Mori e

— Предлагаю провести остаток вечера в баре. Завтра нам некуда спешить, и это уже повод выпить! — торжественно произнес Амэ, став посреди гримерки, чтобы обратить на себя внимание каждого из одногруппников. Надевающий куртку Нагиса застыл у дверей, не спеша уходить. Он смущенно улыбнулся своей сияющей улыбкой и открыл было рот, чтобы ответить драммеру, но не успел. Куро оказался быстрее и первым нарушил непродолжительное молчание. — Я пас, — сообщил он, не отворачиваясь от зеркала, стоя перед которым, смывал в этот момент остатки макияжа. Теперь внимание музыкантов переключилось на него: Амэ направил удивленный взгляд на его затылок, Нагиса растерянно проследил за движениями рук вокалиста, а Таджи, тихо сидящий на диванчике и ожидающий, пока Куро закончит, взглянул на него взволнованно, вмиг напрягшись всем телом. Он считал, что вечно хмурому согруппнику просто необходимо развеяться в компании друзей — слишком уставшим и недовольным он выглядел в последнее время, что не могло не беспокоить Таджи, которому Куро приходился далеко не последним человеком. Поэтому озвученный отказ гитариста сильно огорчил. — Не уж, отказы не принимаются, идем все вместе, — упрямо возразил Амэ, качнув головой, и Таджи мысленно поблагодарил его за настойчивость, надеясь на то, что Куро сдастся под напором одногруппника. — Я устал и хочу спать, — спокойно ответил Куро, однако взглянув на отражение его лица в зеркале, Таджи понял, что вокалист начинает раздражаться. Этот факт огорчил его еще сильнее. Он был готов сделать все, только бы Куро смог расслабиться и испытать радость. Но не был уверен, какой из вариантов является правильным: вынудить вокалиста отправиться с остальными, чтобы доказать ему, как бывает весело с пивом в шумной компании, или позволить ему уйти и дать выспаться этой ночью, убедив себя, его и всех остальных присутствующих, что бодрость — залог хорошего настроения. — Но мы сегодня отыграли такой отличный лайв! Ты так зажигал на сцене, а теперь просто развернешься и уйдешь, словно ничего и не было? — возмутился Амэ, уперев руки в боки и не взглянув даже на покрутившего отрицательно головой Нагису, призывающего молчать. Таджи, в отличие от него, так и не определился своевременно, кого из ребят поддержит, и мог лишь уткнутся виноватым взглядом на сложенные аккуратно на коленях руки, когда Куро, швырнув на столик использованный ватный диск, резко обернулся и нетерпеливо на него взглянул, задавая немой вопрос, готов ли он уйти с ним сейчас. — Да, именно так, — хмыкнул он в ответ Амэ, не отрывая взгляда от Таджи, разглядывающего свои нервно комкающие ткань джинсов пальцы и пытающегося быстро принять решение. Так и не дождавшись ответа от гитариста, Куро, схватив свою сумку, направился к выходу. Чудом не толкнув стоящего у порога Нагису, он холодно бросил «до встречи» и покинул помещение, хлопнув напоследок дверью, чем всех удивил. Музыканты привыкли к скверному настроению Куро, однако никто никогда еще не видел его настолько озлобленным. «Было бы еще из-за чего злиться...» — думал каждый в этот момент. — Что это с ним происходит? Я не хотел выводить его из себя... — расстроено прошептал Амэ, во все глаза глядя сквозь Нагису на захлопнутую плотно дверь. — Устал просто, не обращай внимания, — вздохнул Таджи, поднимаясь с места. Взгляды одногруппников устремились на него, и под их тяжестью гитарист почувствовал себя виноватым за поведение близкого человека. На мгновение Таджи сжался, но затем быстро выпрямился и поднял голову, стараясь выглядеть как можно увереннее и спокойнее, чтобы коллеги не переживали. — Бывает... Надеюсь, твое предложение еще в силе? Надо как-то спасать вечер, — тут же подхватил Нагиса, подходя к Амэ и хлопая его по плечу, чтобы взбодрить и отвлечь от глупых мыслей. Драммер робко улыбнулся и кивнул, после чего повернулся к поправляющему свои красные локоны Таджи. — Ну ты-то хоть с нами? — с надеждой спросил он, и Таджи ощутил себя последним негодяем, отрицательно качнув в ответ головой. — Простите, ребят, но кто-то должен спасать вокалиста. Повеселитесь сегодня за четверых! — как можно веселее произнес он, выдавливая из себя дружелюбную улыбку. Амэ только рукой махнул, и Таджи счел это разрешением уйти и незамедлительно им воспользовался. Когда гитарист уже покинул гримерку, он услышал тихий смех Нагисы, о причинах которого даже не стал задумываться. Главное, чтобы одногруппники не унывали и не обижались на своих нудных коллег. Таджи было немного стыдно за то, что они с Куро бросили ребят, но злиться на виновника плохого настроения в коллективе он не мог. Ему природой было не дано испытывать к Куро что-либо, кроме преданной любви, и он очень надеялся, что вокалист задержался где-нибудь возле входа или еще не ушел далеко и позволит ему, Таджи, напомнить о самом важном и сокровенном. * * * Проснувшись, Таджи сразу понял, где находится, — в кровати Куро, в которой оказался вчера вечером, пытаясь успокоить разбушевавшегося вокалиста. Видимо, не сильно помогло, учитывая, что сейчас во сне тот все равно выглядел напряженным и недовольно морщился. Но у Таджи уже был план, как спасти любимого человека от стресса и нервозности и вернуть ему способность радоваться жизни. Приподнявшись на постели, он потянулся, сладко зевая, а затем повернулся к лежащему рядом человеку и склонился над ним. — Куро... Пора вставать, — ласково прошептал он, сдвигая светлые и темные прядки волос с лица парня, к которому они прилипли во время сна. За окном уже ярко светило солнце, это означало, что день давно вступил в свои права и со сном пора было прощаться. Но Куро такого мнения не придерживался. На выходных он всегда спал долго, пользуясь возможностью, и очень не любил, когда его будили. Таджи знал это, но все равно рискнул попробовать, мысленно подбадривая себя тем, что даже если Куро сейчас пошлет его, то в конце дня, если все получится, будет благодарить. — Некоторые на своих ошибках совсем не учатся, да? — пробормотал в подушку Куро, не открывая глаз и не переставая ее обнимать так отчаянно, словно она была его любимой девушкой. Таджи догадался, что Куро имел в виду тот случай, когда он попытался разбудить вокалиста, а тот чуть не разбил ему губу, не глядя, резко вытянув левую руку с выставленным средним пальцем. Тихонько посмеявшись над воспоминаниями, Таджи склонился еще ниже, чтобы шептать Куро прямо на ухо, чтобы тот ощущал кожей чужое дыхание и прижимался боком к голому торсу своего гитариста. — После того случая ты даже во сне и в шутку бить меня перестал. Бояться нечего, — довольно заметил он. — А теперь вставай. У меня на тебя планы есть. Куро вяло поворочался и опять застыл, словно решил все же не вставать, а вернуться в царство сновидений, вопреки просьбам и уговорам Таджи. — Позволь мне отдохнуть в наш единственный выходной, а... — грубовато отказал он. Но Таджи не огорчился и не подумал даже сдаться. — Мы поедем отдыхать. Тебе понравится. Вставай, а я пока приготовлю для тебя кофе, — уже не попросил, а приказал Таджи, давая Куро понять, что в этот раз он не сможет увильнуть от поездки. В самом деле, не уйдет же он, хлопнув дверью, из собственной квартиры! Тяжелый вздох сонного вокалиста был расценен как согласие, и у Таджи прибавилось уверенности в успехе задуманного. С утра Куро был сговорчивее — то ли потому, что выспался, то ли потому, что плохо соображал спросонья. Это сыграло хитрому Таджи на руку. Легко поцеловав Куро в скулу, он сполз с кровати и, направляясь к двери, на ходу стал напяливать на себя разбросанную по полу одежду. — Не ворчи, — насмешливо бросил он, прежде чем покинуть комнату, услышав, как Куро шепотом проклинает тот день, когда связал себя отношениями с непоседливым и много фантазирующим Таджи. * * * — Вот так... Осторожно, здесь камень, — накрыв ладонями глаза Куро, Таджи осторожнее вел его по лесной тропе, не позволяя раньше времени догадаться, что за сюрприз он ему приготовил. Даже уши Куро Таджи заткнул наушниками и включил на его плеере музыку на самой высокой громкости, только бы вокалист не услышал раньше времени шума воды и чарующего пения птиц. Заставить Куро выехать за город было непросто. Таджи лишь чудом удалось затащить его в машину, когда тот узнал, куда они собираются. А собирались они в лес, подлечить на природе свои нервы. Куро все твердил, что голодные комары и ветки в волосах настроение ему не поднимут, но Таджи слушать ничего не желал. Та картинка, которую он представлял, фантазируя о поездке, была словно вырезкой из сказки. Он не мог отказаться от капельки волшебства и уж точно не мог лишить ее дорогого человека только потому, что тот плохо представлял, какое чудо его ожидает в скором времени. — Вот мы и пришли, — с облегчением произнес Таджи, мечтательно улыбаясь своему спутнику, хотя Куро не мог видеть его улыбки, потому как теплые ладони все еще лежали на его лице. Медленно убрав руки и жестом показав Куро снять наушники, Таджи отошел на несколько шагов назад и остановился перед вокалистом всего в метре от прозрачной воды, омывавшей каменистый берег. Он привел Куро к лесной реке, непривычно спокойной в этот осенней день. Вдоль берега всюду росли раскидистые деревья, ветки которых, под тяжестью зеленых, желтых, рыжих и красных, как волосы Таджи, листьев клонились к воде и едва ли ее не касались. За их макушками, переплетенными между собой, почти не было видно неба, но проворные лучи яркого солнца все равно пробирались сквозь пушистые ветви и падали на зеркальную поверхность реки, играя на ней сотнями бликов под пение лесных птиц. Зрелище было завораживающим. Даже камни, поросшие мхом, не казались пугающими в этом месте. И Таджи видел, как невольно заблестели глаза и смягчилось выражение лица у Куро, когда тот все это увидел. Это место Таджи нашел еще год назад, но из-за недостатка времени все никак не успевал наведаться сюда повторно. Теперь же он имел отличный повод, которым и воспользовался. Случайно вспомнив ночью о лесной реке, он решил, что лучше места для отдыха им не найти. Только магия природы и никаких раздражающих Куро людей. Такое лекарство должно было сработать. — Ну как тебе? — нетерпеливо спросил Таджи, заранее зная, что Куро приятно впечатлен и это уютное местечко ему нравится. — Неплохо... — несмело прошептал в ответ Куро, как будто боялся разрушить шумом своего голоса окружающее его хрупкое волшебство. Но Таджи считал голос Куро таким же волшебным, идеально дополняющим звуки природы и ощутил острое желание услышать его вновь. — Неплохо? Это потрясающе! — воскликнул он, разводя руки в стороны и начиная кружиться на месте, рассматривая все получше и давая Куро понять, что ему здесь очень нравится. — Потрясающе... — эхом повторил застывший на месте парень, сдерживая себя от более эмоциональных комментариев. Куро уже не казался таким злым и опасным, что рядом с ним даже страшно было дышать, однако на фоне яркого Таджи выглядел угрюмым, а оттого и смотрелся немного неуместно в этом тихом миловидном местечке у реки, где все было окутано жизнью и радостью. Он стоял на гладком огромном камне, ссутулившись и опустив голову, растерянно наблюдая за веселящимся спутником, разглядывая, как переливаются в лучах солнца его волосы, когда он трясет головой. Таджи, заметив, что Куро чувствует себя как не в своей тарелке, портя своей кислой миной всю картину, прекратил вытанцовывать и решил перейти к самому интересному, что должно было состояться этим днем. Он был уверен, что Куро быстро привыкнет к этому месту и начнет получать удовольствие от организованного гитаристом отдыха на природе. Замерев и дождавшись, когда пройдет головокружение, Таджи, уверенный в своих действиях, схватился за низ футболки и потянул ее вверх, наполовину оголяя свое тело. Впрочем, вторую половину он тоже планировал раздеть. Куро, не догадывающийся о его планах, был поражен, в неверии уставившись во все глаза на сбрасывающего с себя одежку за одежкой и подозрительно хитро улыбающегося Таджи. Последнему наконец-то удалось растормошить его, хотя он раздевался не с этой целью. — Ты что творишь? — вернув себе дар речи, довольно-таки спокойным тоном спросил Куро, скользя взглядом по худым голым плечам и выпирающим ниже косточкам. Этот человек умел сохранять серьезность и спокойствие даже при самых безумных, непредсказуемых, волнительных обстоятельствах, что восхищало всех, с кем он работал, и позволяло им обоснованно называть его ледышкой или занудой. Таджи лучше всех знал, что это не так, но не желал об этом никому рассказывать, предпочитая в одиночку наслаждаться их с Куро небольшой тайной. Не отрицая своего эгоизма, он не раз думал, как хорошо, что никто не знает, насколько Куро на самом деле интересный, вдохновляющий человек, и не пытается его у него отобрать. — Соблазняю тебя, конечно, — как можно небрежнее попытался произнести Таджи, пожав своими тонкими плечиками, к которым Куро, как он успел заметить, питал особую любовь. Он до сих пор сверлил взглядом именно их, хотя Таджи уже спустил брюки и схватился за резинку своих трусов. Он собирался снять с себя все до последней вещицы. — Таджи... — тихо, но с упреком произнес в ответ Куро, сводя брови к переносице. Но этого было недостаточно, чтобы остановить раздевающегося парня. Таджи не остановился бы, даже если бы Куро попытался сжать его руки. Наверное, рассмеявшись, он в шутку затеял бы несерьезную драку, пытаясь вырваться и защекотать Куро. Представив это, Таджи пожалел, что тот так и не осмелился к нему подойти, и в наказание за нерешительность и несообразительность резко сдернул с себя нижнее белье, предвкушая, как у Куро отвиснет челюсть. — Расслабься, мы просто идем купаться, — вздохнув разочарованно, объяснил Таджи, когда увидел, что Куро вместо того, чтобы вспыхнуть румянцем, вновь помрачнел и серьезно заглянул в глаза одногруппнику. Правда, после озвученных объяснений, удивление к нему вернулось. Губы Куро дрогнули, и Таджи, догадывающийся, что сейчас услышит, поспешил опередить собеседника. — Да, тебе не послышалось. Купаться иду я, и ты идешь со мной. Тебе не помешает остудиться и взбодриться... Подойдя к Куро, Таджи начал плавными движениями стягивать с него одежду, а тот даже не стал сопротивляться, чем очень удивил парня. Однако удивлялся Таджи не долго — пока не осознал, что происходящее между ними называется доверием и это нормально между людьми, связывающими себя близкими отношениями. Куро был человеком недоверчивым, но вечно всех остерегаться было утомительно, так что кому, если не Таджи, он мог довериться? Ведь Таджи слишком хорошо изучил его за все то время, что они были знакомы, и мог лучше самого Куро знать, что тому будет полезно, ведь заботился о нем больше, чем заботился о себе сам Куро. Таджи снял с парня куртку и футболку, но прикоснуться к штанам и белью Куро ему не дал. К тому моменту придя в себя, сделав какие-то выводы и приняв решение, он самостоятельно стянул с себя оставшуюся одежу и в ожидании уставился на Таджи. Тот с трудом сдержался, чтобы не разглядывать нагло нагое тело любимого человека, которое на самом деле хотелось не только рассматривать, но и трогать. Куро был стройным, очень красивым, его кожа была покрыта равномерным легким загаром и лишена волос. Парень старательно за собой следил, и Таджи не переставал им восхищаться и радоваться тому, как ему повезло. И все же сейчас он не мог наброситься на свое везение. Он не собирался отказывать себе в ласках Куро, но произойти они должны были несколько позже. Поэтому отправив свое желание куда подальше, Таджи спешно схватил Куро за руку, крепко сжимая его ладонь своими цепкими пальцами, и потащил его в сторону реки. Вода поначалу показалась холодной, заходить в нее пришлось медленно. Таджи сам несколько раз чуть не передумал и не вернулся на берег. Может, он и отказался бы от своей затеи, если бы Куро попросил его вернуться, но тот проявил себя как настоящий мужчина, ни разу не пожаловавшись, не ойкнув и даже не нахмурившись. Он же первым опустился всем телом в воду, пока Таджи глядел на него с завистью и восторгом. Но через мгновение и он оказался утащен под воду сильными руками возлюбленного, схватившими его за талию. Кажется, именно в тот момент Куро впервые за долгое время искренне засмеялся. Непродолжительно, но все же засмеялся. И эти звуки были для Таджи лучшим подарком, он даже позабыл о холоде, к которому позже быстро привык. Таджи и не помнил, когда в последний раз плавал, и боялся, что растерял навык и опозорится перед Куро, начав безрезультатно барахтаться в речке, брызгаясь водой и распугивая рыб. Однако плавать ему вообще не пришлось. Он действительно планировал и надеялся, что Куро поплавает вместе с ним, но последний, видимо, воспринял ситуацию иначе. Как только они оба оказались в воде, Куро притянул Таджи к себе и, поцеловав в лопатку, прижался к нему всем телом, опустив голову ему на острое плечо. Они простояли так не одну минуту, пока Куро не начал покрывать нежную шею Таджи поцелуями, осторожно убирая мокрые красные пряди. Таджи отвечал ему тем же, скользя мокрыми пальцами по любимому телу, обвивая его своими стройными ногами и откровенно провоцируя на более интимные ласки. Ему было все равно, что делать, только бы это помогло Куро избавиться от своего плохого настроения. И он чувствовал, как напряжение покидает парня, как тот расслабляется, обмякает в его объятьях, как его слова и движения становятся нежнее и ласковее, а влажная кожа робко покрывается мурашками от сочетания горячих прикосновений Таджи и холодных — воды. Все-таки отдых на природе вдали от посторонних людей оказался правильной идеей, о которой ни Таджи, ни Куро впоследствии не пожалели, и помог им достичь желаемого — вернуть ясность голове, тепло сердцу и улыбку губам. * * * Утром следующего дня Куро находился в непривычно приподнятом настроении, много говорил, изредка улыбался и несколько раз даже пошутил, пока они с Таджи ехали на репетицию. До следующего лайва времени оставалось совсем немного, так что более долгий отдых музыканты не смогли себе позволить. Но Таджи и Куро впервые, наверное, в жизни хватило одного дня, чтобы взбодриться, повеселеть и набраться сил перед тяжелой изматывающей работой. А вот Амэ и Нагиса выглядели помятыми и неудовлетворенными, хмурыми взглядами встречая коллег, присвистывая, вошедших в студию. Куро немного злорадно, как показалось Таджи, сдержанно улыбнулся одногруппникам, как ни в чем не бывало приветствуя их, словно и не срывался на друзей позавчера вечером и не был перед ними виноват. Впрочем, Амэ и Нагиса были слишком обеспокоенны собственным состоянием, чтобы вспоминать об обидах. — Сам-то чего так сияешь? — с искренним любопытством спросил Амэ, разглядывая приподнятые уголки губ вокалиста, энергично готовящегося к началу работы. — Выспался на выходных, пока вы печень сажали, — безмятежно пожал плечами Куро, становясь у микрофона. Он не взглянул на обратившегося к нему драммера, может, потому, что желал выглядеть круто, а может, просто боялся, что по его лицу будет видно, что он лжет. О сне он вчера и думать забыл. Оборвав разговор во избежание ненужных вопросов, Куро принялся разминать голос. Но даже сквозь протяжные и отрывистые громкие звуки, издаваемые вокалистом, Таджи услышал, как Нагиса предложил Амэ в следующий раз поступить так же, как Куро, предпочтя подушку выпивке. Услышав это, гитарист лишь беззвучно умиленно посмеялся, беря в руки свой инструмент. Он думал о том, что такой «сон», каким наслаждался вчера Куро, никогда не приснится кому-либо другому, навсегда оставшись маленьким секретом двух влюбленных музыкантов.