Кровь и сталь

Над городом сгущались темные тучи. Вскоре начался дождь, и тяжелые капли забарабанили по крышам домов и широким тротуарам. Несмотря на предрассветный час и осадки, на улице было чрезвычайно много людей — в основном молодых мужчин. Углы домов и доски объявлений были густо обклеены пестрыми плакатами с призывами добровольно вступать в действующую армию. Все это указывало на событие, которое произошло вчера поздним вечером — диктор по радио и телевидению объявил об атаке вооруженных сил Железной республики на государственные границы Независимого Союза Коммунистических Держав.

***

Теодор тяжело встал с кровати, открыл воду в рукомойнике и сполоснулся. Комната была обставлена довольно убого: кровать, пара стульев, обветшалый шкаф и деревянный стол. В одном из углов находились все удобства — медный умывальник и унитаз. То, что такое расположение отхожего места противоречит всем санитарным нормам, мало интересовало начальника Теодора, как, впрочем, и остальные правила и требования. Парень тяжело вздохнул и начал надевать вытащенный из шкафа потёртый серый костюм. Отворив тяжелую дверь, он вышел сначала в узкий прокуренный коридор, а потом и на многолюдную улицу. Центр Вычислений, где работал Теодор, был отделен от бараков, где он жил, только небольшой площадью. Парень быстро пробрался сквозь плотную толпу и направился в Центр. Он прошел в главный зал, где находилось более ста табуляторов — вычислительных машин огромных размеров. Сегодняшним заданием Теодора был подсчет годовой прибыли известного промышленника Моргансона. Он подошел к одному из табуляторов и начал работу. Примерно через час донёсся звук электрического звонка, и на заднем дворе послышалось рычание автомобильного мотора. «Вот и завтрак», — подумал Теодор; Центр обеспечивал своих операторов не только жильем, но и питанием. Неприметная дверь в стене отворилась, и в столовую хлынул поток рабочих. Столовой комната являлась, очевидно, лишь в понимании мистера Бернса, начальника Теодора. Вдоль стен, обклеенных драными обоями, тянулись ряды столов и лавочек, а в дальнем углу находилась старая трибуна, где регулярно освещал последние события разных масштабов сам мистер Бернс. На столах в деревянных мисках уже дымились блюда «высокой кухни» — пареная репа, картофель в кожуре и коронное блюдо — гороховая каша. Рабочие уже спешили занять места подальше от начальника, который должен был прибыть с минуты на минуту и начать свою проповедь, дабы поесть в тишине; Теодору досталось место примерно в середине стола. Наконец, в столовую, опираясь на железную трость, вошел сам мистер Бернс — полный и пожилой мужчина с моржовыми усами. Он взошёл на свою трибуну и начал речь:  — Полагаю, все знают, что произошло вчера вечером. Началась война! Я со своей стороны сделаю все, чтобы вы сохранили свои рабочие места и продолжали зарабатывать деньги! Ишь, что вздумали: всеобщая мобилизация — «Дворян на войну, грамотных туда же!» Рабочие лишь стучали ложками в ответ.  — А теперь серьезно, — продолжал он, — если кто вздумает взять повестку от комендатуры, может забыть о рабочем месте! Места им рабочие сохраняй… Последняя фраза была подкреплена такими словами, что передние ряды рабочих поперхнулись пареной репой.  — Через неделю будут готовы справки. Первая четверть из вас — лица восточной национальности, вторая — глухонемые, третья с травмами рук, остальные умственно отсталые. — после этих слов рабочие залились смехом указывая пальцем друг на друга. Дальше Бернс долго разорялся по поводу того, что будет огромное количество неоплачиваемых государственных заказов, которые могут разрушить его бизнес. Затем продолжилась ежедневная рутина: работа, обед, работа, ужин, и уже смеркалось, когда всем разрешили пойти домой. Неделя прошла в обычных заботах. Наконец, в следующее воскресенье всем были выданы справки о непригодности к военной службе. Вечером того дня Теодор по обыкновению купил еженедельную газету. Первые полосы издания пестрели новостями с фронта — героическими победами, прощаниями с павшими и прочей ерундой. Но внимание парня привлекла другая статья: «В … был уличен в коррупции и взятках военный комендант. Следствие доказало более ста случаев должностных преступлений… Военный совет назначил на вакантное место полковника …, который известен своей неподкупностью и нетерпимостью к взяточникам…». Дальше подробно описывали достоинства новоиспеченного коменданта и его приближённых. В конце статьи предупреждали о проверках непригодных к службе мужчин, на уклон от армии. Теодор прекрасно знал, чем грозит уклонение от службы в армии — три года исправительно-каторжных работ на железных рудниках или угольных шахтах. Путей выхода из ситуации было три: сломать себе правую руку для соответствия диагноза из справки, пытаться скрываться, понимая, что молодой мужчина вызовет кучу ненужных подозрений, или поступить в действующую армию. Взвесив все варианты, Теодор, несмотря на опасность для жизни, выбрал третий путь. Только отправился он не в военкомат, а пошел записываться в добровольческий отряд. Штаб добровольческой дружины представлял собой старое готическое здание на окраине города. Неравнодушные граждане приносили сюда материальную помощь, здесь же желающие записывались в добровольческие батальоны. На входе Теодора встретил старик, который проводил его в нужный кабинет рекрутера. За столом сидел уже немолодой мужчина с пышной шевелюрой и глиняной трубкой во рту. Теодор закрыл дверь и присел на невысокую табуретку напротив него. - Имя, — мужчина был явно не многословным.  — Теодор, — сухо отрезал парень.  — Имя при рождении?  — На кой-черт оно тебе надо? - Имя, значит, называть отказываешся? — мужчина явно был не в духе, и его ярость начинала набирать обороты. - Да.  — Сделаем пометку в личном деле. Теодор спокойно наблюдал, как рекрутер что-то помечал на листке.  — Фамилия.  — Майер.  — Ты на ходу это придумываешь? Парень лишь угрюмо промолчал.  — Род деятельности?  — Оператор вычислительных машин.  — Грамотный, значит. По виду и не скажешь…  — Дальше, — резко прервал его Теодор, который явно не собирался засиживаться.  — А ты, парень, не кричи, в саперах-проходчиках еще места остались! Понимая, что план может провалиться, Теодор умолк и поменял выражение лица привычно наглое.  — Так-то лучше. — мужчина криво усмехнулся, — Почему не на войне?  — Не годен.  — Причина? Теодор заранее засунул правую руку в карман и левой бросил на стол справку, которая гласила о травме. Рекрутер бросил быстрый взгляд на бумажку и попросил показать рану. — Ничего я вам не покажу, всё видела врачебная комиссия. Мужчина скривил губы, но ничего не сказал. — Так что, куда меня направляете? Рекрутер пролистал бумаги, которые, скорее всего, были списками военных частей. — Артиллерийский наводчик, пятнадцатая легкая батарея, — немного помедлив, рекрутер добавил, — первая линия обороны.