Ямакен ведет себя совершенно обычно. Продолжает посещать занятия, учится, шатается с этой глупой шайкой и ведет себя так, словно ему всё и вся обязаны. Он же элита в конце концов.
Теряется в местах, в которых кажется потеряться не реально просто, и опаздывает на свидание с очередной Ото-девушкой на целых два часа. Она все еще ждет его. Ну разве может быть по-другому? Ругается с Хару, и изредка совсем, украдкой, поглядывает на два нелепых хвостика и книжку-справочник в руках, не позволяя себе даже мысли лишней. И с каких это пор он себя ограничивать начал?
Противная весенняя хандра заполняет собой всего и полностью и Ямакену сорваться бы, но куда там! Он сам не понимает зачем ему это все. Зачем себя изводить, мучить и душу наизнанку выворачивать, только из головы окончательно выбросить эту занудную девчонку не получается.
- О. Ямакен -кун. Привет, - когда он слышит ее голос, находясь на даче за городом, где ее быть уж точно не может, он начинает с ужасом думать что сходит с ума. Когда видит ее перед собой в нелепом сарафане и соломенной шляпе - все еще не верит.
- Так значит ты тоже здесь отдыхаешь? - спрашивает она немного удивленно. - Какое совпадение.
- Вообще-то этот дом принадлежит мне, - наконец приходит в себя блондин. - А ты здесь как оказалась?
- О, правда? Нас сюда пригласила Иё-чан.
- Идиотская сестра, - бурчит себе под нос, попутно думая что всё-таки рад видеть Мидзутани здесь. Рад слышать голос. Просто рад что она рядом, как бы глупо это не звучало. Он уже сам себя не узнает.
А ещё чувство дежавю никак не выходит из головы.
- Здесь есть большая библиотека, - как-бы между прочим замечает блондин пока они идут к импровизированному лагерю перед домом. Слышны возмущенные крики Нацуме, застигнутой врасплох извечной троицей, веселый смех, и кажется даже музыка играет, не весть откуда взявшаяся. - Могу показать, если хочешь, - предлагает тоном безразличным, а сам замирает и ждёт ответа.
- Было бы неплохо, - кивает Шизуку, думая что можно будет немного позаниматься, пока все будут заняты какой-нибудь очередной ерундой. - Кстати, Ямакен-кун, ты в этом году не идешь на подготовительные?
- Они мне не нужны, - пожимает блондин плечами.
- Вот как. Но если ты не будешь заниматься, то на вступительных экзаменах я точно тебя обгоню.
- Да как будто меня это волну...
- Я ожидала большего, - с непередаваемым лицом произносит она, а он чертыхается.
- Ах ты... А сама? Уже записалась?
- Я записалась еще неделю назад, - спокойно сообщает она. - Там не очень-то много мест.
- Ясно, - отводит взгляд Ямакен. Разговоры как всегда об учебе. О приевшейся и вконец задолбавшей учебе, просто потому что тем у них общих по факту больше нет. Разве что этот идиотина Хару.
Но лучше уж вообще молчать. Хотя для неё это проблемой не является.
Ямакен смотрит искоса, поглядывает и старается понять что его, такого идеального и совершенного, могло привлечь в
ней.
Ужасный сарафан в цветочек, который он с радостью выкинул бы на свалку времён своей прабабушки, кажется безумно милым, а сама девушка словно сияет. Нет, это глупости конечно, потому что человек сиять не может в прямом значении этого слова, но вот она... Она такая тёплая и спокойная, что Ямакен чувствует себя донельзя счастливым и сам же этого чувства пугается. А еще чувствует будто между ними пропасть размером как минимум в маленькую вечность, и хочется взвыть и сорвать горло диким криком, потому что внутри не то что кошки скребутся - сердце разрывается на мелкие кусочки и застревает при этом где-то в районе горла, мешая говорить, кричать, дышать.
Собственное сердце не выпускает наружу чувства и Ямакен только хрипло смеётся, раздирая глотку словно наждачкой.
Ещё немного, и всё наладится. Ещё совсем чуть-чуть и мир снова станет привычным, перестав прыгать от мутно-серых до безумно ярких тонов. Вот только девушка, идущая рядом - счастлива.
Не с ним счастлива.
И даже не ради.
В конце концов она его несколько раз отвергла, и блондин только устало вздыхает, впервые мечтая убить себя. Вытащить грёбанное сердце, от которого остался один огрызок, и зашвырнуть подальше.
Ямакен смирился.
***
Ямакен ведет себя совершенно обычно. Продолжает посещать занятия, учится, шатается с этой глупой шайкой и ведет себя так, словно ему всё и вся обязаны. Он же чертова элита в конце концов.
- Тебя отвергли, - говорит-бубнит Нацуме, слегка опустив голову, - Я же говорила что Митти выберет Хару, - хмыкает она ядовито и улыбается. Только вот улыбка совсем не источает яд, и взгляд такой сочувствующий, что Ямакен кривится.
- Заткнись, а? – устало отвечает он, отмахиваясь от неё. Больше чем эту тему он ненавидит только эту жалость. Ну и её правдивость, пожалуй. Все, чего хочется сейчас – завалиться спать, и проснуться уже завтра, когда гребанное сердце перестанет приносить столько боли, и из состояния «бумажное – рвущееся» придет в «обычное – разбитое». Когда мысли соберутся в ряд и разложатся по полочкам, перестав сеять хаос в голове.
- Меня тоже отвергли, - сообщает Нацуме тоном «какое небо голубое». Ямакен даже не поднимает на нее глаз, слушая в пол уха, и то лишь бы отвлечься.
- И даже Митти с Хару. Чувствую себя третьей лишней, - и вроде можно съязвить в духе «ты то уж должен понимать какого это», но это настолько по больному, что не смешно от слова совсем, поэтому Нацуме замолкает.
- А как же тот… Сасаян, вроде. Ты же нравишься ему, - отвлеченно говорит Ямакен, улавливая суть разговора.
Нацуме вздрагивает и молчит, потому что это тоже по больному, и это тоже не смешно, и что говорить и делать с этим – непонятно.
Ямакен косится на неё и фыркает, откидывая ладонью челку.
- Это жестоко, между прочим.
Нацуме смотрит на подъеденный со всех сторон торт, и думает что ей серьезно хочется врезать этому нахалу вотпрямщас, а ещё, вспоминает что хотела красиво подать этот самый торт, и подготовилась даже, но получилось как всегда. Она вообще много чего хотела, но вотпрямщас врезать ему не получается, и торт подать тоже не получилось. И вообще не получилось столько всего, что становится не по себе.
Ямакен тоже много чего хотел. И получал. Все. Всегда.
И только Мидзутани никак не становилась “его”.
Он, по сути, сам отказался, потому что четвертого отказа сердце бы не выдержало. Хотя какое там сердце. Гордость скорее.
И пусть он от этой гордости отказался ради нее уже. Мидзутани не была "его". В то время как он сам кажется себе не принадлежал.
Мидзутани была Хару.
Мидзутани была счастлива.
Не с ним счастлива.
И даже не ради.
***
Ямакен ведет себя совершенно обычно. Продолжает посещать занятия, учится, шатается с этой глупой шайкой и ведет себя так, словно ему всё и вся обязаны. Он же чертов Ямагучи в конце концов.
И только иногда совсем, украдкой, смотрит в сторону улыбающейся Мидзутани и начинает думать что в принципе всё не так уж и плохо, если она счастлива.
И не узнает себя.
И улыбается тоже украдкой.
Ведь она счастлива.
В кармане докторского халата лежит детская ручка с божьей коровкой на конце.
