Наша неправильная любовь

Не бечено! Luhan – 时间都去哪儿了(电影”私人定制”) POV Лухана Наверное, это было неправильно... Но я испугался...за тебя. Испугался, что ты не сможешь жить с таким давлением общества, что твоя семья не примет нас. А были бы мы? Хоть ненадолго...хоть на один день или час...были бы? Думаю, что нет... Но я не жалею, что встретил тебя. Ни секунды не жалею, что узнал разные стороны твоего характера. Теперь понимаю друзей, рассказывающих о любви – той, что заставляет трепетать сердце и чувствовать себя абсолютно счастливым. Но в моем случае это еще и невероятная боль, огонь, выжигающий все в груди. Ты как ветер, который даже в воспоминаниях разжигает этот пожар еще сильней. Се… Мой Хунни… Так давно я не видел тебя. Сколько прошло дней? Шесть месяцев... Наверное, ты гадаешь, почему я уехал, не сказав ни слова. Хотя…ты знаешь причину. Как и я знаю, почему ты убежал в тот момент. Не могу назвать эту любовь несчастливой, ведь то, что она произошла, – уже радость. То, что ты есть в мире, – радость. То, что у тебя все хорошо, – тоже радость. А я переживу, я, наверное, сильный. Наверное… Раз продержался все это время, не поддавшись слабости вернуться или связаться с тобой, значит, смогу и впредь. Чувства исчезнут когда-то, и тогда я посмотрю тебе в глаза, не чувствуя привычного ёканья в груди. Все это будет… …но сейчас я живу этими эмоциями. Живу, чтобы напоминать себе снова и снова: нельзя любить натурала. Чуда не случится, он не станет геем. Ради тебя или кого-то другого – Сехун не будет менять устоявшиеся принципы и жизнь, не будет идти вопреки суждениям родителей и общества. И эта невеста… Хунни, вы хорошо смотритесь рядом. Прости, но я больше не твой лучший друг, и не смогу узнать о вашей свадьбе. Просто не хочу видеть тебя счастливым рядом с другим человеком. Мне хватит того, что ты смеялся вместе со мной, что я иногда позволял себе обнять тебя дольше положенного. Ты был счастливым рядом со мной…а остальное – неважно. Теперь уже не важно, ведь ты знаешь о моих чувствах, Се. Твои глаза поведали мне все лучше слов – растерянные и удивленные, они обвиняли. А я чувствовал, как по сердцу идут трещины, как оно ломается под этим взглядом, как жжет плечо поцелуй Мина. Мина, который давно и счастливо состоит в отношениях с моей сестрой. Но откуда тебе, малыш, было знать об этом? И важно ли было это знание? С самой первой встречи на пороге нашей общей комнаты в кампусе кровь быстрее побежала по венам, заставляя сердце неистово биться. С тех пор твои глаза – смеющиеся, печальные, заплаканные, радостные – вели меня вперед, изо дня в день заряжая позитивом. Ты считал меня другом, но я никогда не был им, с первых секунд возведя тебя в статус любимого человека. Прости за это… Прости, что не оправдал твоих надежд… Хунни, как ты там? До сих пор первый среди своего курса? До сих пор ходишь в то кафе и пьешь бабл-ти? Кто теперь делит с тобой комнату? Увидеть тебя хочется нестерпимо: до боли в сбитых костяшках, до криков в тишине дома, до слез… Наверное, ты считаешь меня мерзким…Я старше, и должен был все объяснить тебе, должен был сесть за стол переговоров. Но не смог…побоялся увидеть вместо обвинения презрение в твоих глазах. Детский поступок – побег, но я не мог придумать ничего другого тогда. А потом было поздно что-то менять. И то хорошо, что одумался и не стал забирать документы, а просто оформил академический отпуск. Это время не только для меня, но и для тебя тоже. За всей своей серьезностью и безэмоциональностью ты скрываешь вулкан эмоций, прочитать которые может не каждый. Но ты позволял мне раз за разом видеть их. Поэтому я знаю, что, останься рядом, мы бы наговорили друг другу много лишнего. Пусть все наши эмоции придут в норму, прежде чем произойдет встреча. И я молюсь, чтобы к тому времени я разлюбил тебя… Конец POV Лухана Gotye - Somebody That I Used To Now Чужие руки обняли за плечи, сцепляясь в замок на груди. Лухан дернулся, но вырваться не позволили, крепче сжав пальцы и поцеловав шею, так неосторожно открытую для обзора и действий. Китаец напрягся, чувствуя, как гулко забилось сердце, улавливая едва ощутимый аромат любимой туалетной воды Сехуна. Переведя взгляд на держащие его руки, юноша скривил губы в робкой улыбке, моментально узнав эти длинные пальцы и браслет на тонком запястье. – Хунни, – сорвался с губ тихий шепот. – Ты не оставил мне выбора, хен, – новый поцелуй в шею, – кроме как приехать за тобой. – Глупый ребенок, а учеба? – Лухан накрыл ладонь корейца своей, поглаживая пальцы. – Мне пришлось сильно постараться для того, чтобы не сорваться и не приехать к тебе до конца учебного года, – Сехун расслабился, отпуская из объятий старшего. – И все же, поскольку я лучший студент, у меня есть привилегии, позволившие ускорить каникулы на месяц. – Зачем? – Ты эгоист, Лу-хен, – китаец перехватил ускользающую ладошку и потянул, вынуждая любимого встать перед собой. Но Сехун отодвинулся, опираясь о подоконник локтями, не глядя на старшего. – Просто уехал, не сообщив ничего, не объяснив. Это трусость – сбегать от проблем. Я тащился в этот чертов Китай, не зная ни единого иероглифа, бегал по Пекину, как идиот, разыскивая твой дом! И что в ответ? Пришлось ехать еще дальше, чтобы застать тебя тут, жалеющего себя! – глаза блестели от слез, когда юноша смотрел на Лухана, поднявшегося и стоящего, опираясь руками по обе стороны от Сехуна, тем самым находясь непозволительно близко. – Но ты подумал обо мне? Подумал, как будет тяжело принять все? Как трудно решиться, как трудно подбирать слова при разговоре и запирать все внутри? Ты…ты просто предпочел сбежать, уверенный в своей правоте, и не спросив меня хоть раз о том, что думаю Я, а не ТЫ. – И что же ты думаешь? – Лухан смотрел, не позволяя опустить взгляд. – Еще не понял? – первая слеза скатилась по щеке, и Сехун моргнул, смахивая влагу с ресниц, сердясь, что не может сдержать эмоции. – Не могу поверить, – палец вытер влагу, мазнув по губам, которые приоткрылись от этого действия. – Не бывает так… Gotye - Somebody That I Used To Now (припев) Подавшись вперед, кореец поцеловал старшего, словно желая доказать, что это все реальность. Мгновение, и Сехун отстраняется, смотря неуверенно и робко. Но Лухан, скользнув одной рукой по талии младшего, притягивает его к себе вплотную, второй же сминает ткань футболки на лопатках, в то время как губы оставляют торопливые обжигающие поцелуи на шее и плече. Проведя носом по местам, где до этого были губы, китаец прихватывает зубами мочку уха, вырывая еле слышное «черт» у Сехуна, а затем добирается до губ, которые мечтал целовать. Вопреки ожиданиям младшего, юноша растягивает удовольствие от их, по сути, первого настоящего поцелуя, уделяя внимание сначала нижней губе, и только когда раздается всхлип, накрывая уже страстным поцелуем рот Сехуна. Кореец цепляется за талию старшего слабыми пальцами, отвечая на этот напор чужих губ не менее страстно. Подоконник упирается в поясницу, причиняя дискомфорт, но все чувства сосредоточены на пламени, что горит в местах соприкосновения кожи, на теле, что прижимается все сильнее. Но когда ладони старшего проникают под футболку, поглаживая пресс, Сехун находит силы отстраниться. – С..стой, – просит он, тяжело дыша. – Дай сначала отдохнуть с дороги и нормально поесть. Я никуда не денусь от тебя теперь. – Прости, – Лухан не выпускает его из объятий, пытаясь выровнять дыхание. Смешок, второй – и оба хохочут. Старший утягивает за собой к выходу из студии, запирая дверь на ключ, и ведет к себе на съемную квартиру. Там Сехун первым делом направляется в ванную, откуда выходит спустя час и с блаженным стоном приземляется на стул, обхватывая ладонями поставленную перед ним кружку с кофе. – Сутки не мылся, – оправдывает он свою реакцию, видя приподнятую бровь китайца. Лухан выставляет на стол все, что находит в холодильнике и мысленно отмечает, что нужно снова сходить в гости к тетушке и получить новую порцию контейнеров с домашней едой, и заодно познакомить Хунни с родственниками. Кореец же моментально пробует понемножку каждого блюда, жмурясь от удовольствия. Таким домашним и непосредственным старший видит парня впервые, и застывает напротив, наблюдая за каждой промелькнувшей в глазах эмоцией. – Что такое? – не донеся палочек до рта, интересуется Сехун. – Нет, ничего, – улыбается Лухан, делая глоток из своей кружки. – Не уехал бы, давно мог видеть все это, – хмыкает младший, продолжая есть. – Сам виноват. – Я знаю, – китаец в извиняющем жесте гладит чужую ладошку, получая ответную ласку. После ужина Сехун зевает и плетется к дивану, на котором практически моментально засыпает, утомленный перелетами и поисками. Лухан сидит рядом, не выпуская руки любимого, переплетя пальцы и невесомыми прикосновениями поглаживая по волосам свободной рукой. Спустя несколько часов младший просыпается, потирая глаза. Дождавшись, когда китаец сядет нормально, откинувшись на спинку дивана, Сехун укладывается снова, но на этот раз головой на коленки своего бывшего друга, неотрывно вглядываясь в родное лицо. – Поговорим? – Да, – Лухан снова позволяет себе запустить пальцы в мягкие волосы тонсена. – Спрашивай. – Почему ты не пытался мне сказать? – Не видел смысла, – пожимает плечами старший. – Зная твое воспитание и твою семью, видя твою невесту… Ты просто не мог быть нетрадиционной ориентации. Я решил, что роль друга – не так уж и плохо в моей ситуации, и скрывал чувства. Когда-нибудь ты бы все равно узнал, но я не думал, что все обернется именно так. Мин… – Я знаю про него, – перебил Сехун. – Встретил однажды в кафе на Хондэ. Именно от него и узнал про тебя все, в частности, что ты уехал на родину. Но ты… разве не видел моих сомнений? Ничего не замечал? Более опытный, ты должен был понять все мои попытки приблизиться. – Обманываться больно, – печально улыбнулся Лухан. – Были рамки между нами, была стена из твоей общественной жизни и твоего будущего с той девушкой. Не хотелось рушить это равновесие, не хотелось разбивать нашу дружбу признанием. Тем более, когда ты увидел эту шутку Мина, твои глаза подтвердили мои опасения. – Я в тот день хотел поговорить с тобой, и рассердился, застав с другим. Но не думал, что, вернувшись, застану пустой шкаф. И ни малейшего намека на записку! Вообще ничего! Словно тебя и не было! Не появился на занятиях, сменил номер, игнорировал социальные сети… Что я передумал за это время, ты знаешь? Как мучался? – Прости… – Я не этого добиваюсь, – Сехун поднял руку, коснувшись щеки старшего. – Не извинений. Хочу, чтобы ты понял: всегда нужно принимать решения вдвоем, каким бы оно ни было. Нельзя игнорировать чужое мнение, нельзя заочно приписывать другому мысли и действия. – Ты так отчитываешь меня, словно это я младше, – Лухан поцеловал запястье, прижимая чужую ладошку к лицу. – Обещаю, что не повторю этой ошибки. – Да кто тебе позволит, – фыркнул Сехун. – Но что…родители? – Догадайся, – помрачнел кореец. – Устроили скандал, хотели выписать меня из семейного реестра, но передумали. Помолвку расторгли, ограничили в средствах, отказались платить за обучение – стандартный набор для перевоспитания. – Но ты… – А я счастлив, – и улыбка, осветившая лицо Сехуна, была такой радостной, что Лухан невольно улыбнулся в ответ. – Это первый раз, когда я пошел против их мнения, когда сам захотел чего-то. И не хмурься, – заметив легкую складку на лбу любимого, хмыкнул кореец, – это не детская блажь и не протест. Я долго шел к такому решению, взвешивая и анализируя, поэтому и признаться хотел именно тогда, а не раньше. – Я люблю тебя, – Лухан смотрел внимательно, считывая спектр эмоций на любимом лице. – Знаю, – хмыкнул юноша. – Ты просто разговариваешь во сне, – тут же пояснил он. – Я тебя люблю. – Мог бы сказать: «Я тоже», – усмехнулся китаец. – Это звучит как простой факт согласия, – Сехун рывком поднялся, устраиваясь рядом со старшим, – а я не хочу соглашаться, я хочу произнести это сам, осознанно. – Мудрый малыш, – Лухан придвинулся ближе, заставляя юношу улечься на спину, и нависая сверху. – Тебе не повезло со мной. – Как знать, – облизнул губы кореец, обвивая шею своего парня руками и проказливо улыбаясь. – Ты еще и крепко спишь, хен. И мне всегда было любопытно – что тебе снилось в тот момент перед признанием, когда я делал тебе минет? – ЧТО ты делал? – замер Лухан. – Значит, это… – …был не сон, – закончил фразу Сехун. – Покажешь, что хотел сделать со мной? И учти, вопреки устоявшемуся мнению большинства, – притягивая к себе и шепотом на ухо, – как бывший натурал, я все же предпочитаю быть снизу. И, пока китаец отходил от шока, младший притянул его ближе, втягивая в новый поцелуй и демонстрируя готовность отдаться сиюминутно. Лухан, не медля, приподнял футболку, лаская торс любимого, опускаясь ниже, нащупывая сквозь ткань джинс доказательство проявившегося возбуждения. Стон Сехуна подстегивает, и юноша отбрасывает лишние мысли, позволяя утонуть в глазах напротив, позволяя им утягивать себя все глубже и глубже в пучину желания…