Лучше не болеть

Ночь была липкой и противной. Летние ночи в Торионе вообще были отвратительным делом. Влажные, душные, жаркие, уснуть в таких условиях было невозможно, а под утро постель можно было выжимать над ведром. Плюс ко всему Саша умудрился откопать редкостный вид болячки, и теперь его лихорадило. Каждую ночь он проводил в горячечных кошмарах и бреду. Каждую ночь у его постели дежурила Аластриона. Ничего личного. Просто болезнь оказалась заразной для людей и представляла немалую угрозу для Леси и Леши, а у девушки был иммунитет к вирусу и его токсинам. Каждую ночь девушка сидела возле Саши и старательно меняла ему компрессы на лбу, приносила воды, когда температура поднималась слишком высоко, и делала ему инъекции строго по времени. Каждое утро Саша просыпался в относительно бодром и жизнерадостном состоянии, и каждый раз завидев хранительницу у своей постели, закатывал глаза и делал вид, что давным-давно умер, разложился и развеялся прахом по ветру. За такой «теплый» прием Риона пичкала его очередной порцией таблеток, колола положенную дозу антибиотика, и с чистой совестью и подпорченными нервами укладывалась спать, потому, как днем Саша спал как младенец. Сегодняшняя ночь стала, по-видимому, особенной в коллекции Сашиных кошмаров, потому как он не просто метался по постели с приглушенными стонами, он еще и кричал и даже пытался ругаться, искренне и заковыристо. А снилась бедному парню церковь. Огромная красивая католическая церковь, изобилующая античной лепкой и барельефами, стрельчатыми витражными окнами и статуями разных римских пап в полный рост. Сам еще того не осознавая Саша стоял у алтаря и рассматривал церковный зал полный народу. От алтаря к выходу тянулась широкая ярко-алая дорожка, с двух сторон от которой расположились длинные лавочки для гостей. В проходе стояли высокие подставки, украшенные светлыми цветами и белыми фатиновыми лентами. Зал был светлым, с нежной и словно воздушной атмосферой. Кругом виднелись маленькие белесые бутоньерки с ленточкой и белой розочкой, приделанные ко всем ручкам и перилам в зале. Под потолком сияла и переливалась огромная хрустальная люстра. Удивительно что гости все до единого были одеты в черную, и явно траурную, одежду. Лица дам прикрывали черные вуали, свисающие с маленьких черных шляпок, мужчины всем своим видом выражали скорбь и сочувствие усопшему, а точнее молодожену. Все они сидели в строгом порядке, два мужчины, рядом две женщины, после них снова двое мужчин. Приглашенные были безлики и похожи между особой. Их невозможно было рассмотреть по отдельности, только общей серой массой. Саша по-прежнему стоял у алтаря и судорожно сжимал во влажных руках букет невесты, невесть как оказавшейся у жениха. За спиной молодого громыхнуло, небо перечеркнула молния, и высокий витраж в окне окрасился алым. Саша вздрогнул и обернулся, а когда снова взглянул в зал, не узнал праздничную обстановку. Из зала потянуло могильным холодом, белые ленты и цветы сменились красными шелковыми тряпками и черными розами, хрустальная люстра под потолком погасла, и в церкви воцарился полумрак, нарушаемый редкими свечами. Гости на лавках резко изменились в лице, становясь бледными и малость синюшными на вид, их костюмы словно припорошились многовековой пылью, только лица остались прежними, без ярко выраженных черт и особенностей, словно восковая маска. Они сидели неподвижно, и словно напряженно ожидали чего-то. Чего не известно, но молодому парню становилось жутко. Его словно сковал паралич, он не мог двинуться с места, ни шагу вперед или назад. За спиной взревел орган, и парень вздрогнул чуть приседая. Тут же с грохотом распахнулись створки дверей, впуская в помещение, запах ливня и ветра, и под траурный марш в зал вошла невеста. Ее лицо было скрыто под фатой, но даже издалека было видно, что бледное лицо было перепачкано кровью как и белоснежное платье невесты. Девушка ухмылялась и медленно шагала по проходу к жениху, ее плечи конвульсивно дергались, словно девушку ритмично пронзало током. Подойдя к Саше, невеста склонила голову на бок и приблизилась настолько близко, что едва не касалась его носа своим. Она рассматривала испуганного и бледного как мел жениха сквозь фату и улыбалась окровавленными губами. Одним резким движением она выкинула из Сашиных рук букет и всучила в него свечку. Музыка органа стихла, и за спиной молодых послышалась распевная речь священника. Он что-то читал на латыни быстрым речитативом, и его речь больше была похожа на проклятье и призыв темных сил, чем на благословение к священному браку. Судя по тону проклятье, в смысле, благословение к концу и невеста предусмотрительно отбросила с лица фату. Не выдержав, Саша вскрикнул и отшатнулся назад. Перед ним, перепачканная кровью, в белом подвенечном платье и длиннющей фатой на голове стояла Аластриона. Девушка с фиолетовой кожей, такими же волосами и лицом смотрелась в образе невесты еще страшнее, чем настоящий восставший мертвец. Возможно именно по этому в Торионе девушки не выходят замуж в белом. Саша стоял ни живой, ни мертвый. Он дослушивал речь священника, а сам судорожно думал о том, что же все-таки страшнее: быть женатым в его молодые годы, быть женатым на Аластрионе, или все таки быть съеденным Аластрионой в образе его будущей супруги. Потому что взгляд у девушки был не иначе как плотоядно-хищный, только змеиного шипения не хватало за спиной. Стоило только об этом подумать, как хранительница облизнулась, и за спиной действительно послышалось шипение и шепот чужих голосов. - In nomine Diaboli, nunc pronuntiant maritus et uxor.. - сакраментальная фраза прозвучала как гром среди ясного неба, и Саша вдруг совершенно четко осознал, что он обречен. Парень был не силен в латыни, но что-то про мужа и жену он уловил четко, а значит, теперь он по неизвестным законам принадлежал вот этому кровожадному монстру в свадебном платье. Между тем девушка перешла в открытое наступление и опасно приблизилась к рыжему. Она обвила его шею ледяными руками, собираясь поцеловать. Но всем вниманием парня завладел тот факт, что с уголка губ Рионы стекала капля кровь, оставляя за собой кровяную дорожку. Саша неожиданно, для самого себя, истерически закричал. Проснувшись, первое что увидел перед собой больной парень – была Аластриона в белой мужской рубашке освещенная неверным светом полной луны и нависающая над спящим парнем. Саша закричал повторно и в попытке отпрянуть от «монстра» свалился с кровати. Ощупав пол, голову и холодные ножки железной кровати Сашка вдруг понял, что он наконец-то дома. И неважно, что дом теперь это Торион. Поднявшись с пола рыжик вновь посмотрел на Риону, которая по-прежнему мирно сидела на краю его кровати. Совершенно обычная хранительница, по сравнению с кошмаром очень даже милая и славная, напуганная, правда, не меньше самого Саши. А на утро выяснилось, что жар у парня спал, заразность прошла, и вскоре он встанет на ноги.