Последний герой

      — Где ты, сучонок?! Мать твою за ногу, Айзена — к меносам, и всех бабушек-дедушек в пекло!!! Где ты, мелкая рыжая сволочь?!       Непревзойденный в своем сонидо Секста Эспада метался, точно истребитель, по небу Лас Ночес, наматывая уже десятый круг под его куполом. Вот только так рьяно в данный момент он не «бежал к», а «убегал от» — позор на всю его голубую голову! — случившегося с ним в одно прекрасное воскресное утро недоразумения, а именно — сына владыки. Навязать того удалось лишь посредством угрозы публичной смертной казни от лекций Тоусена на тему покорности всех арранкаров их «непревзойденному и бесподобному создателю — Айзену-сама»…       — Сука! — сплюнул Гриммджоу Джагерджак: все твари и сволочи — и задрот Тоусен, и проныра Гин, и долбанное «величество» Айзен, а в особенности его отродье…       «Мля, кто позволил этим дебилоидам-синигами размножаться? Урыл бы на фиг всех, а если бы не урыл, то кастрировал точно!» — Гриммджоу рвал и метал: а то тут в Уэко Мундо только отпрысков Тоусена еще не хватало, а лучше сразу — смерть в лице младшего Ичимару. Тогда б мир пустых уже завтра перестал бы существовать. Впрочем, сегодня тоже еще не закончилось…       — Ксо! Ну, почему я?! Почему я в единственный гребанный выходной должен заниматься этим убоищем?! Ксо! Ксо! Ксо!!! — затормозил Секста в воздухе, запульнув со злости серо в ближайшее здание — одной дырой больше, одной меньше: это ушлепочное продолжение Айзеновского рода и так треть Лас Ночес уже разнесло. Так что можно было смело свалить на мальца и подорванный только что флюгер башни Улькиорры: отморозок никогда не нравился Гриммджоу, а ему срочно нужно было хоть как-то успокоить нервы…       В атмосфере вспыхнула знакомая реяцу — и лучше бы было, если б это рванул мстить Куатро, так нет же — на пятки Сексте вновь наступал долбанный Ичиго! Гриммджоу сиганул в сонидо — в который раз за сегодня, не желая поджариться… Но возмущению его не было предела: «Какого хрена он вообще делает это, какого согласился на эту фигню?! Хули он вообще забыл в Эспаде? Знай он раньше об этой ходячей катастрофе, так закопался бы еще адьюкасом в песок Уэко Мундо, точно страус, и драпанул бы в лес меносов при одном только упоминании фамилии Айзен…»       — Кис-кис-кис?.. — послышалось отдаленное за спиной Джагерджака, заставляя того рвануть со всех ног в просто реактивной скорости: хрен теперь кто догонит его… в этих устроенных мелким синигами идиотских «кошках-мышках»!       «Какого хрена! Нет, какого хрена, я спрашиваю, именно эта гребанная игра???!!!» — вопил Секста про себя, дабы не выдать себя ни единым звуком — хрен его знает этого рыжего, какие у него «скрытые таланты»? Нет, ну ладно — арранкар ничего не имел против хорошенького бега. Кости поразмять он любил, особенно, когда есть хороший соперник, а у мелкого оказалось неплохое такое сюнпо. Конечно, не чета его, дабы угнаться, но… от догонялок Гриммджоу решил не отказываться. Но какого хрена, какого ж хрена, он в них — мышка, а эта рыжая мелкая зараза — кошка?!!       — Кис-кис-кис, котя, — раздалось вновь за спиной, так близко, что Секста аж вздрогнул. — Сдавайся… — шепнули почти на ухо, обжигая тут же звонким задорным смехом.       — Мля-а… — Гриммджоу резко дернулся в сторону и резво обернулся. Ичиго был аккурат напротив, в нескольких метрах. Раскрасневшийся и весь взъерошенный, такой милый пупс, вот только в его глазах — плясали бесенята, вовсе не милые: вредные, шкодливые, насмешливые.       Джагерджака передернуло: да не родился еще во вселенной человек, смевший насмехаться над ним, и не существовало ни одного гребанного синигами, сумевшего бы победить его! Вот только в устроенных салочках крылась коварная закавыка: чтобы закончить это изнурительное мотание по Лас Ночес нужно было дать себя «запятнать», а «запятнать» означало проиграть, что гордость Короля Пантер просто не могла ему позволить.       — Ну, так как? Сдаешься? — загорелись глазки мальчишки, когда их состязание подошло к логическому завершению. — Если да, тогда я должен тебя «запятнать».       — Хули ты до меня дотронешься своими руками корявыми!       — И че это они у меня корявые? — осекся Ичиго.       — Да ты чуть весь мой фрасьон не угрохал, пока связывал их своим кидо недоделанным! Придурок малолетний!       — Завались! Мне семь лет, и я не обязан все знать о связывающих заклинаниях! Но не такой я придурок, раз «запятнал» пятерых твоих арранкаров менее чем за полчаса. Теперь настал и твой черед, ко-тей-ка… — издевательским тоном протянул малец, задабривая этим свое раздражение.       — Иди на хер! — фыркнул Секста и недовольно скрестил руки на груди, выпячивая для устрашения свою мускулистую грудь и играя бицепсами на плечах. Мину же сделал он сердитую, грозную, звериную: маленькие ведь боятся здоровых злых дядек, верно?       — Кхе, а ты вообще в курсе, что папа запретил всем арранкарам ругаться при мне? — ехидно хмыкнул не впечатленный Ичиго. — Да уж, — цокнул он, — пообещал каждому язык вырвать, если прознает о матах в стенах Лас Ночес. Так что я б на твоем месте не говорил мне больше…       — …«на хер»? — выгнул вопросительно бровь Гриммджоу, надменно взглянув на мелкого «моралиста». Сердито-надутую моську Сексты прорезал широченный оскал, и главного сквернослова Эспады понесло: — Пошел ты, мля, на хер! Гребанный сукин Айзена сын! Хули ты вообще эти игры разводишь? Какого хрена ты меня тут заставил дрочиться с тобой?! Чтоб я сдался тебе? Хрена с два! Чтоб я уступил синигами? Да пошел ты на хер прям щас и тыщу раз! На хер, на хер, на хер! Мля! — чуть слюной не заплевал Секста Ичиго от показного усердия и для пущей важности сию «пламенную речь» закончил красноречивым факом.       — Ой дура-а-ак, — протянул Ичиго и обреченно помотал головой, ухмыляясь пакостно: ладно разговоры, а вот жесты… Что ж он зря заметил Улькиорру на крыше нового дворца, явно приставленного отцом следить за неуравновешенным Секстой на расстоянии? Однако, очевидно, того не уполномочили вмешиваться в ход «воспитательного процесса», иначе бы средний палец Гриммджоу уже бы сливался с песком Уэко Мундо. Но в любом случае Джагерджак попал по полной программе.       — Яре-яре, бедная киса, сегодня получит по первое число, — хохотнул гаденько сын владыки. — Папа вырвет твой язык и палец быстрее, чем…       — Да в гробу я видал вас всех! — сплюнул смачно Гриммджоу. — И тебя, и папашу твоего, и даже мать твою тоже!       Ичиго враз поменялся в лице и пошел густыми красными пятнами. Впрочем, скоро его мордашку исказил угрожающий оскал, под стать колючему, вовсе не детскому, взгляду и показавшемуся угрожающе-острому кончику своего занпакто.       — А вот про мою маму… это ты зря! — рыкнул малец. — Защищайся, сволочь, мля!       Гриммджоу… дико заржал, увидев малюсенький ножичек, который малыш-синигами извлек из-за спины и теперь намеревался угрожать им ему, Королю Пантер!       — П-пха-ха-ха!!! Одолжишь мне эту зубочистку в зубах поковыряться?       — Хули ты воздух зря сотрясаешь, ушлепок?! — заправски выругался Ичиго: оказывается, обучался он быстро не только фехтованию и химии. — Я сказал, что отомщу тебе за слова о моей маме. Бан-кай!       — Какого х…?!! — вытаращил Гриммджоу глаза: у мелкого уже есть банкай?! Рассуждать на тему, насколько гениальными являются дети злых гениев не было времени, ибо рыжее пятно метнулось в охренительном сюнпо вперед, прямо на врага, заставляя того инстинктивно схватиться за меч тоже и прокричать: — Р-р-разорви его на части, Пантер-р-ра!!!       Ичиго в банкае и Гриммджоу в ресуррексионе сошлись будто два урагана реяцу, взметая вихрем вековой песок Уэко Мундо вокруг себя.       — Гетсуга Теншоу!       — Гран Рей Серо!       Лунный серп и голубой шар врезались друг в друга с грохотом и, срикошетив, разлетелись в разные стороны, ввысь, пробивая две огромные дыры в небесном куполе над Лас Ночес.       — Кру-у-уть! Гы-ы-ы! — в унисон протянули драчуны, но, тут же опомнившись, одарили друг друга новой порцией пренебрежения.       — Ну, держись теперь, синигамский выскочка! — расплылся в довольном оскале Джагерджак: а у мальца неплохие атаки — можно и поразвлечься. Это гораздо круче бесцельных догонялок, и уж тут он точно покажет ему, кто «кошка», а кто «мышка».       — Закрой пасть, ублюдок арранкарский! — тоже, провоцируя, усмехался Ичиго, предвкушая долгожданный махач и наконец-то избавление от тоски зеленой в этом размеренном мире. Эспада, увы, уступала Одиннадцатому отряду, всегда готовому встряхнуться. И Ичиго был просто счастлив, что хоть Секста вел себя тут без тормозов.       — Гетсу…       — Риги…       Договорить обоим распалившимся соперникам не дали: Ичиго закрыл собой Гин, Гриммджоу был сбит Улькиоррой. Появившиеся в их славной дуэли «третьи лица» стали синхронно растягивать ее фигурантов в разные стороны.       — Улькиор-р-р-р-р-ра! — в один голос прорычали Ичиго и Гриммджоу, упираясь изо всех сил. «Ябеда!» — подумал о Куатро первый, «Сука!» — негодовал второй. Весь кайф обломал им!       — Пусти, Шиффер, сволочь! Дай я урою, разделаю, размажу этого синигами!!!       — Чего?! Да я тебя сам на «Вискас» щас порублю и в баночки закатаю!!!       — Сука! Сволочь! Ушлепок! Ублюдок! Пошел на хер! Заколебал, мля!!! — ругань лилась из обоих глоток непрерывным потоком, заставляя глаза невозмутимого Гина вылезти из орбит, а бесстрастного Улькиорру уронить челюсть.       Высвободив руки из сдерживающих их оков одновременно, Ичиго и Гриммджоу все же снова прокричали, направляя друг в друга атаки:       — Гетсуга Теншоу!!!       — Гран Рей Серо!!!       Лас Ночес содрогнулся, как при землетрясении, и небесный купол над городом лопнул, как мыльный пузырь, когда сгустки двух мощных энергий пропахали искусственное небо вдоль и в поперек, и вокруг, и по зигзагу, вырисовывая по синему изумительные росчерки цвета черного неба Уэко Мундо.       — Кру-у-уть!!! — вновь в один голос прокричали восторженные Гриммджоу и Ичиго, и, переглянувшись, подмигнули друг другу: — Еще разок?!       — Не-е-ет! — Гин ушел в сюнпо вместе с Ичиго в руках.       — Каха Негасьон! — Улькиорра отправил Гриммджоу в другое измерение.       В Лас Ночес запала тишина, опустившись на город вместе с опавшей крошкой небосвода.       — Твою ж ма-а-ать… — озвучил замерший воздух «глас божий»: даже Айзен не сумел сдержать ругательства, когда завидел на бережно созданном им небе надпись из проделанных Гран Рей Серо и Гетсугой Теншоу рытвин: «Здесь были Ичиго и Гриммджоу»…