Свинцовые тучи

Небо затянуто свинцовыми тучами, сквозь которые пробиваются слабые лучи солнца. Клудд сидит, сняв маску, на одном из каменных пиков и смотрит на небо. Она мертва. Она убита вместе с их не рожденным наследником. Убита одним ударом ножа в горло, каким-то стражем, сумевшим найти их пещеру среди скал. Рассветные лучи солнца окрашивают небо в красный цвет. Прямо как кровь. Ее кровь. Ее кровь, расплывшаяся красным облаком по белоснежным перьям на грудке. Кровь их ребенка, который так и не увидел этот мир. Клудд не может поверить в случившееся. Ему все еще кажется, что она вот-вот подлетит к нему со спины, заговорит… Она часто так делала, когда… когда была жива. А ведь она так и не узнала, как поднималось у него настроение, вера в себя, когда он слышал за спиной осторожное позвякивание когтей, а затем чувствовал у своей головы ее теплое дыхание и слышал тихий ласковый голос. Успел ли он ей сказать, сколько она значила для него? Она любила его по-настоящему. Она всегда могла его успокоить, утешить. Она была для него единственным лучом света, единственной целью его бесконечной борьбы. Иногда ему казалось, что она для него – солнце. Солнце, способное не только огревать, но и залечивать кровоточащие раны. Успела ли она узнать это? А теперь ее нет. Она умерла, исчезла, угасла, унеся с собой все. Вся система Клудда, вся его жизнь рухнула вместе с ней. Теперь у него нет их идеального будущего, нет венца его творения, нет главной детали его совершенного мира. Клудду кажется, что его тоже нет. Он чувствует внутри себя зияющую пустоту, кровоточащую рану, с которой как будто раньше времени сняли швы. Цели нет. А еще он чувствует какую-то детскую обиду. Обиду то ли на судьбу, отобравшую у него самое дорогое, то ли на стража, который посмеет запачкать свои когти в ее крови, который не побрезговал убить ребенка, пускай и не рожденного еще. То ли на саму Ниру. Посмевшую его оставить, прекратить дарить тепло и каждый день вытаскивать его из глубин его собственной ненависти. Посмевшую так просто… Казалось бы, он, Верховный Тито, победивший стражей во время их же вероломного нападения, убивший их предводителей, их лучших солдат… Казалось бы, он, теперь уже законный король, может что-то поменять, может отдать приказ судьбе и времени отменить ее смерть… Но он не может. Не может ничего изменить. Ему неподвластна эта часть жизни. Все его могущество оказалось бессильно пред Смертью. Он выиграл войну, но он побежден. Он проиграл в схватке с судьбой. Он не сдержал обещание, данное ей. Они не совьют гнезда на Древе, которое теперь принадлежит Чистым, у них никогда не будет птенцов. Она никогда не подойдет к нему со спины и не скажет несколько ласковых слов. Она больше никогда не согреет его, не излечит еще одну рану на его душе. Никогда не улыбнется ему, никогда не разбудит его вечером, никогда не обсудит с ним планы на будущее, никогда не обнимет его, никогда не прижмется к нему во сне. Клудд слишком, до страшного, отчетливо понимает это. Он слишком опустошен, чтобы плакать. Верховный Тито остался один на один со своей теперь абсолютной властью. Остался наедине, без цели, без малейшей надеждой на счастливое будущее, которое можно было построить только с ней. Наедине с небом, которое заливает розовая краска рассвета.