Лара Фишер

Холодает, а я строчки по ветру пускаю на сухих листьях — голодные, мученические, тьфу, как нелепо! Хорошо, наверное, быть человеком, как я: и с вопросами глупыми никто не полезет, и на ласку расщедриться можно, и нахуй послать в любой момент. Читаю тёплые-тёплые книжки и жгу пальцы о фразы. А со мной Лара Фишер — дешёвый такой чёрный чай, с ароматизаторами. А Фишер — потому что листочек мяты плавает кругом у поверхности чашки, словно маленькая рыбка. Буквы бегут, иную строчку приходится перечитывать, едва улыбаясь. Но я вижу это острым оскалом — как фразы из книжки, ими можно вырезать инициалы на деревьях. И от ниоткуда взявшегося чувства превосходства от этой повадки становилось лучше, и я поняла, откуда берутся эти греющие теплые люди, (их теплом можно сжечь Масленицу)  — и стала выписывать термины из словаря. Я как-то вписалась в режим, Лара Фишер; вычитала в очередной православной книжке про то, что кофе — наркотик. Попробовала - нет, такая же дрянь. И дождь застучал где-то наверху, вот — моя уютная каморка, а вот — свечка и пару зеркал. А в зеркалах еле видимый силуэт как отражение моего характера. У стола ножки-мягколапки, самодельное кресло лишь чуть пониже, и я плюхаюсь в него жутко устало — плюхаюсь, а ноги кладу на столешницу, поставив куда-то на пол бутылку вина. Я понимаю, откуда в людях берётся все это тепло, а на костяшках моих пальцев — синяки. И взгляды разнятся — осуждающие, восхищенные. Я словно плохой человек или хороший стих. Хорошо, наверное, быть мной.