Звездные войны. Перерождение

— Поверить не могу, что они согласились, — заметил Оби-Ван Кеноби, когда они вместе с бывшим падаваном шагали к покоям Люка, дабы сообщить удивительную новость. Совет дал добро, они могли лететь хоть сейчас. — Энакин. Скайуокер вскинул голову, делая вид, что внимательно слушал, хотя на самом деле, Оби-Ван знал, он целиком пребывал в своих мыслях. — Да уж, — хмыкнул Энакин и душераздирающе зевнул. — Я думаю, они просто хотят еще ненадолго избавиться от меня. — Ты слишком строг. Тогда уж от нас обоих. — Оби-Ван скосил глаза на Скайуокера и, будто ни на что не намекая, добавил: — Плюс к этому тебе настоятельно предлагали остаться. — Ситха с два. И отдать все лавры тебе, учитель? Не дождешься. Оби-Ван улыбнулся одними губами и вздохнул. — На все веления Силы, как говорит Мастер Йода. — Энакин вздрогнул. — Что с тобой? Ты слишком напряжен, это не пойдет на пользу… — Да-да, я больше не нуждаюсь в поучениях, — фыркнул он, закатывая глаза. — Конечно. — Я просто не выспался, — с большим напором продолжил Энакин и вдруг как-то возвысился и одновременно сник. С ним никогда нельзя быть уверенным. — У нас появился шанс закончить войну одним махом, Оби-Ван. Со смертью Гривуса… все закончится. Они бы не упустили такого. — А если это ловушка? — спросил Кеноби без особого интереса. Энакин оскалился. — Именно поэтому они и послали нас. И… слушай, ты можешь сам сказать ему? Мне надо… В общем, ты не мог бы? Это важно. Энакин смотрел на него глазами новорожденного эвока, уверенный, что со стороны это выглядит очаровательно. — Я даже не буду спрашивать. Увидимся на посадочной площадке через два часа. — Отлично. Спасибо, — и убежал. Оби-Ван мог только головой покачать. Конспиратор ситхов. *** Энакин спешил, как только мог, и при этом старался вести себя «не подозрительно». Падме убьет его, если кто-нибудь узнает об их связи из-за того, что он не не сумел сдержать себя на публике. Особенно теперь, когда под ударом находился еще и ребенок. Падме. Ему нужно было увидеть ее. Срочно. Немедленно. Сейчас. Узнать, что она в порядке, он зря себя накручивает, а этот сон — этот кошмар — происки его воображения. Ничего больше. Обычный чертов кошмар. Как бы Энакину хотелось верить в это. Но перед глазами вновь и вновь вставало лицо матери, ее изуродованное тело, худые руки, которыми она хотела прикоснуться к нему перед смертью. Энакин будто наяву слышал ее прощальные слова. И эти крики из его сна, к которым он — дурак — не прислушивался. НЕТ! С Падме такого не случится. Он не позволит. Нет. Ни за что. Он пожертвует жизнью, неважно чьей, но не даст ей умереть. Энакин буквально взлетел по секретной лестнице, о которой знали только они с Падме, и постучал в дверь, изнывая от нетерпения. Ждать пришлось недолго. — Энакин? Почему ты здесь, это же опас… Он заткнул ее поцелуем, жарким, отчаянным, безнадежным. Падме пыталась что-то промычать первые несколько секунд, но потом, сдавшись, обвила его руками за шею. Она взлохматила ему волосы, не отрываясь от поцелуя. Энакин сильнее прижал ее к себе, мысленно благодаря Силу за то, что она цела. — Эн-Эни, Энакин! — Я так… скучал, — выдохнул он в ее волосы. — Я так боялся, что… — О чем ты говоришь? Я тоже скучала, но, если это попытка реабилитации после вчерашнего, то я за, конечно, но не сейчас. — Падме засмеялась, когда он вновь потянулся за поцелуем. — Энакин! Вообще-то у меня рабочий день, и… Он отвел взгляд и чуть сжал зубы, принимая серьезный вид. — Мне необходимо уехать, Падме, — сказал Энакин, в его голосе сквозили оправдательные нотки наравне с твердостью в знак того, что он не отступит. Последнее, чего хотел сейчас Скайуокер, — ссориться. — Это ненадолго, и я обещаю, я… — Джедайский бизнес? Опять? — Падме обняла себя за плечи, отстраняясь от мужа. — Ты ведь только приехал… — Я знаю. Это важно. Падме на мгновение прикрыла глаза. — Что ж я знала, на что иду, выходя за тебя замуж, — наконец вздохнула Амидала. — Но не думай, будто мне это нравится. Я серьезно, Эни, когда ребенок родится, я не хочу, чтобы он видел отца только на выходных. Это неправильно. Энакин? Ее лицо приняло озабоченное выражение. Скайуокер со странной отрешенностью смотрел, как она протянула вперед руку, дотронулась до его щеки и заставила взглянуть ей прямо в глаза. — В чем дело? — Как она могла быть одновременно такой мягкой и настойчивой? Это оставалось для Энакина загадкой. Впрочем иногда ему приходило в голову, а не использовала ли любимая на нем свои политические штучки, иначе как объяснить, что во всех ссорах виноватым оказывался Энакин, хотя и мог поклясться: изначально все было по-другому. — Я видел сон. — Его голос был натянут, точно струна, Энакин чувствовал это и ничего не мог с собой поделать. — Как те, что снились мне перед смертью матери. Падме медленно кивнула. — И? .. — И… — Дыхание куда-то сперло, и Энакину понадобилось довольно много времени, чтобы выдавить хриплым и рваным голосом: — Он был о тебе. *** Сама мысль о том, чтобы полететь куда-то с отцом, провести с ним время хотя бы относительно по-человечески, была вдохновляющей, и все же Люк не мог наслаждаться ею в полной мере. Лея где-то там. И она в опасности. Его сестра в опасности. И все из-за какого-то бешеного киборга и жуткого старика из прошлого, в которое они сами и умудрились вляпаться (Не то чтобы Люк жалел или вроде того, напротив, он был даже рад такому стечению обстоятельств, но лучше бы они втроем вообще не разделялись). Как тут не беспокоиться? Хан тоже переживал, но в своей манере. Он уже успел выбесить Энакина, а они только покинули орбиту Корусканта. Хан умел быть поистине раздражающим, если хотел, а сейчас ему определенно это было нужно. Спустить пар. Расслабиться. Бен пока держался, стойкий, точно скала, что заставило Люка вспомнить их первый совместный полет. Они держали курс на Альдераан, не зная, что совсем скоро планета исчезнет, и тогда Бен с точно такой же невозмутимостью относился к едким замечаниям Хана. Люк едва заметно улыбнулся. Хоть что-то время не изменило. Кораблем в большинстве своем управлял отец, и Люку, сидя за спиной у Оби-Вана, который, несмотря на то, что занимал место второго пилота, чаще доверял полет старому ученику, а сам просматривал что-то на датападе, оставалось только молча восхищаться тем, с каким непосредственным изяществом отец заставлял корабль подчиняться его воле. Не зря Вейдера считали одним из лучших пилотов Галактики. — Так, каков план? — спросил Хан, расположившийся за Энакином, и нахмурил брови. Ему не нравилось быть в роли пассажира, это точно. — Мы скажем тебе, когда он будет готов, — отозвался Энакин и, включив автопилот, обернулся к собеседникам с самоуверенным видом. — Оби-Ван как раз прорабатывает детали, ну, а в целом: высаживаемся, находим вашу принцессу… — И сматываемся. Мне нравится этот план, а тебе, Люк? Прежде чем он успел вставить хоть слово, Энакин кинул: — Но прежде нам придется отыскать еще кое-кого. — Думаю, Энакин, он сам нас найдет, — вставил Оби-Ван мрачно. — Тем хуже для него. — Тот… киборг, верно? — Люк наклонился вперед. — Гривус. Из-за него вы согласились помочь. — Ничего личного, парень, — сказал его отец. — Просто, мы должны положить конец этой войне. Конечно, с чего еще им помогать совершенным незнакомцам? В очередной раз Люк подумал, что все было бы иначе, расскажи он правду до того, как эту возможность у него отняли. Поверили бы они? Интересно, что бы потребовалось в доказательство? И как отец повел бы себя? Теперь уже поздно жалеть. — А неплохой корабль, — заметил Хан, которого тишина не устраивала по определению. — Еще бы, — ответил Энакин. — На нем же летаю я. — Звездный разрушитель типа «Венатор». Оснащен гиперприводной системой. Развивает скорость до… сколько там? Не слабо. Но, кажется, слегка устаревший. — Хан. — Люк закатил глаза. — И точно не лучше Сокола, верно, Малыш? — Сокол ни с чем нельзя сравнивать, — усмехнулся Люк. — На нем же летаешь ты. — О, я чувствую себя преданным. — Соло схватился за грудь со всей драматичностью, на которую способен. — Я думаю, это был укол в обе стороны конфликта, Хан, — сказал Оби-Ван, не отрываясь от монитора. — А как ты, Энакин? — Если ты считаешь это благородной местью, то это не так. — По крайней мере теперь ты знаешь, как я себя чувствовал все эти годы. — И кто теперь хохмит, Мастер? — Это еще одна часть моей благородной мести. Люк и Хан переглянулись. — Ладно, я без понятия, что здесь происходит, и мне срочно надо выпить. Люк, ты со мной? Скайуокер-младший кивнул, и оба поднялись с мест. — Смотри не врежься во что-то, златовласка, — бросил на прощание Соло. Тут корабль резко тряхнуло, и всех стоящих —, а их было целых двое, — потянуло вправо, где они с шумом врезались друг в друга. — Энакин! — Оби-Ван, наконец, оторвался от своего датапада, чтобы с упреком взглянуть на бывшего ученика, который, очевидно, никогда не перерастет детские обиды. — Что? — пожал плечами Скайуокер. — Мне показалось, это астероид. А Хан ведь просил ни во что не врезаться, так, Соло? — Еще сочтемся, Скайуокер, — пообещал контрабандист, а затем Люк силой утащил его из кабины пилота. — Прости, Малыш! — крикнул вдогонку Энакин, усмехаясь. Попутчики им, конечно, попались, что надо, но без Люка не найти его сестру (название планеты — велика помощь!), следовательно Гривуса, а мальчишка не поехал бы без друга. Может, и сгодятся на что-то. Обернувшись к пульту управления, Энакин напоролся на угрюмый взгляд старого учителя. — Ну что? Разве его вина, что впервые за этот чертов день он почти — почти! — забыл о проклятом сне, благодаря перепалке с их новыми знакомыми? *** — А теперь оставь нас. Не бойтесь, генерал, принцесса не сбежит, правда же? Лея, сцепив пальцы в замок, молчала. Еще чего не доставало — потакать Императору, пусть и будущему. Даже когда Лея была сенатором, полностью под наблюдением высших сил, она умудрялась противостоять воле Палпатина, не выдавая при этом свою связь с Восстанием, а теперь все карты раскрыты… И Лея точно не видела смысла унижаться. Огромный киборг, который и держал Органу здесь против ее воли, с поклоном вышел, оставляя ее один на один с голограммой скрюченного человека в капюшоне. Лея удивлялась, знал ли этот Гривус об истинной личине своего господина. — Скрывать лицо нет нужды, — бросила принцесса. — Я и так знаю, кто вы. Ей показалось, или Палпатин усмехнулся в другой части Галактики? — Все же, с твоего позволения, я бы остался в этом амплуа. Но поговорим о тебе, Лея. Ты знаешь, что твой брат отчаянно ищет тебя? На лице Органы не отразилось ни одной эмоции. — У меня нет братьев. Лея видела, как губы будущего императора сложились в улыбку. — Полно, Лея. Я же слышал, как ты, будучи под давлением, испуганная и шокированная, позвала его. Если бы ты не сделала этого, наш разговор продолжился бы в моем кабинете, а не здесь. А затем дело оставалось за малым — сообщить ему, где ты, и ждать. Осознание точно ударило принцессу. — Вы хотите заманить его сюда, — с ужасом прошептала Лея. Что же она наделала? — Не бойся, Лея. Он уже был в моей власти, и я не тронул его. Я не хочу ни твоей смерти, ни его. — Иначе мы бы уже были мертвы, так? — Схватываешь на лету, принцесса. — Отчего-то желтые глаза Палпатина взглянули на нее из-под опущенного капюшона. — Я хочу помочь. Тебе и твоему брату. Верь мне. — Поэтому вы держите меня на всеми забытой планете? — Я должен кое-что проверить. Обещаю, ни ты, ни твой брат не пострадают. — Я вам не верю. И я никогда не присоединюсь к вам, если это то, чего вы ждете. Никогда. — Ты сильна. Очень. Но у всех есть слабости, а многие из твоих мне уже стали известны. — Сердце Леи отчаянно заколотилось в груди. Что. Она. Наделала?! — Нет. — Да. И только благодаря тебе. Бейл Органа. Королева Бреха. Альдераан. Мужчина, с которым ты таинственным образом оказалась в здании Сената. Хан, кажется. Так что, мы договоримся?