only together

OZZIE - XO - Если закуришь, я выверну тебе руки. Стилински успел только лишь поднести сигарету к обветренным губам да достать зажигалку, как услышал голос впереди. Чертово волчье чутье и слух. - Ты мне до сих пор горло вырываешь, - усмехнулся Стайлз. – Своими зубами, - и выдвинул вперед верхние зубы, скопировав то выражение лица Дерека, когда тот подыхал на переднем сидении его джипа. Дерек ничего не ответил, только повернул голову так, что заходящее солнце красиво очертило профиль и губы в почти что оскале. Да, возможно, Стайлз особо и не сопротивлялся, когда Дерек оставлял на его бледной шее яркие укусы во время их совсем нерегулярных ночных «разговоров». Может быть, ему действительно нравилось провоцировать этого человека, нравилось ловить адреналин, который вливался в кипящую кровь. Может, именно поэтому он все-таки прокрутил колесико старой зажигалки и затянулся дешевым табаком. Может, именно поэтому, когда его правая рука оказалась за спиной в неестественно вывернутом положении, он всего лишь ухмыльнулся, не выпуская при этом сигарету и зажимая ее в правом уголку рта. - Ты шутить решил со мной? – теплое дыхание с запахом кофе из придорожного бара обдало нежную кожу за ухом, посылая мурашки по позвоночнику вниз и далее по ребрам. Стайлзу нравилось это. Стайлзу нравилось играть со огнем. Со зверем. - А ты решил, что если трахаешь меня, то можешь спокойно калечить? Нет уж, большой и страшный серый волк, не пойдет. Пусти. Пусти, блять. И Дерек отпустил. Точнее отшвырнул от себя худощавое тело, да так, что Стайлз еле удержался на ногах. - Еще хоть раз выведешь меня, я тебе обещаю, что в ближайшие пару часов ты окажешься перед своим отцом, объясняясь какого черта, поплелся за мной. К охотникам. - Отвернулся от Стайлза, сделав вид, что не услышал тихое «сука». Он еще выбьет дурь из этого пацана. Насухую. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, окрашивая самый его край в бордово-красный цвет. Стайлз обернулся назад – Камаро стояла в нескольких сотнях метров, ловя на себе последние кровавые лучи. Обернувшись обратно, он увидел старую, наверняка десятками лет никем не использованную автозаправку. В сумерках эта картина выглядела, как кадр из зомби-фильма. Нахера вообще встречаться здесь? - Нахера встречаться с охотниками именно в этом ужасном месте? Разве нельзя было мирно поговорить в какой-нибудь кофейне? Например, в той, на окраине города, ты знаешь, какие там готовят пирожные? Примерно такие, что не заметишь, как сожрешь полруки вместе с ним. - Стайлз, заткнись. – Дерек остановился в центре заправки, с малой амплитудой оглядываясь по сторонам. - Неа, - цокнул языком Стайлз, вставая около обшарпанного стенда, опираясь на него всем телом и складывая руки на груди. – Какого охотникам вообще хотеть встретиться с тобой? И, Хейл, мне причина нужна, да. - Я полностью обращенный. Им нужно удостовериться, что я контролирую себя в полной мере, - Дерек немного расширил ноздри, внюхиваясь и, скорее всего, пытаясь найти какие-нибудь чужие запахи. - Ардженты знают, что ты… - Арджентов больше нет в городе, - Стайлз бы вздрогнул от такого быстрого и резкого движения головой, если бы боялся Дерека, как раньше. Херову бесконечность назад. - Возможно. Да, точно. Слушай, почему здесь так воняет? Меня вырвет сейчас прямо на твои ботинки, и ты не заставишь меня вылизывать их, даже не надейся. В следующее мгновение Стайлз молчал и старался даже не дышать, потому что знал эту позу Хейла, которая просто взрывается неоновыми буквами, которые складываются во множество одинаковых слов. Опасность. Он тихо подошел к напряженному Дереку и вопросительно взмахнул головой, одновременно с этим положа руку на твердое плечо, которое было прикрыто лишь тонкой тканью серой футболки. А в следующую секунду пространство вокруг оглушило взрывом. Стайлза и Дерека отбросило на несколько метров. Дерек оклемался достаточно быстро, спустя пару мгновений оперся на руки, учуяв удушающий запах гари и чего-то еще. Чего-то очень знакомого. Пальцы сгребли землю, в которой оказалась трава. От которой так хотелось блевануть Стайлзу. Которая уничтожила все чужие запахи. Охотники, суки, перебили. Сморгнув пару раз, Дерек поднялся на ноги, чтобы тут же упасть обратно – везде пролетали пули, которые норовили прошить насквозь внутренности. И были они отнюдь не обычные. Вот только, этот вопрос волновал сейчас Дерека не так сильно, как другой: где, мать вашу, Стайлз? Дым вокруг, запах трав и свист пуль не давали в полной мере оценить и без того хреновую обстановку. Он не чувствовал Стайлза. Он не чувствовал его дыхания или сердцебиения. Волк метался внутри грудной клетки, вгрызаясь в ребра, пытаясь подчинить себе волю и найти своего человека. Когда он снова решается подняться и перебить всех в радиусе километра, левый бок начинает гореть болью, следом загорается живот и левое плечо. Искра боли превращается в пламя и разносится вверх и вниз по телу. Дерек заваливается на колени, больно ударяясь об асфальт, пытается зажать раны, хоть и понимает краем воспаленного сознания, что не поможет, что это финишная прямая. Он не осознает, как рядом с ним останавливается черное блестящее пятно, как жилистые руки подхватывают под подмышки, стараясь вытянуть потяжелевшее тело. Не распознает голос, который будто сквозь воду орет какие-то слова. - …давай же! Сука шерстяная, давай же, поднимись на ноги и завали свой зад в машину. Ну же, Хейл! Когда раненое сознание улавливает знакомый запах, когда слух различает нереальный пульс, когда окровавленный волк поднимает испачканную морду и тычется в солнечное сплетение, стараясь коснуться разгоряченного нужного тела, тогда Дерек собирает крохи сил и отталкивается от земли и падает на сидение справа от водителя. Стайлз захлопывает дверцу, оббегает машину, стараясь не схватить пулю в задницу, не то чтобы сражаться или защитить автомобиль. На автомате вдавливает педаль газа в пол, норовя раскрошить ее под подошвами кед, и мчится подальше от чертовой заправки в клинику. К Дитону. К шансу на спасение жизни Хейла. - Боже, Дерек, шерстяная задница, еще раз, - слышишь? – еще хоть раз, хоть когда-нибудь ты посмеешь схлопотать пулю, набитую аконитом, я собственноручно засуну тебе в зад отцовский табельный и всажу обойму таких пуль, чтоб до самых мозгов. Понятно тебе? Хейл! Нельзя отвлекаться на такой скорости, но Стайлзу сейчас глубоко по барабану, он бросает взгляд на человека справа от себя и отказывается признавать в нем Дерека. Кожа неестественного бледно-зеленого цвета, сплошь покрытое потом и кровью, пальцы, судорожно вцепившиеся в ткань футболки, стараясь зажать рану на животе – все это вызывает приступ дежавю. Все точно так же, как тогда, только сейчас Камаро вместо джипа да дерганный психованный парень вместо гиперактивного подростка. Лишь убийственно бледный Хейл, также продырявленный аконитовыми пулями, пачкает кровью, - черной, чтоб ее, кровью! – сиденье да дышит через раз хриплыми вдохами. - Не смей подыхать, слышишь меня? Не смей. Не здесь, не сейчас, вообще никогда и нигде. Проскочив на все запрещающие знаки, Стайлз подъезжает к знакомому зданию, выпрыгивает еще на скорости и начинает стучать кулаками в дверь так, что костяшки почти мгновенно разбиваются в кровь, а на двери остаются бледные красные разводы. То, что он кричит уже давно охрипшим голосом, он не замечает, стучит и стучит, пока дверь не распахивается, а на пороге не появляется Дитон. Все, на что хватает Стайлза сейчас, так это только на два слова: - Спасите его. Он не помнит толком ни того, как они вдвоем затащили оборотня в клинику, ни того, как Дитон искал нужный порошок, ни того, как шептал, словно мантру «живи, живи, живи», и нахер сдалась эта «альфа, бета, омега». Просто нахер. Не помнит того, как цеплялся холодными пальцами в столешницу в углу комнаты, стараясь заглушить подступающую паническую атаку. Не замечает, как в попытках остановить приступ, начинает вспоминать ощущение теплых пальцев у себя на ребрах; мягкие, но настойчивые губы у себя на шее; свои пальцы, сжимающие вспотевшие, бугрящиеся плечи; резкие толчки, от которых в глазах взрывались фейерверки. Он начинает вспоминать Хейла и соображать, когда все успело зайти так далеко. Когда одноразовые перепихи превратились в такие нужные встречи, когда реальные угрозы стали обычными, для галочки. Когда Стайлз успел так вляпаться. Пожалуй, все ответы пришли с одним лишь глубоким вдохом со стороны кушетки, с взглядом, сносящим мозги к чертям собачьим в раз. С хриплым «Привет». С теплом тела и губ, касающихся запястья около остро выступающей косточки. С четким осознанием, что теперь он этого хмуроволка, эту шерстяную суку больше не отпустит в пекло. Не одного. Только вместе.