Война и Страсть.

Кетрин вытаскивает очередную пулю из тела Ребекки. На этот раз она улавливает пулю из области живота, и улавливает тихое сердцебиение первородной. — Она выживет? - спрашивает Степан, поднимая свою голову, чтобы осмотреться. — Эта юбилейная, - Кетрин отбрасывает пулю в сторону, и поднимает голову Ребекки, что та могла отдышаться. — Кровавый Ад! - выругивается блондина, и смотрит в глаза Пирс. — Ты спасла мою жизнь… — Не нужно благодарности, Ребекка, - в своей манере ухмыляется Пирс. — В этот раз я спасла тебя, но в следующей могу и убить. — Ты не предавала Элайджу, ты любишь моего брата, я знаю правду о письме, - Ребекка кашляет, ведь в ее легкие попадает пыль. — Только ему это теперь нужно объяснить, - Кетрин помогает ей подняться. — Где он? Я хочу его увидеть. Я хочу объяснить ему все. — Он должен быть в Рейхстаге, - Ребекка опирается о плечо Кетрин. — Похоже, Ник бросил меня. Мой брат бросил меня! — Не возмущайся, Ребекка, мы найдем их, - уверяет ее Пирс. — Степка! Чертяга! Жив! - несколько солдат из дивизии Степана пробираются в разрушенное здание. — Миша! Мы здесь! - выкрикивает Степан. — Мы живы! — Флаг над Рейхстагом, - Миша обнимает Степана. — Все уже кончилось! — Каких красавиц спас? - улыбается Леонид. — Вас здесь не обижают? — Пусть только попробуют обидеть, - смеется Кетрин. — Уходим! - командует Борис. Перед ними разруха и огонь. Танки и боевая техника. Выжившие солдаты радуются победе, но бои за Рейхстаг продолжается. Немецкие солдаты укрылись в подвале. Но, над куполом Рейхстага возвышается знамя победы. Исход войны ясен. Ребекка смотрит на купол и на нее лице появляется улыбка. — Смотрите, что я у немца отобрал, - в руках Миши фотоаппарат. — Миха, ты чего? - возмущается Борис. — Если комбат узнает. — Мы все равно победили, Борька! - улыбается солдат. — Война закончилась, теперь жить и любить надо! — Согласна, - улыбается Кетрин выхватывая фотоаппарат из рук солдата. — Фото! На память! — Да, я отправлю сыну на память и жене Ире, - Степан улыбается, становясь рядом с Ребеккой. — Сыну? - переспрашивает Ребекка. — Да, Дима звать, ему год, и знаешь, сестричка, как же мне повезло с женой, - Степан смотрит на Кетин, которая регулирует фотоаппарат. — Даст Бог, и ты будешь счастлива. — Улыбаемся! - твердо произносит Кетрин. Фото на память. Фото на котором все улыбались через силу. Всем хочется верить, что все уже закончилось. Солдаты вернуться домой, к матерям и своим семьям. Ребекка понимает, что два года назад она спасла не просто жизнь раненному партизану. Она спасла ему жизнь, и благодаря ей он мог сражаться за Родину, как и все другие. Благодаря ей он обрел свое счастье. Ребекка улыбается через силу, стараясь не расплакаться. Ребекка улыбается, ведь она не имеет права плакать. Ребекка Майклсон выдержит все, но может Степан был прав, и она будет счастлива? В мае сорок пятого Ребекка поверила, в то, что и она будет счастлива. — С победой, сестренка, - Степан поцеловал ее в щеку, протянул самое ценное, что у него было - пачку папирос. Он был солдат Красной армии. "Сыну на память. Берлин сорок пятого." Века ушедшего в воспоминания. Солдаты направились к своему танковому подразделению, и взор Кетрин падает на стоящую, на пьедестале регулировщицу. Регулировщицу победы. Кетрин Пирс точно знает, как ей нужно поступить. Она хватает Ребекку за руку, и тащит ее к девушки. — Ефрейтор, Петрова, - представляется Кетрин. — Ефрейтор, Миронова, - убедительно врет Ребекка. — С победой, девочки, - улыбается регулировщица. — С вашей победой, - одобрительно кивает Кетрин. — С нашей победой! – регулировщица сходит с пьедестала и передает флажки Кетрин. — Новенькие? Тонкости дела знаете? Нас всего шестеро регулировщиц. — Да, обучены - Кетрин берет в руки флажки и становится на пьедестал. Ребекка понимает, что Пирс делает это, чтобы привлечь внимание ее братьев, или тех, кто мог им помочь. Ребекка сменяет соседнюю регулировщицу, все еще надеясь, что план Кетрин сработает. Девушки-регулировщицы, лихо управляли движением военного транспорта весной 45-го года у Брандербургских ворот Берлина. Мир тогда увидел не просто, девушек регулировщиц, а свидетельство победы над фашизмом. Красный флажок - всем стоп, желтый - проезд свободен. Тонкости службы. Девушкам приходилось и под обстрелами и под налетами фашисткой авиации на посту стоять. На посту у стен рейхстага тогда поочередно сменялись шесть регулировщиц. Май 1945 года. Разрушенный Берлин. Бранденбургские ворота. И девушка-регулировщица - символ Победы... Раиса очнулась, и она дышит изо всех сил. Она должна дышать. Она должна жить. Она должна сражаться до конца, но все уже кончено. — Жива, - Элиза улыбается, когда узнает в раненной медсестре свою подругу. — Элиза, - кашляет Раиса, когда девушка помогает ей подняться. — Как ты здесь оказалась? - спрашивает Раиса. — Как и все. С пехотой, пешком, шла - отвечает та. — Идем, там, у стен Рейхстага Тимур. Тебе повезло, что я тебя нашла. — Повезло, - вздыхает Раиса. Кругом разруха и танки, советские солдаты. Элиза ведет Раису, к группе советских солдат. — Элиза! - Тимур бежит в сторону приближающихся девушек. — Я волновался. — Я нашла Раису, - объясняет девушка, когда Тимур придерживает уставшую Элизу за плечи. — Что случилось после Курска? - спрашивает Тимур. — Где Ян? Помню, когда меня впервые ранили, и мне было страшно, он держал мою руку и говорил : Будешь ты жить еще долго и счастливо. Будем на свадьбе твоей мы отплясывать. Я его хотел пригласить на нашу с Элизой свадьбу. Он ведь был с тобой, Рая? Рад, что ты выжила. — Свадьбу? - зрачки Раисы расширяются, и она обнимет Элизу. — Да, после Курской битвы, я поняла, что Тимур мне не просто друг, у нас, есть чувства друг к другу, - улыбается медсестра. — Я сделал ей предложение, - Тимур прижимает к себе невесту. — Рада за вас ребята, и желаю счастья, - Раиса натягивает улыбку. — Но, Ян не будет отплясывать на вашей свадьбе. Ян попал в ловушку, под Минском. Я уже два года пытаюсь что-то сделать. Пыталась пробраться туда. Поговорить с выжившими евреями, после освобождения. Ничего. Абсолютно ничего. Победоносная армия германии потерпела поражение, но рядом с нами нет многих. — Мне жаль, Рая, - руки Тимура дрожат, когда он отстраняется от Элизы, чтобы обнять Раису. — Надо будет помянуть комбата. Столько наших перебили, немецкая гадина! Никогда не прятался за нашими спинами. — С победой, вас, - негромко шепчет Раиса, обращая внимание на девушку-регулировщицу. — С победой нас! - улыбается Тимур. — Мне пока, - прощается Раиса. Тимур останавливает ее, и подзывает одного из сослуживцев, чтобы тот запечатлел их на фото. Раиса обнимает Элизу, прекрасно понимая, через какой Ад они прошли. Они прошли сквозь Ад и выжили. Теперь война окончилась, и им нужно жить и улыбаться. Раиса улыбается на фото. Она была медсестрой Красной армии. "На память. Берлин сорок пятого." Века ушедшего в воспоминания. Но, как только фото снято Раиса обещает, что обязательно напишет письмо по адресу, который ей написала Элиза и отходит к стене. Ее слез не должен никто видеть. Никто. Она опирается о стену, но силы покидают ее. Она медленно съезжает на землю и закрывает свое лицо руками, ведь ее слезы никто не должен видеть. — Вот я и в Берлине. Мы победили. Все мы. Маргарита, Ян, вы рядом со мной. Вы тоже в Берлине. Мы победили. Вы не умерли, и вы тоже победители в этой войне... На ее глазах слезы, и одна из девушек-регулировщиц подходит к ней, чтобы спросить, что случилось, и, смотря в глаза девушке Раиса понимает, что ей нужно привлечь внимание Майклснов, ведь Ребекка обещала помочь ей. Раиса внушает девушке отдать ей флажки, и становится на пьедестал. Она становится на пьедестал, чтобы регулировать не просто движение и привлечь внимание. Она регулирует победу. Регулировщица в потертой гимнастерке. Май 1945 года. Разрушенный Берлин. Бранденбургские ворота. И девушка-регулировщица - символ Победы... Утро 2 мая 1945-го выдалось ласковым. Ефрейтор Шальнева регулировала движение нашей военной техники в полутора километрах от рейхстага. Вдруг одна «эмка» съехала на обочину, из машины вышел поэт Евгений Долматовский и фронтовой корреспондент Евгений Халдей. Опытный глаз фотокора ТАСС сразу же «выхватил типаж». Халдей не вышел из машины спокойно, как это сделал. Долматовский, он выскочил из нее, словно его ошпарили кипятком, чуть не сбив своего товарища с ног. Закружив вокруг девушки, будто шмель, он с улыбкой до ушей протараторил: — Скажи мне, красавица, откуда ты родом?! — Сибирячка я, из деревни, название которой вам ничегошеньки не скажет, — улыбнулась в ответ регулировщица. Щелкнул затвор «лейки», и Мария Шальнева попала в историю... Из Германии, Англии, даже Новой Зеландии в Воронеж до сих пор идут письма: расскажите о судьбе девушки — регулировщицы, фотография которой в центре майского Берлина стала своеобразным символом и даже визитной карточкой страны — победительницы. На фото — Мария Шальнева (а позже, в замужестве, — Ненахова), тетя Маша, к которой мы и бегали смотреть единственный на весь дом телевизор. Позже по приглашению школьного начальства она не раз рассказывала про те тревожные и радостные дни уходящей войны. К весне 45-го за ее плечами остались тысячи фронтовых километров: Новохопёрск, Кантемировка, Ковель, Познань и, наконец, Берлин… Девушки — регулировщицы из 87-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона с лихвой хлебнули горячих фронтовых дорог. Из пятерых подруг Марии, призывавшихся с ней из одного военкомата, трое навсегда остались в солдатских могилах. Ефрейтор Шальнева хозяйничала на улицах Берлина 20 дней. Конечно же, самым памятным из них оказался день 9 мая. — Была какая-то настороженная тишина, — рассказывает Мария Тимофеевна. — Стою на посту и думаю: что бы это значило? И тут по громкоговорителю объявляют: Победа! После войны Мария Шальнева вернулась в Воронеж, поступила на авиационный завод, да так и проработала здесь до ухода на пенсию. Ее дом — рядом с заводом на улице опять же с названием-символом: Героев стратосферы. Вместе с мужем Мироном воспитали двоих детей. Старшая, Людмила, пошла по стопам родителей — работала конструктором на авиационном; сын, Виктор, — доктор наук, профессор. Марии Тимофеевне не суждено было дожить до 59-летия Победы. Но ее жизнь продолжается в восьмерых внуках, которые видят бабушку со страниц учебников истории.