Жив.

Шесть тридцать утра. Подземка. Утро Лондонской весны дождливо и промозгло. Редкие пассажиры ежатся на станциях, дожидаясь своего поезда, один из них Джон Уотсон. Его внешний облик сер и уныл. Промокшая насквозь одежда, сутулые плечи, сонный взгляд и провалившиеся глаза с темными мешками. В появлении последних двух, стоит винить ночные дежурства в скорой, сверхурочные, экстренные вызовы и прочее, что является связующей цепью в стремлении, хоть как-то жить вот уже три года. За это время ему пришлось научиться многому, например: улыбаться и сохранять трезвость ума, когда ты не спишь вот уже вторые сутки; врать о том, что стало хорошо и кошмары больше не мучают; заставлять через силу общаться с людьми, играть роль прежнего себя. Но сегодня что-то не так. Джон слишком вымотался за эту ночь. Два пациента поступивших с интервалом в один час. Операции. Никаких нервов и сил не хватает с такой работой, где от твоего решения зависит жизнь человека. Может, именно поэтому он так стремительно набирает сообщение, на казалось бы, давно позабытый номер: «Мне кажется, я начинаю сходить с ума. Определенно. - Джон на секунду прекращает печатать текст и растирает руки, возвращая пальцам былую гибкость. - Сегодня в операционной мне показалось, что передо мной лежишь ты, и я спасаю не кого-нибудь, а тебя. Будь ты сейчас со мной рядом, ты бы непременно назвал меня идиотом, но я чувствую, что живя в таком сумасшедшем ритме, долго не протяну. Знай, что этим смс в никуда, я хочу сказать тебе одну простую вещь: сердце выгорает быстро». Мгновенное нажатие на «отправить», и телефон возвращается в карман брюк. Джон медленно встает и садится в поезд. Спустя двадцать минут, он будет в съемной квартире на Холлоуэй-Роуд, выпьет чашку чая и провалится в сон на добрых семь часов. Пробуждение становится неприятным. Звон телефона. Писк будильника. Голосовые сообщения, записанные на автоответчик. От такого шума Джон спешит избавиться, но накопившаяся усталость делает его неловким. Будильник летит на пол, телефон блокируется, а автоответчик, что стоит на тумбочке возле кровати, продолжает монотонным голосом оповещать о принятых новых сообщениях. Когда все нормализуется и в квартире воцаряется тишина, Джон мгновенно ощущает себя разбитым и как никогда несчастным. Одиночество накатывает волной, давая ощущения тотальной безысходности. Все меркнет. Кофе на вкус отдает пластиковым привкусом. Любимое печенье кажется безвкусным. Диван вдруг становится жестким. А телевиденье превращается в сборище идиотов. Джон, убедившись в том, что не в состоянии отвлечься, сам звонит на работу и напрашивается на дежурство. - Я видел тебя вчера после работы, ты уверен? – Крис – напарник и один из немногих приятелей, с кем Джон может посидеть вечером в пабе. - Несомненно. Дома мне нечем себя занять. - Мне бы так. Меган постоянно заставляет меня нянчиться с детьми. Даже после сегодняшней ночной смены я сижу с Артуром и Мэри. - Поверь мне, лучше проводить время с детьми, нежели в пустой квартире. - Знаешь, Сайман звонил мне и просил поработать на выездах сегодня, Томас заболел. - Ладно. Я позвоню ему. Он отключает вызов и тут же набирает номер Саймана, который сразу же соглашается. Двадцать три минуты спустя Джон уже в униформе на посту и ждет вызовов. Его напарником сегодня стал Колин, ещё более хмурый тип, чем он, с которым работать было неимоверно тяжело, ведь тот всегда держался особняком и почти не разговаривал. Даже сегодня, когда бригада скорой спешит на вызов, Колин хмуро смотрит и молчит, не уточняя у диспетчера никаких деталей. - Повторите. – Джон достает блокнот и карандаш. - Бейкер-Стрит 221 B. Предположительно, химическое отравление. - Пострадавший? - Имени не назвали, как и возраста, но предупредили о том, что происшествие произошло пару дней назад, а последствия дали знать о себе лишь сегодня. - Ясно. Машина тронулась в путь. Джон же ощущал некое deja vu. Было странно слышать, что на втором этаже, в квартире на Бейкер-Стрит, вновь поселился жилец, неравнодушный к химии. Впрочем, девять минут пути, и вот она - знакомая черная входная дверь, в которую с некоторым волнением звонит Джон. Домовладелица миссис Хадсон с непониманием смотрит на Уотсона. - Джон… – Взволнованно произносит она, нервно глядя вверх. - Миссис Хадсон. – Сдержанно отвечает Уотсон. - Я… поторопилась, - Колин, хмыкнув, разворачивается и залезает обратно в машину, - мой нынешний жилец обладает упертым характером и не хочет лечиться у «обычных врачей», только у Кэлвертона Смита. - Кто это? - Специалист по эктоплазме и духам. - Но ведь это шарлатанство, вы же понимаете. Миссис Хадсон кивает и страдальческим голосом продолжает: - Уже сегодня он был неспособен подняться с дивана. Его лоб покрылся испариной, не говоря про общую бледность и чахлость. - Я должен подняться к нему. - Нет-нет, - миссис Хадсон прикрыла дверь, - лучше не стоит. Этот человек очень властный, и я боюсь, что его гнев… - Миссис Хадсон, с кем это вы говорите? – Глубокий, бархатный баритон донесся со второго этажа. Даже слабость голоса, его прерывистость, не смогла исказить этот голос. - Шерлок… - На выдохе произносит Джон и неверяще смотрит на лестницу, ведущую наверх. Миссис Хадсон тут же успокаивающе кладет свою руку ему на плечо. - Джон, - она заставляет обратить на себя внимание, - он не хочет тебя видеть, поэтому уходи. Его воскрешение тайна. - Опомнившись, Джон переводит свой взгляд на неё, не до конца понимая, что она говорит. – Четыре месяца назад он вернулся и продолжил свою практику. - Четыре месяца?! - Джон, послушай, тебе не стоит искать с ним встречи. Столь резкое замечание привело его в чувство. - Миссис Хадсон, я не собираюсь навязывать кому-либо свое общество, но мой долг как врача, удостовериться в том, что больному не грозит опасность. Она отходит от дверного проема, позволяя пройти. Водитель, не понимая их замешательства, сигналит, Джон знаком показывает, что зайдет внутрь. Поднявшись наверх, Джон без колебаний переступил порог квартиры и направился к больному. Шерлок Холмс лежал на громаде из подушек, на своем излюбленном диване. Его глаза лихорадочно блестели, синие губы были прикушены, а лицо было такое бледное, что сливалось с воротником белой рубашки. Когда Джон приблизился к дивану, Холмс вытянул руку вперед, останавливая. - Мистер Холмс, - учтиво и без намека на некогда связывающую их дружбу, начал разговор Джон, - мне необходимо осмотреть вас. - Я не нуждаюсь в чьих-либо осмотрах. – Несмотря на болезнь, властности в тоне Шерлока не убавилось. - Позвольте, мистер Холмс, - Джон сделал ещё один шаг вперед, как пациент резко вскочил и чуть пошатываясь, ушел в спальню. Джон молча проводил взглядом своего бывшего друга. Поведение Шерлока не вызвало в нем ни злости, ни обиды, ведь невозможно обижаться на человека находящегося в таком плачевном состоянии. - Я не уйду, пока не буду знать о том, что вы в порядке. - Тогда ваш визит продлится очень долго. - Шерлок, - не выдержав, Джон отправился следом в спальню и дернул ручку, - ты болен. - Даже если это так, ты совсем не тот специалист в коем я нуждаюсь. - Тебе нужен Кэлвертон Смит? - Именно он. - Ты отказался от доводов рассудка и стал верить всяким лицемерам, якобы умеющими разговаривать с духами и призраками? - Этот человек способен справиться с любым недугом с их помощью – с былым азартом сказал Холмс. - Если это твое очередное дело, то мог хотя бы предупредить об этом миссис Хадсон. Зачем этой бедной женщине мучиться и изводить себя переживаньями о твоем самочувствии? Тишина стала ответом. Джон поняв, что продолжения разговора не будет. Спокойно отправился вниз, понимая, что это, скорее всего, часть очередного расследования, которое ведет Шерлок. Внизу на лестничном пролете стоял некий молодой мужчина и дожидался, того пока спуститься Джон. - Как его состояние? – Вежливо поинтересовался он. - Близко к критическому. – Молодой мужчина вскинул брови и тут же прошел в квартиру. Джон же, предчувствуя за всем этим опасность, осторожно поднялся и прислушался. Шерлок говорил тихо и медленно, его слова так и оставались непонятными Джону, в отличие от ответов этого молодого мужчины. - Вам не кажется, что это доказывает праведность всевышнего. – С маниакальностью и чрезмерной фанатичностью произносит он. – Вы ведь знаете, что я многое могу. Эти жертвы, да они были готовы на все, ради призрачной надежды. Ответ Холмса Джон не расслышал. - С моей стороны было бы бесчеловечно не раскрыть вам свои маленькие секреты, тем более, что по всем признакам вы скончаетесь примерно через восемь часов. – Настала пауза, Джон бесшумно открыл дверь и вошел внутрь. – Вы отличный слушатель и сыщик , не думал, что вы поняли обо всем в нашу первую встречу. – Пауза. – Тогда, как вы позволили мне отравить вас? Или же это ваше состояние способствовало проанализировать случившееся? Вы молчите? Ну, право, мистер Холмс, позвольте же мне окончательно почувствовать триумф, я ведь погубил вас! Джон осторожно пробрался в кухню. Те двое находились в спальне Холмса. - Я так же отравил Кейт, Ричарда и Дейзи. Их смерти. Те предзнаменования, что я сам для них сочинил, все это добавило мне известности в определенных кругах. Вы ведь понимаете то, как тяжело выжить в нашем современном Лондоне. - Пить, - шепотом произносит Шерлок, - воды. - Нет. Вы будете мучиться, так же как и я, получая ваши смс с угрозами разоблачения. – Раздался щелчок, подобный тому, как пистолет снимают с предохранителя. Джон понимая, что выслушал уже достаточно, схватил со стола увесистый том посвященный ботанике и поспешил избавиться от такого гостя. Когда молодой человек падает без сознания, Шерлок кивает в знак благодарности и откидывает пистолет в сторону. - Этот человек и есть Кэлвертон Смит, верно? – Джон ощупывает его пульс, удостоверяясь в том, что тот не сильно пострадал. - Да. – Шерлок достал из комода наручники и пристегнул их на запястьях Смита. – И Джон, я действительно не хотел, чтобы наша встреча произошла вот так. – Более снисходительно говорит Шерлок. - Конечно, мне надо идти. Джон уходит. Коллеги встречают его хмурыми взглядами, но Джон не обращает на это внимания, ведь в его сознании какая-то его часть все ещё пытается осмыслить, что единственный в мире консультирующий детектив жив. Чувство ярости и обиды появляется лишь вечером, когда он вновь возвращается в пустую квартиру на Холлоуэй-Роуд. Тот, чью гибель он оплакивал три года, был жив все это время. Джон корит себя за то, что хранил своеобразную верность ему, не впуская никого в свою жизнь. - Я все-таки идиот. Вибрация телефона и Джон в недоумении смотрит на смс послание. «Ты не прав. ШХ» «Подслушиваешь?» «Немного. Я стою за дверью. ШХ» «Зачем ты пришел?» «Я хочу вернуть своего друга и исцелить его. ШХ» «Исцелить?» «У моего друга, впрочем, как и у меня, выжжены сердца и нам обоим требуется время, чтобы восстановить их. ШХ» Джон откладывает телефон в сторону и идет к входной двери. Замок открывается, и он крепко обнимает Шерлока. Мысленно доктор не раз себе рисовал нечто такое, только с хором ангелов и белыми вратами на пути, но сейчас ощущая в руках чужое тело, чувствуя его тепло, Джон несказанно рад, что этот невероятно сложный, гениальный и в чем-то даже фантастический человек – жив.