Кошмар

Когда в последний раз ему удавалось хотя бы на мгновение уснуть?.. Кажется, это было так давно – на прошлой остановке, когда Кондесс приказала ему остановить корабль. Он провалился в беспокойный, тёмный, без единого сновидения, сон. Он уже давно не видел ничего кроме пустоты, когда закрывал свои разные глаза. Будто он смотрит сквозь Цикл Кошмаров… Цикл Кошмаров… А что это такое? - Рулевой. Желтокровный тролль резко раскрыл глаза, коротко вдохнув. Проклятье. Тело, как всегда, ломило, рук и ног он не чувствовал уже очень давно. Наверное, Псионик бы не удивился, если бы они вообще пропали, полностью заменившись на те щупальца, которые опутали его маленький личный ад. Голова кружилась и болела. Зрение его сильно упало за все эти годы, и он почти ничего не видел. Ему бы лечь. Расслабить всё тело, очистить разум и поспать. Крепким сном с яркими сновидениями. Хотя бы немного. Но этот назойливый, вкрадчивый голос. Этот ненавистный силуэт… Троллианка, по плечам которой струились длинные жёсткие волнистые волосы. На пухлых губах самодовольная ухмылка, обнажающая ровный ряд острых зубов. Взгляд жестокий и холодный. Ему не нужно было хорошо видеть, чтобы знать каждую деталь её внешности. Она сделала всё, чтобы её образ навсегда отпечатался в голове тролля Близнецов. Эту женщину он ненавидел. Но не как свой кисмесис, куда она его насильно записала. Он ненавидел её как Врага. Врага, в чьё горло было бы так приятно вонзить что-нибудь острое. Врага, мучениями которого ты упиваешься. Врага, чья кровь утолила бы на всю жизнь твою жажду. - Мы двигаемся дальше, Рулевой. Псионик мысленно приготовился к тому, что следовало за этой фразой. Она опустила пальцы в кувшин и, смочив их мёдом, просунула сквозь его губы. Снова и снова одно и то же. Пьянящий вкус псионического мёда, что действовал на низкокровного как наркотик. Он сжигает изнутри. Он чувствует как щупальца цвета фуксии, что оплетали почти всё его тело, запульсировали и по ним часто пошёл ток. На эти вспышки тока такими же вспышками отвечает затуманенное, наполненное силой, сознание. Всё тело будто пробивает миллионами острых и тонких игл. Псионик вскрикнул, высоко задрав голову и забившись в своих оковах, когда его глаза вновь засияли синим и красным. И корабль двинулся по указанному Её Императорским Величеством направлению. Сколько ненависти было в этой необузданной псионической силе. Горчично-жёлтая кровь пульсировала по венам с такой скоростью, что казалось: ещё чуть-чуть, и вены лопнут от перенапряжения. Сердце колотится как бешенное. Корабль набирает скорость. Троллианка с кровью цвета фуксии довольно ухмыляется, когда тело Псионика, наконец, сникает как тряпичная кукла, и поднимает его лицо к своему, с неудовольствием замечая, что её слуга слепнет – его, когда-то яркие, полные жизнью глаза становятся всё мутнее. Ещё немного и они станут совсем чёрными… - Хорошая скорость, Рулевой. Я довольна твоей работой. - Чтоб ты сдохла – шипит в ответ привычную фразу пойманный в путы тролль. И Кондесс в ответ лишь ухмыляется. Когда-то он был воином. Сражался на стороне Мученика. А теперь раб. Её раб. Только её. Женщина обмакивает большой палец в крови своего Рулевого, которая текла у него из носа из-за давления и растирает меж указательным и средним пальцами. - Интересно, что можно было бы нарисовать твоей кровью. Псионик почти не слышит её слов, но говорит то, что ответил Мученик, когда тот же вопрос ему задал другой высококровка: - Моей кровью… Можно нарисовать только прекрасный мир. Где все равны. А в ответ заливистый смех: - Милый, наивный, глупый раб. Этого мира не существует. - Для тебя – да. – Мутные глаза смотрят всё с той же яростью и силой. Сколько бы она его не мучила, не истязала… Он всегда твердит одно и то же. Ту ересь, которую проповедовал мутантокровный покойник. Неужели ей никогда не сломать этого тролля? Кондесс лишь ухмыляется и разворачивается, чтобы оставить раба наедине со своим маленьким адом. - Смирись, Рулевой – она кидает на него последний взгляд прежде чем скрыться за выезжающей дверью – вы проиграли. - Давно смирился. Никто не выиграл. – Отвечает он прежде, чем дверь успевает захлопнуться. Он помнил это видение… Когда к нему пришёл Мученик… Он сказал верить. И Псионик верил. И это давало силы существовать. Желтокровка вновь начал проваливаться в чёрную пустоту. Засыпает. Тревожным, чутким, больным сном без сновидений… Пока его сознание удерживает в космосе огромный корабль.