Тобой

Восхищались тобой... Те, кто рядом был, кто не очень. Эти скулы, глаза, эта родинка у губы. Ты как будто бы омут - тянул в себя неизбежно. Здесь не скрыться уже: и хоть прячься ты, хоть беги. Ты, как воздух в Москве - Так же влажен, отвратен, мерзок. Но без тебя... Нет сил даже сделать вдох. Себя ты считал... Мусором. К черту нежность. А для других... Ты гений. Их идол. Бог. Тебе было двадцать... А может быть тридцать, сорок. Возраст не важен, когда океан внутри. Тобой восхищались те, кто казался близким, А ты умирал... Без верности и любви. И для тебя... Одиночество уж не страшно, На маленькой кухне... С ним вместе вы пьете чай. Тобой восхищались, а ты уходил под утро. Так было проще... Не нужно мечтать, скучать. Не нужно жалеть о фразах и предрассудках, Не нужно молчать, просить и искать ответ. Ты б променял эти чертовы скулы, губы... На что-то родное... На то, чего вовсе нет... На то, что лелеять можно холодной ночью, Что греет сердце... И влагу дает глазам. Кажется, "что-то это" назвали счастьем, А ты со злостью снова... По тормозам. Сделать лишь вдох. Выдох. И все нормально. Одному быть не страшно. Правда? Это ведь так. Тобой восхищались те, кто рядом был, кто не очень, Но в куче людей... Ты видел одних собак. Их главной мечтой... Было держаться вместе, Взять твою руку и слушать, как бьется пульс. Ты улыбался и уходил под утро, На коже губами рисуя: "Я не вернусь ".