The early hour edition

Свифт сидел за столом, развалившись настолько, насколько позволял панцирь, сигарета свободно торчала из его рта; дым поднимался вверх матовыми витками. Он глубоко вдохнул и выдохнул через ноздри, его носовой проход немного обожгло. Его глаза, лишенные сна, были стеклянными и тонули в синей маске. (Посмотрите, что происходит, когда черепаха не получает должного отдыха?!) Это, по большей части, было нормально. Но это рано. Черт возьми, слишком рано. Он вдохнул сладкий никотин, покрывая легкие свежим слоем смолы, приманивая рак и уход с небольшими последствиями. Если он удосужился подумать подольше, побеспокоился, что его жизнь может быть прервана, что его братья пропадут без него… не то, что ему не хватало веры в них. Просто не хотел зацикливаться на что-будет… и что-если…. Нет, он предпочитал жить в здесь-и-сейчас. Да. Жил в данный момент так хорошо, как вообще мог жить хорошо мутант. Гнала сама жизнь, выматывая мешающую ненормальность. Пох*й, если он собирался просто существовать. Сама мысль оставила горький привкус во рту молодого клептомана. Потому что, он был клептоманом. Класса А. «Почему восхищаюсь дрянными газетными комиксами, когда можно украсть «Мону-блядь-Лизу»?» (Не то, что он хотел, но аргументы все же были.) Нет, он не был просто очередным вором и жуликом в «Большом яблоке». Нью-Йорк-блядь,-Сити. По факту, Свифт не заботился об открытом сравнении себя с грязными людьми, перенаселявшими город, который он называл своим домом. Но он любил трепетно брать что-то... и все сходило с рук. Спешил получить что-нибудь бесценное, зная, что не должен, и все равно делал это. Неоспоримый кайф... появилось от необходимости. Подзаряжалось импульсом. И поддерживается привычкой. Потому что, в какой-то момент кражи были необходимы. Для выживания. Для себя и братьев. Когда они были юными и мир отказал им в праве на существование. Раньше они ставили на правоту и жили с этим. До тех пор, пока не стали силой, с которой начали считаться. Правда, воровство стало не нужно для выживания, но Свифт стал зависим от активности. Зависим от всплеска адреналина. Склонный получать то, что он хотел, невзирая ни на что. Сейчас, видя даже такие простые вещи, как часы «Rolex» могло возбудить его интерес до того, что он их хотел. Жаждал их. Частый зуд, который он не мог проигнорировать. Он грыз где-то глубоко внутри костей, говоря, что делать. Ничего. Взять, растратить, украсть. Но, там была и другая его часть, сознательно напоминающая о том, что он взял более чем достаточно. Для этого ему нужно быть лучше, чем люди. Его братья нуждались в нем и сейчас, и потом. Таким образом, самоконтроль был насильственным, лишь бы подавить его стремление к краже. И он бы исправился. Но, черт возьми, старые привычки умирают с трудом. Если Свифта тянуло красть, он не сопротивлялся. Идя вдоль улицы, держал руку в кармане. Украденное в парке сокровище. Кое-что там и у косивших под бандитов, когда их пути пересеклись. И почему он не должен? … Несмотря на хроническую клептоманию, Свифт довольно бдителен. В удобное время он с братьями выходил в город предотвращать уличные грабежи и нападения. Защищали свою территорию. И, если Свифту быть честным с самим собой, это не то возвышающее ощущение, полученное от воровства, а чувство выполненного долга и удовлетворение, когда он протягивал портмоне пожилой женщине. Это своего рода удовлетворение достигалось посредством добрых дел и подвигов. Но он не пытался быть героем. Он никогда не причислял себя в святости. Не его фишка. На самом деле он был чуть ли не самым худшим подонком в городе. Он панк, конечно, но ему нравилась эта бирка. Статус. Его место среди городской иерархии и пищевой цепи. Его мир состоял из действий и следствий, оправданных высокомерием. И, блядь, если он не преуспеет под давлением, сохраняя хладнокровие. С твердыми руками и непоколебимой ухмылкой. Желание и цели. Мотив. Все внимание и намерение приглушенно его яркой и самовлюбленной персоной. Но это едва имело значение, что он сделал вечером или сколько ролей сыграл, когда время было позднее. Потому что сейчас было утро. И, по идее, он только сейчас должен начать бодрствование и вообще день. Но, блин, рано. Только 6 утра. Чертовски рано. И он смертельно устал, исчерпан. Его мозг застрял в тумане сознания. Это ужасное чувство полудремы. Бессвязные слова. Сидя за столом с наполовину закрытыми веками, он наблюдал, как его сигарета тлеет после очередной затяжки. Половина сигареты, зажатая его губами, - все, что осталось. Закончив, он затушил ее и оставил остатки в маленькой глиняной пепельнице в форме пуделя. Он потер заднюю часть шеи и спустился на плечо, массажируя плечевой сустав. Когда боль почти отступила, он накинул капюшон на голову, скрестил руки на столе и положил голову в них. Еще так рано. Слишком рано для черепахи-мутанта с режимом совы. Он глубоко вдохнул. Вдох-выдох. Ритмично. Если он сохранит дыхание таким, то точно уснет. По крайней мере, он мог бы, если бы не приход его младшего брата. М.С. забрел на кухню, нахмуренный и не сумевший разлепить веки, несмотря на все его попытки; «Monster» не в силах был его разбудить. Открыв банку, он прикончил ее в несколько больших глотков. - Как дела, брат? - спросил он, откашлявшись и разлепив глаза. Он не ранняя черепаха, но с настороженностью у него порядок. Он вытащил стул и сел рядом со старшим брат. Бесспорно, удобно, он залпом выпил энергетик и, раздавив банку, кинул ее в мусорный бак. Отвечая на вопрос-ставший-приветствием, Свифт склонил голову и свирепо сверкнул на него глазами. Он обратил внимание на его внешность. Одежда М.С. была мятая. На его голове отсутствовала обычная «NYC»-бейсболка. И, наиболее заметными были короткая улыбка и запах удовлетворенной молодой черепахи. Тяжело вздохнув, Свифт обвинил: - Ты дрочил. Сев чуть прямее и начиная проспаться, М.С. откашлялся, прикрывая смешок, грозивший вырваться. Затем он пожал плечами. - Никто не говорит, что это плохо. Стареешь, брух. Свифт закатил глаза, скопировал его позу и дьявольски ухмыльнулся на насмешку его брата. - Старею? Неа. Набираюсь опыта? Дааа. Я еще в состоянии отыметь Мэри Поппинс, - по мере того, как он говорил, его голос становился выше, глаза чуть расширились. Его ухмылка была честней некуда. Насмешливо фыркнув, М.С. отозвался. - Что это вообще значит? - Это значит, что мне достанется вся сладость, - пояснил Свифт, сияя самодовольной улыбкой. Затем, он добавил нараспев, - я двигаюсь, как Джаггер. М.С. застыл, он легко подавил желание закатить глаза. Он не мог сдержать давление в груди, вспышку презрения… граничащую с завистью. В отместку, он шумно хлопнул рукой по столешнице, не скрывая раздражения. - Ну, прости уж неповоротливость и тормознутость, а то бы первая черепашка-ниндзя был бы моим. Все, что я могу сказать, это ты просто потряс перед ним побрякушками и все – Майки твой. Услышав это, глаза Свифта сурово сузились из-за подтекста, и его руки рефлекторно сжались в кулаки. - Хочешь сказать, что моя детка-черепашка... простой? - Значит, есть основания.* Свифт не заметил, как встал… молниеносно. Резким движением оттолкнул стул назад, заставив его пронзительно заскрипеть по кафелю. Прежде чем младшая черепаха успела отреагировать, старший его схватил. М.С. полетел со своего места и упал на пол, крепко прижатый Свифтом. М.С. был в невыгодном положении. Будучи снизу, грубо прижатым и, фактически, обездвиженным из-за панциря… ситуация - дерьмо. Тем не менее, М.С. был в сознании. Он попытался вывернуться, но, поняв, что тщетно, поднял ногу и вклинил колено между собой и братом, пытаясь оттолкнуть старшую черепаху. Свифт умело схватил М.С. за запястья и прижал их по обе стороны от его головы. - Сделаешь это, - неприязненно прорычал М.С., застряв под телом брата. Посмеиваясь и успокоившись, Свифт триумфально оскалился. - Неа. Ты не в моем вкусе. - Но... я как бы напоминаю твоего парня, - напомнил М.С., ровным голосом с оттенком неловкости. - Майки и я выглядим одинаково, бро. Лицо старшей черепахи приняло задумчивое выражение, пока он размышлял над этим. Увлеченный своими мыслями, он ослабил хватку. - Нет, - наконец, сказал он, - у Майки нет родинки на… Резким движением М.С. вырвался из хватки брата и грубо отпихнул его от себя за лицо. Свифт позволил оттолкнуть себя и сел на корточки. Освободившись, М.C, а затем принял то же положение, что и Свифт. Они обменялись свирепыми взглядами; тишина в помещении затянулась. - Так, эм... у Майки нет родимого пятна? – непринужденно спросил М.С. - Нет, - последовал быстрый и легкий ответ. - Итак, ты видел его? - Ага, - нежно улыбнулся Свифт. - Но это значит… Ухмыльнувшись, Свифт признался: - Да, я осмотрел весь хвост. Выходит, Донни не был полностью твоим? Или он только дразнит? Губы М.С. сжались в тонкую линию, затем он ответил. - Донни особенный. Он принцесса. У нас не такие отношения. Мы… - Он ниндзя, да? Они не всегда приземляются на ноги? - ...это кошка, брух. - То же самое. По крайней мере, Майки, как кошка. Он мурлычет, когда я касаюсь его… - Ненавижу, когда ты разговорчивый по утрам, - пробормотал М.С. - Хорошо, - отозвался Свифт несколько весело. - Тогда, может, в следующий раз ты позволишь мне поспать. - Я не будил тебя. Защита М.С. была встречена невежеством Свифта. - Все в порядке. Я прощаю тебя. Теперь иди будить Гоуста. В конечном итоге: -М.С. отказался будить Гоуста, заявив, что слишком молод, чтобы умирать. -Свифт попытался вернуться в постель, но его подловил за капюшон Ребел и поволок на тренировку. -Ребел заявил, что Свифт ленивый, и приговорил его к лишним отжиманиям. -Гоуст проспал полдня, и проснулся рядом с измученной краснобанданой наложницей. Не говоря ни слова, он протянул руку и столкнул Рафа с кровати на пол. Еще перед сном они закончили, и он был не в настроении обниматься. -Разбуженный в такой грубой форме, Рафаэль провел остальную часть дня, жалуясь всем о том, как он ненавидит утро. Вечером он рискнул прийти домой. [Конец]