, придумывать новые вкусы, новые сочетания. Летом, в особо жаркие дни, она выбиралась поплавать в лесном озере. По дороге собирала травы для жаркого, грибы и фрукты, ловила сахарных стрекоз к чаю. Напевая себе под нос, девушка разделась, сбросила одежду на полотенце, поправила верх от старенького раздельного купальника и бросилась в озеро. Вода напоминала парное молоко. Теплая, ласкающая, нежная. И даже парок имелся над поверхностью. Рядом с Комацу, совсем ее не опасаясь, скользили водомерки, порхали бабочки и стрекозы. Девушка нырнула несколько раз. Раньше она не умела плавать, но когда соблазн искупаться стал слишком велик, научилась. Вода покачивала ее, Комацу раскинулась звездочкой на поверхности и смотрела в бездонное голубое небо с редкими белоснежными барашками облаков. Говорят, если облаков мало, значит, высокое атмосферное давление. Воздух не успевает отталкиваться от нагретой солнцем земли, как-то так. Все может быть. Передачи про природу и ингредиенты стали ее самыми любимыми. После выпуска новостей о достижениях шеф-поваров мира, разумеется. Таке-тян открыл собственную кондитерскую, которую назвал... "Комацу". Девушка, когда узнала об этой затее из новостей, тут же примчалась, попыталась его разубедить. Друг был непреклонен в своем решении. - Это ведь ты меня тогда спасла, Комацу-тян, - с улыбкой заявил он. - Если бы не твои слова, возможно, я скатился бы вниз по лестнице. Или стал бы одним из тех спесивых поваров, для которых нет ничего важнее рейтинга. Ты удержала меня. Спасибо. Те слова согревали сердце и душу. Погруженная в воду и свои теплые, светлые воспоминания, под пение птиц, Комацу задремала. Хрустнула ветка. Девушка выпрямилась, встала в воде столбиком. Что? Где? Рядом кто есть? Прибрежные заросли не шевелились, лишь ветерок колыхал листья. Но и пения птиц больше не доносилось. Природа замолкла. И Комацу ощутила, как волной в душу заплывает страх. Она стрелой приблизилась к берегу, порылась в вещах и дрожащей рукой схватила нож Мелка. Их познакомил Таке-тян. Мелк Второй, или, если точнее, Вторая, сделала подруге потрясающий нож из клыка Дэроса. В благодарность за то, что Комацу своими блюдами и словами придала ей уверенности и сил. Потрясающий кухонный инструмент. Однако девушка еще ни разу не использовала его как оружие против разумных существ. В этом попросту не было необходимости. На нее никто не нападал ни разу. Еще раз хрустнула ветка. Комацу резко повернулась в ту сторону, прищурилась. За деревом, вдалеке... кто-то был. Что-то было. Что-то большое, темное, нечеловеческих очертаний. Оно прижималось к стволу, пряталось за ним. Скрывалось среди листвы. И следило за ней. По обнаженным влажным плечам, вместе с капельками воды, скользил взгляд. Жадный, ищущий, тоскливый. От него в груди все переворачивалось, внутренности сжимала невидимая сильная рука. - Кто ты? - Комацу направила в ту сторону лезвие. Существо вздрогнуло, когда поняло, что его заметили, развернулось и помчалось вглубь леса. Комацу просто из-за своих физических данных за ним не успела бы. Темнота отползла вместе со страхом. Ноги подкосились, она упала на каменистый берег, не обращая внимания на камешки, впившиеся в нежные коленки. Руки дрожали. Что это такое там было? Обратно девушка добиралась почти бегом, все время оглядывалась по сторонам, сжимая подарок Мелк в руке. Сердце колотилось как безумное. У дома флегматично пережевывала листья солнцечерепаха, подключенная к щитку. Переваливался с лапки на лапку краснопузый пингвин Юнь - подарок Таке-тяна - и ловил ягодных мух. Сладкие, липкие, они ему безумно нравились. Комацу ворвалась в дом, обежала весь этаж. И только когда убедилась, что незваных гостей нет, заперла дверь и стекла по ней на пол. Кто там прятался в тени? Что ему нужно было? Зачем он пришел и следил за ней? Сердце билось как сумасшедшее, норовило выскочить из груди. Комацу закрыла все окна, занавесила их шторами, впервые она пожалела, что те не плотные, а легкие, почти воздушные. Зато есть ставни. Девушка залезла на кровать с ногами, закуталась в одеяло. От страха на глазах выступили слезы. Страшно, как же страшно. Она прислушивалась к каждому звуку за стенами домика, к каждому хрусту и шелесту. Слышала, как скребется Юнь, а чудилось ей непонятное существо из леса. Так она и просидела, пока сон не сморил ее в той же неудобной позе. Неделю от существа не было ни слуху, ни духу. Неделю Комацу не отдалялась от домика, подъедала собственный запасы и держала окна плотно закрытыми. Даже черепаха уже смотрела на нее с подозрением, не повредилась ли хозяйка в уме. А та вздрагивала от каждого шороха, рука все время лежала на рукояти ножа. В его боевых свойствах девушка убедилась случайно, когда взмахнула им с силой и вырубила половину соседней рощи. Хорошо, данный инцидент не привлек внимания. Посчитали, молодые охотники балуются. Медленно, по капле, как сыворотка из домашнего творога, подвешенного на кране над раковиной, уходил и ее страх. Существо стало казаться чем-то далеким, страх потерял свои острые грани и очертания. И Комацу осмелилась вновь пойти к озеру. Раздеваясь, она то и дело нервно поглядывала по сторонам. Но никого не обнаружила. Легонько, кончиком пальца, девушка потрогала ногой воду. Тепла-ая! Комацу с визгом вбежала в озеро, поднимая тучи брызг. Ей нужно было куда-то деть свое напряжение. Снова ищущий взгляд она ощутила посередине купания. Замерла, как суслик перед опасностью, медленно повернулась. Непонятное существо тенью выглядывало из-за дерева. И не подходило. Подрагивало, как листок на ветру. Комацу медленно развела руки, погладила поверхность воды вокруг. - Кто ты? Существо вновь бросилось бежать. Но на этот раз повар была готова. Странная решимость овладела ею. Больше не хотелось прятаться и сомневаться, вздрагивать от каждого подозрительного звука. Это ее дом уже восемь лет. И переезжать куда-то не хочется. Если в лесу завелся странный зверь, можно попросить Таке-тяна сообщить о нем охотникам на деликатесы. Те разберутся, хотя бы ради интереса. Но сначала нужно разведать все самой. Комацу боялась, до жути, до дрожи в коленках. И одновременно авантюрная жилка билась где-то глубоко внутри, толкала на приключения. Жизнь в лесу становилась слишком пресной, хотелось... чего-то нового. Как специи к блюду, что могут сделать вкус насыщенным и ярким. Существо не причиняло ей вреда, не приближалось к дому - она проверяла. Его поведение говорило о том, что оно разумно. Девушка быстро надела шорты, сунула ноги в шлепки. Как была, в мокрой верхней половине купальника бросилась в погоню, сжимая в ладошке нож Мелка. Существо черной тенью мелькало впереди. Комацу сумела разглядеть, что оно намного, намного выше нее. Со странной белой шерстью на макушке, что струилась вниз, совсем как волосы у человека. Двигалось оно бесшумно, как привидение. Привидений Комацу тоже боялась, но решимость еще не остыла, поэтому она двигалась вперед. Погоня привела ее к заброшенной пещере. Пару лет назад здесь жило семейство медвелисов. Сезон миграций увел их на запад. Комацу остановилась возле темного провала пещеры. Сумасшедшая, у нее явно не все в порядке с головой, если она собирается войти в убежище непонятного ингредиента одна, безоружная. Ее звали внутрь, тянули. Подобные голоса она слышала от ингредиентов, когда готовила или искала их в лесу. Тихие, незаметные. Многие повара даже не дают себе прислушаться к ним. Комацу с детства разговаривала с продуктами, хвалила их, любила их. И они отвечали ей мягким внутренним светом. Это существо... тоже звало, искало. Оно жаждало... чего, девушка не понимала. Однако улавливала внутреннее страдание. Внутри поселилась уверенность, что сегодняшний день круто изменит ее жизнь. Глубоко вдохнув запахи леса, она сделала первый шаг в темноту. Первое время она не видела ничего, кроме звездочек перед глазами. Затем зрение немного адаптировалось, девушка сумела различить силуэт за дальним камнем. - Я не причиню тебе вреда, - тихий голос пролился капелью, вознесся к потолку. Существо вздрогнуло, шарахнулось еще дальше, прижалось к стене. И сердце дрогнуло, отмерло. Оно боится. Так же, как и сама Комацу. Девушка улыбнулась, медленно, четкими движениями положила нож на пол пещеры, показала пустые руки. - Я не причиню тебе вреда. Позволь познакомиться с тобой. Существо шумно принюхалось, замотало белой гривой. - Ты меня понимаешь? Утвердительный кивок. - Покажись, пожалуйста. Девушка сделала пару шагов назад, солнечный свет ослепил ее. Когда она проморгалась, перед ней стояло ОНО. Комацу охнула, отступила еще на шаг и упала на землю. Грудь сдавили невидимые тиски, дышать стало невыносимо тяжело, словно она попала разреженную атмосферу. Высокий, куда выше нее, Комацу доставала существу ладно если до пояса, весь какой-то вытянутый: худой, жилистый, с длинными руками и ногами, даже слишком длинными. Кожа его напоминала чешую у ящериц: черная с фиолетовыми ромбовидными пятнами, как узор на шкуре. Лишь грудь и живот были свободны от вкраплений. Но больше всего поражало лицо: круглое, с обрубленным, почти как у змеи, носом. И круглыми же провалами глаз и рта. Пустыми, в них не было ровным счетом ничего. Ни глазного яблока, ни какой-нибудь искорки - ничего. Пустота. Темная бездна в обрамлении кипельно-белых волос до пят. Дышать получалось через раз, легкие сжались и никак не хотели возвращаться в свое прежнее состояние. Существо вздрогнуло, как от удара, и снова убралось в пещеру. Комацу перевела дыхание. И потерла с силой глаза. Дура, какая же она дура! Ну, чего испугалась! Ну, внешность необычная! Так она и сама не красавица. Идиотка. Испугала такой разумный ингредиент. Даже если его нельзя приготовить - а разумных готовить нельзя! - это не значит, что с ним нельзя подружиться. Она так устала быть одна в лесу, без друзей, лишь с животными. Так и одичать недолго. И ей еще нужно забрать свой нож, который она оставила у порога пещеры. Видимо, существо подумало о том же, потому как рука с длинными пальцами, оканчивающимися короткими черными ногтями, вынесла нож на свет. Осторожно касаясь его, самыми кончиками. - Спасибо, - Комацу подняла нож, прикрепила его к поясу. Приблизилась к пещере, но не стала заходить. - Прости меня, пожалуйста, я просто... не ожидала. Никогда ниче... никого подобного не видела. Не обижайся, - последнее прозвучало жалобно и по-детски. - Ну.... До встречи! Комацу неуверенно помахала рукой, развернулась и пошла обратно тем же путем, каким прибежала. Спиной ощущая пристальный, внимательный, но не враждебный взгляд. Комацу решила наладить отношения с новым соседом. Существо разумное, по-своему доброе. По крайней мере, ее не обидело. И трусливое. Или стеснительное до крайности? Ответ неизвестен. Зато знакомы методы налаживания отношений. Комацу вновь взялась за нож Мелка и встала к плите. Впервые за долгое время она готовила не только для себя и питомцев. От одной лишь мысли, что ее стряпню будет пробовать кто-то еще, все тело наполнялось радостным предвкушением, сладким трепетом. Комацу так и не успела порадовать своей кулинарией людей - авария. Интересно, он хищник или травоядное? Может, любит сладкое? И из спиртного у нее разве что дамская наливка из дикой кислой малины. М-да, невелик выбор. Хотя... может, он вообще ничего не пьет? Овощной салат, фруктовый салат, стейк из ленивой говядины, что паслась рядом с лесом, запеченная с травами и лимедом речная рыба, домашний сыр, творог, пирог, лимонад, компот и бутылка той самой наливки. Да, корзинка получилась увесистой. Комацу прикусила губу, рассматривая внушительную горку коробочек для обеда. Как она все это потащит. Но раз решила - нужно делать. Тем более, еда пропадет, если она струсит. Подобного допустить Комацу не могла ни в коем случае. Существо не подавало признаков жизни, однако каким-то десятым чутьем девушка ощутила, что оно в пещере. - Извини, если мешаю, - корзинка с внушительным стуком опустилась на землю. Комацу разогнула спину, обмахнулась ладошкой. - Я принесла тут кое-какое угощение. Не знаю, что ты любишь. Если что-то не понравится, отдай животным. Ну, ладно... не буду мешать. Приятного аппетита! И поковыляла обратно. Наутро на крыльце она обнаружила корзинку с пустыми коробочками. Всеми. Чисто вымытыми. Одна лишь бутылка наливки так и осталась запечатанная. Вывод: существо не алкоголик, как и сама Комацу. А еще она нашла вставленный в ручку букетик янтарной земляники с синими цветочками. Комацу прикусила губу. Понравилось! Ему понравилось, как она готовит! - Ура! - захлопала она в ладошки и подпрыгнула на месте от радости. Вода расслабляла, как и пение птиц над головой, плывущие по небу облака. Комацу в буквальном смысле считала ворон. И думала, что скоро наступит осень. А в пещере холодно, сыро станет. И она как раз успеет довязать тот шарф, что начала недавно. И варежки нужны. И свитер. И одеяло. Забот много. А еще она уже неделю таскает ему еду, каждый раз оно возвращает посуду чисто вымытой. И с букетиком цветов или листом с горкой ягод. Однажды даже притащил ей обездвиженного медвелиса. И как только поймал? Комацу приготовила из него шикарное жаркое, большую часть тут же оттащила в пещеру, чтобы покушал добытчик горячего. Из жира сделала мазь - самое оно в морозы от обморожения. Комацу моргнула. Тишина. Абсолютная. Даже птицы не поют. По губам скользнула улыбка. Бояться соседа, стеснительного, робкого, по-своему внимательного, не получалось. Вообще. Ни в какую. Воспоминания о первой встрече потеряли свою остроту. И Комацу вновь хотела увидеть его, убеждала себя, что не испугается. Кажется, у нее есть шанс. Девушка медленно выпрямилась в воде, огляделась. Вон стоит, за тем же деревом, что и в первый раз. Махнула рукой, приглашая присоединиться. - Идем, я приготовила бутерброды и онигири из цветного риса для пикника. Существо приближалось робко, медленно. Не от неловкости или неуклюжести, наоборот, двигался он с тягучей грацией, плавно перетекал из одного положения в другое - так смола стекает по деревьям. Или яд. Комацу тряхнула головой. Что за глупые ассоциации? Остановился сосед в паре метров от горки ее одежды. Комацу вышла на берег, вытерлась полотенцем. И расстелила принесенное покрывало. Она всегда таскала его с собой в надежде снова увидеть существо, поболтать с ним. Пару раз ощущала на себе взгляды, но самого его не замечала. Распаковала тарелки, достала онигири, бутерброды, два вида салата, бутылку с так понравившимся существу лимонадом. - Угощайся, - повела рукой над импровизированным столом. Взяла бутерброд и первой подала пример. Ело существо деликатно. И жадно. Видно, проголодалось. И косилось, косилось провалом глаза в сторону Комацу. Испугается или нет? Комацу, как ни странно, ощущала себя рядом с ним в полной безопасности. Сидела, жевала бутерброд и смотрела на облака. - Хорошо здесь летом, - поделилась она. От звуков голоса существо вздрогнуло, повернулось к ней. По его подобию лица нельзя было понять, какие эмоции испытывает сосед. Мимика его не менялась совершенно. Но почему-то показалось Комацу, что смотрит он затравленно. И пораженно. Торопиться нельзя. Как с ингредиентом особого приготовления. С некоторыми надо разобраться за считанные секунды, а с некоторыми требуется терпение и ласка. Воспоминания ударили неожиданно болезненно. Комацу опустила взгляд на руки. От кончиков пальцев до локтей их покрывала тонкая, еле заметная сеточка шрамов. Зимой, когда Комацу слегка бледнела, бледнела и сеточка. А вот летом, стоило хоть чуть-чуть загореть, и шрамы проявляли себя во всей красе. Рядом раздался шорох. Существо взяло тарелку и пошло к озеру, мыть посуду. Комацу прикусила губу, чтобы не рассмеяться. И не расплыться в улыбке дичайшего умиления. Вместо этого она прихватила еще парочку и присоединилась к соседу. Хорошо, что озеро проточное, не придется плавать в крошках. - Спасибо, - она улыбнулась, принимая тарелку. Существо замерло, склонило голову. Вопросительно? - Ой! - Комацу застыла, застигнутая врасплох идеей. Замерло и существо. Настороженно. Все его мышцы напряглись, он готовился в любой момент сорваться с места. - Я ведь не спросила! Сколько ты вообще ешь? Может, я мало готовлю? Или нужно что-то определенное? Вот я растяпа! Кажется, или он смутился? Сосед замотал головой, ткнул пальцем в корзину и кивнул. - А не врешь? - подозрительно прищурилась Комацу. И оттаяла. - Мне не трудно приготовить больше, наоборот, так даже интереснее. Тебе нравится что-то определенное? Существо замотало головой, волосы заметались, как флаг на ветру. Комацу даже отскочила, чтобы ее не задело. - Не стесняйся, мне нравится тебе готовить, - попросила она. Сосед задумался, затем сделал жест рукой "оставайся на месте" и умчался. Комацу присела на траву, вытерла насухо полотенцем коробочки, убрала их в корзинку. От нечего делать принялась считать стрекоз. Интересно, что ему нравится? Что входит в его меню? Теплое солнце припекало, от его лучей разморило, потянуло в сон. Девушка зевнула раз, другой. Всего на минутку прикроет глазки.... По носу что-то топталось. Что-то наглое, с мелкими щекотными лапками. Комацу сморщилась, дернула кончиком, чтобы сбросить наглое насекомое. Насекомое? Открыла глаза.... перед ней, прямо на носу, сидела сахарная стрекоза. Сидела, махала крылышками. Комацу смотрела на стрекозу, стрекоза смотрела на нее. А неподалеку на них обеих смотрело существо. Стрекоза взмахнула студенистыми крылышками, улетела, а девушка оглушительно чихнула. Существо протянуло на ладони пучок смятых листьев. Выложило на берег и отошло. Боится прикосновений. Или не любит, когда его касаются. Листья пахли пряно, немного остро и в то же время свежо. Внешне напоминали листья кислородины, по ощущения и структуре были более нежными и хрупкими. Что удивительно, ни на одном нет следов присутствия насекомых. Комацу не смогла обнаружить ни тлей, ни гусениц. Конечно, есть вариант, что сосед специально отбирал не поврежденные, однако больше похоже было, что тот просто дернул первый попавшийся нужный ему куст. Пижмовый первоцвет! Вот, как называлось это растение. Комацу вспомнила. Их преподавали на курсах лекарственных растений, трав и ингредиентов. Теперь понятно, почему на них не садились насекомые. И почему существо так опасается прикосновений. Пижмовый первоцвет рос повсеместно, не имел своего ареала. Из всех ингредиентов особого приготовления являлся, пожалуй, самым неприхотливым. Идеальное противоядие. Первоцвет вытягивал из организма яды, очищал его. При условии, что приготовлен верно. И вот здесь заключалась основная загвоздка. Сок пижмового первоцвета был настолько жгуч, что малейшая его капелька оставляла ожоги на коже. Болезненные, они заживали очень долго. И против них никакая мазь не помогала. - Я приготовлю его, вот увидишь! - Комацу ослепительно улыбнулась. Она же сама просила не стесняться. Сосед сам попросил ее о чем-то, впервые. И если она откажет... это оттолкнет их на прежние, самые первые позиции. Комацу была категорически против! Ей нравилось заботиться о существе. Ингредиент особого приготовления. Такой неказистый на вид. И такой сложный в переработке. Интуиция подсказывала, что соседу очень важен этот ингредиент, его способность вытягивать яды. В своем стремлении помочь Комацу не стала разбрасываться по всей Сети, сразу зашла на сайт уроков лекарственной кулинарии от шеф-повара Йюды Миллиметра. Сухопарый старик с шикарной бородой, с закинутыми за спину усами на видео подробно и тщательно показывал, как следует обрабатывать пижмовый первоцвет. Комацу смотрела и кусала губы. Быстрые и точные взмахи ножа в третьей стадии приготовлении, покрошить, измельчить, прежде, чем весь сок покинет прожилки листка. Ее собственные изуродованные руки. Такие же маленькие, как и в прошлом. С такими же тонкими пальчиками. И такие никчемные. Комацу ударилась лбом о стол, над головой лилась правильная, плавная речь Йюды о том, как следует выжимать сок из ягод пижмового первоцвета. На глазах вскипали злые слезы. Она помнила то время, когда прекращало действовать обезболивающее. Когда кисти напоминали куски грубой, необработанной породы. И она прикладывала их к холодной стене, лишь бы утихомирить хоть на время ноющие суставы. Все прошло, переболело, отжило. Так неужели она сдастся сейчас? Комацу вытерла слезы, поставила видео на паузу и стала собираться. Видела она, где растут кусты пижмового первоцвета. Ей понадобятся еще листья, да и ягоды не помешают. Шеф Йюда сказал, что пирог с ними на вкус отменный. Ночью лес не затихал, что бы ни думали городские жители. Он наполнялся таинственными шорохами и звуками. Бегали под ногами цветочные ежи, крупные, упитанные, сердито сопящие, когда натыкались на ноги Комацу. На их спинах днем распускались мармеладные ромашки. В кустах шуршала крыльями трехглазая сова, ухала пронзительно и глухо. Ее перья идеально подходили как специи к мясу. И пищала в страхе перед хищницей полевка, маленькая и серая, забившаяся под корень дерева. Лучше нее никто не находила съедобные коренья. Перед лесом расстилалось поле, сейчас спящее, серебристое под лунным мерцанием. С правой стороны защищали его высокие скалы. Если пройти вдоль них, можно спуститься к морю и волнорезу, отделяющему маленькую бухточку, где жили самые вкусные в мире крабы. Нежные, с лавандовыми панцирями и приятно солоноватым мясцом, которое буквально выпрыгивало в рот, стоило только разломить хитиновую "одежку". Куст первоцвета рос вдоль скалы, невысокий, по пояс Комацу. Девушка подошла к нему, натянула перчатки. С удивлением вспомнила, что соседу они не понадобились. Насколько же прочная у него кожа? Ножом стала осторожно срезать ягоды и листья с куста, откладывать их в корзину. Почему она так упирается ради неизвестного науке создания? Так хочет порадовать его? Только ли из жалости? Комацу не могла найти ответ на свой же вопрос. Но дело не в жалости, определенно. Да, все начиналось именно так, но сейчас.... Его незримое присутствие доставляло удовольствие, в его компании спокойствие разливалось по ее телу. Она знала, каким-то своим десятым, пятнадцатым чувством, просто знала, что он защитит, не даст в обиду. И не обидит сам. По спине пробежало стадо мурашек - верный признак того, что за ней следят. Комацу повернулась, взглянула на ближайшие кусты. Тень и серебристый лунный свете переплетались так дивно, оттеняли друг друга, что в их таинственной светлой черноте она ничего не могла увидеть. - Привет! - иногда, разговаривая вот так с пустотой, девушка чувствовала себя глупо. - Ты здесь? Сосед отделился от тени, плавно, неторопливо. Сделал пару шагов вперед и замер в отдалении. - Идем, покажу тебе кое-что, - Комацу махнула рукой. - Вкусненькое. Захихикала. К бухте, отделенной волнорезом, вела вырубленная в камне лестница. От времени и ветра ступеньки крошились по краю, скользили под ногами. Их переплели ползучие лианы, облепил густой синеватый мох с седыми верхушками. Комацу спускалась почти ползком, как по стремянке. Корзину с собранными листьями и ягодами оставила у верхней ступеньки. Жизнь в бухте не замирала ни на секунду. Ночью, когда засыпали дневные птицы, хищники, на берег выползали крабы. Их лавандовые панцири потусторонне светились, они купались в лунных лучах. Летом у них проходил сезон спаривания, начинались брачные игры. - Чшш! - Комацу приложила палец к губам и отошла в сторонку, спряталась в тени осколка скалы, торчащего из песка, как острый клык. Сосед присоединился к ней, ему пришлось встать гораздо ближе, нежели обычно - тень была узкой, на маневры ее попросту не хватало. Комацу про себя улыбнулась, хотя внутри все сжалось. От волнения, от предвкушения. Тишина, лишь море с шорохом набегает на берег и отступает, оставляя после себя мокрый пенный след. Неожиданно оно вспучилось, зашевелилось, пошло кругами. И двинулось вперед, вопреки законам прилива и отлива. Прозрачно-голубые волны, темно-синие в ночи, наполнились лавандовым оттенком. Вода замерцала, заиграла бульканьем, перестукиванием сотен маленьких ножек, покрытых панцирем. Крабы возвращались из глубин моря, где отложили свои яйца. Примерно половина из них осталась в общем гнездовище - защищать, следить и воспитывать. А половина вновь вышла на берег, чтобы завершить свой древний обряд ночного спаривания. Самцы и самки встали усиками друг к другу, взялись за клешни и стали делать шаги влево-вправо, влево-вправо, как будто танцевали. Море волновалось вместе с ними и давало всем единый ритм. - Правда, красиво? - Комацу наклонилась к соседу. - Такое происходит каждую ночь в течение месяца. Крабов очень мало, их яйца считаются деликатесом в ресторанах, а потому они стараются отложить их как можно больше: чтобы хотя бы часть уцелела. Сосед как всегда промолчал, его волосы белели в темноте, таинственно, как привидение. Комацу хотелось провести по гладким, длинным прядям пальцами, пощупать ух и узнать, на самом ли деле они такие мягкие, как кажутся на первый взгляд. Крабы закончили свою пляску и легли на песок - отдыхать до рассвета. Комацу осторожно приблизилась к крайним - пришло время ловли. Она обездвиживала краба и передавала тушку соседу, обездвиживала и передавала. Крабы были неповоротливы, даже ленивы, для их обездвиживания не требовались быстрые движения. Вместе они поднялись по ступенькам. Комацу сняла майку, оставшись в коротком топике, и часть крабов уложила в нее, завязала узелком, после чего накинула себе на шею, чтобы та не мешала карабкаться наверх. А после того, как вновь оказалась на плато, с завистью смотрела, как легко, играючи, поднимается сосед, неся полные руки крабов. Комацу развела огонь прямо там, на поляне, спрятав его от ветра вблизи скалы. И стала готовить крабов. Сосед сидел рядом, внимательно наблюдал за каждым ее движением. - Может, не очень и ловко, зато точно будет вкусно, обещаю, - смущенно засмеялась девушка, когда половинка верхнего панциря выскользнула у нее из рук. Сосед кивнул и продолжил смотреть. Эта тишина, его постоянное молчание ни капельки не напрягали. Комацу наслаждалась теплой ночью. В прохладном ветерке уже чувствовалось приближение осени, деревья трепетали, начинали желтеть и синеть листочками. Скоро зарядят дожди, и придется доставать из кладовки резиновые сапоги и зонтик. С тревогой девушка взглянула на соседа. Как он будет жить в пещере? Там же сыро, холодно, ветра продувают - никакой костер не спасет. Да и не похож он на любителя огня, девушка ни разу не видела, чтобы он сам его разводил. Взгляд упал на корзину с пижмовым первоцветом. Что если он изменился под действием яда? Тогда надо поторопиться и приготовить противоядие. Тогда он сможет вернуться к себе домой, к семье, если она есть. Огонь потрескивал, крабы готовились, искры взлетали к самому небу. Он уйдет. Если она приготовит противоядие, он уйдет. Покинет лес, пещеру.... Ее. Комацу тряхнула головой. Нельзя, нельзя так думать. Эгоистично и неправильно. Как бы она ни относилась к соседу, обязана ему помочь. Всем, чем сможет. Существо взглянуло вопросительно, и повар покачала головой. - Нет, ничего! Давай кушать, - сняла с огня тушку краба, протянула порцию. Многие крабов варили, а Комацу - еще и жарила. Тоже очень вкусно. Сосед разломил ножку и слегка вздрогнул, когда вынырнуло розовое мясо. - Попробуй, - девушка втянула кусочек, закатила глаза. - Восхитительно. Сколько раз пробовала, все равно не могла не отметить нежность структуры, буквально тающей на языке, солоноватый привкус, запах моря и специй, которые она добавила. А если еще и с рассыпчатым рисом в качестве гарнира.... Пока она восхищалась одной ножкой, возле соседа уже выросла приличная горка пустых панцирей. - Ого, какой аппетит! Сейчас еще пожарю, - Комацу встала к огню. Чего-то такого она и ожидала, поэтому парализовала побольше тушек. Она солила, перчила, начиняла травами, засовывая их между сочленений в панцире, там мясо приготовится как в собственном соку. И совсем не ожидала увидеть перед глазами букет зернистых колокольчиковых малин - синие ягоды по форме и окрасу напоминали известные цветы, однако были сочными, вкусными. И отлично подходили для наливки. Сосед протянул букет осторожно, кончиками двух пальцев. В крупных руках маленькие цветочки казались трогательно хрупкими и такими милыми. У девушки перехватило горло. Существо за короткое время их знакомства подарило больше цветов, оказало больше знаков внимания, чем все знакомые мужчины вместе взятые. Даже Таке-тян никогда не видел в ней девушку. - Спа... - она сглотнула, на глаза навернулись слезы. - Спасибо. Не выдержала, тихонько заплакала, уткнувшись лицом в букетик. Существо подпрыгнуло, замахало руками, дернулось в попытке приблизиться и остановилось, как будто наткнулось на невидимый барьер. Хотело утешить и не могло, не смело. Ядовитый же. Комацу вытерла слезы, улыбнулась. - Нет-нет, ничего страшного, - она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Ласково погладила синие ягодки. - Просто... мне никогда никто не дарил цветов. Это оказывается приятно. Потом они сидели рядом у костра, ели крабов. И смотрели, как гаснут звезды, и наползает утренний туман. А за ним восходит яркое, малиново-алое солнце. Эта ночь словно стерла еще одну грань между ними, сделала их ближе. Когда Комацу засыпала в своей постели рано утром, на губах ее играла счастливая улыбка. Пижмовый первоцвет, пижмовый первоцвет. Комацу вытерла пот со лба, отложила нож, потрясла сведенными судорогой руками. От непривычного напряжения они ныли, побаливали, словно вернулось время после аварии. Девушка разминала их, массировала и снова приступала к нарезке листьев и обезвреживанию ядреных ягод. Первые два этапа, под инструкции шефа Йюды на видео, получались замечательно. Дело застопорилось на третьей. Ей физически не хватало ловкости, чтобы порезать листья прежде, чем весь сок вытечет. А без сока листья теряли свою пользу. Несмотря на то, что вернулась домой только под утро, Комацу проснулась в через пару часов, бодрая, как кипяток. И сразу же приступила к работе, перекусив вчерашними макаронами. На часах шесть вечера, а у нее все никак не выходит пройти проклятую третью стадию. Повар присела за стол, еще раз включила видео. Движения Йюды красивы, полны грации и в то же время - точности. Он легко порезал листья вдоль прожилок, не повредил самые крупные из них. Ни капли сока не ушло мимо кастрюли. На доске не осталось даже тонкого зеленого слоя. Итак, надо задавать вопросы правильно. Не что она делает не так? А чего добиваются на данном этапе? Чтобы сок оказался в кастрюле. И при этом не коснуться растения пальцами, чтобы не обжечься. Рецепт запрещал использование перчаток - повар должен ощущать ингредиент, чувствовать его, как самого себя. Комацу опустила взгляд на свои руки. Руки - предмет гордости каждого уважающего себя повара, их он будет оберегать любой ценой, ведь это орудие труда. Свои она не уберегла. Восстановила частично, но не уберегла все равно. Так может... рискнуть? Двумя пальчиками подцепила листок за краешек, подняла его над кастрюлей и взглянула на просвет, вычленяя самые крупные "артерии". Их нужно лишь коснуться, но не повредить, чтобы сок тек ровно. Самым кончиком ножа Комацу сделала надрезы на тонкой кожице. Сок потек густой струйкой, зеленый, насыщенный. Пара капель попала-таки на пальцы, обожгла. Комацу зашипела, но не отпустила листик. Это ее шанс. Ей еще печь пирог с ягодами пижмвого первоцвета. Намучавшись с ингредиентом особого приготовления, Комацу очутилась возле пещеры затемно. Сосед уже сидел там, его тихое дыхание слышалось, как слабенький ветерок. - Прости, что так поздно, - Комацу поставила корзинку на землю. - Только вынула пирог из духовки. Угощайся. Все с добавлением пижмового первоцвета. Существо вылезло, и Комацу отошла. Но сосед повел себя очень странно. Не пошел к корзине, как-то странно взрыкнув, метнулся вперед, ухватил девушку за руки и поднес почти к самому носу. Повар сообразила, что он увидел. Замотанные бинтами поврежденные кончики пальцев. Существо осторожно дотронулось до белеющих в темноте лент. - Все в порядке, - Комацу улыбнулась. - Это не от готовки. Случайно прищемила себе руки сегодня тяжелой крышкой сундука. Которого у нее в доме отродясь не водилось. Но ему не стоит об этом знать. Судя по недоверию, что излучал сосед, лгунья из Комацу получилась никакая. Он поглаживал кончики пальцев и как-то странно подвывал. Затем опомнился, сообразил, что держит девушку за руки и отскочил. Вся его фигура, все его тело выражало крайнюю степень ужаса. - Не бойся! - Комацу бросилась вперед. - Я знаю, что ты ядовит. И мне не больно. Ты не навредил мне. Смотри! Она осторожно взяла его за руку. Для таких длинных конечностей, крупных пальцев, у него оказались на удивление тонкие запястья. Тыльную сторону их покрывали темно-фиолетовые ромбики. Комацу провела по одному пальцем, затем обхватила все запястье. Точнее, попыталась это сделать. Тонких пальчиков все равно не хватило. - Видишь, все в порядке! Ничего не случилось. Существо недоверчиво смотрело на тонкую руку девушки на своей коже, такой дикий контраст. Светлое на темном. Комацу поглаживала ромбики. Его кожа оказалась нежной, совсем как у человека. Ни намека на шкуру или чешую. - Давай поедим, - наклонила она голову набок. Во время еды существо старалось и перекусить и прижаться поплотнее, оказаться поближе. Как ребенок, изголодавшийся по человеческому теплу. Комацу знала это ощущение: в детском доме ей так же не хватало ласки, любви, хотя воспитательница старалась оделить ею всех ребятишек. Но их много, а она одна. Вот не успевала ко всем. В конце концов, чтобы сосед не отвлекался, Комацу забралась к нему на колени. Существо замерло, как перепуганный крысозаяц, а затем ме-едленно потянулся к куску пирога. Запивал он выпечку вытяжкой из листьев. Комацу тем временем увлеклась рассматриванием ромбического рисунка. Часть естественной пигментации кожи, как она и думала. Щеки пламенели так, что, наверное, даже в темноте можно было увидеть. Повар спряталась за отросшими волосами. - Хочу завтра съездить в город, у меня закончился горчичный кореандр, он необходим для пижмового первоцвета. Ты же будешь здесь? - плохо скрывая волнение, спросила она. Сосед кивнул и, чуть задержав руку в воздухе, погладил ее по голове. Комацу зажмурилась от удовольствия. Определенно, обожженные пальцы того стоили. Город оглушал какофонией звуков, смесью запахов, вкусов. Комацу будто посадили в бутылку с пряными, сильными духами, от непривычки кружилась голова. Все так ярко, шумно, быстро. Машины мчались, люди смеялись, шутили, за столиками ресторанов под открытым небом обедали, оттуда доносились просто потрясающие ароматы. Комацу непроизвольно сглотнула слюну. Повара бывшими не бывают, даже недееспособные. Малейшие нюансы запахов, тончайшие оттенки по-прежнему различал ее нос. Она улавливала нотки жарящегося на гриле мяса так остро, что буквально слышала наяву его шипение, чистый запах плеснутого на жаровню вина, рыба с зеленью и кристаллическим лимоном. Прелесть, просто прелесть. Уже за одно это она была готова простить шумный город. У кондитерской "Комацу" стояла длиннющая очередь. Все столики перед зданием были заняты, люди обсуждали последние новинки и что лучше приобрести на вынос. Комацу подошла мимо очереди к дверям. Ее остановил приветливый администратор. - Чем могу помочь, мисс? Профессионал, ни взглядом, ни жестом не выдал своего удивления. Несмотря на то, что сегодня девушка надела свое лучшее платье, которое использовала только для редких выходов в город, небесно-синее, оно не скрывало того, что на богатенькую девочку хозяйка не тянула. - Мне нужен владелец, шеф-повар Таке, - мило попросила девушка. - Как вас представить? - Комацу! Навстречу им, из кухни, летел среднего роста мужчина с гривой светло-русых волос. Миндалевидные карие глаза сияли неподдельным счастьем. Посетители заохали: еще бы, сам владелец и шеф-повар! И тут же заинтересованно вытянули шеи - кого он там лично вышел встречать. - Таке-тян! - Комацу просияла, чувствуя себя счастливой. Обняла друга. Тот крепко прижал ее к груди и пару раз поднял в воздух. - Ты совсем не изменилась, все такая же мелкая! - щелкнул ее по носу. - Эй, я не мелкая! - притворно обиженно заявила Комацу, а в голосе плескался смех. - Я миниатюрная! - Ну, да, ну, да, - согласился для виду Таке. - Пойдем ко мне, на кухню. Сейчас закончу еще один заказ, и я полностью в твоем распоряжении. Они прошли через весь ресторан, причем Таке не убирал руки с плеча Комацу. - Так, на всякий случай, - прошептал он. - Пусть думают, что ты моя подруга, а не особая гостья. Не станут искать и беспокоить тебя. Девушка кивнула. - Спасибо, Таке-тян. На кухне царил образцовый порядок. Или беспорядок. С какой стороны посмотреть. Повара бегали, готовили заказы, которые им приносили официанты, перекрикивались. Но весь этот хаос был строго упорядочен, каждый выполнял только свою работу и передавал эстафету дальше. Идеальное разделение труда. На их появление никто не обратил внимания, повара не отвлекались от своей работы на пустяки. Таке посадил Комацу в уголок, к своему рабочему месту, выделил ей чашку цветочного чая и вазочку с тягучей, клубнично-рисовой карамелью. - Ты надолго? - спросил он, замешивая тесто. - На день, - Комацу накрутила прозрачную розоватую сладость на ложку, облизнулась довольно, запила ее глотком душистого чая. - Мне нужно кое-что прикупить для кухни. - Все экспериментируешь, - усмехнулся Таке. Тепло так, по-доброму. - Угу. - Твоя книга помогла многим людям поверить в себя, - заметил он, на минуту подняв глаза. - Ее буквально смели с прилавков, а газеты трубили и требовали продолжения. - Какое продолжение может быть у инструкции по приготовлению простейших блюд? - удивилась Комацу. - Не принижай себя, это не просто инструкция, - тесто взлетело под потолок, затем пышной массой осело в форме. Таке полез за начинкой. - Кай-сан, мне нужна пыльца бархабабочки! - Сейчас! - откликнулся с того конца кухни еще один повар. - Лови! Над головами пролетела баночка с коричневой блестящей пыльцой. Судя по тому, как все дружно пригнулись, на кухне подобные "пасы" являлись делом ежедневным и даже привычным. - Еще хочу прикупить к осени пару вещей для дома. - Схожу с тобой. Тут недавно в магазинчике выставили новые скидки, покажу, где. - О, спасибо! - обрадовалась девушка. Остаток времени они промолчали. Таке выполнял заказ, украшал пирог пыльцой и искусно выполненными цветами, посыпал тертым фигристалом. Комацу вылизывала вазочку с карамелью и допивала чай. - Я готов, идем! - Таке снял фартук. - Не хочу тебя отрывать от работы, - нахмурилась недовольно Комацу. Причинять неудобства другу не хотелось. Но Таке только отмахнулся. - Не говори ерунды! Ты и так редко ко мне выбираешься. К тому же, для чего еще нужны заместители шеф-поваров на кухне? Девушка рассмеялась, положила руку на предложенный локоть. В конце концов, в чем-то он прав. Магазин, в который друг привел ее, поражал богатством выбора. Чего тут только не было! И книжный, и обувной, и магазин одежды. Всех цветов и оттенков, от темных, мрачных, до безумно радужных, сменяющих друг друга. У Комацу разбежались глаза. - Так что тебе нужно? - Одеяло, подушка, плед. Теплые вещи, - перечислила девушка список, который выучила уже наизусть, пока составляла. - Идем, - Таке потянул ее наверх, к эскалатору, это там. Толстые, тонкие, перьевые, пуховые, синтетические, с вышивкой и без, покрытые атласом и бархатом или наоборот жесткой шерстью, маленькие и большие - каких только постельных принадлежностей тут не было! Комацу приглянулось одеяло из шерсти питьевых верблюдов. Не слишком толстое, песочного цвета, приятное на ощупь и теплое. - Скажите, - обратилась она к продавцу, - у вас есть такое же, только для человека, - прикинула рост своего соседа, - под три метра? Тот побледнел. - Сейчас посмотрю на складе, - пропищал он и рванул куда-то вглубь зала. - Это вылетит тебе в копеечку, - прокомментировал Таке. Комацу любовно поглаживала приятный материал. - Плевать. - У тебя появился друг? - невзначай спросил товарищ. - Можно и так сказать, - девушка не стала отпираться. - Я... сама еще не знаю, как мне его назвать. - О... - Ничего не говори, - по щекам разлился жгучий румянец. - Ты влюбилась в него. - Что? - Комацу распахнула глаза. Само предположение казалось... невероятным. - Что ты! Нет, конечно! Как я могу... - голос ее затихал с каждым словом, румянец переполз на шею. Уши горели. - Если еще нет, значит, до этого недалеко, - пожал плечами Таке-тян. Взял чуть ли не плачущую от смущения подругу за плечи, развернул к себе и поднял подбородок. - Просто передай ему, чтобы не смел обижать тебя. Иначе от своего имени гарантирую ему неприятности. Комацу смутилась еще больше. - Спасибо, - пробормотала она. Вернулся продавец с плотным свертком. - Прошу посмотреть, - он развернул длинное одеяло. Такое же, только больше по размерам. Комацу привычно проверила швы, ткань, выбор ее удовлетворил. - Заверните, - кивнула она. - Теперь идем искать подушку, простынку, плед! Нагруженные, они шли по улице. В торговом центре успели заглянуть в кафе, перекусить там, прежде, чем отправиться дальше по магазинам. Таке был единственным знакомым Комацу парнем, который искренне любил делать покупки, гулять по центрам. - Тебе еще долго до автобуса? Успеем заглянуть ко мне? Комацу посмотрела на часы, сверилась с расписанием. - Есть еще полчаса, до вокзала минут десять быстрым шагом. - Тогда давай сначала ко мне, кое-что дам в дорожку. Девушка согласно кивнула. От сладостей Таке-тяна она не отказывалась никогда. Чтобы не мотаться с сумками по помещению, повар осталась стоять у входа. Вечер внес свои коррективы, очередь рассосалась, остались только посетители за столиками. Комацу пересчитывала лепестки в ближайшей герани, свисающей из горшка, когда заметила в толпе силуэт в темном деловом костюме. И не один. Они медленно шагали сквозь толпу, присматривались к прохожим. Один скользнул взглядом по Комацу, проследовал дальше. В душе поселилось зыбкое, неуютное чувство. - Привет, успеваем? - Таке вылетел из кондитерской с подарочными коробочками в руках. - Да, чуть-чуть. - Тогда поспешим. Как истинный джентльмен, он подхватил часть сумок подруги и резво помчался на вокзал. Комацу последовала за ним, задыхаясь от быстрого бега. Они не просто успели, пришли даже раньше положенного. - Таке-тян, что это за люди? - Комацу кивнула на мужчин в деловых костюмах, что стояли неподалеку и проверяли какого-то приезжего. - Только сейчас сообразила, что видела их целый день. - Ты не знала? - удивился друг. - Ах, да, ты же не смотришь новости! Несколько месяцев назад в Первом биотопе МОГ произошла утечка какого-то реагента. Для людей он безвреден, но Небесные Цари, лучшие охотники нынешнего поколения, приехавшие на место, чтобы помочь ликвидировать последствия, подпали под его действие. Что-то там случилось с их Клетками Гурманов, из-за чего внутренние демоны вырвались на свободу. Троих удалось связать и привести в чувство, а вот четвертый сбежал. Небесный Царь Коко, его еще называют Галантным предсказателем. Теперь разыскивают повсюду, его товарищи и служба безопасности МОГ. Он ведь сам по себе жутко ядовит, а уж про его Клетки Гурмана и говорить нечего. - Надеюсь, его найдут, - пробормотала Комацу. - Представляю, как он мучается. Автобус шел до ближайшего городка, дальше путь лежал пешком по проселочной дороге. Уже на подходе к дому зарядил дождь. Комацу еле успела забежать на крыльцо под козырек крыши. Забросила покупки в зал, схватила зонтик и выбежала в лес. В пещере сейчас еще хуже, пора вытаскивать его оттуда. Так недолго и простудиться. Существо оказалось "дома" - тихо сидело в углу пещеры, поджав под себя ноги, укрывшись собственными волосами. При появлении Комацу он - а девушка решила, что будет считать его все же мужчиной, - он вздрогнул и приподнялся. Радостно, как показалось повару. - Идем, - взяла его за руку, щеки залил румянец смущения, но она уже не могла остановиться. - Здесь слишком холодно. И правда, по полу пещеры протекали ручейки дождевой воды, стены стали склизкими от влаги, мерзкими на ощупь. Под зонтиком они быстро добежали до дома Комацу, где девушка буквально впихнула соседа внутрь. - Иди в ванную, отогревайся, - велела она. - Я пока приготовлю что-нибудь горячего перекусить. Сосед замотал головой, но повар была неумолима. На столе словно по волшебству возникли тарелки с горячим бульоном с вареным яйцом, много мяса, как жареного, так и приготовленного на пару. Свежий хлеб, который Комацу сделала еще с утра. И много, много всего. Аппетит существа она уже видела, не сомневалась: он со всем справится. Сосед вышел из ванной мокрый, вода стекала водопадом по волосам на пол. - Ох, - девушка всплеснула руками. - К камину, живо! Усадила его на полотенце, набросила второе сверху. Заглянула в ванную - ну так и есть, она растяпа, не оставила ему, чем вытереться. Забыла. Протерла пол, чтобы не поскользнуться - с ее ловкостью на раз-два. И вернулась к... да, к другу. - Давай помогу, - протянула руки к полотенцу. Потрогать длинные белоснежные пряди стало давней мечтой, наваждением. Они скользили меж пальцев, гладкие, блестящие. Легкие-легкие, как пустынный шелк. Комацу вытирала голову друга, массировала кончиками пальцев кожу. Наверняка голова устает от тяжести гривы. - Я тебе подарки купила! - поделилась она радостной новостью. - Сама выбирала! Сейчас вытру и покажу. Существо вскинуло голову, удивленно, пораженно. Болезненно защемило сердце от острой, неловкой нежности к этому недолюбленному, дикому ребенку. Он прячется от всех за внешностью непробиваемого создания, а внутри так жаждет простой, человеческой ласки. Сам льнет к рукам, прикрывает глаза и чуть не мурлычет. Какой же была его жизнь до их встречи? Неужели никто не дотрагивался до него? Не ласкал вот так, по кромке уха, заправляя гладкие пряди, высушивая их бережно? И страшно, и сладко. Он доверился ей, сам потянулся к рукам. Сладко обладать такой властью над кем-то. Страшно хоть как-то предать подобное доверие - смерти подобно. Страшно и сладко - что власть появляется не только у Комацу. Верно и обратное. Она уже не может без него, привыкла говорить с ним, кормить. Привыкла к его постоянному присутствию, к его теплой, неловкой вежливости. Привыкла. Что будет с ней, если он вдруг пропадет? Пришлось встряхнуться, чтобы не думать раньше времени о будущем. Какая разница, что будет завтра? Сегодня он здесь. Нужно жить одним днем, наслаждаться каждой минутой. Комацу забрала длинные волосы в низкий хвост, закрепила его отдельной прядкой. - Ну, вот, теперь можно и к столу. Как раз там последняя порция с первоцветом. Завтра приготовлю еще. А сегодня - будем печь пирог. Ты мне поможешь? Сосед кивнул, перешел за стол. Девушка уселась напротив. Ей нравилось смотреть, как люди едят ее готовку. Какие эмоции мелькают при этом на их лицах, как они закатывают глаза в удовольствии или наоборот хмурятся, не в силах разобрать тонкие нюансы вкусов и ароматов. Все бывало. Сосед ел деликатно, умел пользоваться вилкой и ножом. Как настоящий аристократ, разрезал все на мелкие кусочки, отправлял в рот. Очень необычное существо. Жил с людьми раньше? В конце он помог помыть посуду, вытирая ее полотенцем и ставя на полку в шкафчик. Единственный недостаток дома - раньше тут жил более высокий, чем девушка, человек. И чтобы что-то достать или убрать с полок, ей приходилось использовать стремянку. Про отделение под потолком, где хранились старые вещи, Комацу предпочитала не вспоминать. Один раз она уже чуть было не свалилась оттуда, еле удержалась за край ящика. Стремянка с грохотом упала, а девушка повисла на руках. Пришлось прыгать. - Достань, пожалуйста, с верхней полки зеленую бутылку с маслом, пакет с мукой, - Комацу полезла в холодильник за яйцами и яблоками. - Сейчас начнем печь пирог. За любимой зеленой в цветочек миской полезла сама - подарок воспитательницы в детском доме в честь ее поступления в поварскую академию. Единственное, что она искренне любила и ценила в повседневном обиходе. Девушке казалось, что в ней тесто получается намного легче, вкуснее, мягче. - Это особое, лечебное тесто, - пояснила она, вымешивая большущую порцию. - Оно полезно на любой стадии приготовления. Подойди, не стесняйся. Девушка взяла существо за руки, погрузила их в миску. Накрыв своими ладошками его большие кисти, показала, как лучше всего мять тесто. Чтобы пальцы погружались полностью, чтобы работала вся ладонь. Добавила немного масла. - Это травяное масло, его нельзя использовать для жарки, зато оно хорошо влияет на кожу рук, на суставы, - Комацу мешала вместе с другом в одной миске. - Я сама придумала рецепт. Конечно, я не шеф Йюда Миллиметр, но много лет назад это тесто спасло мне жизнь. Я повредила руки, и врач велел разрабатывать их. Но гимнастика и массаж оказались слишком болезненны, поэтому я стала экспериментировать на кухне с выпечкой. Чтобы руки не забывали ремесло, - Комацу продемонстрировала перемазанные в муке тонкие пальцы. - Только благодаря тем экспериментам я сейчас вообще могу готовить. Представляешь, люди мало обращают внимания на то, что, по их мнению, не представляет ценности. То же травяное масло. Или обычные яблоки. Но ведь вместе это потрясающе вкусно. А главное, приготовить такое блюдо может любой, для этого не обязательно быть шеф-поваром. Они вместе выложили тесто на стол, Комацу достала скалку. Сосед занял место позади нее, положил пальцы на деревянные ручки. Девушка оказалась в импровизированном домике из темного тела. И нельзя сказать, что в нем она чувствовала себя неуютно. Вместе они раскатывали тесто, медленно, неторопливо. По кухне плыл свежий, чуть резковатый аромат дрожжей и муки. - Тесто не любит ругани, при нем нельзя ссориться, иначе оно не поднимется. С ним обязательно нужно разговаривать, как с маленьким. Тогда пирог получится замечательный, - Комацу подняла голову, улыбнулась. И когда эти темные провалы, отсутствие носа перестали ее пугать? Точеные скулы, острое лицо. Не красивое классически, но оригинальное и по-своему привлекательное. Кому как не повару знать, что порой самые некрасивые на вид ингредиенты - самые замечательные. - Останься со мной сегодня, - попросила тихо она. - На улице дождь, а здесь тепло и сухо. Я постелю тебе на диване. Как знала о твоем росте, купила длинный. А еще будет пирог, и я приготовлю к нему карамель.... Ой! Мужчина отложил скалку и резко обхватил Комацу руками, крепко-крепко, уткнулся лицом ей в плечо, для чего ему пришлось согнуться пополам. Он дышал шумно, прерывисто, с надрывом. У Комацу болело сердце. Как, ну как можно так относиться к... человеку? Если он простое доброе слово воспринимает как праздник? - Не плачь, - тихонечко попросила она, извернулась, чтобы погладить по голове. Существо кивнуло, не отрываясь от плеча девушки. Комацу прикрыла глаза, откинулась на него. В конце концов, спешить им некуда, можно постоять и так. За дождливой осенью пришла зима. Выпал первый снежок, тонкий, мелкий, он слегка украсил землю белоснежной пудрой, и она темнела через эту пелену, влажная, уставшая за лето. Красивая. - Нет, в пещеру ты не пойдешь! - Комацу загородила проход, вцепившись в косяки. - Там холодно, и дует, и.... И вообще, чем тебе не нравится мой диван? Она специально задала сложный вопрос, зная, что без голоса найденыш на него не ответит. - Оставайся, - почти жалобно промяукала. - Вместе веселее! Существо вздохнуло, притянуло девушку к себе на колени, обняло, укрывая от остального мира белоснежными волосами. Сердце радостно екнуло. Сдался, он сдался! Останется на всю зиму с ней. Комацу фыркнула. Еще чего не хватало, пережидать морозы в каменной пещере. Видела она ее. Только-только выпал первый снег, а стены уже затянуло изморозью. И вода на земляном полу застыла, покрылась хрупким, ломким льдом. Там точно невозможно жить. На осень он согласился на диван и верблюжье одеяло. Комацу отметила, что быт с другом легкий, непринужденный. Как будто они знали друг друга всю жизнь. Существо вел себя тихо, спокойно, хотя не стеснялся иногда показывать характер, твердый, уверенный. С самого начала они негласно разделили обязанности. Существо охотник, добытчик, а Комацу - повар. Когда она в первый раз увидела, как он медленно, изящно поднимает кисть и сбрасывает с него капельки фиолетового яда, парализуя хищника, сердце замерло. Так красиво и опасно выглядела увиденная картина. До того момента Комацу не подозревала, что ее друг может быть настолько опасным. Правда, потом он спрятался за волосами, косился на нее подозрительно, ожидая... чего? Что она выгонит его? Не дождется. Комацу не имела привычки сдаваться на половине пути. Узнала, что он любит и не любит. Из еды, из книг, из фильмов и музыки. Поклонник классического исполнения древних баллад и рассказов о ядах и противоядиях. И о звездах. А еще... их прикосновения вошли в норму. Существо не просто утолял с ней тактильный голод, нет, их взаимоотношения уже давно переросли в нечто иное. Комацу не могла дать точного названия в силу своей неопытности. Но каждый раз, стоило только прикоснуться к побледневшей от постоянного приема противоядия коже, как сердце на секунду замирало, а после пускалось вскачь, как морские мустанги. Его яд не причинял вреда только ей, как завороженный, существо прослеживал пальцем тонкие синие венки на запястьях. И шрамы, покрывавшие руки от кончиков пальцев и до локтя. От такой неприкрытой нежности Комацу обмирала, забывала как дышать. И вроде бы надо поговорить, спросить, но язык не поворачивался. Да и зачем слова? Таке-тян снова оказался прав. Она влюбилась. В неизвестное науке существо, то ли ингредиент, то ли странного по внешности человека. Плевать, он больше человек, чем многие жители Мира людей. И потому решила довольствоваться тем, что он готов ей дать, тем временем, что у нее есть Вытяжка начала действовать, вскоре он покинет ее. Но сколько ни есть у нее дней - все ее, до донышка, без остатка. На часах два ночи, ровно гудит процессор компьютера, сияет приглушенно монитор. Помимо чуть теплящихся углей в камине - единственный источник света. Вдохновение приходит неожиданно, накатывает волной, и писатель уже ничего не видит и не слышит. Щелкает клавиатура, бойко, споро, строчки получаются ровными, текут из-под руки, отражая мысли. Как будто кто-то диктует их в твоей голове. Только-только ты перебирала серебристые пряди, а сейчас уже извиняешься и мчишься к компьютеру, открывая старый, давно начатый текст, до которого не просто не доходили руки - не рождались нужные слова. Перед носом материализовалась кружка с горячим напитком из шоколадной коры дерева Боа, чуть терпкий, насыщенный вкус и аромат которого отлично согревало в холодные зимние дни. Гибкие пальцы стащили очки с носа, положили их рядом с компьютером. Сама Комацу каким-то образом оказалась на коленях сидящего на диване существа, с кружкой в руках. - Прости, - она виновато подняла глаза. - Я совсем забыла о времени. Ты поел? Друг кивнул, и повар облегченно вздохнула. - Не скажу, что это моя работа, скорее - увлечение, - небольшой глоток. Приятно, когда собеседник тебя внимательно слушает. - Когда поняла, что руки стали приходить в норму, захотела, чтобы и другие люди тоже узнали свою долю лечебной кулинарии. Мастерство шефа Йюды доступно далеко не всем, мои книги, скорее, из раздела "для маленьких". Простые описания и рецепты, сделать которые может любой повар, независимо от ранга. А еще те, кто получил в свое время травмы, получат шанс начать все заново. Существо провел по кисти девушки, обвел самые четкие шрамы. - Нет, не больно, - она покачала головой. Странно, но уже получалось понимать его с полуслова. - Скорее... неприятно вспоминать об этом. А с другой стороны... не случись та авария, я бы никогда не оказалась здесь. И не встретила тебя. Что поделать, унывать Комацу не умела категорически. Под щекой - теплая грудь, кожа светлее на тон, пальцами Комацу проходилась по ромбикам на обнимающих ее руках. Тепло, уютно, так близко, что слышно чужое сердце. - Хочу знать о тебе больше, - прошептала, повинуясь моменту. - А то только я все рассказываю и рассказываю. Наверное, уже надоела? Хмыканье разорвало тишину, и существо повернуло ее голову в бок, обвело рукой комнату. Погасший камин, журнальный столик с кипой книг и журналов, половину которых Комацу никогда не читала. Длинное одеяло на диване рядом, плотная подушка. Кружка с остатками земляничного чая - после вытяжки второй по популярности напиток. На кухне почти погром - сегодня он готовил ужин. Комацу и не знала, что сожитель так умеет. И много других мелочей, простых, жизненно необходимых. Комацу счастливо вздохнула. Он говорит, что она знает о нем очень много. Столько, сколько можно рассказать без звука. - Люблю тебя, - вырвалось случайно. Девушка поцеловала его в щеку и соскочила с коленей, чтобы убежать. Щеки пылали, в груди ныло болезненно стеснение. Дура, какая же она дура! Ну чего стоило промолчать, не рушить доверительные отношения! Обидно, почти до слез. Но атмосфера, полумрак располагали. Молчать становилось с каждым днем все труднее, вот она и не сдержалась. Крепкая рука перехватила ее за руку, остановила. Комацу повернулась, замерла пятнистым сусликом. Лицо существа не обладало мимикой, эмоциональностью. Рот постоянно открыт - провал, пустой и черный. И этот провал скользнул к тыльной стороне ее ладони, исчерченной шрамами, застыл в паре сантиметров. Слишком ядовит для такого прикосновения. Интимного, до боли. А затем он приложил эту самую руку к своему сердцу. И девушка бросилась ему на шею. Тело стало легким-легким, как перышко. Ее любят! Она положила руку на скулу, подтянулась повыше и поцеловала во вторую щеку. - Спасибо. Зима из морозного недоразумения переросла в настоящее снежное великолепие. С пышными сугробами, с ветками, присыпанными белыми шапками, тяжелыми, влажными, что норовили свалиться за шиворот. В такие дни приятно скоротать вечер за чашкой горячего глинтвейна у камина. Двухметровый саблезубый медведь, как подкошенный, рухнул на снег, будучи полностью парализованным. Высокое, худосочное существо отряхнуло демонстративно руки. И повернулся на поскрипывание снега под легкими шагами. К нему, перебираясь через сугробы, бежала невысокая брюнетка, размахивая руками. Пару раз она неуклюже упала, но тут же поднималась. Один раз пушистая ветка уронила на нее приличный такой сугроб, отчего девушка сразу стала походить на снеговика с недовольно сияющими глазами. Существо покачал головой, снисходительно и ласково. Неуклюжая, мелкая, не самая красивая. Но... Самая лучшая. Идеальная. Добрая, чуткая, ранимая, сильная, крепкая, со стержнем внутри. - Привет, ты.... О! - ее глаза забавно округлились, стоило только увидеть тушу медведя. Существо взвалил его на плечи, придерживая за скрещенные под горлом лапы. Второй рукой подхватил на сгиб плеча девушку, чтобы той не пришлось вновь рассекать по сугробам. И так, наверное, ноги мокрые. - Прости. Тебе, наверное, тяжело, - она попыталась слезть. За что ее тут же встряхнули, как бы говоря не глупить. - Ну, ладно, - неуверенно протянула девушка. Ко. Ма. Цу. Певучее имя, каждый слог можно тянуть. Заботливая. Тоже в копилку данных о ней. Хотелось поговорить с ней, сказать, как она ему нравится, как стала дорога. Как важна ее забота, ее доброта. Любая, даже мимолетная, ласка. Как хочется подставляться под ее руки и видеть удовольствие от прикосновения к длинным волосам, пусть даже они принадлежат не ему. Полюбила монстра, зверя, чудовище. Ни разу он не видел в ее глазах отторжения. Она легко целовала его, гладила и любила сидеть у него на коленях. Можно ли было подумать, что мелкая девчонка у озера станет для него всем? Он просыпался по ночам с быстро бьющимся сердцем и прислушивался к мерному дыханию в соседней комнате. Чуткий слух стал его благословением. Комацу пообещала заказать большую кровать, специально под его габариты, чтобы они могли спать вместе. Пока это невозможно из-за сильных снегопадов, но вот весной.... При этом так краснела и смущалась, до слез. А он все никак не мог поверить в то, что это не сон, все правда происходит на самом деле. В реальности. С ним. Как давно он отвык от такого обращения? Даже когда обладал иной внешностью, его боялись и ненавидели. Сейчас он страшен, как смерть, но она улыбается, обнимает его. И говорит нежные глупости. А он готов мир перевернуть ради нее и положить к ее ногам, стоит только ей пожелать. Лишь бы оставалась с ним. Всегда. Ему не снились сны с самого детства. Сейчас он видит во сне ее. Каждую ночь, без исключений. И понимал, что не отдаст ее никому. Светлая кожа на руках привлекла внимание, как и побледневшие ногти, из черных ставших серыми. Время выходит. Благодаря волшебной готовке Комацу, скоро яд покинет критические пределы, вновь придет в норму. И тогда он будет должен уйти от нее, хотя бы на время. Но он вернется. Обязательно вернется. И уже никому ее не отдаст. - Та-дам! - Комацу сияла от счастья. - Это мой подарок тебе. Существо разорвал подарочную упаковку. В коробке оказался зеленый шарф ручной вязки. - Ну, да, понимаю, не самая профессиональная работа. И выглядеть может странно, - девушка ковыряла носочком уголок ковра. - Но я начала вязать его, как только познакомилась с тобой поближе. Вот и... - смущенно замолкла. Сосед подошел, обнял ее. Как-то тяжело вздохнул, тревожно. - Что-то случилось? - подняла голову Комацу. Тот только покачал головой. - Тогда не нужно хмуриться, идем праздновать! Как Новый год встретишь, так его и проведешь! - засмеялась девушка и потянула своего любимого к ярко наряженной елке. Он как зверь, всегда рядом, стережет ее, внимательно наблюдает. Гоняет от нее хищников. И любит класть голову на колени, любит ее прикосновения. До боли. Она его приручила. Но ведь и он приручил ее. Комацу улыбнулась. Только ее хищник. Преподнесший ей букет замороженных рябиновых ягод, кислых, немного вязких. Совершенно потрясающих на вкус. И как только нашел? Комацу за восемь лет не видела их в этой местности. А он вынюхал, выследил. Чтобы сделать ей приятное. Ее зверь. Человечнее, чем многие люди. Весна вступила в свои права внезапно. В один прекрасны день Комацу проснулась и поняла, что пахнет солнцем, зеленью и влажной, просыпающейся от длительного сна землей. Снег сошел за пару дней под жаркими лучами. В деревьях, среди еще голых ветвей с только еще набухающими почками, пели птицы. Жужжали первые насекомые, еще сонные, вальяжно ленивые, важные. Скрипел дуб, о который точил когти зайцедь, вышедший из спячки. - Я дома! - Комацу распахнула дверь. Раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, с шарфом на шее, который скоро уже не понадобится. - Заходите. Может, погулять куда вышел? Грузчики занесли купленную только что кровать, широкую, как раз на двоих, один из которых по габаритам походил на охотника за деликатесами. Унесли старую кровать с матрасом, помогли собрать новую. И ушли довольные, унося с собой чаевые и вкусный гуляш. Комацу осталась одна. В полном смысле одна. На душе скреблись кошки размером с саблезубого панадмамонта. Что случилось? Он ведь не мог.... Но сердце говорило совсем другое, грустно отстукивало свой ритм. Одеяло аккуратно сложено и лежит на подушке, посуда вымыта, вытерта и блестит на полках. И никаких следов второго жильца. Кроме букетика кислых сочный ландышей, в чашечках которых находились шарики с вкуснейшим соком, поверх стопки книг. Дрожащими руками девушка взяла букетик, прижала его к груди, вдыхая тонкий аромат. Ноги ее подкосились, она без сил опустилась на ковер возле журнального столика. Ушел. Солнцечерепаха подняла голову, краснопузый пингвин Юнь тревожно запищал, когда через раскрытое окно из маленького домика донеслись сдавленные, приглушенные рыдания. - Ты выглядишь еще хуже, чем раньше, - Таке поставил перед подругой высокий бокал с молочным коктейлем. Комацу грустно посмотрела на товарища. - Ну, спасибо, друг, - усмехнулась в ответ. - Что я могу поделать, если это правда, - пожал плечами мужчина. Комацу грустно вздохнула. Лето, уже наступило лето. Четвертый месяц, как он пропал бесследно. Когда успокоилась, обнаружила, что пропал шарф, тот самый, подаренный на Новый год. Не зная имени своего зверя, она на кончиках вывела свое. Комацу. Первый месяц ни что не радовало, все валилось из рук. Даже похвалы новой книге не добавляли оптимизма. Так плохо она себя чувствовала разве что после аварии, когда только переехала в домик. Как говорится, если простуду не лечить.... На исходе первого месяца Комацу взяла себя в руки. Она справится, сильная. Ведь он любил ее, не ушел бы без причины. Если и не вернется, она все равно его любит. Но ночью, на большой кровати становилось откровенно плохо, и она сворачивалась комочком под верблюжьим одеялом, чтобы уйти от воспоминаний о своих мечтаниях. От мыслей, где они вдвоем. - Твоя книга понравилась читателям, - заметил Таке, присаживаясь напротив. Именно друг приводил ее в чувство в первое время, даже перевез к себе пожить. И заботился о ней, как любящий старший брат, бегал вокруг нее, готовил сладости и вкусности. И пообещал открутить голову мерзавцу, что бросил Комацу-тян. Тогда девушка впервые улыбнулась. И поблагодарила его. Вернулась к себе домой, пообещав приезжать каждую неделю и отчитываться перед другом о своем состоянии. Ей отвели специальный столик на улице, под навесом, в самом углу, закрытом свисающими сверху растениями от всех остальных. Оттуда открывался отличный вид на оживленную улицу, Комацу могла наблюдать за прохожими, попивая вкуснейшие коктейли. И пыталась классифицировать ресторан Таке. Кондитерская? Кафе? Ресторан? Друг со смехом называл "кондитерская-ресторан-кафе-пекарня". Все вместе и все сразу. - Слышал, тебя вроде бы хотят наградить за вклад в культуру и развитие лекарственной кулинарии. - Но я же не единственная пишу такие книги, - удивилась Комацу. Сидящий напротив Таке закатил глаза. - Ты единственная, чьи книги можно понять. Если бы у того же Йюды не было видео, его методы вряд ли бы кто освоил. По твоим же книгам учатся в академиях. Я лично слышал, как несколько поваров обсуждают твои рецепты. Просто и вкусно. - Для домохозяек, - подхватила девушка известную рекламу. Друзья рассмеялись. Девушки на улице запищали от восторга, раздались охи, вздохи. Чуть ли не сердечки полетели по воздуху. - Что это с ними? - Ты как всегда не в курсе последних новостей, - Таке попивал коктейль через трубочку. - Нашелся Небесный Царь Коко, помнишь, я говорил, он пропадал? Так вот, судя по крикам, здесь вся четверка знаменитых охотников. Только что они забыли в нашей местности? Их городок был маленьким, хотя и располагался неподалеку от центра. Таке поначалу хотел ехать покорять столицу, но затем отказался от идеи. Лучше выделяться среди маленького общества, чем быть одним из многих в толпе. - Еще печенья? - Да, спасибо. Их обоих не интересовали знаменитости. Раньше Таке чуть ли не бредил охотниками, но после аварии... изменился. Словно переоценил, пересмотрел свои взгляды на жизнь. Комацу могла с уверенностью сказать, что сейчас он счастлив. Не важно, где ты и с кем ты, если занимаешься любимым ремеслом. Охотники прогулочным шагом следовали по центральной улице. Торико в оранжевом комбинезоне, с синей растрепанной гривой волос, о чем-то оживленно беседовал, размахивая руками, с мужчиной с разноцветными длиннющими волосами. Тот брезгливо морщился и иногда строил такие мины, что Комацу с Таке невольно прыснули. Рядом с ними вышагивал Зебра - страшнейший и сильнейший, вечно голодный охотник. По нему Медовая тюрьма плакала, однако рейнджеры так и не сумели его поймать. А играть в поддавки тот не собирался. И четвертый, самый тихий, но запоминающийся, как и его товарищи, Галантный Коко. В черном облегающем костюме, с зелеными обмотками, в зеленом же тюрбане. И с бежевым плащом поверх. Типичный предсказатель из древности, идеальная иллюстрация. И кого-то он ей напоминал. Эти плавные движения, грация, текучая походка. И голос - мягкий, негромкий, дивно выразительный. Девушка потрясла головой. Дожила, уже везде он мерещится. Сердце ухнуло куда-то в желудок, когда на шее предсказателя она увидела простой вязаный зеленый шарф. - Комацу, все в порядке? - Таке накрыл ее руку. - Ты побледнела. Может, принести чего-нибудь попить, сока или воды? Небесный Царь Коко резко развернулся в их сторону, посмотрел на девушку. Взгляд янтарных глаз прожигал, пытливо, жадно. Знакомо. - Нет, все в порядке, - повернулась к другу, натянуто улыбнулась. - Наверное, это от жары. - Тогда тебе в пустыню даже соваться не стоит, - хохотнул Таке, напоминая подруге мечту о путешествиях. Та вымучено рассмеялась. - Коко, ты куда? - раздался голос Торико. На их столик легла широкая тень. Комацу с Таке подняли головы. Охотник возвышался подобно башне. И смотрел, смотрел, жадно, болезненно, отмечая и мертвенную бледность девушки, схлынувшие краски лица, дрожащие губы, напавшую худобу. Она плохо питалась и спала, несмотря на все усилия друга. - Не возражаете, если я заберу у вас Комацу на некоторое время? - вежливо осведомился Коко. - Я не... - в горле пересохло. - Не надо лгать, ты узнала, - он мягко улыбнулся. Из внутреннего кармана достал букет ландышей. Предложил Комацу, держа тонюсенькие стебельки двумя пальцами. - Просто не хочешь поверить. Предсказатель. Боль всколыхнулась в груди. Действительно, сложно поверить, что Коко и ее существо - один и тот же человек. Коко слишком красивый, с тонкими, изящными чертами лица, миндалевидными глазами. Не похожий, но... что-то общее имеется. Почему тогда он скрывался? Почему не сказал, не написал? МОГ помогла бы ему. Коко читал сомнения девушки, негласные вопросы по глазам, по выражению лица. И ждал, терпеливо, смиренно. Хотя внутри все сжималось. Не примет, не поверит. От нее остались только глаза - настолько похудела. В них боль, грусть, тоска. И это он виноват, хотя клялся самому себе никогда не причинять ей вреда. Не сдержал слова. Поэтому был готов к тому, что его сейчас отвергнут. Маленькие пальчики приняли букет, коснувшись мимолетно его руки. Коко как током пробило. Комацу улыбалась. Слабо, недоверчиво, но искренне. Он вернет ее. И никому не отдаст. Девушка взвизгнула, когда охотник подхватил ее на руки, посадил себе на сгиб плеча. - Я позвоню тебе позже, Таке-тян! - прокричала она ошарашенному другу, пока Коко уходил большими шагами к своим товарищам. Друг кивнул, хлопая круглыми глазами. - Ну, и что это было, Коко? - недовольно проговорил Сани. - Что это за непрелестное создание? - Сани, - предостерегающе произнес предсказатель. И охотник замолчал, клацнув челюстью. Впервые брат угрожал ему. Ради девушки. - Это моя Комацу, - со счастливой улыбкой представил он красную от смущения девушку, сжимавшую в ручках букет цветов. - Приятно познакомиться! Я Торико! - радостно оскалился самый беззаботный из Небесных Царей. - Если не возражаете, мы вас покинем. Встретимся позже. Коко оглушительно свистнул. Комацу вздрогнула. И завизжала, когда охотник подпрыгнул, высоко-высоко. Открыла глаза. И поняла, что лучше бы не открывала. Они стояли на спине императорского ворона, птица неслась с умопомрачительной скоростью в сторону леса, где находился дом Комацу. Девушка вцепилась в обмотку на шее мужчины, зажмурилась, сжалась в комочек. - Не бойся, Киссу никогда не уронит тебя, - Коко погладил ее по спине. Не удержался, прижал сильнее, уткнулся лицом в шею, втянул аромат девушки. Так близко и так далеко. Он теперь ни на что не имеет прав, не после того, как оставил без предупреждения. Но так было нужно. С ворона Комацу сошла на подрагивающих ногах, от пережитых ощущений кружилась голова. Охотник помог дойти ей до кухни, усадил на стул, после чего привычно заварил чай. Еще один плюс в пользу вывода, что он и есть существо. Глупое сердце верило, билось сильнее. Впервые за последние месяцы оживало. - Почему? - только и спросила Комацу, когда Коко уселся напротив. Существо был худым, вытянутым. Коко - гибким, широкоплечим. Не таким верзилой, как Зебра или Торико, однако и он словно заполнил собой всю кухню. - Авария в Первом биотопе подействовала на наши Клетки Гурмана. В отличие от остальных, я стал слишком ядовитым. Уровень моего яда превысил критическую отметку и я поспешил убраться. В таком состоянии я не мог его контролировать, убил бы врачей, что захотели бы помочь. Поэтому и прятался. Твое противоядие снизило уровень до обычного максимального. И вместе с тем... - Коко крутил в пальцах чайную ложечку. Растерянный, старательно подбирающий слова, чтобы не испугать. - Вместе с тем лишило меня стабильности. То есть я был стабильно ядовитым, для всех, кроме тебя, после принятия вытяжки - нестабильно ядовитым. И не знаю, как бы это повлияло на твой организм. Я не хотел навредить тебе. Поэтому вернулся домой, где все четыре месяца очищал свой организм самостоятельно, пока он не пришел в норму. Медики МОГ заверили, что все в порядке. Я умею готовить многие противоядия, но не для себя-критического. Поэтому... без тебя я бы так и остался тем существом. Комацу вскинула голову. - Кстати, это все время был ты или... - Я, в другом обличье, - Коко прикрыл глаза. Устрашение. Вот оно что. По позвоночнику пробежала дрожь, каждый позвонок чуть ли не дыбом встал, когда по кухне растеклось ощущение холодного дыхания смерти, болезни. Ее существо возник за спиной Коко, полупрозрачным силуэтом. И потянулся к ней. Комацу дотронулась до его пальцев, после чего силуэт растаял. - Так выглядят мои Клетки Гурмана. Но с тобой все время был я. И полюбил тебя тоже я, - тихо закончил Коко. И замер, ожидая вердикта. Комацу вроде бы должна была топать ногами, швыряться посудой в нерадивого охотника. Но на самом деле до смерти была рада, что он здесь, рядом с ней. Здоровый, сильный, по-прежнему... ее. С легким скрипом стул отъехал от стола, и Комацу подошла к Коко. Охотник поднял лицо, сердце вновь зашлось в бешеном ритме. Почти мольба не отвергать, не отталкивать. Глупый, какой же он глупый. Разве можно отказаться от собственного счастья, что само плывет в руки? Комацу обняла его, прижала к себе черноволосую голову. Стянула тюрбан, чуть не запутавшись в лентах. - Люблю тебя, - тихо, еле слышно. - Но мне придется привыкать к другому твоему облику, - с улыбкой отметила она. - Сможешь? - янтарные искорки, как солнце в виски. - Ну, плюсы определенно есть, - Комацу прижалась своим носом к носу охотника. - Теперь тебя можно поцеловать. Коко сверкнул белозубой улыбкой. - Да, это существенный плюс. Отвечая на поцелуй гладких, чуточку обветренных губ, Комацу думала, что теперь все точно наладится. Все равно, что подумают окружающие. Пусть недоумевают, что нашел видный охотник в неказистом поваре. Пусть судачат за спинами. Своего принца она нашла. Пусть не совсем стандартного, вместо белого коня - императорский ворон, вместо меча - яд во всех его проявлениях. И даже свой ручной дракон имеется - Клетки Гурмана. Она его не отпустит. Как и он - свою принцессу.