***
Ньют быстро шагал, прихрамывая, в сторону Восточных Ворот, его переполняли желание найти и спасти Томми. Он был готов, не задумываясь, отдать жизнь за этого отважного, хоть и безрассудного парня, как и за других ребят. Внезапно Глэйд наполнился душераздирающими криками, от которых кровь стыла в жилах. Ньют подпрыгнул от неожиданности, грудь парня сковал ужас и тупая боль, по спине пробежал холодок. Кричал Алби, проходящий через метаморфозу. Блондин не раз видел ужаленных, но тем не менее даже не догадывался через какие круги ада сейчас проходит его друг и товарищ, какую боль он испытывает, и что всплывает в его памяти. Ньюту лишь оставалось догадываться об этом и утешать себя мыслью, что скоро всё кончится и будет как раньше. Хоть он и знал, что всё уже никогда не будет как раньше: привычное станет чем-то новым и неизведанным, близкие станут совсем далёкими и чужими — всё изменится и станет другим, но он не мог свыкнуться с этой мыслью. Тем временем Томас добежал до сердца Лабиринта, где не было слышно нежного, но твёрдого голоса Терезы, который ещё недавно твердил: « Это мы виноваты, Том. Мы их поставили в такие условия. А заодно и себя». Он стоял, шокированный тем, как легко и быстро дался ему путь сюда, и радовался некой пустоте и тишине, сменившей голос девушки. Но радость его длилась недолго, воспоминания неожиданно налетели на Тома с сокрушительной силой. Глаза Ньюта полные беспокойства, изумления и некой теплоты, не менее поражённые взгляды других глэйдеров, Тереза, находящаяся в Хомстеде. Спустя пару минут Томас пришёл к выводу, что нечего делать в Лабиринте ночью, пора возвращаться обратно, и стремительно побежал по уже знакомому пути. POV Ньют Спустя примерно двадцать минут я уже проходил мимо Живодёрни, откуда доносилось хрюканье, блеяние, мычание и прочие звуки, которые можно услышать в подобном месте, до Восточных Ворот оставалось совсем чуть-чуть. По дороге сюда у меня сложилось полное впечатление, что большинство ребят тронулись умом: Фрайпан, кипя от злости, вручил мне одеяла, бормоча, что он не знает какого черта ему их дали и куда их, нахрен, деть, а Минхо, бросился мне на шею с расспросами по поводу Томми, и я наговорил ему всякой чуши, лишь бы он отстал от меня и не тянул время, ведь на счету сейчас была каждая секунда. Внезапно кто-то крепко схватил меня за плечо. Обернувшись, я заметил довольно улыбающегося Галли. — Что, Томми снова побежал кого-то спасать? Или он решил свести счёты с жизнью? Вы же стали за это время хорошими друзьями, так ответь мне на вопросы. — С издёвкой обратился ко мне шанк. От одного его вида меня бросало в дрожь, ведь Томас сейчас в Лабиринте и, скорее всего, уже борется с гриверами, а этот засранец ни хрена не сделал за всё пребывание в Глэйде, так ещё и глумится. — Мне сейчас не до тебя, поговорим как-нибудь в другой раз, хорошо? — спокойным голосом поинтересовался я, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться и не дать по физиономии этому кланкорожему ублюдку, невесть что о себе возомнившем. Улыбка Галли стала ещё шире, а в глазах парня загорелся огонёк. В следующую секунду шанк преградил мне дорогу. — А может, сегодня решил погеройствовать ты, а, Ньют? Куда это ты собрался в такой поздний час, не в Лабиринт ли? Чтобы спасти Шнурка, который наверняка хочет заманить тебя в ловушку. Одумайся, он работает на "Порок"! — заорал мгновенно побагровевший Галли, брызжа слюной. Новая волна злости захлестнула меня, ведь он несёт просто нереальную хрень и пытается настроить меня против Салаги. К тому же, он давно хотел разобраться с Томасом, если не лично, то хотя бы так. Его смерть будет ему на руку. — Галли, я видимо неясно выразился. У меня есть неотложные дела, которые не касаются твоей унылой задницы. И если ты меня сейчас не пропустишь, то я придушу тебя вот этим одеялом, или твоё имя окажется первым в списке на изгнание. Надеюсь, ты меня понял? — сверкая глазами и угрожающе закинув одеяла на плечо, прошипел я. Галли тяжело сглотнул, но не менее ядовито продолжил: — Я всегда знал, что ты меня ненавидишь, и то, что ты сейчас сказал лишь тому подтвержде... — Галли остановился на полуслове, его разъярённый взгляд скользнул куда-то в сторону, и на лице глэйдера появилось легко читаемое выражение искреннего изумление, а затем горечи. Оглянувшись, я заметил Томаса, направляющегося сюда из Лабиринта. POV Томас Пробежав через Восточные ворота, я перешёл на ходьбу. Ноги гудели после долгого бега, бисеринки пота стекали со лба на переносицу, во рту пересохло. Смахнув пот и подняв голову, я заметил вдалеке, около Живодёрни, Ньюта и Галли, внешне они оба были очень напряжены и сейчас о чём-то горячо говорили. Перед глазами сразу появился образ Бена, который давясь слезами, пыхтя и издавая нечеловеческие вопли, пропадает за воротами Глэйда. «А что же ещё может меня ждать после второго грубого нарушения правил?» — мрачно пронеслось в мыслях. После всего сегодня случившегося мне меньше всего хотелось слушать нотации Ньюта и выговор Галли. Надеясь, что меня ещё не заметили, я быстро стал размышлять на тему, где бы спрятаться, смотря по сторонам. И заметил лес с заросшей тропинкой, видимо ведущей на Могильник. — Вряд ли кто-то перед сном решит там прогуляться, — озвучил мысли вслух, я быстрыми шагами скрылся в чаще. POV Ньют На душе сразу стало легче, а препятствие, которое, казалось, не обойти, растворилось на глазах. Меня накрыло нереальное чувство спокойствия и некого умиротворения. «Но что же заставило его передумать? Хотя, это неважно, он жив, и это главное». В груди образовалось приятное тепло, оно быстро разливалось по венам, согревая всё внутри и вызывая лёгкую улыбку у меня на лице. А Галли был мрачнее тучи, он тем временем проклинал всех и вся за то, что Томми вернулся. В сотый раз я задался вопросом: "Почему он его так ненавидит? Шнурок, конечно, болван, но это не повод для перепалок и вражды, к тому же, у него много и хороших качеств, которые несомненно бросаются в глаза. Внезапно Томас, вместо того, чтобы идти в сторону лагеря, отправился на Могильник. «Что, чёрт возьми, с ним происходит?! Зачем он идёт туда?! Не, ну вот точно этот шанк рехнулся!» — нервно теребя чёлку и вскинув брови, пришёл к такому выводу я, не переставляя удивляться. — Давай, беги за ним. Только не забывай о нашем разговоре и потом не говори, что я тебя не предупреждал! — рявкнул Галли, быстро жестикулируя руками, а после этого, демонстративно развернувшись, направился к костру. «Я ещё не видел человека, который бы вызывал столько эмоций у этого засранца» — усмехнувшись, заметил я и побежал за Салагой. За эти несколько дней Томас, видимо, привык бегать и вошёл во вкус, потому что спустя примерно час мне до сих пор не удалось его догнать. «Вот чёртов бегун, если бы не нога, я тоже побегал бы, и неизвестно, кто оказался бы быстрее» — назойливо вертелось у меня на уме. Жмурясь, я пытался уловить хоть малейшее движение, но безрезультатно. Над Глэйдом уже вовсю властвовала ночь, такая светлая, звёздная, но достаточно холодная. Я накинул на себя одеяла ещё когда стены со скрежетом и жутким воем закрылись на ночь и сейчас был несказанно рад тому обстоятельству, что Фрайпан дал мне их, иначе я бы уже стучал зубами от холода. Лёгкий ветерок колыхал изумрудно-зелёную листву деревьев, колючие кусты, отбрасывающие зловещие тени, высокие и сочные травы. Он заставлял покрываться рябью гладь небольшого пруда, через который я сейчас переходил по шаткому и ветхому мосту, и который мог в любую секунду проломиться под моим весом. Не переставая любоваться отражением в воде неба, усыпанного миллиардами звёзд, идеально круглым диском луны и зарослями камыша, окружавшими этот водоём. В зеленоватом воздухе летали светлячки, которые, как фонарики, освещали мне путь. По земле стелился туман. Он заботливо укрывал землю, при этом извиваясь, будто живой. И по всему лесу раздавался стрекот кузнечиков. Здесь было хорошо и спокойно. Когда я хочу побыть один, чтобы хорошенько всё обдумать или принять сложное решение, я всегда прихожу именно сюда. Тут я могу пробыть даже весь день и мне будет этого мало. Я с упоением вдыхал ночной воздух, в котором витали ароматы пряной пожухлой травы и ночной свежести, щекотавшей мне ноздри. А в голове тем временем носились тревожные мысли, от которых голова шла кругом: «Может, Томми свернул с тропинки и сейчас потерянно блуждает по лесу, хотя это не повод для волнения: если он продержался ночь в Лабиринте, то и дорогу назад найдёт без особых проблем. А вдруг его укусил гривер? Так, Ньют, возьми себя в руки, а то распустил сопли как девчонка!». Уже собираясь повернуть влево вслед за тропой, я услышал какой-то непонятный звук, похожий то ли на сопение, то ли на стук. Резко остановившись, я стал вглядываться, а через пару секунд заметил в луже лунного света, неподалёку от дерева, покрывшегося мхом и желтовато-коричневыми грибами, Томаса. Он спал, свернувшись калачиком, и слегка подрагивал от холода, в зарослях плюща, прислонившись спиной к стыку гигантских стен. Его непослушные волосы лежали под немыслимыми углами и чем-то напоминали шипастые крылья неведомого зверя. Веки Томми трепетали во сне, как крылья бабочки, а под глазами залегли тяжёлые мешки, чёрные ресницы отбрасывали длинные рваные тени на щёки парня, из слегка приоткрытого рта доносилось сопение. На лице, как и на теле шанка, алели ссадины и порезы, но в целом он был вполне здоров. Внезапно найденный Шнурок ввёл меня в ступор, я стоял, боясь пошевелиться или сделать неверный шаг. А необъяснимая радость, восторг и счастье тем временем волнами прокатились по моему телу, заставляя кожу покрыться мурашками, а дыхание сбиться и стать рваным, и какими бы зыбкими и скоротечными эти эмоции ни были, я постарался насладиться каждым мгновением. Все звуки потонули где-то там вдалеке и единственное, что я отчётливо слышал — это бешеное биение своего сердца, которое так и норовило покинуть своё привычное место. Все мысли смешались в кучу, и задай мне кто-либо вопрос, то, скорее всего, я бы нёс бессвязную ахинею. «С чего вдруг этот Шнурок вызывает во мне столько эмоций?» — возник у меня вопрос, на который пока не было ответа. Не в силах больше смотреть на дрожащего Томаса, я ,затаив дыхание, направился к нему.***
Ньют, осторожно обходя ветки и сучки, почти бесшумно крался к новичку, который спал крепким, но беспокойным сном. Его веки ещё недавно мерно дрожащие стали быстро дёргаться, руки задрожали, а лицо исказила гримаса страха и безысходности, от которой закололо сердце у блондина. «Если все его волнения со страхами переросли в ночные кошмары, то что является их воплощениями? Может, Томми когда-нибудь поделится, а пока...». Вот Ньют, присев на корточки рядом с Салагой, скинул с плеч одеяла и накрыл ими замёрзшего Томаса. Блондин поёжился от внезапно пронзившего его ветра и холода, которые заставили трепетать лёгкую белую рубашку, висящую на худом, но мускулистом теле, и растрепали белокурую копну волос. Некоторое время Ньют молча наблюдал за тем, как дрожь проходит, дыхание становится ровным, а тело парня расслабляется, и складки между бровями разглаживаются, но тревога не покидала Томаса, ему всё ещё снился кошмар. Неожиданно даже для самого себя, Ньют произнёс следующие слова: — Как же ты напугал меня сегодня. Я даже не знал, что думать... А ты просто взял и убежал. — Дрожащим голосом заметил блондин, сложив руки домиком и положив на них голову. — Я всё время только и думал о том, жив ли ты и что задумал, хотя это было очевидно. Но тем не менее я не терял надежды и собирался вызволить тебя из беды, а затем вправить хорошенько мозги, чтобы ты больше не выкидывал такие номера. — улыбаясь кончиками губ и погрузившись глубоко в свои мысли, продолжил Ньют. — Ведь нарушив правила в третий раз, ты бы навлёк на себя изгнание, и даже я не смог бы ничем помочь... А ведь парень ты неплохой, болван лишь немного, но не страшно, тут большинство с прибабахом. Вот... Я лишь хотел попросить, чтобы ты так больше не делал, лады, Томми? — внимательно смотря в лицо своего дрыхнущего товарища, спросил Ньют. Его пристальный и холодный словно лёд взгляд скользил по лицу Томаса, усыпанному родинками, ловя каждое малейшее движение, каждый еле уловимый вздох или хрип, и все это отдавалось трепетным умилением или дикой колющей болью в его душе. Ньют ещё никогда не испытывал ничего похожего, чувства, которые должны были быть, вроде как, дружескими и ненавязчивыми, таковыми не являлись. Хоть парень этого ещё и не осознал, он чувствовал, что с ним творится что-то неладное, и это его настораживало. Взгляд глэйдера через какое-то время соскользнул с лица Салаги и отправился путешествовать дальше. Он миновал выпирающие ключицы Томми и перешёл на широкую грудь, обтянутую выцветшей и пыльной голубой футболкой, которая резко вздымалась вверх, в такт прерывистому дыханию блондина, а затем так же резко опадала. Тяжело сглотнув, Ньют бросил стеклянный взгляд на мускулистые руки Томаса, которые обвивали синие вены, словно морозные узоры, украшающие зимние окна. Затем Ньют опустил взгляд ниже, на торс парня, и сладко прикусил губу. Оторвало его от великолепного вида тихое бормотание Шнурка. Ньют перевёл встревоженный взгляд на лицо Салаги, которое не выражало ничего, и это перепугало парня даже сильнее, чем предшествующая гримаса безысходности.***
За полчаса до последних событий POV Томас Я быстро бежал по извилистой тропинке все глубже в небольшой лес, гонимый своими же собственными страхами и воспоминаниями, которые съедали меня изнутри. Перед глазами всплывали разные образы: прибытие в Глэйд, куча парней тогда меня окружившая и любопытно глазевшая, Ньют, в этот же день защитивший меня от Алби, знакомство и дружба с Чаком, Бен, который с душераздирающими криками и воплями набросился на меня, его изгнание, Лабиринт, гриверы, спасение Минхо и Алби, прибытие Терезы, собрание Совета, нападки и обвинения Галли, решение Ньюта назначить меня бегуном, беседа с Алби во время его прохождения метаморфозы, разговор с Ньютом и его шикарное предложение посадить Галли в кутузку и ,наконец-то, голос Терезы. Столько всего случилось за это время: и хорошего, и плохого — но беспокоило больше всего меня то, что отсутствовали воспоминания о прошлом, точнее, были стёрты загадочным ПОРОКом. "ПОРОК — это хорошо», — неоднократно всплывала в памяти эта фраза. Но после того как я побывал в Лабиринте и увидел людей, проходящих метаморфозу, эти слова вызывали у меня лишь дикую и всепоглощающую ярость. «Как можно так издеваться над людьми, зачем это надо?!» — задаюсь я этим вопросом не первый день, и так и не нашёл ответа, но я не сомневаюсь, что мы найдём выход и выберемся отсюда, а заодно выбьем ответы из этого ПОРОКа. Когда воспоминания и вопросы покинули мой разум, я наконец-то перестал бежать. Судя по сгустившимся сумеркам и скрежету стен, я бежал не меньше часа. И только сейчас заметил, как я сильно вымотался за день. Ноги нестерпимо болели и подкашивались, лёгкие горели от нехватки воздуха, живот сводило судорогой от голода, да ещё и этот собачий холод. Пожалуй, это единственный уголок во всём Глэйде, где холодно. Вряд ли днём здесь так же, ведь весь день нещадно палит солнце, которого даже не видно, что очень странно. «Эх, надо отдохнуть после такого тяжёлого дня, посидеть хоть минуточку...» — думал об этом я, плюхаясь на мягкий плющ. И уже через пару минут меня сморил крепкий сон. Наше время За мной вновь гнался гривер, эта скользкая мерзкая тварь. Гигантская личинка, полумашина-полуживотное, с лязгом шипов, барабанящих по камням, и тошнотворным хлюпаньем, скрежетом, пощелкиванием от которых сводило скулы и дрожали поджилки, гнался за мной. Я уже чувствовал затылком костлявую руку смерти, крепко схватившую меня за шиворот, и точно знал, что не смогу убежать в этот раз. Тогда хотя бы был Минхо, а сейчас я был один и не знал спасительных маршрутов на случай столкновения с гривером. Несмотря на понимание, что мне кранты, я продолжал эту бессмысленную гонку со смертью из-за Ньюта, Минхо и Чака. Они единственные, кто относились ко мне нормально, кто поверил в меня, может, не сразу, но тем ни менее поверили, поддержали и защитили. Я просто не мог свыкнуться с мыслью, что больше не увижу круглолицего добряка Чака, вечно прикалывающегося Минхо и, конечно, Ньюта, который сплачивает и помогает всем остальным. По этой причине я продолжал быстро бежать и раз за разом резко сворачивал, пытаясь найти дорогу в Глэйд. Вот я вновь повернул и, пробежав примерно двадцать метров, оказался в тупике, как и в прошлый раз, но отличие было в том, что на этот раз бежать было вообще некуда, вокруг были одни стены Лабиринта даже не увитые плющем. POV Ньют Сколько я не прислушивался, так и не смог разобрать ни единого слова Томаса. Уж больно тихо он говорил, да и голос его был столь хриплым, что понять хоть что-нибудь было просто невозможно. — Томми, что ты видишь? — обратился обеспокоенно я к спящему товарищу, взяв в свою руку его. Ладонь Салаги была тёплой, дрожащей и вспотевшей. По лбу Шнурка скатилась алмазная капелька пота, а рот сомкнулся с лёгким стоном. Внезапно на меня напало желание притянуть его к себе и никогда больше не отпускать или взять и поцеловать, почувствовать сладость его губ, он же так близко стоит, лишь чуть-чуть приблизиться. «Ньют, ты здоров? Он твой товарищ, а никак не подружка... Хотя кто сказал, что я не могу этого сделать? Он все равно об этом не узнает», — пронеслась шальная мыслишка в моей голове от которой губы непроизвольно растянулись в игривой улыбке, а сердце затрепетало в томительном предвкушении. Но, с другой стороны, так нельзя, я разрывался между тем, чтобы послать все к черту и сделать это, и тем, чтобы развернуться и уйти. Спустя пару секунд со вздохом: — О, Томми, когда-нибудь ты меня убьёшь... Я склонился над новичком, его горячее дыхание приятно обдало лицо, а в нос ударил исходивший от него запах крови и пота. — Ну и запашок, — тихо хихикнув, заметил я и, посерьёзнев, перевёл все внимание на губы Томаса, к которым припал в следующее мгновение. Это был нежный мимолётный поцелуй, просто лёгкое касание губ. Но как много оно значило для меня, не описать словами весь аспект чувств и эмоций, которые я испытал, это было просто обалденно! Но всему хорошему когда-то приходит конец, и вот я уже отстранился, и с ломающими все внутри тоской и болью собирался уйти, как неожиданно рука Томми крепко сжала мою ладонь, а другая схватила меня за воротник рубашки. Глаза Шнурка были широко распахнутыми и весьма обескураженными... POV Томас Вгоняющие в пучину отчаяния лязг и клацанье раздались за моей спиной и, обернувшись, я увидел разъярённого гривера, который свернулся в шар и покатился в сторону меня. Преодолев полпути, он остановился, выпустив свои шипы, клешни, и приобрёл обычный отвратительный вид. Внутри все похолодело, сердце ушло в пятки, а к горлу подступила ком, я понял, что ещё немного, и меня вывернет наизнанку. «Только не это... Не делай этот день хуже, чем он есть», — пятясь, мысленно обратился я к гриверу. Но тварь с душераздирающим воем вновь приобрела форму шара и покатилась дальше. Охваченный животным страхом и диким ужасом, я впечатался в стену, окончательно потеряв надежду. И закрыл глаза, чтобы больше не видеть этого мутанта, я медленно сполз на каменный пол. У меня больше не было сил бороться. Судя по зловонному запаху, гривер был в нескольких метрах от меня. В воздухе снова раздался омерзительный хлюпающий звук, втягиваемых конечностей. «Ещё пара минут и все будет кончено.», - пронеслось в мыслях. Но неожиданно меня окутало тепло и ласка, сквозь веки пробился ослепительный белый свет, и по всему Лабиринту пронёсся предсмертный вопль гривера, от которого зазвенело в ушах. Я резко открыл глаза и увидел в нескольких сантиметрах от себя лицо довольно улыбающегося Ньюта, чьи золотистые волосы развивались на ветру, призрачное свечение, исходившее от белоснежных крыльев за спиной парня, заставляло щуриться, а сильные руки ласково обвили талию. В следующий момент видение пропало, и я почувствовал сладкий поцелуй на губах, который быстро растворился, я даже решил, что мне это причудилось, но, открыв глаза, я увидел Ньюта и с шоком понял, что все прежде увиденное было сном. POV Ньют — Ньют?.. Это действительно ты? — обратился ко мне сонным голосом Салага. Поскольку дар речи меня покинул, я лишь утвердительно кивнул. -— А что ты тут делаешь? — спросил, продрав глаза, Томми, но так и не отпустил меня. Я не знал, что сказать в оправдание своему поступку, мысли путались, а щёки горели от стыда. — Я...я пошёл искать тебя...ну и нашёл, как видишь, — неуверенно ответил я, заикаясь. Выражение дикого шока постепенно пропало с лица шанка, сменившись лёгким удивлением и недоверием. — А зачем ты меня поцеловал? — продолжил расспрос Шнурок, вскинув брови. Я так надеялся, что Томас проспал этот момент, но увы. — Томми, я...это была плохая идея, мне не стоило...давай забудем обо всём, и я пожалуй пойду. — Мне как никогда хотелось стать невидимым или провалиться сквозь землю. Следующая фраза меня удивила так сильно, как если бы мне сказали, что Галли танцует ламбаду! — А я так не думаю, — хитро улыбнувшись, прошептал парень. В его карих глазах загорелись медовые искорки. Внезапно новичок резко притянул меня к себе и впился в губы нежным и страстным поцелуем. По телу пробежали мурашки, дыхание стало рваным и прерывистым, в душе вновь зародилось давно позабытое или вообще неизведанное чувство — любовь. Да, это была именно она, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Что Томми со мной делает?! Хотя мне нравится, пусть продолжает».