Сказка о Кае и Герде

И нет тут никакой Герды. Олень. Статуи. Привыкай. Арчет

Дворец Снежной Королевы сиял яркими огнями — так же, как и головоломка, лежащая на столе перед юношей, чьи волосы были будто слегка покрыты инеем. Поцелуи хозяйки этого места жалили до самого сердца и оставляли такие вот следы, но разве почувствует это тот, кто носит в нем осколок Зеркала Троллей? Кай хмурил брови, сосредоточенно ощупывал каждую грань до боли знакомых льдинок, но ни на йоту не продвигался в решении. С того момента, когда Снежная Королева в облаке ледяной крошки, алмазами сверкающей на ее снежной мантии, положила перед ним, тогда еще маленьким мальчиком, на стол эту головоломку, прошло уже почти десять лет, но Кай так и не смог понять, во что же она может сложиться. Раз в год, впрочем, он вынимал ее из тайника в своей комнате, и пытался понять, что же хотела сказать его наставница, любовница, мать и палач в одном лице. Решение не находилось. Так же, раз в год, приходили сны. Принц Кай Холодное Сердце переставал видеть вокруг себя прекрасную белизну дворца и отправлялся в то место, которое, казалось, давно и прочно забыл. Там, за горами и долинами, его до сих пор ждала девушка, так же не видящая снов. Герда. Герда. В ее доме было всегда тепло и пахло свежеиспеченным хлебом. Кай всегда поражался, тому, как сильно он отличался от белоснежных залов дворца, где он рос, как будто делая его нежилым. Мальчик —, а теперь уже взрослый юноша — никем не замеченным подходил к изголовью кровати своей подруги и гладил ее волосы. Когда теплоту прикосновений ощущаешь раз в год — начинаешь ценить самые малые из них. Девочка просыпалась и каждый раз так неверяще смотрела на Кая, что у того невольно начинали слезиться глаза и болеть сердце: осколки Зеркала Троллей шевелились в уже затянувшихся ранах, мешая говорить. Герде приходилось опускать взгляд. В эту ночь все было иначе. Кай, помнивший свою подругу по детским играм всего год назад еще угловатым подростком, сегодня в недоумении стоял перед постелью отнюдь не подростка, но девушки. Разумеется, она не могла сравниться красотой со Снежной Королевой, но было в ней что-то, что заставляло его сердце биться чаще вовсе не оттого, что осколок в нем вновь начинал таять. Юноша склонился над спящей, чтобы провести по ее волосам, но в последний момент поднес к губам локон — совершенно случайно, будто подчиняясь инстинктам. — Герда, проснись… Девушка потянулась, сонно протирая глаза. — Кай? Она протянула к юноше руку, в последний момент задержавшись и невесомо проведя кончиками пальцев по его щеке. — Я так ждала тебя… Обычно они садились рядом и болтали всю ночь напролет, но сегодня Снежный Принц чувствовал себя как-то иначе. Еще день назад он рассмеялся бы в лицо тому, кто скажет, что его потянет к девушке из плоти и крови — к горячей девушке. После холодного и прекрасного, словно ледяная скульптура, идеального тела Снежной Королевы, его повелительницы — его потянет на теплую несовершенную Герду? Но тянуло, и юноша сам не заметил, как целомудренная ночная рубашка из тонкого батиста оказалась смята и сброшена на пол, а сам он — обнажен по пояс. Губы жгло огнем от поцелуев, в груди ходуном ходил осколок, а сам Кай будто оглох от того, что шептала ему девушка: — Кай, мой Кай… Я ждала тебя вечность… Месяцы спустя, когда Кай снова достал свою ледяную головоломку, всё так же равнодушно искрящуюся острыми гранями, та выпала у него из пальцев от одной-единственной простой мысли: Герда. «Я ждала тебя вечность». Тонкие пальцы, сами холодные как снег, принялись составлять из кубиков одно-единственное же и такое же простое, как его мысль, слово. «Вечность». Совершенное лицо Снежной Королевы, вошедший в этот момент в залу, дрогнуло в гримасе раздражения. — Ну что ж, иди… Дворец подернулся рябью, и юноша увидел, как сквозь рябь проступают очертания с детства знакомого ему дома. На крыльцо с корзинкой поднималась Герда, уже взрослая, как и он сам. — Я так ждала тебя, Кай! Яблоки из корзинки раскатились по талому весеннему снегу.