Да к черту. Мне нравится

Академия Саотоме с утра и до самого вечера кишит учениками, что пропитывали ее стены самыми разнообразными мелодиями, звуками музыкальных инструментов, своими голосами. Она оживлена всю неделю - несмотря на выходные, многие студенты практикуются, развивают способности в любой выдавшийся момент. Но сейчас, в субботнее раннее утро, когда каждый кабинет и зал еще закрыты, одна музыкальная комната все же не пуста. Высокая фигура отодвинула шторы, впуская в зал рассветные лучи, прошла к фортепиано, мимолетно погладив лакированную крышку, глянула на настенные часы и, нахмурившись, оправила юбку, присаживаясь за инструмент. Длинные пальцы коснулись одной из белоснежных нот, будто нажимая не на тяжелую клавишу, а на переключатель, что как по волшебству залил кабинет изящной тягучей мелодией. Как только худые запястья замерли над монохромным рядом клавиш, она оторвалась призрачным шлейфом к потолку. В дверь постучали. Заправив выбившийся локон волос за ухо, молодой талант прикрыл крышку и, скрывая волнение, разрешил войти. - Ты опоздал, - не жалея холода в голосе, произнесли вошедшему. - Прости-прости, Маса-тян. Мне тоже нужно было подготовиться к такой встрече. Не каждый ведь день выпадает столь невероятный шанс~ - Я ни минутой больше не собираюсь оставаться в таком виде, - в ответ гневно произнес брюнет, на самом деле сильно смущаясь своей одежде. - О, и чулки надел? А тебе идет, Маса-тян. - Джингуджи, не позволяй себе слишком многого, - зыркнул Масато своим фирменным укоризненным взглядом, разозленный, что его отступление так легко было сорвано закрытой у носа дверью. - Это Ты себе зря позволил участвовать в азартных играх, - не преминул напомнить Рен с присущей ему самодовольной улыбкой, на что Хидзирикаве оставалось только сверлить глазами объект ненависти и надеяться, что повод его сегодняшнего наряда отпустит переодеться после нескольких насмешек, которые, несомненно, еще долгое время будет припоминать. - Ну, Маса-тян, все не так плохо, как могло бы быть, - пытаясь успокоить, саксофонист только сильнее раздражал брюнета. - Не так плохо? Я бы посмотрел на тебя, побывавшего сейчас в этой "форме"..., - осекся синеволосый, понимая, что сейчас сморозил, но реакция Рена последовала незамедлительно. - Хах, если так сильно хочешь, почему бы не попросить меня об этом? Знаешь, мне очень льстят твои извращенные фантазии с моим участием... - наклонился совсем близко, будто специально горячо выдыхал каждое слово. Морщась пробежавшим от проникновенного голоса мурашек, пианист сохранял невозмутимость: - Я имел в виду, что эта одежда ужасно неудобна. - Тогда, может, стоит ее снять? - не давая Масато ответить что-либо на откровенную издевку, Рен преодолел расстояние между ними, мягко прижимаясь к губам, усиливая давление. Вначале синеволосый промычал что-то недовольное, но вскоре углубил поцелуй. Такие моменты приносили ему бесконечное удовольствие, но и разочарование, что опять поддался этому обольстителю. - Как насчет сыграть что-нибудь? - разорвав поцелуй и еще восстанавливая дыхание, предложил рыжий певец, уже утягивая за собой к единственному музыкальному инструменту в комнате. - Сыграть? - не успел сообразить Хидзирикава, как его уже усадили сверху на фортепиано. - Да, сыграем пару партий. - Чт.. С ума сошел? - проявил сопротивление брюнет, - Не здесь и не сейчас. - В другом месте, в другое время ты уже не будешь в Этом. - Если тебе так нравится женская форма, одевайся сам или найди девушку. - Но я хочу только тебя, - томно прошептал, развязывая на шее любовника бант. - И чем же я лучше девушки? - спокойно, когда к его открывшейся шее примкнули чувственные губы, - Кадык вместо нежной впадины... - Который так сексуально двигается, когда ты, запрокинув голову, пьешь воду на тренировках, - наслаждаясь реакцией, вытягивал Джингуджи своим глубоким голосом слова. Самое возбуждающее, что в них было - их правдивость. Он раскрывал свои настоящие мысли. Рот соблазнителя, тем временем, взялся за расстегивание ослабленных пуговиц, но справившись с половиной, оставил блузку в покое, гладя ключицы, ладонями огибая ребра, отмечая здоровую, но худобу. - Твердый торс вместо упругой груди. В отличие от мягкости женского тела у меня выраженные мышцы, - тихо утверждал брюнет. - Верно, но именно твое сильное тело еще больше пробуждает желание овладеть им, - сжимая в объятиях пианиста, Рен целовал его оголенное, напрягшееся от волнения плечо. - Не могу утверждать, но в моем нынешнем облике твоя страсть растет в геометрической прогрессии, - ощутил чужие пальцы на своих бедрах под юбкой Хидзирикава. - Страшно? - усмехнулся саксофонист, чувствуя дрожь под руками, - До сих пор не понял, Маса-тян? Мне плевать на форму, ее вид или отношение к слабому привлекательному полу. Я наслаждаюсь сейчас эмоциями, что выдает твой возбужденный организм и ярко написаны на лице, - приподнял за подбородок, внимательно глядя в глаза, - Что мне остается, если я могу увидеть тебя таким только в особенных ситуациях? - словно дразнясь, ласково проник языком в приоткрытый рот, сразу отстраняясь, - Твое лицо гораздо милее всех существующих красавиц, а руки с мозолями от каллиграфии и вздутыми венами эротичней хрупких ладошек, - поочередно чмокая в скулы и кисти рук, заставлял синеволосого краснеть, - Позволишь снять твои чулки? - Слишком много болтаешь, Рен, - хоть он и сдерживал голос, скрыть смущение не получалось. Джингуджи аккуратно расстегивает туфли, отставляет их в сторону, скользит пальцами по голени, подхватывает края ткани, тянет вниз, прижимается губами к коленной чашечке. - И ноги с грубой кожей вместо.. - Да к черту. Мне нравится, - перебивает Рен, на секунду теряя самообладание. Напоследок лизнув у внутреннего района бедра и поглаживая косточку лодыжки, Джингуджи поднимается, но не успевает и взглянуть на лицо Масато, как его хватают за ворот и притягивают, страстно целуя, наконец, со всем желанием впиваясь в губы. В дверь постучали. Хидзирикава испуганно отпрянул, поправляя блузку и осознавая, что все равно будет выглядеть странно для гостя из-за новой "формы", а Рен, недовольно цыкнув, направился к двери, когда последовал еще стук: - Что вам? - недоброжелательно раздался голос главного ловеласа академии, не собирающегося открывать и разочарованно наблюдающего за одевающимся любовником. - А, эм, и-извините. Я подумала, вдруг в музыкальной комнате никто не занимается, а она еще закрыта... Я, правда, не хотела вам помешать... - Козочка? - удивился знакомому голосу певец, даже через дверь представляя, как Харука низко опускает голову в извинении. - Джи-джингуджи-сан? Ох, прости еще раз. Раз это ты, сегодня к полудню вас с Се-куном звал Хьюга-сенсей. - А, с Чиби-чаном? Хорошо, спасибо. Что-нибудь еще? - Рен не хотел грубить Нанами, но обида за сорванную "партию" занимала все мысли. - Ты не видел Хидзирикаву-сана? - Масато аж выронил туфлю из рук, что в этот момент пытался быстро надеть. Она громко стукнулась о пол, - Мы с ним и Отоей-куном должны были перепроверить черновики для написания новой песни для зачета... - Нет, не видел, Козочка. Если тебе нужен зал для репетирования, я освобожу через четверть часа, хотя ты, наверно, за это время уже найдешь пустой. - Да, спасибо. Удачи вам! - попрощалась Нанами также через дверь. Брюнет облегченно выдохнул. - Кто же знал, что Козочка такая ранняя пташка, - задумался рыжий, догадавшись глянуть на часы. - У тебя проблемы с зоологией, - нервно выдал пианист, но прекратил отвлеченную мысль, - Зачем четверть часа? - Мы, видимо, не заметили, но уже прошло около двух часов, а значит, в школе теперь полно народу. Я должен отнести тебе сюда твои брюки, или ты хотел пойти в общежитие так? Кстати, я в потрясении, что ты действительно дошел до музыкальной комнаты прямо в юбке, - лицо Джингуджи вмиг посерьезнело, - Надеюсь, по пути к моей Маса-тян никто не приставал? - Джингуджи, будь добр, заткнись и принеси мне брюки, пожалуйста.