Осторожность словам не помеха

- Микаге, но я так больше не могу! - Возьми себя в руки, Томоэ. Нам нельзя этого делать. - Но почему? Разве я не доказал тебе свою преданность, свою любовь? Микаге продолжал не спеша закутываться в дзюбан и старался не смотреть на лиса. Он чувствовал его отчаяние и ему было совестно перед другом - да, именно другом! - за мучившие его чувства и за то, что предпочел не переступать черту. - Томоэ, - повернулся он, наконец, к лису. - Пойми. Однажды мне придётся уйти. И тебе будет гораздо больнее, чем сейчас. Томоэ, закусив губу, смял в руках темно-синее с серебристой вышивкой кимоно. Он всегда помогал своему богу одеваться. Но в последнее время эта привычная, казалось бы, процедура стала для него совсем невыносимой. Микаге был красив, настолько, насколько может быть красиво воплощённое божество. Дело еще усугублялось тем, что Томоэ чувствовал нечто подобное впервые. Впервые его любовь была обращена не к женщине или демонице, а к тому, кто некогда протянул руку помощи, стал другом и господином. Он скрывал эту страшную страсть столько, сколько мог, но в один вечер саке сыграло с ним злую шутку: когда, засыпая, он положил голову на колени Микаге и вдруг почувствовал, что больше не в силах сдерживаться, он выболтал своему богу всё. Микаге, слушая его сбивчивую исповедь, только грустно улыбался и хмурил изящные брови. Это продолжалось бесконечно много лет: признания, грустные улыбки, неловкие взгляды. Вот и сейчас... - Никуда ты не денешься! - вспылил вдруг Томоэ. Слова друга не на шутку задели его. - Ведь ты бог! Я достаточно узнал тебя за то время, что мы вместе. Ты не бросишь храм. И меня ты не бросишь! Последнее лис почти прокричал. - Томоэ... - Прости, - прошептал ёкай, опустив голову, с трудом успокоившись. - Поможешь мне одеться? - осторожно спросил Микаге, взглядом показывая на измятое кимоно в руках лиса. Томоэ угрюмо кивнул и аккуратно, с давно приобретённой сноровкой накинул кимоно на плечи своего господина. Но обняв его так невинно со спины, он не стал убирать руки, а наоборот, обнял еще крепче, прижался к нему всем телом и впервые дотронулся до него губами. Он осыпал легкими и несмелыми поцелуями его шею и чувствовал, как бешено колотится сердце под его ладонью. - Отпусти меня! Не совершай глупостей, - Микаге наконец вышел из ступора и сделал неуверенную попытку вывернуться из хватких рук. Но Томоэ вцепился в него еще крепче, жарко прошептав на ухо: - Никуда я тебя не отпущу. Я хочу всегда быть с тобой. Служить тебе, помогать. Если ты прогонишь меня, я вернусь и буду ждать тебя у дверей, как верная собака, пока ты не примешь меня или пока я не умру. Микаге почувствовал, как его щеку обожгли горячие слёзы. Ему было непередаваемо тяжело и грустно от того, что он не мог ответить Томоэ взаимностью. Да, он очень привязался к этому несчастному лису. Но все было уже решено: он во что бы то ни стало вырвется на волю из этих пут. Он перестанет быть богом земли и покинет храм навсегда. А потому... - Томоэ, - позвал Микаге, чувствуя, как руки ёкая все настойчивее залезают за отворот дзюбана. - Томоэ, ты действительно этого хочешь? - Больше всего на свете! - лис зарылся носом в его волосы. - Ты действительно хочешь служить мне и помогать? Ты готов к этому? - будь Томоэ на тот момент чуть внимательнее, он бы расслышал в голосе друга подвох... - Тогда поцелуй меня. Лис был так счастлив, что подхватил Микаге на руки, легко, как котёнка. Хотя у него подкашивались ноги, а глаза были мокрыми от слёз, и он до нервной дрожи боялся сплоховать. Поцелуй был нежным и недолгим. Томоэ рассчитывал, что впереди у них продолжение, и он еще сумеет показать своему возлюбленному богу всю свою демоническую страсть. Но... - А теперь отпусти меня, - раздался холодный и отстранённый голос. Томоэ даже не понял, как все случилось, но он, сам того не желая, разжал руки, и Микаге, коротко вскрикнув, свалился вниз. - Прости, - ужаснулся ёкай и бросился помогать. - Стой, - скомандовал Микаге. Томоэ замер на месте, как статуя, удивленно хлопая пушистыми ресницами. - Все в порядке, Томоэ. Теперь ты мой слуга. Этим поцелуем мы скрепили контракт бога и хранителя, и с этого момента ты будешь выполнять все, что я тебе говорю. - Но я и так... - лис готов был снова разрыдаться. - Больше ты не подойдешь ко мне ближе чем на расстояние вытянутой руки, - голос Микаге стал жёстче. Он медленно поднялся с пола и, не глядя на притихшего ёкая, вышел в храмовый двор. Сквозь пелену слёз Томоэ заметил, что походка у него стала уставшая и нетвёрдая, как будто он вмиг состарился. - Микаге, только не бросай меня здесь одного...