Вспышка

Боль внутри достигла пика. Я лежал и пытался как можно скорее уснуть, чтобы днем отправиться к врачу на прием. Жар охватил меня, каждый сантиметр тела будто обжигали клеймом. Подушка была вся мокрая от пота, а подняться и открыть окно попросту не было сил. Я словно медленно варился в одном из котлов Преисподней. Хотелось пить. Голова болела так, что глаза было больно открыть. Я продолжал лежать и пытаться настроиться на сон. На улице уже было около двух часов ночи. Вдруг раздался звонок в дверь. Боль в голове вспыхнула с новой силой, ослепив на секунду. Дышать стало труднее. С колоссальными усилиями я все же поднялся на мгновение и приоткрыл окно, после чего рухнул обратно на подушку. Тем временем мама уже подошла и открыла дверь прибывшему "папуле". Ублюдок был сильно пьян, чему я, собственно, перестал удивляться с малых лет. В его неразборчивой речи можно было выловить нотки агрессии. Пьяный он был всегда злой. Да и трезвым особой добротой не отличался. Внутри, к невыносимой боли и жару, добавилось отвращение. Отвращение и ненависть к этому "существу". Лишь одному человеку я могу пожелать зла. И от этого человека меня разделяет лишь одна стена. Когда они с матерью отправились спать в свою комнату я наперед знал, что этот урод, как всегда, пристанет к ней и захочет поднять скандал, чтоб избить. И вот, через каких то пару минут я уже начал слышать неразборчивый и злой лепет этого алкаша. Я не понимал ни слова, но было понятно, что ничего хорошего это не предвещает. Я слышал его голос и от этого мне становилось еще хуже. Меня тошнило от каждого звука, что производит эта тварь. Я лежал и вслушивался, когда он станет материть ее. Меня словно на изнанку выворачивали. С каждым словом, что он произносил, хотелось разорвать его на части. Спать теперь мне не удастся, нужно прислушиваться. Я услышу свое имя, когда мать произнесет его (пусть даже шепотом), и я сорвусь с места, не смотря ни на что, и выкину этого выродка из дома. Боль в голове начала притупляться и стала пульсирующей, но слабость начала подступать сильнее. Я был уже в полусне, когда мама зашла в мою комнату, разложила второй диван и сказала: "Я у тебя посплю, он не дает мне покоя". Но все не так просто. Этот сценарий был уже донельзя вбит в моем мозгу. Он пристает к матери с разговорами, чтобы спровоцировать конфликт -> она приходит ко мне в комнату в поисках покоя -> спустя пару минут придет он и в конфликт уже буду подключен я. Все произойдет секунда в секунду, не сомневаюсь - он уже вот-вот зайдет. Я постарался настроить себя, быть готовым вскочить, если что. И вот, не прошло и минуты, я уже слышал шаги кривых ног в нашем направлении и пьяный голос ублюдка, который выговаривал, призывая, имя мамы. Внутри все потяжелело от омерзения. Дверь в комнату открылась, сквозняк занес в комнату алкогольный смрад и вот, сам его обладатель зашел в комнату, собственной персоны. Увидев его, внутри все заледенело. И без того холодные руки были готовы покрыться инеем. Ненависть словно прошла сквозь меня и впиталась. За ним в комнату словно вошла чернота и мрачность сепии. Он подошел ко мне, присел на пол и сказал: "А ты чего лежишь, а?". От одного его голоса мне словно вонзили ледяную сосульку в легкие, ярость наполняла меня льдом все больше. Я чувствовал себя как в холодной ванне. -Уйди отсюда, дай мне уснуть. Завтра мне нужно к врачу -, я пытался говорить максимально спокойно. -Ты..вот что ты сделал?.. ты нихуя здесь не сделал и ко мне никакого уважения нет блядь..-, говорил он своим мерзким голосом. С каждым его словом меня леденило все больше. Я очень хотел чтоб он замолчал и исчез. -А что сделал ты?-, спросил его я. С дивана я не вставал. -Я.. я квартиру эту заработал -, пробубнил он свой любимый ультиматум. На все у него был лишь этот ответ. -И ни разу не заплатил за нее. Если бы не мама - мы бы давно от голода сдохли и на улице жили. А ты, тварь, еще и уважения к себе какого-то требуешь. -, говорил я медленно и спокойно, чтобы этот урод понял каждое мое слово. Чего и следовало ожидать - это задело его главосемейные чувства. Зло сморщив лоб, он начал говорить то, что может и умеет лучше всего: -А ты то?! Ты нихуя не сделал! НИ-ХУ-Я ты не сделал! Хули ты пиздишь тут! Сученок блядь! Никакого уважения не имеешь к отцу! Сука! Ты говно и зовут тебя тут НИКАК. Ну-ка блядь вставай! После последних слов он толкнул меня. Я подскочил, ожидая удара сверху. Но когда я встал - он только начал заносить руку для удара. Холод, завершая процесс, дошел до мозга и словно "коснулся" макушки. Ярость вспыхнула во мне горящим шаром за секунду. И вот, я словно стоял в середине большого костра и источал пламя. Внутри уже не было холода. Не став ждать, пока он ударит меня - я пнул его в живот. Он отшатнулся в сторону выхода из комнаты, споткнулся о порог и упал за дверь, в коридор. Тут я потерял над собой контроль. Ярость ослепила меня. Я налетел на него, пока он лежит, и начал вырисовывать вальс костяшками кулаков на его лице. Удары обрушивались на его голову вновь и вновь. Я не помнил себя. Все происходило так, будто я стою и смотрю на эту картину со стороны. Я горел яростью, она оглушила меня. В голове начали быстро-быстро переключаться с одной на другую картинки из детской памяти... Как он бил сестру, маму. Их плач. А я лишь беспомощный младенец, который все это наблюдал и не мог ничего сделать, кроме как смотреть на это и кричать "Папа, не надо"... В этом состоянии аффекта я продолжал избивать его, а в голове эхом раздавалось "Умри!". Я желал ему боли. Смерти. Мучений. Я хотел, чтобы эта тварь страдала. Он пытался закрывать голову руками, но это не спасало его. С лютой ненавистью я продолжал избивать его, как только мог. Так продолжалось минуту, но тянулась она, как обычно это бывает, вечность. Отступило все также внезапно, как и появилось. Я пришел в себя. Пламя внутри начало утихать, а в голову начала возвращаться притупленная боль. Правый кулак кровоточил из костяшек. Я встал и посмотрел на отца. Его опухшее лицо было в крови и синяках. Я различил у него сломанный нос. Из губы и левого глаза у него бежала кровь. Он смотрел на меня снизу и поливал матами, но не вставал. Я посмотрел в сторону матери. Она стояла в проеме комнаты и смотрела на меня удивленным взглядом. Я еще раз посмотрел вниз, на отца. Его личико пялилось на меня теперь одним видящем глазом, т.к. другой потихоньку топила кровь, которую он вытирал рукой. Отвернувшись от него, я пошел в свою комнату. Вытер кулаки о полотенце и упал на диван. Былое состояние болеющего человека возвращалось. Я очень хотел спать. Я еще половину ночи слушал, как он материт меня из других комнат. Он ходил от ванны в их с мамой комнату и обратно, умывал кровь, которая не спешила останавливаться. Мама принесла ему льда, чтобы он приложил его к синякам. Но, как я услышал, папуля попросил засунуть этот лед мне в жопу. Я был уверен, что к матери он уже не пристанет сегодня. Главный раздражитель и объект для ненависти у него теперь - Я. Он продолжал ходить в ванну и отмываться от крови. Через некоторое время мама зашла ко мне в комнату и присела на соседний диван: -Зачем ты так? Как он теперь на работу уйдет? -, спросила она тихо. -А что мне оставалось делать? Ждать пока ОН на меня налетит? -Ну хотя да -, она сидела и слушала, не пошел ли урод спать. Из ванной доносился звук воды и его речи, которая уже постепенно становилась понятной. Если прислушаться, то можно было различить такие слова, как "сука" и "ненавижу". -Как он теперь на работу уйдет, все же? -, спросила она, - у него глаз красный и кровь из него бежит, нос сломанный и зуб свой там стоит рассматривает. -Пусть так и идет. Мама еще посидела у меня. Когда отец наконец улегся - она ушла спать в зал. Еще некоторое время я слышал, как маты раздаются из соседней комнаты. Под них я и уснул. Голова снова болела, слабость вернулась в тело. Днем я пойду к врачу.