Heroic

Комната наполнена дымом, едким запахом алкоголя, потом и твоими духами. Я стою в дверном проеме, наблюдая за тобой. Сидишь на подоконнике, убивая очередную сигарету. Медленно выпускаешь никотин из себя. Окно распахнуто полностью, и ты сидишь на сквозняке. И мне холодно. Поворачиваешься ко мне, и, замечая твою сумасшедшую улыбку, понимаю – ты под кайфом. Опять. Снова. Никогда. Всегда. Ты в героиновом плену, и пожалуй, выйдешь оттуда только после смерти. Да и смерть тоже бывает героиновой. Героической. -Хей, Джонни, иди сюда. – Рукой, которой держишь сигарету, приглашаешь сесть напротив. Пепел падает на указанное тобой место. Ты с виноватой улыбкой и дрожащей рукой убираешь пепел. Умилительное зрелище. Сажусь напротив, и ты протягиваешь мне свою же “убийцу”. Твоя улыбка опьяняет, и я в бреду делаю глубокую затяжку. Дым выдыхаю тебе в лицо. -Плохому я тебя научил,- в миг становишься серьезным, - а ты все впитал. Где тот Джонни, который твердил мне, что я идиот, потому что курю? Кто стеснялся общаться со мной, потому что любил? -Умер с героиновым тобой. – Откровенно отвечаю, смотря в твои покрасневшие глаза. – Но новый Джонни полюбил тебя сильнее. Улыбка возвращается к тебе, и твои глаза загораются, как у ребенка, которому обещали огромное лондонское мороженое. Я поворачиваюсь тебе спиной и сажусь ближе. Сразу же обнимаешь меня за спину, и моя голова ложится на твою грудь. Я пропадаю. Я умираю. В тебе. А мир продолжает существовать. -Сид, мне кажется, что ты отдал себя в залог смерти за кайф. Мне жалко тебя, Сид. Ты сильнее обнимаешь меня и прижимаешь к себе, зарывшись носом в мои “солнечные” волосы. Ты вообще считаешь меня своим солнцем в пасмурном Лондоне. Солнечным мальчиком. Да, а ты чернее осеннего небо. -Плен, не залог. Жалеть надо себя, а не меня. Я зависим от героина, а ты от меня. -Кого ты цитируешь? -Себя. На моих волосах остается капелька твоей боли, любви и дури. Я поворачиваю голову в твою сторону, и вижу такую же капельку на щеке. Беру твое лицо в свои руки, и нежно целую тебя в лоб. Сквозь слезы улыбаешься своей детской наивностью. Встаю и иду в спальную комнату, и возвращаюсь с красным шерстяным пледом. Одна подушка, красный плед, двое парней и героиновый плен. Не закрываем окно, и в одежде ложимся на пол. Ветер играет со шторами, город сверкает тысячи огнями. Я люблю Лондон. -Сид, почему ты ненавидишь столицу? -Дерьмовый город, чтоб его. – Накрываешь нас пледом. – Много тут воспоминаний. Плохих. Единственное светлое пятно – это ты. Я был счастлив. Я был с тобой. А потом ты исчез. Навсегда. Исчез так, как все великие люди оставляют нас; без писем, без свидетелей. Героический. Героиновый.