Звездные войны. Перерождение

Энакин, конечно, любил и уважал своего учителя и мог бы, не задумываясь, сотню раз рискнуть жизнью, чтобы спасти его, но иногда, в такие моменты, как сейчас, об этом нелегко было помнить. Очень-очень нелегко. Практически невозможно, хотя Энакин Скайуокер и отрицал значение этого слова. Нет, здесь другой случай. Ведь это по милости Оби-Вана, который так вовремя нанес Падме визит, Энакин должен был скрючиваться под столом в комнатах его между прочим законной и беременной жены, где он имел полное право находиться. И находился бы. Если б только джедаи, политики, сепаратисты и прочая вселенная не играли постоянно в игру с названием "Кто эффективнее разрушит отношения супругов Скайуокеров". Нет эмоций, есть покой. К хатту! Он не пробыл с Падме наедине даже час. Это несправедливо. Нечестно. Они заслуживали хоть немного покоя, особенно теперь. …Когда-нибудь Энакин изменит все это, и им больше не придется скрываться. Никогда. — Так что вы думаете, сенатор? — спросил голос Оби-Вана. Энакин прислушался. — У вас есть предположения, кто эти неизвестные, и чего они хотели? Неизвестные? Какие еще? .. Падме ничего не говорила ему. — Честно говоря, я не знаю, что и думать, — ответила Амидала. — Она — та девушка, называвшая себя Леей, — была очень убедительна. Я почти готова верить ей, но… У сенатора Органа нет детей, тем более таких взрослых, и то, как они очутились в здании сената, ночью, не потревожив охрану, — это не говорит в их пользу. «Причем тут Бейл Органа?», — нахмурился Энакин. Интерес конкретно этого альдераанца к его жене был отнюдь не по вкусу Скайуокеру. — Как бы вы охарактеризовали их, сенатор? — спросил Оби-Ван после паузы. — Девушка — политик. Я предполагаю, она могла воспитываться в знатной семье. Что касается мужчины, то он либо бывший военный, либо гражданский, но определенно у него имеются или имелись проблемы с законом. И нет, я не считаю, что они как-то связаны с джедаями, магистр Кеноби. Или с ситхами. — Благодарю, сенатор Амидала. — Энакин почти видел, как Оби-Ван поклонился, а Падме кивнула в ответ, оба серьезные и официальные. Хм. Этикет был еще одной вещью, которую Скайуокер не очень-то жаловал. Дождавшись мягкого скрипа двери, Энакин вылез из своего убежища и вальяжно развалился в кресле Падме. — Есть что-то еще, о чем ты мне не говорила? — задал он вопрос жене, которая пришла спровадить его с законного места. Падме только улыбнулась и чмокнула своего «Эни» в щеку. — Это совершенно неважно, любимый. Служба охраны уже занимается ими, я решила не напрягать тебя. Мы ведь не виделись так давно… — Амидала потянулась за лаской, но Скайуокер к ее вящему удивлению уклонился и продолжил смотреть на нее взглядом судьи. — Энакин! — Меня напрягает то, что любой проходимец может залезть в этот чертов Сенат, а ты там днями и ночами. — Меня защищают… — Этого недостаточно. — Меня защищаешь ты. — Падме игриво улыбнулась. — Я не всегда тут. А в остальное время? Падме, подумай хотя бы о ребенке. Не стоило ему этого говорить. — Нет, это ты подумай о нем, Энакин! — взъелась Амидала. — Ты только узнал, что станешь отцом, и уже опять стремишься уйти от меня. — Я бы все отдал ради еще часа с тобой, ангел. — Энакин нежно поцеловал Падме, обнял, выждал, пока она не успокоится, и лишь затем сказал: — Но мне надо разобраться в этом ради твоей же безопасности. Я скоро вернусь. Прости. Я люблю тебя. — Тогда может быть поздно, Скайуокер! — крикнула напоследок Падме Амидала и уселась за документы, то ли смеясь, то ли хмурясь. В этом был весь Энакин. Постоянная спешка. Куда — неясно. Зачем — тем более. *** Люк скучал. Добрые полтора часа он тупо валялся на кровати, глядел в потолок и думал со скоростью вуки, лишь изредко развлекая себя штучками Силы, наподобие: левитировать шкаф, кровать, стул, покрутить это все в воздухе, приземлить обратно, ничего не разбив («Тренировки никогда нельзя прекращать, да, магистр Йода?»). Но вскоре надоело и это. О, кого он обманывал? Люка бесило абсолютно все. «А если б я сказал совету, кто я, они все равно отослали бы меня в эту ситхову комнату и ушли, отобрав меч и свободу?». Люка злил равнодушный к его судьбе Оби-Ван, прочие члены Совета, которые на удивление Скайуокера оказались отнюдь не сверхсуществами, неизвестно куда девшийся отец и Ардва. Все они плевать хотели на него. И, Люк прекрасно осознавал это, не имели причин относиться к нему как-то по-другому. Но все же… Нет, ситх! О чем он только думает? Разумеется, основной причиной раздражения Люка была неспособность увидеть друзей. Убедиться. Вдруг это были вовсе и не Лея с Ханом? Вдруг джедаи дали ему ложную надежду? Джедаи. Их было т а к много. Великая Сила, так много… И останется только он сам. Люк тряхнул головой. Мысленно юноша уже давал себе клятву, что не даст этому случиться. Не важно как. Эти ужасы больше не повторятся. Нет. — Л ю к! .. Скайуокер вскочил на ноги, оглядывая комнату, точно раненый зверь или сумасшедший. Лея! Это был ее Голос. Она звала его. Она здесь. И она использовала их связь, чтобы докричаться до него. Как? Почему? — Люк, услышь меня. Брат, я… — Лея! Ничего. Его крик врезался в непроницаемые стены и заглох. Люк ждал секунду, две, три, минуту, но ответа так и не последовало. Тишина, казалось, стала лишь глубже. Скайуокер с тяжелым вздохом буквально упал на кровать и принялся ждать, сам не зная, чего. А спустя полчаса к Люку явились стражники в алых униформах и сказали, что некий Канцлер хочет его видеть. И что возражения не принимаются. Дождался. Умница. *** Оби-Ван Кеноби приподнял брови, разглядывая человека, который вызвал вместе с приятелями волнения не только в Силе, но и в Совете Джедаев, и в службе охраны всего Корусканта. Выглядел он, как типичный контрабандист или вор. Квай-Гон общался с такого рода личностями и оставил множество связей ученику, так что Оби-Ван прекрасно знал их повадки, внешность и умел вести с ними переговоры. Магистр вздохнул. Раньше едва ли кто-то покусился бы на здание Сената. Похоже, галактическое беззаконие вышло на новый уровень. — Ну и что вы хотите от меня, мистер? .. — не изволив подняться с койки, спросил пленник. — Ваши друзья уже приходили сюда и ушли разочарованными. — Я Магистр Оби-Ван Кеноби. И для начала вашего имени будет достаточно. — Соло. Хан Соло. Капитан Тысячелетнего Сокола, — лениво ответил мужчина. — Слышали о таком, магистр? — А должен? Хан Соло приподнялся с кровати и быстро окинул Оби-Вана взглядом. — Интересно… — Что именно вам кажется интересным? — дерзко спросил Энакин, опиравшийся на белоснежную стену позади учителя. О, такого стоило ожидать. Оби-Ван предполагал, что, несмотря на просьбу (!) не влезать, Скайуокер обязательно как-нибудь, кхм, затруднит ситуацию. Энакину вообще не стоило идти сюда, разговоры — не его конек. Но по причине, которая вряд ли вписывалась в кодекс, Энакин сам нашел Оби-Вана, вскоре после его ухода от Падме Амидалы, и увязался с ним на тюремные уровни. Хотя кому об этом говорить? Ведь Оби-Ван сам попросил это дело, чувствуя вибрации в Силе. Она будто говорила, что ему необходимо разобраться с незваными гостями. А точнее, им. Такими знаками не пренебрегают. — Да так, — отмахнулся пленник. — Ностальгия, знаете. А вы двое ведь хотите узнать, как мы попали туда, верно? Оби-Ван кивнул. — Ну, а я хочу видеть Лею, — заявил Соло. — Надеюсь, мы поняли друг-друга. — Более чем. Энакин? Скайуокер закатил глаза с выражением вселенской усталости и покинул комнату. — Это я называю выгодной сделкой. — Пленный, ухмыляясь, отсалютовал Оби-Вану невидимым бокалом. Затем помолчал, размышляя над чем-то и спросил ленивым тоном: — Не подскажите, магистр, какое сегодня число? И год? Нахмурившись, Оби-Ван Кеноби ответил. Зачем? Ладно день, это понятно, но год… Или пленник спросил, чтобы сбить с толку? Вполне вероятно. — Так, — протянул Соло, — либо один из нас чокнулся, либо Люк опять начудил что-то с этой его Силой. — Люк? Вы имеете ввиду Люка Стивенсона? Им уже было известно, что их недоджедай и парочка взломщиков заодно, но убедиться не помешает. Хан вскинул голову и прищурился. — На вид лет двадцать, средний рост, весь в черном, светлые волосы, голубые глаза и лайтсейбер на поясе, так? — Да. Прежде чем пленник сумел ответить, в камеру ворвался Энакин. — Оби-Ван, — начал он, сделав знак, что им необходимо перемолвиться словом наедине. — Говори при мне, — рявкнул Хан. Скайуокер бросил на него яростный взгляд и произнес: — Ее нет. Доволен? Пленник резко побледнел, а на его щеках заиграли желваки. Оби-Ван уже решил, что потасовки не избежать, однако вместо этого Соло вдруг сказал абсолютно спокойным голосом: — Тогда приведите сюда Люка. Иначе я и слова не скажу. Ясно? *** — Люк Стивенсон… Эта фамилия не слишком подходит тебе, мой мальчик. — Я не ваш мальчик. Старик усмехнулся. В его исполнении это выглядело слегка зловеще. — Как же похоже на... — он тряхнул головой, все еще улыбаясь, и откинулся в кресле, — впрочем неважно. Ты не хочешь узнать, почему ты здесь, Люк? Я ведь могу т а к к тебе обращаться? Люк облизал пересохшие губы. Старик не нравился ему. Совсем не нравился. Возможно, потому что на вражеском корабле он уговаривал джедаев убить его, или… Нет, определенно из-за того. Какие еще могли быть причины? — Я бы хотел знать, кто вы. — Меня зовут Канцлер Палпатин, — мягко ответил старик, — но ты можешь звать меня просто Палпатин, Люк. Разумеется, когда мы одни. Люк тут же решил, что никогда не назовет этого человека по имени. — Тебе, возможно, интересно, как я вместе с Магистром Кеноби и Энакином оказались на том корабле? В том, как он произносил имя отца, было что-то неправильное. Тем не менее Люк кивнул. Джедаи умолчали об этом. Они всегда о чем-то не договаривают. — Ты, конечно же знаешь, долгое время Республика воюет против Сепаратистов. Этот конфликт получил название… — Война клонов, — прервал Люк. — Именно. Галактический Сенат посылает все новых людей на бойню каждый день, и, к сожалению, я должен признаться тебе, что играю во всем этом далеко не последнюю роль. По их представлениям. Я Верховный Канцлер, но одна Сила знает, как я бессилен… Сепаратисты же думают, что без меня смогут легко получить власть над Сенатом, и потому решили меня похитить. Я содержался на том корабле, где мы и встретились, Люк, пока, — Палпатин улыбнулся, — Энакин Скайуокер и Оби-Ван Кеноби не спасли меня. Ты должен был слышать о них: эти два имени постоянно крутят по Голонету. — Да, я что-то припоминаю. Палпатин торжественно кивнул и, помолчав несколько мгновений, с самым невинным видом спросил: — Ты не расскажешь мне, как ты оказался на том корабле? — А вы не расскажете, зачем я действительно вам понадобился? — Догадка осенила Люка. — И как вам удалось вывести меня из тюрьмы джедаев без их ведома? Они же не знают, правда? Канцлер улыбнулся. И впервые Люк заметил на его лице следы настоящего веселья. — Я вижу, ты уже пообщался с Советом. Нет, они не знают, и лучше бы так продолжалось и дальше. От этого многое зависит, Люк. Ты должен понять, ведь она-то поняла. Он сказал это так быстро и тихо, что Люк даже засомневался, правильно ли он услышал. Палпатин облегчать ему задачу не собирался, ничем не показывая, что секунду назад разорвал мир собеседника вклочья. Он просто заговорил о другом, будто ничего не случилось. — Джедаи довольно… жестоки по отношению к тем, кто действует не по их устоям. К тем, кто идет против них, даже если у человека имеется важная и хорошо обусловленная причина так поступать. Даже если эта… хм, вражда только предвидится в будущем. — До свидания, канцлер С Люка довольно было этих отвратительных намеков. Что известно этому на вид добродушному старичку? Кто он на самом деле? — Мы еще увидимся, Люк Стивенсон. Канцлер встал и кратко хлопнул в ладоши на грани слышимости. Двери распахнулись, пропуская в кабинет десяток солдат, которые сопровождали Скайуокера ранее. — Я… не сомневаюсь. — Люк склонил голову, решив, что и дерзить тоже хватит.