Война и Страсть.

* Флешфорвард. Новый Орлеан. Наши дни. Сюрприз Элайджи для Кетрин. * Кетрин смеется стуча каблуками по асфальту. Элайджа не думает, о том, что он не знает за что полюбил ее. На этот вопрос он не сможет ответить. Кетрин смеется танцуя под звуки джаза уличного оркестра. Элайджа улыбается бросая стодолларовую купюру оркестру, и Кетрин мило улыбается увлекая его в танец. — Что ты делаешь, Катерина? — Делаю то, что хочу, Элайджа. Я живу! Кетрин танцует, смотря на задумчивого Элайджу, который облокотился о кирпичную стену. Он думает о том, с какой легкостью Кетрин посылает все к черту, и двигается дальше. Он выбрал ее. Он сам вручил ей корону. Он сам назвал ее своей королевой. Но, Элайджа не доверяет ей. Ему кажется, что он сходит с ума. Он не первый, кого обманывала Кетрин Пирс. Но, теперь она не играет. Люди меняются, и Кетрин не верила в это, пока не захотела меняться ради Элайджи. Меняется ради их любви. Она не играет с ним. Элайджа тяжело вздыхает наблюдая за ее тенью. Кетрин продолжает улыбаться и танцевать. Но, Элайджа собственными руками готов убить их любовь. Собственными руками загнать их в тупик. Вновь. Он понимает, что она изменилась. Она уже не та, Катерина, которая верила в любовь. Она играет с мужчинами. Но, Элайджа не знает, что с ним она не играет. Он улыбается наблюдая за тем как она танцует. Элайджа готов сыграть в эту игру. Кто-то из них играет... — Проходи, Катерина. Элайджа открывает входную дверь ресторана, и оказавшись в помещении Кетрин понимает, что в ресторане нет ни единого посетителя. — Здесь никого нет... Кетрин подходит к понравившемуся столику и официант отодвигает стул, чтобы Кетрин могла сесть. — Нам и вдвоем будет прекрасно, Катерина. Ужин? Элайджа Майклсон присаживается за столик и дает указание официанту. Она чувствовала, что не сможет сбежать на этот раз. Элайджа понимает, что их любовь растает, словно снег весной. Он будет виноват во всем. После этого вечера она не простит его. Он тянет на дно, но Кетрин еще не знает этого, продолжает улыбаться. Официант приносит закрытые блюда. — Я думаю, что ты заказал свое любимое мясо под гранатовым соусом. Не смогу оспорить твой безупречный вкус. — Катерина... Кетрин тянется, чтобы приподнять железную крышу и ужасается при виде пистолета. — Как это понимать, Элайджа? Первородный хлопает в ладоши и вампиры из " Стрикс " проводят в комнату Надю со Стефаном. Губы Кетрин дрожат и теперь она поняла, что сбежать ей не удастся. Она понимает, что слабеет, а ее ненависть растекается по всему телу проникая в каждый капилляр. Кетрин кажется, что она падает и падает вниз. — Очередной любовник моей матери который как всегда важнее меня? Надя только грустно улыбается и даже не пытается вырваться, ведь ее сдерживают вампиры вдвое сильнее ее. — Надя... Кетрин с вампирской скоростью оказывается рядом с дочерью и обнимает ее. — Элайджа что здесь происходит? Скажи им отпустить мою дочь! Вампир отталкивает Кетрин от Нади и та оказывается на полу. — Эти вампиры выполняют только мои приказы Катерина. Тебе решать, кто останется в живых. Элайджа встает из-за стала и взяв пистолет передает его Кетрин. Ее руки все еще дрожат и она понимает, что оказалась втянутой в опасную игру со смертельным исходом. — Стефан Сальваторе номер два, как я понимаю. Хмыкает Надя осматривая Элайджу с ног до головы. Она опускает взгляд, ведь ей неинтересно в какую игру на этот раз ввязалась ее мать, и почему ее вернули с той стороны. — Как я понимаю, мне нужно будет выстрелить. Кто останется жив решать мне? Прекрасно! Я уже ненавижу тебя Элайджа Майклсон! Элайджа ничего не отвечает, ведь он знает, что Кетрин умная женщина. Он знал, что она возненавидит его. Но на этот раз выбор только за ней. Он позволит выбирать ей. — Я просила доверять мне, Элайджа. Ты понимаешь, перед каким выбором меня ставишь? Я сделаю выбор Элайджа, но уже никогда не буду твоей. Дрожь в руках Кетрин успокаивается спустя несколько минут. Это тяжело сделать правильный выбор, когда ты запутался. Кетрин понимает, что она проиграла. Она должна выбрать. Она должна выстрелить или Элайджа решит за нее. Она не понимает его мотивов. Им движет ревность или ненависть. Она не понимает, почему Стефан молчит. Она всегда выбирала его. Она выбирала Стефана. Она выбирала свою пустую любовь. Она перепутала. Теперь она понимает это. Кто-то из них играет... Кто-то из них проиграет к концу вечера... Она должна сделать выбор или он сделает выбор за нее. Кетрин зажмуривает свои глаза и наводит дуло пистолета на грудь Стефана. Она готова нажать на курок. Она готова выстрелить в сердце Стефана. Она закрывает глаза и нажимает на курок. Выстрел. Она сделала свой выбор. Но, Элайджа с вампирской скоростью выхватывает оружие из ее рук. Он стреляет в грудь Стефана. — Это за Катерину.... Кетрин падает на пол и опускает взгляд. Она слышит выстрелы, и ей хочется закрыть руками уши, лицо. Но, она сильная. Она сильна и поэтому, искусывает свою губу в кровь. Она задыхается, но понимает, что любит Элайджу. Любит, как бы он не поступил, и жить без него невыносимо. Элайджа виновато смотрит на нее, а она даже и думает о том, чтобы посмотреть на него и увидеть раскаянье в глаза. Вот такая любовь. Надя смотрит на то, как Стефан тихо стонет из-за боли от того, что щепки от дерева приближаются к его сердцу. И она улыбается, ведь осознает, что впервые, тот кто причинил боль ее матери поплатился, тот ради кого унижалась ее мать поплатился, когда очередная пуля пронзает его тело. — Иди к черту, Элайджа! — Выслушай меня, Катерина. Элайджа преграждает ей путь, но она вцепляется своими ногтями в его плечи, и Элайджа даже слышит, как трещит ткань его пиджака. Он удерживает ее в своих руках, но уже слишком поздно. — Или ты со мной до конца или отпусти меня... Отпусти меня... Мне не за что бороться. Я стерва с холодным сердцем. Кетрин невыносимо осознание того, что она проиграла. Пирс отталкивает Элайджу от себя. — Я ненавижу тебя! — А я ненавижу тебя! За то, что ты врала мне, Катерина! Ты любила Стефана и даже унижалась, чтобы расположить его к себе. Ты любила его! — Ты тоже врешь, Элайджа! Врешь и прикрываешься благородством! Я ненавижу себя только за то, что полюбила тебя. А ты... Тебе плевать на нас! Я боролась за нас! Тебе плевать! — А вы стоите друг друга и хорошо смотритесь вместе. Мне можно уже тебя называть "папочкой"? Надя обращается к Элайджи, который отпускает Кетрин. Она разворачивается и направляется к выходу из ресторана. — Иди к черту! Кетрин смеется стуча каблуками по асфальту. Элайджа думает, о том, что он не знает за что полюбил ее. Она уходит стуча каблуками по асфальту. Элайджа понимает, что он довел ее до паники. Это все из-за него. Он закрывает глаза и вспоминает, как любовался ею, когда она засыпала на его груди, и о том, что заставить смеяться могла только она. Кетрин думает, о том, что она не знает за что полюбила его. Она закрывает глаза и вспоминает, как обнимала его и страстно целовала, помнит, как притворялась, что спит, и наблюдала за тем, как Элайджа любовался ею. — Катерина! Кетрин смеется стуча каблуками по асфальту. Теперь агрессия стала ее подругой. Элайджа хватает ее за руку и оборачивает к себе. Он сам довел ее до состояние истерии. — Иди к черту Элайджа! Если ты я тебе нужна была только, чтобы позлить эту волчицу, то ищи другую! Как ты мог поставить меня перед выбором, зная, что я выберу свою дочь! Ты тоже не веришь, что я изменилась? — Я хотел убедиться, что для моей любимой женщины дороже её дочь, а никакая-та там пустая любовь, ради которой она унижалась. Я больше не позволю, чтобы ты унижалась. — Отвали! Иди к черту! Элайджа, после того, как ты вернул меня, то видел, как я страдала и билась в истерике из-за потери Нади. Я перепутала, выбрав Стефана. Я признала свои ошибки, но даже ты не доверяешь мне! Тогда я позволила тебе решать, но сейчас я решила. Отпусти меня, Элайджа. Он должен ее остановить, но она вновь отталкивает его. Кетрин смеется стуча каблуками по асфальту. Но, Элайджа не намерен ее отпускать. Он любит ее, и поэтому желает, чтобы она осталась. Она любит его, и поэтому уходит. — Я не могу отпустить тебя, Катерина. Ты нужна мне. Его руки ложатся на ее плечи. Он намерен все исправить, но уже слишком поздно. Точным движением Элайджа ломает ее шею, и подхватывает потерявшую сознание Кетрин на руки. Вышедшая из кафе Надя все прекрасно видела. Она видит, как Элайджа переносит Кетрин на заднее сиденье Porsche и открывает переднюю дверь, чтобы Надя могла сесть. Надя понимает, что лучше подчиниться. Элайджа закрывает дверь и улыбается, когда смотрит на Кетрин. Видимо, только Элайджа может любить Катерину. Кетрин Пирс - самоубийца, потому что полюбила того, кого не следует. Элайджа Майклсон тоже самоубийца. Он полюбил ту, которую не следует. Видимо, им суждено любить друг друга. Видимо, их любовь уже давно вышла за рамки грани сумасшествия. Они сошли с ума из-за любви друг к другу. Вот такая любовь. Кто-то из них играет... Кто-то из них проиграл к концу вечера... *Флешфорвард. Минск. Мемориальный комплекс Тростянец. Наши дни.* Раиса, сидя на капоте автомобиля, забрасывает за ногу, наблюдая за рабочими, которые продолжали капать. Вышедшая из машины Кира подставляет свое лицо потоку ветра. Она юна и свежа,словно весна. Но, она монстр. Она вампир, и уже давно смирилась с своей сущностью, как и с навязчивой опекой Раисы. — Думаешь, на этот раз все получится? - вздыхает Кира. — Да, Кира. Мы вернем Яна. Ведьмы указали на это место, - Раиса смотрит на солнце. — Я доверяю им. Кира улыбается Раисе и отворачивается, когда один из мужчин приносит поднос с кофе и эклерами. — Спасибо, дорогой, - мило улыбалась вампирша. — Что я говорила о внушении, Кира? - хмурится Раиса. — Хорошо, мамочка, - Кира берет в руки поднос и подходит к Раисе. — Без сахара, как ты любишь. Правда, ему пришлось идти пешком до ближайшей заправки за кофе. — Спасибо, но так нельзя поступать, Кира, - Раиса берет в руки чашку кофе. — С тобой все нельзя : Встречаться с парнями нельзя, одевать мини тоже, внушать нельзя, и благодаря тебе я учи математический анализ, вместо того, чтобы внушить, пить кровь тоже. Очнись! Сейчас двадцать первый век! Будь свободнее! Кстати, почему ты не пьешь кровь? - Раиса привыкла к подобным выходкам Киры, и возможно она и вправду была строга, но Раиса росла в другое время, и так же воспитывала Киру. — Мне нельзя пить кровь, - отвечает Раиса. — Я тогда теряю контроль. — И ты боишься, что со мной случится тоже самое, - Кира смотрит в глаза Раисе, и та только одобрительно кивает. — Мы нашли! - кричит один из рабочих. Раиса бросает чашку с кофе на землю, и с вампирой скоростью оказывается рядом с выкопанной могилой. Она смотрит на останки, среди который она узнает иссохшее тело Яна. Она глядит виновато. Она готова была бежать только к нему, а теперь бежит в могилу, и песок, и она падает рядом с ним. Только с ним она словно тонет. Тонет в чувстве вины. Тонет без него. Пропадает без него. Она тихо всхлипывает на его груди. Вот такая любовь. — Прости меня... Раиса прижимается к его груди, и теперь она понимает, что все это время она тонула без него. Ее солёные слезы медленно капают на его лицо, и возможно ей уже не чем плакать, но она плачет осознавая свою вину. Темно-алая кровь капает на ее губы, и она не может контролировать это. Раиса дышит через силу, нависает над Яном, и смотрит вверх. Она видит, как Кира наклоняет полуживого мужчину, которому она прокусила горло. Но, теперь пришло время возвращаться к жизни, и Раиса понимает это. Она видела во снах, как возвращает Яна, но в реальном мире вышло не так, как в ее снах. Ян открывает свои глаза, и первое, что он вспоминает - это цвет глаз Раисы. К нему вернулась дыхание. К нему вернулась жизнь. Первое, что он видит - это цвет глаз Раисы. Цвет глаз, которые он так и не смог забыть. Он помнит. Он помнит, свою утраченную любовь. * Берлин. Май 1945. * — Опять, - возмущается Раиса, когда Люсьен ее вновь пихает вперед. — Я могу и ударить в ответ! — Ты такая милая, когда злишься, - ухмыляется Люсьен. Раиса не кажется взволнованной, он слышит ее сердцебиение. Люсьен пожимает плечами, и старается смотреть на Клауса. — Она у нас страдает из-за любви, мой друг, - вмешивается Клаус, переступая через обломки кирпича. — О, я знаю, как лечится эта болезнь, - Люсьен обнимает Раису, но та не собирается уступать ему, и Люсьен ощущает удар между ребер. — А ты та еще стерва, - Люсьен прикладывает руку к месту удара. — Вот такая любовь, - вздыхает Клаус подталкивая к себе Раису. — Без Яна я просто пропаду, - уверенно отвечает Раиса идя в ту сторону, в которую ее подталкивает Клаус. Бранденбургские ворота. Девушки -регулировщицы - символ Победы... Девушки поздравляют солдат с Победой. Люсьен улыбается и махает рукой симпатичным девушкам, а Клаус даже не слушает поздравления, а только толкает Раису вперед. — Ник! - Ребекка узнала брата, и бросив свои флажки и бросилась в объятья брата. — Ребекка, - шепчет Клаус, открывая свои глаза. — Посмотри на мою потертую гимнастерку! - выкрикивает Ребекка и бьет брата своими кулаками в грудь. — В меня стрелял снайпер и Кетрин и русские спасли меня! Где Элайджа? — Элайджа попал в ловушку, в Рейхстаге, а там сейчас пожар! А ты, сестра, решила сбежать с тем русским, я видел Степана! Когда я научу тебя Ребекка, что вампиры неспособны любить! - говорит Клаус тремя сестру, чтобы та успокоилась. — Ник, что с тобой происходит? - спокойно спрашивает первородная. Кетрин слышат слова Клауса и флажки из ее рук падают на землю. Сейчас она не ветер, а ураган, сметающей все на своем пути. Она готова была бежать только к нему, а теперь бежит в огонь. Она должна спасти Элайджу. От окна осталось лишь битое стекло, через которое Кетрин и пробирается на первый этаж, который пытал огнем. Кругом, дым. Кругом солдаты. Дым обволакивал непроницаемой пеленой залы, коридоры, комнаты. На солдатах тлела одежда, обгорели волосы, брови, спирало дыхание, и Кетрин боялась, что не успеет найти Элайджу. Она задыхается. Она задыхается от любви. Бетонная крошка и стекло хрустят под ее ногами, пыль попадает в ноздри и горло, голова кружится от нехватки кислорода, но она не отступит. Она найдет его. Кетрин осматривает каждого из солдат. Она не бросит Элайджу, по той причине, что без него она пропадет и не жить без него невыносимо. Она отталкивает любого, кто пытается преградить ей путь. Она находит Элайджу у одной из стен. Он задохнулся от нехватки кислорода. — Элайджа! Кетрин смотрит на него с чувствам вины. Она тащит его на себя, и придерживает его за талию. Она крепко держит его и двигается только вперед. Она идет только вперед. Она вытащит его из этой ловушки, и Кетрин просто не могла смогла бы пройти мимо его. Позади их огненная стена и Кетрин вновь перелазит через разбитое окно, и осколки стекла царапают ее кожу. Она сумела спаси его. Она всегда будет спасать его и теперь она слышит его слабый пульс, ведь его легкие наполнились кислородам, а она задыхается от яда приникшего в организм. Она задыхается и охватывает своей рукой горло. Ее словно отбрасывает назад, и Кетрин не может сделать шага вперед. Она падает на землю. Перед глазами тьма. Дыхание жизни покидает ее. Она задыхается любя. — Катерина! Пришедший в себя Элайджа тяжело дышит и кашляет, дотрагиваясь своей рукой до горла, пытаясь восстановить дыхание. Солнце, которое не радует его, а только слепит его глаза. Позади его огонь. Элайджа поднимает ее с земли, и крепко держит на своих руках и целует в лоб. Он глядит виновато. Она готова была бежать только к нему, а теперь бежит во тьму. Только с ним она словно тонет, и Элайджа осознает это. Он тихо всхлипывает прижимая ее к своей груди. Вот такая любовь. В 10 часов утра 1 мая немецкие войска предприняли согласованную контратаку снаружи и изнутри Рейхстага. От Бранденбургских ворот позиции 674-го полка атаковали до 300 гитлеровцев при поддержке десятка танков. Одновременно в атаку перешли немецкие части, оставшиеся в Рейхстаге. От разрывов фаустпатронов в нескольких местах здания вспыхнул пожар, который вскоре охватил весь первый этаж. Советским солдатам приходилось сражаться с противником и одновременно бороться с огнём.