Losing my love

Когда они знакомятся, Донхёк не то, чтобы не рад − относится с удивлением и настороженностью, но Сонкём продолжает расписывать, насколько его подруга любит хип-хоп. Насколько она сама может в рэп, Донхёк узнаёт минут через двадцать, когда представленная ему Намджун допивает своё пиво, а затем зачитывает фристайл о заляпанной столешнице, паршивой музыке в этом клубе и двух придурках напротив, у одного из которых по взгляду читается столько подозрительности, что ему следовало бы идти вовсе не в рэперы. Сонкём перестаёт выстукивать бит пальцами по столу, и Намджун внезапно смеётся. − Что, не верил, что я и так могу, да? − Не то, чтобы. − Перестань, − она отмахивается и улыбается ещё шире. − Ну, что скажешь? − Сонкём снова выбивает по столешнице ритм, чтобы скрыть радостную волнительность. − Подружитесь же, да? − Это было круто, Намгук, − на последнем слоге Донхёку кажется, что в имени он всё же ошибся. − Намджун, − мягко поправляет его та, и в голосе нет ни тени обиды или недовольства, а затем Намджун приподнимается и легко бьёт Донхёка по козырьку кепки. − Намджун. И Донхёк начинает думать, что да, подружатся. Всё, что Донхёк знает в свои семнадцать об отношениях с девушками, пусть даже и дружеских − они требуют много терпения, сил и разговоров о том, о чём вообще говорить не хочется. Но с Намджун всё почему-то совсем по-другому − она так быстро вливается не просто в компанию − в стиль и темп жизни, что Донхёку начинает казаться, что Сонкём действительно по поводу неё был прав. Он впервые ловит себя на этой мысли тогда, когда дарит Намджун учебник по физике для старших классов просто шутки ради, или же за пару месяцев до, когда Намджун вдруг приносит ему толстовку с простым принтом из трёх букв на груди. Такие же худи достаются и Сонкёму с Тэгюном, разве что Донхёк носит свою гораздо чаще остальных. − Парные шмотки? − единственное, на что обращает внимание Икчже, когда приходит в студию в самый первый раз. − Вы встречаетесь? Намджун ловит взгляд Донхёка, тихо смеётся, прикрывая рот тыльной стороной ладони, но через пару секунд не выдерживает и начинает лупить Донхёка по коленям. − Хён, ну ты представь, а? − Намджун смахивает выступившие от смеха слёзы, а потом разглаживает на себе складки точно такой же, как и у Донхёка, толстовки, разве что другого цвета. − Это атрибут основателей крю, Икчже-оппа, − тянет она, а сам Донхёк только кивает. − Разве что они, − Намджун машет рукой в сторону Тэгюна с Сонкёмом, − их носить почему-то не хотят. Икчже в ответ только хмыкает, едва заметно улыбаясь. − Ну что, ещё по одной? − Намджун снимает кепку, проводит пальцами по волосам, зачёсывая назад чёлку, и надевает снэпбэк обратно. У Намджун на щеках лёгкий румянец, а ещё ямочки, когда она улыбается, и Донхёк сам себя одёргивает, когда понимает, что почему-то на них засматривается. − Донхёк? − Конечно, − Донхёк уже тянется к стоящим в стороне банкам с пивом, а в голове быстрой мыслью проносится одно слово − красивая, но почему-то голосом Икчже. Сам Донхёк на Намджун, как на девушку, не смотрел ни разу. На Намджун всегда мешковатые джинсы и толстовки, которые на пару размеров больше, чем нужно, ни одного браслета на запястьях и даже серёжек нет. Намджун пьёт и читает наравне с остальными и из всей крю, а оппой зовёт только Икчже, потому что не нуной же, и Донхёк бы спросил обязательно, чем её как оппа не устраивает он сам, если бы был на несколько банок пива пьянее. Потому что обычно ему без разницы. − Донхёки, − голос Намджун ещё более тягучий и плавный, чем обычно. Она разливает по стопкам соджу, а потом с видом профессионала опускает их в стаканы с пивом так, чтобы они не задели стенок. Донхёк внимательно следит за каждым её движением, прокашливается в кулак и отчего-то подозревает неладное. − На вот, выпей. − Эй, Намгук-и, − зовёт Донхёк, и улыбается едва заметно, а Намджун почему-то становится грустно от такого привета из прошлого, но поправляет его она уже на автомате. − Намджуни, − говорит она, тянется через кухонный стол и мажет кончиками пальцев по чёлке Донхёка. − Намджуни, − Донхёк соглашается и выпивает свой стакан залпом. − Ты чего? Намджун закусывает губу и отводит взгляд, словно хочет что-то сказать, но потом просто переводит тему, а Донхёк уже достаточно пьян, чтобы что-то заметить. Когда Намджун теряется из поля зрения на добрую половину месяца, не появляясь даже в соцсетях, Донхёк считает, что у каждого человека есть личная жизнь и какие-то свои проблемы, о которых окружающим знать не следует, и даже почти не обижается, потому что он всего лишь почти лучший друг. − Ты чего такой дёрганый? − Икчже как всегда излишне проницателен и любопытен. − Ничего, − Донхёк стряхивает пепел себе на кроссовки. − До нашего первого спикшоу три недели, а Намджун словно растворилась. − А она ничего тебе не говорила? − осторожно уточняет Икчже. − А должна была? − Тебе виднее, Донхёк. Ты же её лучший друг, не я. Донхёк коротко кивает и перестаёт слушать Икчже, когда телефон в его куртке вибрирует сообщением от Намджун. − Мне пора. Донхёк неловко переминается с ноги на ногу − впервые за долгое время они с Намджун встречаются не в студии и не за банкой пива, а на углу какой-то улицы, по которой Донхёк гуляет впервые. На Намджун короткие узкие шорты, но привычная уже толстовка, и первые десять минут их прогулки Донхёк бестолково пялится на её острые коленки. − Хён, − начинает Намджун, и сегодня Донхёк по-настоящему хочет её выслушать, но молчит, а Намджун никак не может подобрать слова. − Хён, ты же поймешь меня, правда? Они сворачивают за угол возле светофора, когда Намджун снимает капюшон и кепку, и Донхёк видит собранные в подобие хвоста на затылке дреды. − Хотела сделать что-нибудь странное в последний раз, пока ещё можно, − Намджун улыбается, но почему-то слишком грустно. − Но я не собираюсь уходить из крю, понял? Донхёк замирает и тянется к волосам Намджун, чтобы потрогать, но бестолково замирает, а потом и вовсе одёргивает руку. − Пока ещё можно? Это то, о чём я думаю, да? Намджун натягивает обратно капюшон и отворачивается, ускоряя шаг. − И как давно? − голос Донхёка раздаётся уже из-за спины, но Намджун слишком сильная, чтобы позволить себе притормозить, а сам Донхёк ни черта утешать не умеет. − Уже почти месяц. Донхёк только кивает, бросает короткое "понятно", а потом ещё и "пока", перебегает дорогу на красный свет и утро встречает в тесной кухне собственной квартиры в компании Икчже, пива и вопроса о том, почему ему так паршиво от того, что между андеграундом и агентством Намджун выбирает последнее. Икчже ласково треплет его по плечу и старательно делает вид, что ни о чём не знал и не догадывался даже, а потом спрашивает о том, о чём сам Донхёк даже не думал. Когда Донхёк встречает Икчже в следующий раз, у того почему-то крайне помятый вид, а у самого Донхёка химическая завивка (просто потому, что он тоже хочет делать что-нибудь странное), которую похмельный Икчже ласково называет ебаниной. Донхёк думает, что ебанина у него сейчас проявляется немного не в этом, но молчит, потому вопрос Икчже, которому уже пара недель как, до сих пор проносится в его голове время от времени. − Разглядел её наконец, как девушку? Донхёк с головой уходит в музыку, забывая и странные вопросы Икчже, на которые так и не находит ответа, и иррациональную обиду на слишком плотный график Намджун в её агентстве, и саму Намджун забывает тоже, но по её дурацкому "эй, хён" всё же скучает, хотя он ей не хён никакой, а оппа. Когда в одном из интервью после спикшоу их спрашивают, где сейчас Намджун, Донхёк отвечает, что та наверняка подводит глаза перед очередным выступлением, а потом получает резкий тычок локтем в бок от Икчже. − Позвони ей уже. Развёл тут детский сад, − говорит он после съёмок, но Донхёк лишь отмахивается, потому что ещё полгода, и Намджун перейдёт совершенно на другой уровень. − Она же говорила, что всё равно не бросит крю. Донхёк натягивает капюшон и уже почти хлопает дверью, прежде чем как слышит, что дело не только в андеграундной сцене. Икчже бы смолчать иногда, но на то он им всем и хён. И только той, которая практикуется в рэпе, танцах и чёрт знает в чём ещё − оппа, потому что не нуна же. Донхёк не понимает, как приходит к зданию агентства часам к десяти вечера и набирает номер Намджун скорее на удачу, чем на что-то действительно рассчитывая. Однако Намджун выбегает на улицу буквально через пару минут, и первое, что Донхёк делает − протягивает ей открытую сигаретную пачку. Намджун оглядывается немного нервно, но сжимает пальцы на локте Донхёка и тянет его за угол, во двор рядом стоящего дома. На Намджун снова короткие шорты и майка, и на высоких каблуках она всё ещё держится неуверенно, но зато на несколько сантиметров Донхёка выше. Намджун мелко потряхивает от осеннего холода, когда Донхёк ей прикуривает, а потом улыбается нервно и отступает на шаг назад. − Ну я же не в вокалистки иду, − усмехается она и затягивается, с трудом сдерживая кашель, а на голове − всё те же дреды. Донхёк смотрит на неё, и эта пачка сигарет в его руках − совершенно дурацкий повод для новой встречи после их почти что ссоры хотя бы потому, что Намджун не курит совсем. − Меня хотят сделать лидером, ты представляешь? − Представляю, − отвечает Донхёк и понятия не имеет, о чём можно говорить, а о чём нельзя, потому что Намджун действительно очень красивая. Даже с синяками на коленках и на высоких каблуках, на которых всё ещё держится плохо. − Возьми, − Донхёк стягивает с себя куртку и накидывает Намджун на плечи, и это очень, очень паршивый подкат, но вполне искреннее желание заботиться. − Я на пять минут буквально. − Я знаю, − Донхёк тушит выброшенный Намджун окурок, растирая его подошвой кроссовка об асфальт. − Иди внутрь. − Я скучала, хён, − почти возле самых дверей говорит Намджун, кутаясь в куртку Донхёка. − Может, всё же оппа? − Из тебя паршивый оппа, − Намджун смеётся, а самому Донхёку совсем не весело. − Но может. − Я позвоню как-нибудь? Намджун уходит, не оборачиваясь, точно так же, как и в прошлый раз, но через пару часов забытый в кармане джинсов телефон Донхёка вибрирует и противно пищит, высвечивая на экране короткое "позвони".