Идеальный портрет нарисованный гуашью

Мазок кистью по невинно-белому полотну и в воздухе снова появляется этот специфически приятный запах гуаши. Утончённая мелодия фортепиано, что разливается по всей студии, вносит ещё больше изысканности в эту атмосферу. Кисть погружается в маленькую баночку с ранее чистой и прозрачной водой и окрашивает её в мутно-серый цвет. Художник аккуратно стряхивает с инструмента капли воды и окунает его в баночку с темно-синей краской. На небе уже сгущаются тучи, вот-вот сухой и жаркий асфальт остудит осенний дождь. Форточка открыта, и лёгкие порывы ветра то и дело тревожат почти невесомые белые занавески. Вся студия белого цвета: обои, потолок, пол, но на стенах следы от брызгов ярких красок, на полу тоже далеко не чисто и в некоторых местах расстелена прозрачная клеёнка. Повсюду какие-то полки с кучей баночек полных кистей, карандашей и прочих принадлежностей. Прямо в центре помещения огромный деревянный стол, на котором целая груда различных эскизов, набросков и простых белых листов. А возле окна – мольберт, на котором сейчас собственно и творит наш художник. Ах да ещё в его обители стоит довольно старое фортепиано. Сам он играть не умеет, оно просто стоит словно ожидая прихода своего хозяина... Капля пота скатывается по виску парня, но тот всё ещё продолжает морщить свой лоб, не прекращая двухчасовой работы. С максимальной аккуратностью он выводит каждую линию. Парень довольно молодой, ему всего-то двадцать четыре года. Он красив, даже мог бы стать моделью, но почему-то решил отдаться рисованию, практически не покидая это помещение. Мужественные черты лица и особенно аккуратная линия подбородка. Взгляд, от которого становилось одновременно и холодно и жарко, который одновременно и вызывал табун мурашек по коже и полностью испепелял. Белые, казалось бы сожжённые от краски, но приятные, словно шёлк на ощупь волосы. Карие, почти черные глаза и пухловатые нежно-розовые губы. Художник был одет в белую свободную кофту с тремя пуговицами у шеи, черные брюки и белые, слегка поношенные кроссовки. Длинные пальцы девушки ловко перебегали с белой на черную клавишу потрепанного годами фортепиано. Её осанка была идеальной, словно у балерины, она сложила ногу на ногу и увлеченно играла какую-то красивую мелодию. Девушка сидела на белой мягкой лавке, что в отличие от инструмента была в идеальном состоянии и даже позолота с её ножек ещё не стёрлась. На юной леди было простое, но красивое белое платьице до колен с короткими рукавами, закрывающими плечи и красивым вырезом на спине. Но вот только она, в отличие от парня была босая, что придавало особой изысканности её образу. Волосы пианистки были чуть ниже плеч, светло-каштанового цвета и слегка завиты. Намджун был готов боготворить эти ладони, когда они утончённо касались клавиш и тошнотворно отводил взгляд, как только они снова дотрагивались сигареты. - Может сделаем перерыв? Уже два часа сидим, у меня спина затекла. – предлагает девушка усталым тоном на что парень лишь кивает, откладывая кисть. Ким подходит к окну, упираясь руками в подоконник и глядя на дождь за стеклом. Хвансоль тоже подошла и стала рядом с парнем, сложив руки на груди. Она немного посмотрела на бегущие капли, а потом взяла сигарету и закурила. Вдохнув как можно глубже, девушка выдохнула через пару секунд вредный дым, который выходил на улицу через открытую форточку. Парень посмотрел на девушку и слегка покачал головой. - Ты можешь осуждать меня, но не винить. – всё также смотря вперёд и не поворачивая голову на собеседника проговорила гостья. – Жизнь-то моя. – с холодным взглядом произнесла она, посмотрев Ким Намджуну прямо в глаза. - Знаю, поэтому и не говорю тебе ничего. - Тебе и рот открывать незачем, твои глаза осудят, и слов не понадобится. – ответила Чхве Хвансоль струсив пепел. - Потому что только глаза не могут скрыть что-либо. Так и мои не могут скрыть моей неприязни к тебе. - Эй, да какое тебе-то дело до того как я живу? – резко спросила девушка. – И вообще если я курю, то я обязательно плохой человек? – эта юная особа всё никак не могла угомониться, ведь единственным в мире человеком, чьё мнение её хоть немного беспокоило, был именно Ким Намджун. - Относительно. – спокойно ответил парень. - Что?! - Относительно плохой. Ты ведь даже не можешь справиться с этой вредной привычкой. – парень направил взгляд на сигарету. – Ладно, ты ведь уже докурила, пойдём быстрее уже закончим с этим. - Справиться?! А может я и не хочу с этим справляться, может я курю потому что мне это нужно?! – девушка всё также хоть и не криком, но эмоционально обращалась к Намджуну, который уже направился к мольберту. Услышав эту фразу, парень остановился, не дойдя до места. «Что случилось с Чхве Хвансоль? Почему она так изменилась после старшей школы? Неужели виной всему популярность?» - эти мысли тревожили Кима все время, пока он переносил на полотно образ её ладоней. Девушка всё время была нервной и даже немного раздраженной, но вот её кисти слились в полной гармонии с инструментом. Играя, она напоминала Намджуну ту восемнадцатилетнюю девчушку Хвансоль, что была его первой и единственной любовью. Она была точно ангел, прилетевший на невесомом облаке в этот серый мир. Девчонка всегда улыбалась и смеялась, в школе была душой компании и имела большое количество друзей и приятелей. И тогда и сейчас, юная леди была невероятной красавицей, а не менее высокий интеллект девушки прямо таки делал её идеальной. Несмотря на свою буйность, она выбрала своим увлечением довольно спокойное дело – игру на фортепиано. И та Чхве Хвансоль, что была не способна усидеть на месте, и та, что с полнейшим умиротворением погружалась в чарующий мир нот, заставляла вздрогнуть сердце юного Ким Намджуна. Когда всё началось? Наверное тогда, когда он вышел во время урока и проходя по коридору, вдруг услышал из музыкального кабинета звук фортепиано. Любопытства ради он подошел к кабинету, дверь которого была открыта, и стал наблюдать за милой пианисткой, что быстро и ловко перебирала пальцами чёрно-белую рябь клавиш. В один момент девушка обернулась в сторону открытой входной двери и взглянула прямо в глаза одноклассника. Не успев сориентироваться сразу, парень прочувствовал на себе этот взгляд, от которого внутри что-то больно кольнуло. Побыв в растерянности всего пару секунд, он быстро скрылся с места. Но теперь Хвансоль изменилась до неузнаваемости: взгляд, совершенно пустой и какой-то холодный, на лице больше не красуется белоснежная улыбка, а мелодию своего звенящего смеха, кажется, и сама девушка уже позабыла давным-давно. Почему её жизнь так переменилась? Видимо слава, действительно вносит неслабые правки в характер человека. Чхве Хвансоль, не смотря на свою юность, уже стала довольно популярной в музыкальной среде и о ней знает немало людей даже за границей, так как молодая особа уже успела посетить довольно много стран с гастролями. Её карьера началась с момента, когда на выпускном в старшей школе её игра на пианино зацепила одного влиятельного человека, который потом помог развиться способностям девушки. Этот мужчина был настоящим гурманом относительно музыки. Естественно игра любительницы не показалась ему чем-то невероятным, но всё же ей удалось его увлечь. Этот человек был и остаётся очень хорошим наставником для Хвансоль, который относится к ней как к родной. Чхве Хвансоль действительно везучая, ведь она и мечтать не могла о такой прекрасной перспективе - всерьёз заниматься любимым делом, еще и сделать это своим постоянным заработком. Но это, пожалуй, то, чего она и опасалась. Что уж сказать, одним из совсем небольшого количества её недостатков было непостоянство. Она не любит делать что-то постоянно – когда хочется, и когда совершенно нет ни малейшего желания, особенно то дело, которое ей так по душе. Музыка стала не излиянием души, а своеобразной каторгой, что длилась примерно тринадцать часов на дню. Если раньше она могла сбежать от повседневности к фортепиано, то куда ей теперь сбежать от него самого? Недавно, на одной из художественных выставок Ким Намджун встретил Чхве Хвансоль, что стало большой неожиданностью для них обоих. И что же было ещё более удивительным? То, что и теперь, спустя шесть лет сердце Намджуна также кольнуло при виде Хвансоль, его первой любви. Чего скрывать, и сердце девушки было готово выпрыгнуть из грудной клетки, увидев парня, который был её единственной любовью за всю жизнь. Да, она также была влюблена в своего одноклассника и кажется с того же момента, что и он в неё. Тогда они поговорили, обменявшись парой-тройкой приятельских фраз по типу: «Сколько лет, сколько зим», и уже готовы были разойтись, как вдруг, парень, сам того не осознавая предложил девушке попозировать в его художественной студии. Молодая особа же естественно согласилась, и хоть внутри её распирало от радости, снаружи она ни одной мышцей своего лица не проявила никакой радости. Оно осталось таким же непринуждённым и спокойным, излучая абсолютное равнодушие. Конечно же, это задело художника, но он утешал себя тем, что сможет услышать игру своей любимой и к тому же нарисовать её руки. Странное увлечение Ким Намджуна – человеческие ладони и кисти, которые он считает очень привлекательными, особенно если это руки Чхве Хвансоль. Да и к тому же, его не мог не радовать тот факт, что знаменитость приняла его предложение. Услышав эту фразу, парень остановился, не дойдя до места и аккуратно обернулся, посмотрев на девушку: - Чхве Хвансоль, ты наверное не совсем поняла, но я позвал тебя не как приятель для дружеских посиделок, а как художник, который выбрал модель для своей работы. Поверь мне совершенно всё равно, что у тебя там происходит, что тебе нужно, что не нужно. Поэтому пожалуйста, давай закончим нашу работу побыстрее, я вижу процесс начинает раздражать нас обоих. – без капли жалости выпалил Намджун. Что это было? Такое своеобразное проявление мести за то, что она так безразлична к нему? Возможно этим он хотел чтобы и внутри неё уже в конце концов что-то дрогнуло? И это что-то действительно дрогнуло, а как же иначе? Какого слышать такие слова от человека, которого любишь? Чхве Хвансоль – тот редкий вид людей, которому совершенно безразлично мнение других и только то, что о ней подумает он, имело для девушки значение. - Пха! - возмущённо и с некой самодовольной усмешкой выдохнула девушка. Одарив парня леденящим взглядом, она прошла мимо него, к к белой банкетке перед фортепиано, на которой лежала её сумочка. Она открыла её и порывшись в ней, вынула небольшую бутылку… соджу? Да это именно соджу. Она села и открыв бутылку, отлила немного жидкости в крышечку и сделала глоток. - Знаешь Хвансоль, сейчас ты напомнила мне один случай из моей юности. – усмехнулся Ким, наблюдая эту картину. – Будучи ещё неопытным художником, я ходил на художественные выставки чуть ли не каждый день. Проходя мимо картин, я всегда удивлялся: как каждая линия, каждый мазок кисти может настолько точно передавать образ? Как нарисованная картина может передавать всю красоту и сущность действительности? Но знаешь что, вскоре я решился разглядеть эти рисунки ближе, так близко, чтобы рассмотреть каждый мазок. И я был действительно удивлён, каждый из них был очень небрежен и некрасив, но отдаляясь, всё казалось таким красивым. Также и с тобой сейчас, Чхве Хвансоль. Издали всё кажется красивым и идеальным, но всё это теряет своё очарование, если посмотреть на это ближе. Стоит только подойти и весь этот невероятный мираж безжалостно рассеивается, словно по щелчку пальцев. – парень проговаривал это медленно и с каждым словом по щекам его подруги скатывались слёзы. В один миг ей стало плохо, и она закрыла ладонями рот, убежав в уборную. Намджун слегка испугался, но всё же решил не идти за ней, а подождать здесь. Он подошёл к скамье, возле которой, валялась сумка девушки, которую она случайно сбросила, убегая, и поднял её. Оттуда выпало что-то, какая-то маленькая белая пластинка с двумя красными полосками. «Тест положителен.» Это повергло парня в шок и он прекрасно понимал, что девушка использует вредные привычки далеко не просто так. Хочет погубить ещё и эту жизнь? Усмехнувшись, парень произнёс: - Действительно, мираж растворяется, стоит только разглядеть его поближе. Безнадёжный дурак, всё это был лишь идеальный портрет, что я нарисовал гуашью.