Партнеры

Гет
R
Завершён
739
автор
Размер:
20 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
739 Нравится 19 Отзывы 337 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Когда эта девушка впервые подошла к нему, Реборн даже не знал ее имени. То ли Салли, то ли Молли… Что-то такое банальное и невзрачное, как вся она в целом. Серое, тощее и слегка облезлое.       Он никогда не ставил себе цели запоминать подобных девиц (равно как всех девиц, которые вешались на него пачками), независимо от того, предлагали ли они робко провести вечер за чашкой кофе или, пытаясь поразить собственной раскрепощенностью, с ходу прыгали в его постель. И эту Салли-Молли он тоже не собирался запоминать…       А потом вместо явного или завуалированного предложения переспать перед его носом шлепнули увесистую подшивку каких-то документов и мрачно объявили:       — Здесь, — судя по голосу, она разговаривала не с лучшим снайпером нынешнего выпуска, а с куском вонючего верблюжьего сыра, — подборка информации по Семьям, от которых ты получил предложения о работе, а также анализ их заказов. Прочти, проверь, убедись, что ничего хорошего тебя там не ждет. А после разыщи Сидни Мосс, — точно, так ее тогда звали. «Сидни»: молчаливая, вечно теряющаяся на фоне, даже если этот фон — побеленная стена, девица из компании аналитиков. Мозговитая, но не впечатляющая. — В обмен на небольшую услугу — всего-то подучить стрелять одну косорукую особу — получишь список людей, на чьих заказах можно реально сделать себе репутацию и хорошо приподняться, если, конечно, ты действительно, как говорят, хочешь стать лучшим вольным стрелком, а не угодить в пожизненную кабалу к какому-нибудь занюханному дону.       И ушла.       Просто развернулась и ушла — даже взглядом не окинула напоследок.       Реборн понятия не имел, что толкнуло его на изучение той подшивки: любопытство или уязвленная гордость, но неделю спустя он, с некоторым трудом разыскав в чуждом для него кампусе мозгляков Сидни Мосс, задал ей только один вопрос:       — И что это за косорукая, которую надо учить?       Девица оторвала взгляд от каких-то очередных бумажек, сдула упавшую на лицо прядь жиденьких пегих волос и все с той же непонятной мрачностью ответила:       — Я.       Так началось их странное партнерство. ~O~O~O~       Их занятия продолжались уже вторую неделю, но ни малейших улучшений заметно не было: Сидни как мазала с пяти шагов по ростовой мишени, так и продолжала мазать. Реборн уже и не пытался называть ее иначе, чем «косорукой», а та только хмыкала, не видя причин обижаться на правду. Собственно, причин обижаться на неправду она видела еще меньше, так что ее «репетитор» мог со спокойной душой говорить самые изощренные гадости, какие только приходили в голову: Сидни Мосс была непрошибаема, как расстрельная стенка. Кого другого давно изрешетило бы, а ей — хоть бы хны.       Возможно, Реборн был бы менее резок с ней, если бы она не принималась дергаться всякий раз, как он прикасался к ее руке, направляя прицел, или пытался подправить стойку. В такие моменты девица мгновенно напрягалась, прятала глаза и, забыв о цели, ради которой они, собственно, явились на стрельбище, все силы и внимание тратила не на то, чтобы запомнить исправления, а на то, чтобы отстраниться.       Он понятия не имел, какими словами объяснить, что как женщина она его не привлекает, так что за свою честь может совершенно не беспокоиться. Даже у Сидни должны быть какие-то болевые точки, надавив на которые девицу можно обидеть и — лишиться источника полезных сведений.       Наверное.       Но, в конце концов, молодость и горячность таки взяли верх над воспитанием, и Реборн просто ухватил девицу за костлявые плечи, хорошенько встряхнув, и рявкнул:       — Либо ты немедленно объясняешь, в чем твоя гребаная проблема, либо наше соглашение расторгнуто!       Естественно, та в долгу не осталась…       — Ты — моя злоебучая первая любовь, — прошипела в лицо, заставив отшатнуться. — И гребаная проблема состоит в том, что мои гормоны выходят из-под контроля, когда ты оказываешься ко мне ближе, чем на метр! Меня бесит, когда что-то мешает думать, поэтому меня бесишь ты, — к концу тирады Реборн уже отпустил ее плечи, так что Мосс сумела немного расслабиться, и уже спокойно продолжила. — А еще ты — блядский лучший снайпер в этой школе и единственный, кто может хоть чему-то меня научить, так что я совершенно не могу послать тебя сейчас нахер.       То, что его обаяние зацепило даже эту непрошибаемую стервозу, было, несомненно, лестно. Но с другой стороны маячило осознание, что, если бы не вынужденная необходимость, Сидни Мосс и от обаяния, и от самого Реборна отмахнулась бы, как от назойливой мухи. И вовсе не считала бы, будто многое упустила.       Реборн все же не удержался и уточнил:       — А хочется?       — Безумно, — выдохнула Сидни, массируя кончиками пальцев виски.       Впоследствии уже давно окончивший обучение вольный наемник и лучший в мире киллер Реборн так и не сумел понять, подразумевал ли его вопрос секс, и относился ли ответ Сидни к ее утверждению о «послать нахер»…       Но в тот вечер они все-таки переспали. ~O~O~O~       Сидни Мосс ушла из школы мафии на несколько месяцев раньше, чем сам Реборн. Сбежала, выворачиваясь из цепких лап маэстры директора, которая собиралась отдать воспитанницу в какую-то мелкую Семью под патронаж одного из «занюханных донов», о которых девица упоминала с подспудной яростью.       Сама Сидни, если «репетитор» верно понял ее обмолвки, видела себя особой самостоятельной. Свободным информатором или кем-то вроде, для чего и училась защищать себя собственными силами. Не то чтобы девица особенно преуспела: ее косорукость в вопросе огнестрельного оружия была чем-то за гранью реального, приближаясь к области эпических мифов, но хоть с десяти шагов в цель попадала. И этого, по всей видимости, ей хватило.       Реборн сам не ожидал, но без Сидни стало неожиданно… скучно. В условиях закрытой школы мафии, воспитывающей из сирот убийц, шпионов, аналитиков и прочую полезную, но легко заменяемую шушваль, серая и совершенно невзрачная девица оказалась единственным выделяющимся пятном. Подминая очередную пошло постанывающую красотку, он с легкой ностальгией вспоминал костлявую язвительную моль: Мосс даже в такие моменты умудрялась сказануть, что-нибудь «приятное», отчего у иного стрелки вмиг упали бы на полшестого, а Реборну хотелось то ли рассмеяться, то ли прибить саркастичную тварь, не сходя с места. А уже после закончить начатое.       Так и заподозришь в себе матерого извращенца…       С другими девицами все проходило на порядок скучнее. И ломались они, в отличие от Сидни, для которой слова «табу», кажется, не существовало в принципе, значительно дольше. За то время, что Реборн тратил на прелюдию, они с Мосс успевали потрахаться, обсудить новости из большого мира, дважды разругаться, попытаться перестрелять друг друга и еще раз потрахаться.       Но все заканчивается рано или поздно. Реборн вышел из стен так и не ставшей ему родной школы, очутился в том самом «большом мире», и вскоре веселый месяц в компании Салли-Молли стерся из его памяти, уступив место впечатлениям более ярким… ~O~O~O~       Но самым ярким из всех, несмотря ни на что, был мелкий ублюдок Скалл.       Он выводил из себя одним своим видом. Вечно в коже, с торчащими не пойми откуда шипами, броский, словно ходячая мишень. Реборн не раз думал, как же легко будет выцелить эдакого павлина в толпе. «Бах!» — и нет больше слабоумного выродка, совершенно не понимающего, что значит незаметность, и почему в мире мафии она жизненно необходима. Ведь ты никогда не можешь знать, кто и в какой момент смотрит на тебя с другой стороны прицела…       Скалл же без конца улыбался. Орал что-то невнятное о великом и неуязвимом себе, бренчал навешанными на все возможные и невозможные места железяками, да вис на благодушно улыбающейся Луче, которая по какой-то невообразимой причине, моментально нашла с этим неудачником общий язык. Не иначе из-за печенья, которое недоумок при первой встрече загреб полной горстью. И теперь женщина всюду ходила с ним, беседовала негромко, чему-то смеялась, даже спрашивала о чем-то, с неизменным вниманием выслушивая ответы.       Да о чем вообще можно спрашивать этого идиота?       Кроме мотоциклов, конечно. И автомобилей. А также самолетов, вертолетов, лодок и в принципе всего, способного передвигаться на двигателе быстрее самоката. В этих вопросах эксперта авторитетнее Скалла попросту не было, даже Реборн не мог этого не признать…       Но вслух он это признание не произнес бы даже под пытками. ~O~O~O~       — Никогда! — восклицал Скалл, мечась по комнате из угла в угол и экспрессивно размахивая руками. — Луче, я тебя умоляю, никогда больше не ставь меня в пару с этим самовлюбленным кретином! Хрен бы с тем, что он вечно рвется выполнять задания в одиночестве, если парню нравится подставлять шкуру под пули, кто ему доктор? Не я уж точно! Но если мне снова придется сесть с ним в одну тачку… да дайте мне пистолет, я сразу застрелюсь на хрен!       Рассерженный (наверное, впервые за все время рассерженный не по-клоунски нелепо, а взаправду) Скалл совершенно не считал нужным понижать голос, несмотря на то, что остальные члены группы сидели в соседней комнате. И Реборн, глядя как Фонг прячет улыбку в широких рукавах — а остальные не прячут вовсе — думал, что с радостью осуществит высказанное желание сию минуту.       — Та детка могла лететь вдвое быстрее… Ладно, не вдвое, но десяток дополнительных миль в час я точно из нее выжал бы. Да и в том надобности не было: мы проехали три — три! — гребаных поворота, на которых можно было сбросить с хвоста тех косоруких недоумков, но нет! Вместо этого он тупо ехал прямо, пока…       Дальше Реборн слушать не стал: молча вошел в комнату и в два тычка заткнул возмущенного Скалла под мелодичный смех Луче. Она вообще странно реагировала на их… взаимоотношения.       Реборн так и не спросил никогда, что именно она видела своим даром.       Наверное, зря. ~O~O~O~       — Реборн, — голос Верде, доносимый самой современной рацией его собственного изобретения, был прерывист и сух то ли из-за плохой связи, то ли из-за полученных ранений. — Возвращайтесь ско-ш-ш-ш... …вушка. Атакуют баз-з-зр-ш-ш… …сло врагов неис-с-ш… …Скалл уш-ш-с-л из убежища, пытается оборон-ш-с-с… …долго не… — тут рация странно заскрежетала, пискнула особо пронзительно и окончательно сдохла.       Впрочем, все и так было ясно.       Верде и Луче — самые слабые в плане боевых способностей (да, даже хуже Скалла, хоть это кажется невозможным) остались вдвоем в убежище на атакованной базе, в то время как Скалл пытается играть в отважного партизана. Гениальная мысль. С тем же успехом он мог попросту сдохнуть в начале атаки: не многое изменилось бы. Хотя нет. В этом случае противник не смог бы при всем желании изловить идиота и выпытать, где именно находятся остальные и как открыть вход в убежище…       И Реборну стало бы гораздо спокойнее.       До базы добрались в рекордные сроки. Не так уж далеко отъехали, если подумать. Лал со своей винтовкой и Вайпер остались перекрывать выходы: не хватало, чтоб крысы разбежались по норам и растрезвонили всем заинтересованным о слабостях обороны их недавно созданной, но уже отдавившей массу мозолей, группы. Реборн и Фонг без колебаний вошли внутрь и тут же разошлись в стороны. Первый собирался заняться зачисткой, в то время как второй отправлялся к Верде и Луче и должен был защищать их. Скалл по молчаливому уговору, повисал на том, кто первым на придурка наткнется, или оставался там, где он есть (где бы при этом ни был), до самого конца операции.       И все должно было пройти гладко. Чисто. Совершенно не западая в память, как всякая рядовая операция…       А потом Реборну на голову опрокинулось ведро кислоты, от которого он чудом успел увернуться. Через два поворота один из датчиков движения, которыми Верде утыкал здесь каждый фут, противно запищал, и тут же дверь напротив прошила пулеметная очередь, едва не изрешетившая киллера. Еще через один, он обнаружил, что из ручки двери торчит крошечная игла, густо смазанная чем-то неприятным.       Грязно выругавшись, дальше Реборн продвигался с той же осторожностью, что и сапер по минному полю. Кто бы ни накрутил здесь эти… подарочки, делал он это с задором и выдумкой: малейшая ошибка означала немедленную смерть.       Не меньше десятка трупов обнаружилось по пути рядом с разряженными ловушками, сколько же их окажется, если посчитать по всей базе… Реборн грязно выругался. Поверить в то, что этот полигон смерти практически на коленке устроил Скалл, было до крайности тяжело, но других вариантов не осталось.       А за новым поворотом Реборна ждал очередной сюрприз: сам каскадер, ужом вертясь на крошечном пятачке, отстреливался от нападающих. И отчаянно мазал с десяти шагов.       Наблюдая знакомые стойки в исполнении костлявого броско-фиолетового мальчишки, Реборн словно вмиг помолодел на десяток лет, вернувшись в свои семнадцать.       — Сидни Мосс, кретинка косорукая, откуда ты вообще здесь взялась?!       — Заткнись. И. Стреляй! — злобно прошипел Скалл, и теперь, когда тон стал более ровным и низким, а интонации утратили идиотическую восторженность, стало очевидно, что голос-то до дрожи знакомый.       Реборн никогда еще не желал с такой страстью… пристрелить долбанутую тварь к чертям собачьим! ~O~O~O~       Фонг нахваливал сияющего Скалла за проявленную изобретательность: он по пути к убежищу насчитал не десять, а все пятнадцать трупов, причем в одном месте они лежали кучно — человек шесть покойников. Если бы не это, нападающие непременно добрались бы до почти беспомощных в такой ситуации Верде и Луче раньше своих, и ситуация бы резко осложнилась.       Лал и Вайпер молча качали головами: мысль, что героем дня, спасшим их Небо, неожиданно оказался Скалл, совершенно не укладывалась в их головах.       Верде ругался из-за раскуроченных на партизанские нужды приборов. Признавал необходимость подобных действий, но все равно ругался.       Луче благостно улыбалась, придерживая живот. Двадцать девятая неделя. Ей бы держаться подальше от таких приключений, но… не удержишь ведь. Разве что к батарее приковать.       Реборн сосредоточенно чистил пистолет. И корректировал собственную картину мира, пытаясь совместить два диаметрально различных образа. Серую мышь с острым языком и переразвитой соображалкой — Сидни Мосс. И пустоголового, но яркого до вытекающих глазных яблок, каскадера Скалла, обожающего себя и скорость.       Это даже нельзя назвать превращением гусеницы в бабочку, потому что из Скалла бабочка, будем откровенны, как из дерьма — конфетка. Это что-то в принципе за гранью реальности.       Скалл глуповато хохотал, запуская пальцы в залитые лаком до полного одеревенения фиолетовые пряди. И изредка бросал в сторону киллера короткие знакомо-насмешливые взгляды.       Слом чужой парадигмы его-ее не беспокоил от слова совсем. ~O~O~O~       Поздним вечером, когда остальные давно разбрелись по своим делам, Реборн сидел в том же кресле, прикрыв глаза и притворяясь спящим. Ждал.       И он таки явился: в дурацкой искусственной коже, позвякивая цепочками и шипами, прошел по комнате, озираясь, зажег стоящее у журнального столика бра и плюхнулся в соседнее кресло, небрежно закинув ногу на ногу.       — Не пялься, дыру протрешь, — буднично оповестил…а Сидни-Скалл, закуривая. Привычным жестом щелкая зажигалкой и затягиваясь глубоко и ровно, так, словно делает это ежедневно. Реборн вдруг понял, что ни разу не видел Скалла с сигаретой. Равно как Скалла с пистолетом, Скалла, изучающего механизм датчиков Верде, или просто не идиотничающего Скалла. В принципе, что они все знали друг о друге вообще и этом человеке в частности, кроме его страсти к мотоциклам и громким воплям? — Весь мир — театр, — ухмыльнулась девица, в которой девицу мог заподозрить лишь кто-то с сильно альтернативным взглядом на мир, — Милашка-каскадер шикарно отыгрывает свою роль, верно? И мы со Скаллом знатно вас наебали.       Против воли, против желания, против здравого смысла, Реборн запрокинул голову и рассмеялся. ~O~O~O~       Как бы Сидни ни изменилась, став Скалл, одно в ней оставалось прежним… Ну, на самом деле, далеко не одно, но ее постельные предпочтения в данном случае можно оставить за кадром.       Так вот, сколько бы времени ни прошло, сколько бы всего ни случилось, Скалл так же как и Сидни, обожала возиться с бумажками. Фактически, она тратила на это даже больше времени, чем прежде. Обзаведясь собственными информаторами и шпионами, их многочисленные отчеты она умудрялась тащить с собой даже в койку, из-за чего Реборну периодически приходилось выуживать из-под собственной поясницы смятые похрустывающие листы.       И ему совершенно не хотелось считать, сколько раз, извиваясь под его ласками, чертова девица думала вовсе не о любовнике, а об очередных неровных строчках какого-нибудь донесения…       — Лучше бы это было что-то действительно важное, — буднично сообщил Реборн после того как Скалл, едва соскочив с его члена и даже не обтерев с бедер сперму, снова вцепилась в свои бумаги. — Иначе, богом клянусь, я таки пристрелю тебя.       Скалл хмыкнула тихонько и, протянув руку, дернула за завитой бачок. Она точно знала, что это — не просто угроза. И знала, что Реборн знал: Сидни Мосс, пусть даже и зовется теперь иначе, по-прежнему не тратит время впустую.       Отчасти тот факт, что вечно несущаяся черт знает куда на невообразимой скорости Скалл притормаживала и отправлялась в его квартиру или номер очередного отеля, стоило лишь позвать, ему даже льстил. «Первая любовь не ржавеет», — смеялась она, и Реборн понимал, что любовью, тем более — первой, там давно уже и не пахло. Но добиваться правды от женщины, у которой даже имени настоящего нет… на кой черт? Благо в мире всегда хватало более приятных способов убить время.       Так что, невзирая на поганый характер и абсолютное небрежение всеми и всяческими нормами, убивать Скалл было как будто не за что. Объективно. Субъективно же Реборн предпочитал иные способы воздействия.       — Если честно, я понятия не имею, что все это дерьмо значит, — призналась Скалл прежде, чем в любовнике снова возобладал садист и принялся выкручивать ей руки. — Что-то крутится вокруг нашей теплой компании, но что именно… — пожала плечами. — Луче, наверняка, знает. Проскальзывает в ней что-то эдакое, да и предвидение… Но от нее же хрен добьешься ответов: с ее дерьмовым кодексом чести и «высшим благом», если она решит, что для всех лучше молчать, то и будет молчать до последнего.       — А если я попробую узнать что-нибудь? — мягко спросил Реборн, с любопытством наблюдая за реакцией.       Скалл смерила его скептическим взглядом.       — Ну, попробуй. Ты у нее вроде в любимчиках.       Все так же абсолютно непрошибаема. ~O~O~O~       Втереться Луче в доверие, равно как забраться в койку не удалось. Впрочем, с последним Реборн особо и не усердствовал: дружба этой женщины была для него важнее сиюминутного удовольствия. Все остальные его попытки выведать хоть что-то о грядущем она видела насквозь и только смеялась по-доброму. В конечном итоге ему не оставалось ничего, кроме как отступиться. ~O~O~O~       Скалл пропала практически на две недели. Бросила что-то про зацепку и исчезла: за дверью и со всех радаров. Верде, некоторое время назад нацепивший по маячку на каждого члена группы, а в многочисленную технику каскадера напихавший не меньше десятка, так и нашел их всей кучей сложенными в ящик стола. Отследить Скалл и ее обожаемого фиолетового монстра не было никакой возможности. Даже удивительно, насколько незаметной при желании может быть женщина, чьим привычным амплуа, кажется, стало привлечение всех взглядов в радиусе мили…       Реборн отнесся к этому совершенно равнодушно. В конце концов, Скалл уже давно не семнадцать и она в состоянии сама о себе позаботиться, пусть даже оставаясь той же косорукой слабачкой, что и прежде. Изворотливый интеллект и общая пакостность характера не оставляли противнику шанса, что и было доказано несколько месяцев назад на базе, переполненной трупами угодивших в кустарные ловушки идиотов.       А после на глаза ему попалась та певичка.       Женщина ослепительной красоты — классической и совершенной настолько, что Венера Милосская не годилась ей и в подметки, с чистым и сильным сопрано, она пела в каком-то захолустном пабе, несмотря на то, что была более чем достойна большой сцены. Сцену Реборн ей обеспечить не мог. Но несколько великолепных вечеров и тонну чистого восхищения — вполне.       Луче, наблюдая за ним, качала головой чуточку огорченно:       — Что станешь делать, когда она вернется? — и ни тени сомнения в том, что Скалл действительно вернется. Все же провидица действительно заглянула в будущее…       Но Реборн снова ничего не спросил. Только пожал плечами, пряча глаза за полями шляпы.       Луче вздохнула и отступилась. Они, в конце концов, взрослые люди. Сами и разберутся — по-взрослому. ~O~O~O~       Первым делом, объявившись в его квартире, Скалл принюхалась и, сморщившись, со всей серьезностью заявила:       — Понятия не имею, сколько вы встречаетесь, но тебе срочно нужно подарить своей подружке новые духи. Ничего не имею против сладких ароматов, но эта дрянь пахнет не цветами, а я даже не знаю… Гнилыми арбузами? Фу.       Реборн согласно кивнул. В ящике стола уже дожидался своего часа флакончик «Cristalle» Шанель. ~O~O~O~       Реборн никогда не скрывал от Скалл других своих любовниц. Во-первых, бесполезно: девица всегда умудрялась узнавать о людях то, чего они сами за собою не знали. Во-вторых, бессмысленно. Она была совершенно не ревнива. Более того, порой со смешком заявляла, что ждать от Реборна верности то же, что ждать подснежников в Антарктиде.       Так что, пожалуй, единственной вещью, которую он никогда не рискнул бы осуществить, было непосредственное знакомство.       Реборн всегда выбирал женщин с изюминкой, Скалл всегда ценила все занимательное… И меньше всего ему хотелось, чтобы одна его любовница принялась отбивать других. ~O~O~O~       О том, что Скалл угодил в больницу, знали все. О том, из-за чего конкретно он туда угодил… тоже в общем-то все. Но большинство воспринимало это как должное: рисковый идиот принял участие в нелегальной гонке и угодил в аварию? Ну, а чего еще от него можно ждать? Случай с атакой на базу так и остался единичным и постепенно стирался из памяти под натиском времени и актерского мастерства самой Скалл, которой все никак не надоедало корчить из себя недоумка.       И только двое понимали, что что-то здесь не так. ~O~O~O~       Луче мягко улыбалась и поправляла подушки, помогая Скалл сесть повыше. Той отчаянно мешали загипсованные ноги и бинты, видневшиеся на каждом открытом участке тела.       Реборн отстраненно подметил, что безразмерная больничная пижама не так уж ей и нужна: если ее снять, девица все равно оказалась бы укутана, словно древняя мумия.       — Зачем так собой рисковать, — ласково пожурила женщина. Точно таким же тоном, он слышал, Луче говорила со своей полугодовалой дочерью. — Нужно быть осторожнее. Что такого важного было на кону, что заставило тебя так расшибиться?       — Жизнь, честь и совесть, — отшутилась Скалл. В общении с Луче ее язвительность и нахальство вечно куда-то девались, оставляя вместо себя совершенно иного человека. На памяти Реборна уже третьего. — К тому же я не так уж и виновата. Можно сказать, не виновата совсем: это в меня въехал на полной скорости конкурент.       — И все же тебе стоит чуточку поберечься, — Луче покачала головой и тут же принялась собираться. — Мне пора, нужно уложить Арию… Вам двоим и без меня найдется, о чем побеседовать, верно? — улыбнувшись, когда они мало не хором подтвердили ее правоту, и исчезла за дверью.       Какое-то время оба молчали, слушая попискивание больничных приборов. Скалл выдергивала из подушки перья и сдувала на пол с кончиков пальцев, задумчиво наблюдая за их полетом. Реборн просто ждал. Наконец, когда оба окончательно уверились в том, что Луче ушла и не вернется с последним напутствием или за какой-нибудь позабытой вещью, киллер подобрался, переходя к делу:       — Что случилось на самом деле?       Он, в отличие от Луче, давно научился различать, когда Скалл говорит правду, а когда недоговаривает или откровенно лжет. В этот же раз она даже особенно не скрывалась.       — Вендиче, — коротко и зло, словно ругательство.       — Что им понадобилось от тебя?       — Если б я только знала, — прошипела Скалл. Она была раздражена до крайности, и окажись поблизости один из мрачных стражей, ему бы сильно не поздоровилось. — Могу предположить, что они как-то завязаны на наше маленькое дельце. Я копала под пустышки и человека в железной маске, когда…       — Это все осложняет, — Реборн недовольно нахмурился, но тут же умолк, глядя, как по лицу Скалл расползлось совершенно несвойственное ей выражение.       Обреченность.       — Луче странно себя ведет в последние дни. У меня такое чувство, что наше время окончательно вышло.       И они до сих пор не выяснили, что конкретно их ждет и как этому можно противостоять. Оставалось только надеяться, что Луче права в своих предположениях…       …и все это действительно к лучшему. ~O~O~O~       В последнюю ночь перед последним заданием (подняться на какую-то гору в хрен-знает-где и утворить там хрен-знает-что) они со Скалл не спят, не обсуждают в очередной раз неизвестное будущее и даже не занимаются сексом. Девица с порога отточенным жестом профессионального шулера достала невесть откуда засаленную колоду карт, и с тех пор они азартно режутся в покер. Причем Реборн постоянно проигрывает. Уж и колоду сменили дважды, и от излишков одежды избавились, чтоб негде было прятать карты, а ситуация ни капли не изменилась.       Скалл приторно улыбалась, невинно хлопая густо измазанными тушью ресницами. Но даже пристрелить ее сейчас не хотелось.       — Не жалеешь, что потратила на меня, возможно, последний год? — спросил Реборн, ухмыляясь.       Потребность говорить хоть о чем-то стала почти нестерпимой. Они молоды: им только по двадцать семь. Они привыкли к мысли, что в любой миг могут сдохнуть, но в бою или от пули снайпера погибать не так страшно. А завтра они сознательно поднимутся на ту проклятую гору, в неизвестность… и некого винить в этом, кроме самих себя.       Наверное, они просто еще слишком молоды.       — Мне нравится адреналин и сложные логические задачки, — сообщила Скалл, вскрываясь. — С этой точки зрения ты — самый, мать его, идеальный мужчина. Никогда не угадаешь, что и по какому поводу ты выкинешь в следующий момент, и когда уже пора удирать от выстрелов.       Шанс собрать флеш в семикарточном покере около одного к тридцати тысячам. Скалл демонстрировала его восьмой раз за вечер.       — Можешь начинать удирать, — любезно проинформировал Реборн, выуживая из кобуры пистолет. ~O~O~O~       — Что ж, — хмыкнула негромко Скалл, когда все оказалось кончено. — По крайней мере, у меня больше не будет месячных.       Ну, хоть кто-то видит положительные стороны в их превращении в проклятых малолеток… ~O~O~O~       Скалл-младенец быстро стал в их компании еще менее популярен, чем Скалл — назойливый слабак и надоеда. Даже Фонг с трудом выносил его общество, а Реборну не помогали и воспоминания о длительном успешном партнерстве. Просто потому, что Скаллу, кажется, было более чем плевать на то, что он превратился в младенца. То есть, он, конечно, убивался для вида… изредка минут по пять. Но все остальное время был оптимистичной занозой в заднице. И это бесило до ужаса.       — Расслабься, — расхохоталась Скалл, когда поняла причину, по которой новоиспеченные аркобалено старательно избегали ее общества. — И думай об Англии.       А на следующий день притащила Реборну костюм ромашки для детского утренника.       Пожалуй, еще никто не пытался пристрелить стервозу усерднее, чем Реборн в тот день… Кто же знал, что через пару лет он проникнется, а еще через десяток сам начнет получать удовольствие, шокируя окружающих дикими нарядами?       С другой стороны, почему нет?.. ~O~O~O~       Скалл объявлялась редко и всегда по делу. Подбрасывала папки и подшивки с информацией об их общей проблеме, изредка интересовалась его делами или заказывала услуги киллера. Смысла в ее деятельности Реборн не видел, хоть убейся, но пока заказчик платит, исполнителю нет резона задаваться лишними вопросами.       Потом кто-то изобрел электронную почту, и Скалл окончательно пропала со всех радаров — раньше даже Верде и Вайпера. Реборн только плечами пожал и выбросил девицу из головы. Превратившись в ребенка, он начал забывать о том, какую практическую пользу несет в себе личное общение с привлекательной женщиной, так что электронная почта на тот момент более чем удовлетворяла все его нужды. ~O~O~O~       — Что тебе понадобилось на Мафия-лэнд?       Сколько ни пытался, Реборн так и не смог понять смысла этих действий. Напасть на остров, находящийся под патронажем нескольких Семей и лично аркобалено Дождя, силами пары проржавленных эсминцев едва не времен Второй мировой: это кем быть-то надо? Жертвой лоботомии? Они же развалились чуть ли не прежде, чем Колонелло выстрелил!       Скалл на другом конце мобильной связи долго возилась, зевала, шуршала чем-то.       — Пошуметь, Реборн. Мне нужно было чуточку пошуметь, — и бросила трубку.       Ему потребовалось чуть больше недели, чтоб разузнать обо всех событиях, случившихся в нужный период. Самым важным для мафии оказалось неожиданное освобождение Занзаса из ледяной тюрьмы: но какой в этом интерес мог быть у Калкасса, понять так и не вышло. ~O~O~O~       — Поздравляю с успехом ученика, — по-детски звонкий голос Скалл вызывал мигрень самим фактом своего звучания. — Одолеть Занзаса, пусть и по очкам — это сильно.       — Что тебе нужно?       Она никогда не звонит просто так… если это не какая-нибудь гадость, конечно. Скалл всегда с наслаждением делала людям гадости, даже если это означало всего лишь действовать на нервы.       — Любопытство. Я понимаю: видеосвязь и шлюхи, которые на камеру и ноги раздвинут, и сами себя обслужат, но как у тебя получилось обзавестись постоянной любов…       Реборн бросил трубку прежде, чем стерва завершила фразу, и про себя пообещал, непременно пристрелить тварь при первой же встрече. Откуда только прознала…       С другой стороны, он прекрасно понимал, что, не покусись он на осьминога, которого Скалл обожала не меньше, чем прежде — мотоцикл, то у нее не было бы повода мстить.       И все же, откуда она прознала? ~O~O~O~       — Поразительно, стоит ненадолго умереть и все тут же идет в разнос… — бормотала Скалл, не отрываясь от экрана мобильника.       Ну, так оно, по крайней мере, казалось. За зеркальным забралом шлема не враз поймешь, куда там она на самом деле смотрит.       — Имеешь в виду Калкасса? — уточнил Реборн.       — Имею в виду Червелло. Девицы, оставшись без руководства, начали вытворять такую ересь, что любо-дорого. Кой черт понес дурех в Мельфиоре?       Реборн стащил со шляпы Леона и принялся поглаживать по чешуйчатой спинке, в любой момент готовой обернуться гладкой оружейной сталью. Главное, не пристрелить ненароком тварь до того, как она все расскажет. Потом можно делать, что вздумается.       — Ты — глава Червелло?       — Вроде того.       — То есть, это ты подослала своих людей с кольцами Маре Бьякурану? И устроила всю эту заварушку?       — Технически, — в голосе Скалл отчетливо ощущалась опаска. Она даже чуть отодвинулась от стола, в любой момент готовая упасть на пол и по-пластунски ползти к выходу.       Как будто это ее спасет.       — Ты главное, не нервничай. Это был хитрый план.       — Ты сдохла. А следом за тобой и мы все, вкупе с массой постороннего народа.       — Издержки. Случается, — «Стерва», — проскользнула почти восхищенная мысль. — Зато я узнала, кто такой человек в железной маске, как с ним связаны Вендиче и когда эта заварушка с пустышками подойдет к концу для нас лично. Стоит оно того, чтобы ненадолго сдохнуть?       Реборн подумал. И посадил хамелеона на прежнее место.       — Выкладывай. ~O~O~O~       Они обсуждали перспективы уже неделю, спуская сотни долларов на мобильную связь, заваливая почту тоннами сообщений и изредка встречаясь лично. Но особого прогресса не достигли.       — Нам нужен Талбот, нужен фон Вихтенштайн, и нужно как-то ухватить изворотливую сволочь за яйца. И честно, у меня — ни одной идеи, как увязать все это в одну кучу, — подытожила, в конце концов, Скалл печальные результаты их изысканий.       Но это в любом случае было больше того, что имелось у них в прошлый раз. Значительно больше. ~O~O~O~       — Бермуда — тварь, — Мрачно возвестила Скалл, сверкая глазами с больничной койки.       Собственно, только глаза ее и виднелись из-под тройного слоя бинтов. ~O~O~O~       План, состряпанный на коленке в процессе импровизации на грани фола, совершенно неожиданно… сработал. И это было настолько удивительно по сути своей, что Реборн никак не мог отделаться от смутного ожидания подвоха.       Этим подвохом оказалось то, что все аркобалено, кроме Лал, по-прежнему остались малолетками и, по словам Верде, расти им предстояло, как всем детям — постепенно.       — Я лучше застрелюсь, чем по второму разу буду переживать пубертатный период, — тихонько простонала Скалл.       И, к стыду своему, Реборн был с ней полностью согласен. ~O~O~O~       Судя по тому, с какой потрясающей воображение скоростью Верде решил их маленькую проблемку, его подростковые угри и гормональная неустойчивость так же особо не грели. Больше всех открытие осчастливило Колонелло. Едва вернувшись в прежний полузабытый облик, он первым делом бросился обнимать стоявшую неподалеку Лал. А вторым — пригласил всех присутствующих на их свадьбу.       При одном взгляде на то, как ошеломленно хватала ртом воздух счастливая невеста, становилось предельно ясно, что о предстоящей церемонии она впервые услышала вместе с бывшими аркобалено. И Колонелло предстоит вскоре долгая плодотворная беседа о том, как правильно преподносить девушкам такие новости…       А Реборну необходимо было свыкнуться с мыслью, что в отсутствие более подходящих кандидатов, он был скоропалительно назначен шафером. Он. Шафер на свадьбе Колонелло. Было в этом что-то глубоко неправильное.       Скалл, скрывая за его плечом свою слишком женскую без правильно наложенного грима физиономию, тихонько хихикала и советовала постичь дзен прежде, чем отправляться в церковь, иначе завершать свадьбу придется на весело дымящих руинах. Зная их с Колонелло…       Не оборачиваясь, Реборн стукнул язву по лохматому затылку и протянул позабытый шлем. ~O~O~O~       Подружками невесты оказались Орегано (что было вполне ожидаемо) и Бьянки (похоже, воспоминания о будущем сделали свое дело). И если с первой у Реборна не возникло никаких проблем, то вторая, судя по всему, всерьез вознамерилась обратить обычную свадьбу в двойную. Или, по крайней мере, вынудить объект воздыханий сделать ей предложение.       Не то чтобы Реборн был против Бьянки как таковой. Его скорее отпугивало настойчивое желание захомутать и вылепить из него примерного семьянина: хоть киллеру и было фактически далеко за полсотни лет, физически он едва вернул законные двадцать семь. И совершенно не был готов остепениться, посвятив себя единственной женщине. Тем более если на место этой «единственной» претендует бывшая напарница, которую ему всегда было легче игнорировать, чем вылавливать крупицы смысла в ее пропитанных ядовитой романтикой речах.       Словом, для Реборна эта свадьба оказалась крайне утомительным мероприятием: большую часть времени он потратил на то, чтобы не угодить в сети расхожего мифа о шафере и подружке невесты.       В какой-то момент его занесло за портьеру близ столика, за которым в гордом одиночестве потягивала шампанское Скалл. То есть, изначально здесь сидели все бывшие аркобалено, но неуемный энтузиазм и бессмысленная болтовня «каскадера» быстро согнали остальных с мест, вынудив искать пристанище где-нибудь еще.       Все же в этом образе назойливого идиота были определенные плюсы…       — Реборн? Реборн, где ты? — отравительница, ведомая не иначе силой чистой любви, оказалась до неприятия близко.       — Последний танец, — заметила Скалл в пустоту. — Скоро букет бросать будут.       Что ж, по крайней мере, возросший энтузиазм Бьянки стал понятен.       — Только попробуй выдать меня хоть жестом, — предупредил Реборн, аккуратно демонстрируя девице пистолет с заранее взведенным курком.       Скалл хмыкнула. С ее специфическим талантом пара пулевых ранений была совершенно не страшна, но омрачать торжество видом собственной крови…       Когда Бьянки приблизилась к портьере на опасное расстояние, Скалл подхватила со столика бутылку шампанского… и пригласила отравительницу провести веселую ночь в ближайшем отеле.       Это могло выглядеть, как паршивая шутка, но Реборн нутром чувствовал, что девица совершенно серьезна. И если Бьянки угораздит вдруг согласиться… С каким вообще чувством положено наблюдать за тем, как одна твоя любовница пытается соблазнить другую?       Выразительное «нет» прилетело Скалл в лицо в виде отравленного пирожного, разбавив густой фиолетовый макияж островками воздушного яичного крема.       — Вкусно, — заметила она, облизнувшись. — Вредно, но вкусно.       Пожалуй, только «неуязвимый Скалл» мог так охарактеризовать ядовитую стряпню, любого другого человека сражающую наповал в первые же мгновения. Бьянки многое потеряла, с ходу отказавшись от предложения.       Ну, это ее проблемы, решил Реборн, подхватывая старую знакомую под локоть и волоча к выходу, пока не приключилась еще какая-нибудь неприятность. А он от небольшого развлечения отказываться не станет.       К тому же с кем еще выяснять возможности новообретенного тела, как не с проверенным партнером, находящимся в той же ситуации, и перед которым, соответственно, просто невозможно опозориться?.. ~O~O~O~       У самой машины Скалл неожиданно уперлась.       — Если ты за рулем — я никуда не еду! — отрезала она, напоминая о собственном позабытом бзике, появившемся после памятной миссии.       Реборн пожал плечами и устроился на пассажирском сиденье.       Право, это такие мелочи… ~O~O~O~       После смерти Арии визиты в особняк Джинглио Неро стали ежемесячным мероприятием. Семилетняя Юни, что-то такое помнившая о неслучившемся будущем, чего кроме нее не знал никто больше, воспринимала выросших бывших аркобалено как свору обожаемых дядюшек-тетушек и настаивала на том, чтобы они непременно навещали ее почаще. А отказать этому ребенку не мог никто.       Обычно они старались не пересекаться во время таких визитов — за исключением больших праздников, конечно, — но иногда случались накладки.       В один из дней Реборну посчастливилось узнать, почему из всех бывших аркобалено визиты Скалл (к всеобщему недоумению) приводят Юни в наибольший восторг.       Наблюдая с порога комнаты за тем, как девочка наряжает совершенно индифферентную к происходящему «подружку» в платье с кружавчиками, и старательно рисует на отмытом от фиолетовой краски лице ярко-розовые круги румянца, Реборн только головой покачал.       В самом деле, какой ребенок откажется от такой большой фарфоровой куклы, которая, как огромная ленивая псина — щенкам, позволяет делать с собой, что вздумается? ~O~O~O~       На своем дне рождения Юни так же проявляла в отношении Скалл совершенно неумеренную привязанность: таскала за собой всюду, под недоуменными взглядами окружающих, сжимала детскими пальчиками скрипучую кожу куртки и щебетала о чем-то своем.       Реборн веселился, глядя на них двоих — и ревнующего в уголке Гамму. Все же воспоминания о будущем основательно поломали психику каждому из присутствующих…       Во время ужина они вчетвером оказались рядом: Скалл с прилипшей к ней как реморина* Юни, Реборн по левую руку, Гамма — по правую. Так что разговор, прояснивший наивные и по-детски эгоистичные причины столь трепетной любви, обоим был слышен прекрасно:       — Знаешь, я всегда мечтала о братике… — первые же слова заставили Реборна напрячься. — Когда твой ребенок родится, вы будете навещать меня, чтобы я могла с ним играть: это будет подарком на все-все мои дни рождения, хорошо?       Скалл, как раз отпившая из бокала, поперхнулась и раскашлялась, согнувшись в три погибели. Реборну показалось, что на него опрокинули ушат ледяной воды. Лицо Гаммы отражало сосредоточенную работу мысли, медленно сменявшуюся осознанием…       — Юни, — натужно прохрипела девица, утирая подбородок ладонью. — Заткни уши.       Стоило девочке исполнить безапелляционный приказ, как Скалл тут же разразилась площадной бранью, от которой Лал слегка покраснела. После чего в сердцах швырнула в Реборна бокалом и выскочила за дверь.       — Что это с ним? — недоуменно пробормотал Колонелло. Такого Скалла ему пока видеть не доводилось.       Прежде чем Юни успела что-то сказать, Реборн приложил палец к губам и подмигнул. Девочка тут же просияла, радостно подхватывая идею общего секрета. Делиться с другими «братиком» ей пока не хотелось. Гамма же и вовсе лишь беззвучно разевал рот в полнейшем ошеломлении, и было очевидно, что в ближайшее время добиться от него адекватной реакции на реальность едва ли получится. ~O~O~O~       Первым, что встретило Реборна в квартире Скалл, была массивная пепельница, прилетевшая из глубины комнаты. Легко увернувшись от неуклюжего снаряда, он застыл на пороге, совершенно не представляя, как положено вести себя с женщиной в такой… щекотливой, скажем так, ситуации.       — Да ты проходи, не стесняйся, — дружелюбно предложила Скалл. — Я же не дура, прекрасно понимаю, что в залете всегда виноваты двое.       — То есть, ты не злишься? — уточнил Реборн, скептически глядя на рассыпанные по полу осколки.       — Да нет, в целом. Мне просто пепельницу было некуда деть: врач курить запретил.       — И ты не придумала ничего лучше, чем бросить ее мне в голову?       — А почему нет, — пожала плечами Скалл.       На этот вопрос Реборн традиционно затруднился ответить, и просто прошел в комнату, устроившись в излюбленном кресле у окна.       — Что собираешься делать? — спросил после продолжительного молчания.       — Понятия не имею. Есть мысли?       Мысли-то у него определенно были. Не слишком, правда, воодушевляющие, но… В конце концов, это же старая знакомая, изученная вдоль и поперек Сидни Мосс. То, что они прекрасно сработаются, было ясно еще сорок лет назад.       Решительно кивнув самому себе, Реборн поднялся и пошел к выходу. Дел было много, времени, как водится, мало, а посвящать партнера в свои планы чревато тем, что оные полетят псу под хвост. Так что он лишь предупредил, чтобы Скалл ничего не планировала на ближайшие дни. И честно добавил:       — Одна мысль об абортарии — и я прикую тебя к батарее.       Скалл молча продемонстрировала неприличный жест.       Как всегда, они прекрасно друг друга поняли. ~O~O~O~       — Брак? — с лица Скалл в этот момент можно было писать картину «Чистое изумление». — Ты что издеваешься? Как ты вообще это представляешь?        «С трудом», — вздохнул про себя Реборн.       — Я понимаю твое желание… принять участие в жизни и воспитании, но признай честно, ты: убийца, садист, гребаный армейский инструктор — кто угодно, только не воспитатель для маленьких детей. На примере Каваллоне — натуральной собаки Павлова — и зашуганного Вонголы это особенно очевидно, — Скалл металась по комнате, экспрессивно размахивая руками. Создавшаяся ситуация сильно ее нервировала.       Реборна — попросту убивала.       — Думаешь, из шестидесятилетней адреналиновой маньячки, притворяющейся парнем, получится лучший родитель? — огрызнулся он.       Скалл застыла, как вкопанная, сосредоточенно размышляя о чем-то. А после с легким сомнением протянула:       — Я буду стараться.       — Стараться будем вместе, — мрачно заявил Реборн, вертя в руках пистолет. Без угрозы, просто это его успокаивало. — Это и мой ребенок.       С усталым вздохом, Скалл рухнула на диван рядышком и некоторое время молча следила за движениями его рук.       — Главное, — подытожила в результате, — не приучай его с пеленок размахивать «самым железным аргументом». Спор — занятие худо-бедно интеллектуальное, мозги в нем важнее пистолета.       Похоже, это будет не так просто, как ему казалось… ~O~O~O~       — Какой режим владения имуществом вы выбираете? — монотонно поинтересовалась девушка за стойкой.       Оживления настигшего в процессе выяснения истинного пола невесты, хватило ненадолго: убедившись, что размалеванный андрогин — действительно женщина, регистратор снова впала в сонный анабиоз.       — Раздельный! — подскочила Скалл прежде, чем Реборн успел открыть рот. — И упаси тебя бог покуситься на мой мотоцикл. ~O~O~O~       Через пару недель — перед самым бракосочетанием — Скалл пропала. Ее не было в квартире (ни в одной из квартир), ее не было на условленном месте встречи, в резиденции Калкасса, в обществе восторженной Юни…       Впрочем, как раз Юни-то, напросившаяся «посмотреть» на заключение брака, хоть ей и объясняли, что ничего интересного там не будет, беглую невесту и обнаружила. Перед регистрационным офисом в компании десятка молодых девчонок, среди которых попадались и будущие матери на внушительных сроках. Скалл в неизменной коже и с фиолетовым макияжем выглядела в их компании сущей вороной в стае голубок, но никого это не смущало.       Девушки наперебой что-то рассказывали, кто-то даже всхлипывал жалостливо:       — …тебе еще повезло: в отказ не пошел, взял на себя ответственность за ребенка, даже женится вот. А что бабник…       — Тиран, садист и армейский инструктор, хранящий пистолет под подушкой, — любезно дополнила Скалл.       Девушка запнулась и растерянно замолчала. Реборн напомнил себе, что женщин не бьют, беременных женщин не бьют тем более, и даже если Скалл большую часть времени похожа на не пойми что, она теперь — мать его будущего ребенка. Поэтому ее можно только убить с концами.       Как-нибудь в другой раз.       — Чем ты тут занимаешься? — спросил он, за шкирку вытягивая невесту из толпы ее новообретенных подружек.       — Проникаюсь тем, какое неебическое счастье в твоем лице мне досталось, — невозмутимо оповестила Скалл.       Обвыкшись в новых условиях, она принялась откровенно забавляться, чем раздражала даже больше, чем былым отношением к проклятью аркобалено. Все, что оставалось Реборну — смириться.       И думать об Англии. ~O~O~O~       Свидетелем Реборна был Гамма, который, кажется, до сих пор не мог поверить в происходящее. Свидетельницей Скалл…       — Это что, Червелло?       — Ага, — хохотнула девица. — Миссия в полном соответствии с профилем.       Наверное, зря он спросил. ~O~O~O~       — …Рико Риччи**, — Гамма глянул на завитые бачки Реборна и судорожно закашлялся, — согласны ли вы взять в жены Сидни Мосс? — согласный кивок. — Сидни Мосс…       — Боже, — прикрыв глаза ладонью, пробормотала Скалл. — Просто ткните мне пальцем, где расписаться и покончим с этим. Мне до сих пор кажется, что все это не взаправду, и я просто угодила в особо психоделическую иллюзию Вайпера.       С точки зрения Реборна это был бы наилучший исход. Именно поэтому рассчитывать на такую удачу не приходилось. ~O~O~O~       — И что теперь? — осторожно поинтересовался Гамма, глядя, как совершенно счастливая Юни скачет по плитам площади на одной ноге, мастерски балансируя башенкой из разноцветных шариков мороженого в рожке.       Реборн предпочел отмолчаться, спрятав лицо под полями шляпы. А вот Скалл выдала их с потрохами:       — Понятия не имею. Есть идеи?       — Ну… — растерялся парень, озираясь в поисках подмоги. — Я как бы тоже в вопросе не…       — А у вас уже есть детская? — с любопытством спросила незаметно подобравшаяся Юни. — Можно посмотреть?       — Устами младенца, — хмыкнул Реборн, подхватывая задумавшуюся Скалл под локоть.       Определенно, им еще многое предстояло решить. ~O~O~O~       — Я не буду продавать квартиру, — заявила Скалл таким тоном, что стало ясно: спорить бессмысленно. — Ни одну из.       Малейшее покушение на свою свободу она воспринимала в штыки. Собственно, «одну из» продать уже и не удалось бы: вчера молодожены разнесли ее в хлам, изрешетив пулями обстановку и опалив стены Пламенем.       Проблема была в том, что оба жили в разных городах, и вопрос, кому переезжать и куда именно, в определенный момент встал ребром.       — Зачем тебе вообще три квартиры?       — В одной я буду работать, в другой хранить оружие, а в третьей (той, которую сейчас перестаивают) — ребенка, — без колебаний ответила Скалл.       — А где ты будешь хранить меня? — хмыкнул киллер.       Судя по красноречивому взгляду: в кладовке. Бронированной и запертой на десяток замков кладовке.       Швырнув напоследок в супругу кружкой, Реборн ушел, выразительно хлопнув дверью. А неделю спустя рабочие уже сносили стену между разваленной квартирой Скалл и соседней, выкупленной неким «Риччи». ~O~O~O~       — Как здорово!       Юни радостно носилась по детской, обставленной лично Скалл, у которой совершенно неожиданно обнаружился неплохой вкус. Вопрос, почему в таком случае сама она вечно ходит размалеванным чучелом, перед Реборном даже не стоял: упустить такой простор для игры на чужих нервах? Еще чего!       Сама будущая мамаша, бледная и всклокоченная из-за начавшегося токсикоза, медленно вползла в комнату и тоскливо уставилась на активного ребенка.       — Юни, скажи, почему ты не пристаешь к Лал? Она как бы замужем и вообще…       — У Лал дети появятся еще нескоро, — скуксилась девочка, которая вовсе не отказалась бы и от сестрички в комплект к братику.       — Реборн, скажи своему другу, что он плохо старается, — оскалилась Скалл, чей характер беременность отнюдь не улучшила. ~O~O~O~       — Скалл, а что самое главное в любви? — спросила Юни.       Скалл, решившая потренировать на девочке роль образцовой матери, захлопнула книгу сказок, и задумалась. Реборн хмыкнул, переставляя ферзя. Он как никто знал, насколько куцые у этой женщины представления о высоких чувствах. Если уж она в семнадцать первую любовь умудрилась так опошлить…       Наконец, надумав что-то, она решительно кивнула и выдала:       — Не знаю на счет любви, но в отношениях самое главное: контрацепция.       Гамма, так же присутствовавший при разговоре (он вообще с трудом отлипал от Юни в последние месяцы, особенно после того, как поблизости вновь начал крутиться Бьякуран), едва не своротил на пол шахматную доску.       — Ты чему ребенка учишь?! — взвился он.       — Полезному, — невозмутимо заявила Скалл. — Иначе выйдет как у нас.       Гамма поперхнулся воздухом и закашлялся. Адекватного ответа на это заявление у него не было. ~O~O~O~       Очередное большое собрание выпало на двадцать вторую неделю беременности. Токсикоз у Скалл уже прошел, а вот перепады настроения, вопреки прогнозам, только усилились. Чем-то женщина напоминала Хибари: если на общество Реборна, Юни и, отчасти, Гаммы она реагировала спокойно, то стоило в пределах видимости оказаться группе более трех человек, как Скалл начинала неотвратимо звереть.       По возможности люди, посвященные в ее сложное положение (все трое плюс Червелло), старались ограждать Скалл от крупных сборищ, но на этот раз обсуждался союз между Вонголой, Джиглио Неро и Семьей Джессо, так что бывшие аркобалено, как приглашенная нейтральная сторона, никак не могли отвертеться от присутствия.       — Черт побери, Скалл, давненько тебя не видел! — выскочивший буквально из ниоткуда Колонелло проявил совершенно неожиданный интерес к коллеге, которого прежде всеми силами игнорировал. Впрочем уже следующая его фраза расставили все по своим местам: — Слышал, ты недавно женился? Поздравляю!       Кому что, а лысому — бантик.       — Откуда, блядь, такие сведения? — дружелюбно (для своего нынешнего состояния) поинтересовалась Скалл, отстраняясь от попытки хлопнуть по плечу.       — Кто-то из людей CEDEF видел тебя у регистрационного офиса и рассказал Лал…       — Деревня, — сердито прошипела женщина. — Огромная, полная кретинских слухов деревня, где всем до всех есть дело, даже если дела нихера нет.       — Да ладно тебе, не стоит так стесняться!       Счастливого новобрачного, похоже, до сих пор распирало и требовалось хоть с кем-то поделиться собственными впечатлениями от семейной жизни — пусть даже с такой неподходящей кандидатурой, как Скалл. Реборн был слишком далеко, чтоб пресечь нежелательный контакт: отошел побеседовать с бывшим учеником, а ныне — Десятым боссом Вонголы. Гамма и вовсе где-то в другом конце зала отбивал собственного босса от посягательств чужого. Так что Колонелло никто не мешал делать свое «черное дело».       — Хей, да ты теряешь форму, черт побери, — заметил он ощутимо натянувшуюся в области живота куртку. — Увлекся жениными пирожками и забросил все тренировки?       И потянулся привычным тычком наставить слабака на путь истинный. Вот только Скалл давно рассталась с образом никчемного каскадера, и возвращаться к нему больше не собиралась. Резким рывком боднув «семпая» в нос, так что кровь брызнула вялым фонтанчиком, она рванула из неплотно застегнутой (на случай, если придется обороняться) кобуры пистолет, и, не сходя с места, выпустила в потолок пол-обоймы.       Зал резко притих, взгляды присутствующих (равно как оружейные прицелы) сфокусировались на Скалл.       — Значит так, — отчеканила та ничтоже сумняшеся, — чтоб больше не приставали, объясняю один раз для всех! Коротко и по существу: я — женщина, я — замужем, и я — глубоко беременна, так что за себя не ручаюсь. Советую всем уткнуться и побыстрее решить свои гребаные вопросы с объединением и хрен знает, чем еще, после чего я отвалю до дома, а вы можете обсуждать злобную брюхатую клячу хоть до посинения. Всем спасибо. Займитесь делом, и, мать твою, Колонелло, держись от меня подальше. То ли звезды так сошлись, то ли гормоны бунтуют, но бесишь ты меня до безумия.       Пробившийся, наконец, сквозь толпу Реборн отобрал у супруги оружие, силой усадил в угол и приволок Юни в качестве успокоительного. После чего собрание завершилось в рекордные сроки. ~O~O~O~       Когда раздался звонок мобильного, Реборн был не то, чтобы особо занят, но и не свободен: молодой Вонгола как раз пытался придумать, чем можно зацепить бывшего репетитора, чтоб затащить-таки на службу Семье. А киллера забавляли его потуги.       Но трубку он все равно поднял моментально: звонок прошел с номера Скалл, которая наотрез отказалась ложиться в больницу на исходе девятого месяца, чем и заставила новоявленного папашу изрядно понервничать.       — В общем, так, — без приветствия перешла она сразу к делу, — у меня начались схватки. Такси прибудет через пять минут, так что я сразу в больницу. Если тебе сильно надо: подваливай сразу туда, хотя я все равно в упор не понимаю необходимости в твоем присутствии. Смотреть там не на что, пользы от тебя особо не будет, но если приспичило — флаг в руки. Вроде все сказала?.. О, а вот и такси! Ктулху фтагн! — и бросила трубку, не дожидаясь реакции.       В своем репертуаре.       — Реборн? — осторожно позвал Савада, приметив изменившееся выражение лица киллера. — Что-то случилось?       — Ничего неожиданного. Я в больницу.       — В больни… Реборн, я серьезно! Что стряслось? Я могу помочь? — забеспокоился Тсунаеши, нервно перекладывая бумаги на столе и хватаясь то за телефон, то за оружие.       — Как ты собираешься помочь моей жене рожать, глупый Тсуна? — фыркнул Реборн, натягивая пиджак. Полузабытое прозвище слетело с языка само собой, выдавая легкое волнение.       — Жена? — изумился Савада. — У тебя есть… Погоди, так это ты женат на Скалл?!       Реборн замер. А ведь точно, Скалл хоть и объявила во всеуслышание о своем положении, личность супруга не афишировала. Да и появлялись они вдвоем главным образом в обществе Юни и Гаммы, а в последнюю пару месяцев женщина и вовсе не забредала дальше городского парка…       — Сюрприз, — со смешком объявил Реборн, покидая кабинет босса. ~O~O~O~       Скалл опаздывала. Это было удивительно в самой сути своей, но Скалл опаздывала на собственные роды. По прикидкам Реборна, такси должно было доставить ее в больницу задолго до появления в оной будущего отца, но по факту супруга не появилась ни через десять, ни через двадцать минут после его прибытия.       Поставленные на уши пистолетом и добрым словом доктора носились по коридорам, как наскипидаренные. Санитары караулили у дверей с каталкой наперевес. В приемной собралась куча совершенно лишнего народа как то: молодой босс Вонголы, пара подвернувшихся по пути Хранителей, взбудораженная Юни на пару с навязавшимся Бьякураном и своей неизменной дуэньей-Гаммой, Луссурия — как лучший лекарь из всех, имевшихся в наличии, — и почему-то Верде.       А роженицы до сих пор не было.       Наконец, когда взбудораженные мафиози уже почти готовы были открыть беспорядочную пальбу по движущимся мишеням, Скалл неспешно вплыла в помещение. За ней, печально громыхая каталкой, тащились отвергнутые санитары.       Немая сцена. Собрание дружно пялилось на Скалл, Скалл с любопытством рассматривала собрание. Наконец, с трудом взявший себя в руки Реборн нашел силы прервать паузу:       — Где ты была?       — Пробки, — беспечно пожала плечами супруга, придерживая объемный живот. — Пришлось так топать.       Реборн вдохнул. Выдохнул. И присел на ближайший стул, прижав ладонь ко лбу. Цензурных слов у него попросту не осталось.       — Но, — робко вклинилась Юни, — как же ты дошла? Разве схватки — это не больно?       — Когда мне было больно, я садилась и отдыхала, — равнодушно сообщили в ответ. — А вообще, откуда вас набежало столько? Все рожать, что ли?       Все дружно замотали головами. Неподготовленным собеседникам проглянувшая сквозь маску каскадера Скалла ядовитая тварь Сидни Мосс выносила мозг с двух предложений.       — Славно. А я уж испугалась, что очередь, — хмыкнула роженица, и величаво проплыла мимо ошеломленных мафиози в сторону палаты. ~O~O~O~       — Три сервиза, — Реборн недовольно смотрел на гору подарков, загромоздивших палату Скалл. Пропустившие свадьбу друзья и знакомые решили вручить положенные подарки в честь рождения ребенка, и счастливый отец совершенно не понимал, куда теперь девать этот хлам. Раз уж супруга запретила чохом отправить это все на свалку. — На кой черт нам нужны три сервиза?       — Учитывая обоюдную привычку швырять друг в друга чем попало при малейших разногласиях? Пригодятся, — зевнула Скалл, крепче прижимая к груди новорожденного сына.       — Реборн, черт побери, чем бы вы там ни были заняты — прекращайте, потому что мы заходим! — раздался из-за двери голос Колонелло.       Вот тоже праздник…       — Что ж ты так орешь-то, не на плацу, — поморщилась Скалл.       Колонелло слегка смутился и сбавил громкость:       — В общем, мы с Лал пришли вас поздравить, Реборн, Ска-э-э…       — Можно Салли, — Реборн поморщился: и угораздило же связаться с такой заразой. — Или Молли. Но вообще — Сидни.       Поднявшись, киллер кивнул товарищу на дверь. Если Колонелло есть, что сказать, то лучше сделать это подальше от чрезмерно язвительной после прошедших родов мамаши.       — И скажи там ему, чтоб старался лучше! — раздался вслед насмешливый возглас. — Юни сестру просила!       Он еще успел заметить, как покрасневшая Лал разъяренно шипит на посмеивавшуюся супругу, а потом дверь захлопнулась.       — И?       — Мы вас поздравить пришли, — буркнул Колонелло и протянул сверток: очередной кирпичик в Великой стене Хлама. — Вот. А еще Лал… она сама это вряд ли скажет, но она, в общем… побаивается заводить детей.       — И что, — усмехнулся Реборн, — ты предлагаешь дружить семьями, чтоб твоя жена набралась опыта и осмелела?       — Вроде того… Это, у Скалл же не много подруг — с этим идиотским спектаклем, так что Лал могла бы стать крестной.       — У Скалл есть целые Червелло. А место крестной уже застолбила Юни. Но в целом не самая плохая идея.       Колонелло с видимым облегчением пожал протянутую руку. А Реборн добавил:       — Главное, чтобы они там, — кивок в сторону палаты, — поладили. Потому что Сидни Мосс будет похуже самой адской из наших тренировок… ~O~O~O~       Тем временем в палате Лал изумленно качала головой:       — Абсурд какой-то. Сорок лет… партнерства, и никто ничего не знал. Даже после того, как вы поженились. Как тебя вообще угораздило выйти замуж за Реборна?       Скалл поперхнулась смешком и, оглянувшись на плотно прикрытую дверь, склонилась в сторону собеседницы:       — Поверишь, если я скажу, что он — моя злоебучая первая любовь? Можешь считать это судьбой или дерьмовой кармой, но за сорок лет он так и остался единственным, кого мне не захотелось послать нахер спустя час общения.       И видит небо, это было действительно так.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.