Месть

Похищение Люциус Малфой сидел в своем любимом черном кожаном кресле в библиотеке и потягивал виноградное вино. Семнадцатилетняя выдержка. На вкус почти прекрасно. Почти. Вино должно было остаться нераспечатанным еще много лет. Но не осталось. Это было то самое вино, которое Люциус собирался разделить с сыном в честь рождения своего первого внука. Глава семьи Малфоев огляделся. Драко помахал ему рукой с картины над камином. Его сын никогда не подарит Люциусу внуков. Он никогда не женится. Он не станет профессором Зелий. Люциус знал, что это была тайная мечта его сына, вопреки желанию отца, который настаивал на чем-то более достойном. Драко никогда уже не будет делать даже самого простого, например, смеяться или называть Люциуса «отцом». Никогда. Его сын лежал наверху в своей кровати. Он не мог ни видеть, ни слышать. Не мог двигаться. Не мог дышать. Был ли это вообще его сын? Он выглядел как Драко. У него было его лицо, его волосы, безупречная кожа, но он был холодным. Он был ничем иным, как телом. Труп. Такое красивое тело, его сын… это не мог быть Драко… его сын ушел. Умер. Люциус нес безжизненное тело домой на своих руках после заключительного сражения. Волдеморт был побежден, но блондина это больше не волновало. Внезапно Люциус услышал какое-то движение в комнате. Он отвел глаза от портрета и увидел дрожавшего перед ним домового эльфа. — М-м-истер Люц-Люциус, — заикаясь, произнесло существо. — Что! Разве я не приказывал, чтобы никто меня не тревожил? — прорычал блондин. Угроза вспыхнула на аристократическом лице, портя красивую внешность. — Т-там в дверях во-волшебник! Он пришел на счет мастера Драко, — пропищал эльф. — Иди! — рявкнул Люциус, но не тронул эльфа. Он слишком устал, да и Друпи здесь не виноват. Когда Люциус спустился в зал, то замер, буквально сделав несколько шагов. Человек был слишком потрясен, увидев, что там стоит Ремус Люпин, а у него на руках… — Люциус, я нашел его в кустарнике после сражения, когда искал Гарри. Он лежал на земле недалеко от места, где упал Ты-Знаешь-Кто. Его прикрывало тело Нарциссы. Кажется, она спасла его от смертельного проклятия. Я решил принести его сюда, Мунго уже полон. С ним все в порядке, только легкое сотрясение и он без сознания. Люпин нес Драко. — Дай его мне, — голос Люциуса дрожал. Это не могло быть правдой… его сын мертв. Он лежал сейчас в своей спальне! Нет, там кто-то другой… кто-то…, а его сын здесь, теплый и живой в руках отца. — С ним все будет в порядке, но мы все еще не нашли Гарри. Ты знаешь, что они любили друг друга? Вот я и подумал, что Гарри хотел бы, чтобы я позаботился о твоем сыне. Люциус нахмурился. Да, конечно, любовники! Поттер был тем, кто втянул в эту войну его сына, из-за чего тот почти… умер. Не сказав ни слова оборотню, Люциус забрал бессознательное тело сына и понес его в одну из гостевых комнат. Он не мог отнести Драко в его спальню, там уже лежало тело… кем бы он ни был, главное, что это не Драко. Все остальное его не заботило. Люциус сидел у кровати сына. Он не хотел уходить. Он боялся, что Драко исчезнет, или его тело вдруг станет столь же холодным, как-то, другое, что лежало сейчас в спальне сына. Не было необходимости приводить мальчика в сознание. С ним было все в порядке. Сон же только укрепит его. Люциус опустил голову на руки. Выходит, Нарцисса спасла жизнь их сыну. В конце… они боролись на противоположных сторонах. Он действительно не знал, что у его жены были материнские инстинкты. Однако был ей благодарен. Сам же Люциус не присоединился к битве. Конечно, он работал на Темного Лорда. Конечно, он работал и на Министерство. Достаточно оставаться для всех хорошим. Он выжидал, думая о последствиях… Он никак не мог ожидать, что на седьмом курсе его сын станет другом Поттера и увлечется идеей борьбы со злом. Люциус и не представлял, что его жена в погоне за властью примкнет к Темному Лорду. Слишком много Темных Искусств было в его практике. Он практически потерял свою семью из-за них. Люциус поднял голову, чтобы посмотреть на сына и… Нет! Это… Он видел, как… Драко начал изменяться на его глазах. Волосы становились темнее и удлинялись, черты лица менялись. «Нет! Это просто дурной сон! Кошмар! Проснись! Пожалуйста, Мерлин, позволь мне проснуться!» Люциус, застыв от ужаса, смотрел на мальчика перед ним. Он узнал действие многосущного зелья, но все еще отказывался поверить своим глазам. Вместо его Драко лежал Гарри Поттер. Щенок, посмевший занять место его сына! * * * Похороны Драко прошли тихо. Люциус не хотел видеть кого бы то ни было. Он прощался с сыном. Единственным человеком, которого любил больше жизни. Родители не особенно любили его самого, и Люциус не любил их в ответ. Он не любил свою жену. Но он нежно любил сына. Его прекрасный малыш. Драко был умен, великолепен, очарователен, и любил людей, которых считал достойными. Как его сын мог привязаться к Поттеру? Тот парень был хрупким и застенчивым, он даже не был похож на мальчика с его миниатюрными, почти женскими чертами, с личиком сердечком и длинными волосами. Поттер был посредственным студентом. К тому же, ходили слухи, что он был психом. И этот сукин сын был жив. А его Драко был мертв. Люциус почти слышал хрип Золотого Мальчика волшебного мира из могилы своего сына. Это была бы прекрасная месть. Люциус Малфой вернулся домой. Дом. Пустой дом. Так холодно… он должен принять решение. Наверху лежал без сознания Гарри Поттер. Как только волшебник вошел, из библиотеки выскочил домовой эльф: — Хозяин! Хозяин! Молодой хозяин проснулся! Острая боль надежды пронзила его сердце…, а потом он вспомнил, что это не его сын, которого эльф называл «молодым хозяином», нет. Люциус начал подниматься по лестнице. Он не думал о том, что будет делать. Гарри Поттер, человек, виновный в смерти его сына. Должен ли он убить Поттера? Почему нет? Он не возражал бы сейчас против заключения в Азкабан или поцелуя. Никто не будет тосковать по нему. Для него больше никого не существовало. Но, может быть, стоит подумать еще кое о чем, о чем-то более изощренном… смерть… нет, это было бы слишком просто для того, кто виноват в гибели его сына… Люциус вошел в комнату. Гарри Поттер сидел в центре кровати королевских размеров. Два огромных, блестящих зеленых глаза смотрели на Люциуса из-под грязной гривы эбеновых волос. Да, вид мальчишки на его кровати просто радовал глаз! Люциус задался вопросом, был ли его сын таким уж глупым избалованным ребенком. У него не было никаких иллюзий о предпочтениях сына. Тот предпочитал все, что двигалось. Возможно, это было семейное. Лицо мальчика выражало полнейшее недоумение. Люциус шагнул вперед и облокотился о столбик кровати. — Привет… — робко заговорил Поттер. Когда Люциус не ответил, мальчик начал беспокоиться. — Извините… но… кто вы? Случилось то, чего Люциус не ожидал и то, с чем можно было начинать работать. В голове уже формировался план. Соблазнение Оказалось, Мальчик-Который-Выжил не помнил не только Люциуса, вообще ничего, включая себя. Для Люциуса это облегчило задачу. Он воспользуется слабостью Поттера. Его месть станет более… изящной. Смерть действительно не худший вариант по сравнению с тем, что задумал сейчас Люциус. Гарри Поттер был таким потерянным, и оказалось совсем не сложно убедить его в том, что они раньше были друзьями, и будет лучше, если мальчик останется с ним, пока не вернется его память. — О, я вас знаю? Я… все как в тумане, — темноволосый гриффиндорец зевнул. — Ты голоден… Гарри? — любезно спросил Люциус. Было странно называть мальчика по имени, но слизеринец всегда быстро приспосабливался к неожиданным обстоятельствам. — Наверное… я так думаю, — мальчик нахмурился, скорчив абсолютно идиотскую рожицу, которая так не подходила ситуации и… ну да, была восхитительной. Люциус приказал домовым эльфам принести что-нибудь из еды и вскоре оставил ошеломленного Гарри одного. Для Люциуса все складывалось удачно. Он будет терпелив; негодный мальчишка действительно должен отдохнуть сегодня. У мужчины были планы относительно него на завтра… * * * Люциус холодно следил за хрупкой фигуркой на кровати, обнимающей подушку. Сладкая маленькая игрушка. Осуществление планов могло бы принести ему удовольствие. Гарри открыл глаза и зевнул. Он осмотрелся и заметил красивого (при этой мысли мальчик слегка покраснел) серебряноволосого человека, сидящего рядом с его кроватью. — Доброе утро, Люциус, — оживленно поздоровался мальчик. Ситуация была необычной, но Гарри не обращал на это внимания. — Как ты себя чувствуешь? — вежливо спросил Люциус. — Я… все еще не помню вас, — надул губки Гарри. Люциус нашел, что парень с такими мягкими полными губками действительно… симпатичный. Слизеринец решил, что определенно сможет насладиться этой игрой. Он попытался припомнить все, что когда-либо рассказывал Драко о своем маленьком гриффиндорском друге. — Все хорошо, Гарри! Я уверен, что воспоминания вернутся, — уверил его мужчина. — А теперь поднимайся. Мы будем завтракать. — Отлично! — усмехнулся Гарри. Его друг был так добр и… да, великолепен. - Ааа, разве я не должен переодеться? — спросил мальчик, глядя на свою зеленую пижаму. Люциус улыбнулся, встал, подошел к столику, чтобы взять чистую одежду. — Это подойдет. Мальчик поднялся с кровати и шаткой походкой направился к мужчине. — Упс! — воскликнул он, споткнувшись о шикарный ковер. Люциус едва успел подхватить его, обхватив за талию. — Прошу прощения, — Гарри густо покраснел, не уверенный из-за чего именно. Это было настолько странно, когда две сильные руки прижимают тебя к чужому телу, которое пахнет так необычно, так по-мужски. — Не волнуйся, малыш, — успокоил его Люциус. Он был настолько близко, что Гарри почувствовал, как горячее дыхание ласкает его ухо, вызывая дрожь во всем теле. Гарри с трудом удержал равновесие и позволил Люциусу помочь ему в переодевании. Люциус улыбнулся себе, позволяя своим рукам задержаться на плечах парня чуть дольше необходимого под предлогом разглаживания складок на мягкой ткани. Мальчик был очень отзывчивым на прикосновения. * * * Их первый завтрак был по-настоящему хорош. Люциус обнаружил, что с Поттером очень легко. Сначала мальчик был немного застенчив, но, убедившись, что никто не собирается откусывать ему голову, немедленно расслабился. Гарри понял, что даже помнит некоторые манеры. Люциус заметил, что правил поведения за столом намного больше, но Гарри, закатив глаза, выпил свой тыквенный сок так шумно, как только смог. Люциус попробовал обжечь его строгим взглядом, но тут же смешался, когда Гарри с потрясающе высокомерным лицом, пользуясь ножом и вилкой, начал есть свой тост. Люциус не мог не улыбнуться проделкам мальчишки. Никто из наследников Малфоев не вел себя подобным образом. Даже когда они были детьми. Никто не был таким… нормальным. Возможно, иногда все же стоило забывать о своем высоком положении. Только, если это — не Гарри Поттер. Улыбка Люциуса мгновенно застыла на лице. Как он мог? Как мог забыть то, для чего держал здесь этого мальчишку? Да еще так быстро! Это было неправильно. Неправильно! Он должен ненавидеть мальчика. Он должен ему отомстить. — Люциус… что-то не так? — осторожно поинтересовался Гарри. Выражение лица его компаньона изменилось столь стремительно и жестко… в этом было что-то пугающее. Люциус вышел из транса. — Да, конечно. Иди в свою комнату. Тебе нужно принять ванну и переодеться. У меня есть несколько неотложных дел. Я загляну к тебе позже, и мы погуляем, — Люциус поднялся из-за стола и вылетел из столовой, оставляя за спиной недоумевающего гриффиндорца. Гарри, не торопясь, принимал ванну, которую для него приготовил домовой эльф. Оказалось, Гарри помнил такие вещи и факты, как домовые эльфы, но не помнил людей и события. Выбравшись из ванны, мальчик завернулся в большое пушистое полотенце. Оливковый зеленый цвет. В этом доме было много зеленого. Это уже похоже на помешательство. Еще он успел заметить, что дом был по-настоящему огромным. Странно, что Люциус жил здесь один. На своей кровати Гарри нашел одежду и нижнее белье. К тому времени, когда Люциус постучал в дверь его комнаты, Гарри ужасно устал от безделья. Парень был восхищен видом хозяина. У мужчины было потрясающее тело, изящное, великолепное. — Привет! — Привет, Гарри, — мягко поздоровался Люциус. — Помнишь еще о прогулке? — Конечно! — Парень так радовался, что напоминал маленького щенка, смотревшего на своего хозяина большими зелеными глазами. Они вышли в сад поместья Малфоев. День был замечательный. Гарри бегал вокруг, фыркал, нюхая цветы, задавал кучу вопросов своему старшему другу. Ничего существенного не происходило. Гарри привыкал к особняку, исследуя библиотеку и, к удивлению Люциуса, подружился с домовыми эльфами. Люциусу пришлось проверить все запирающие и защитные заклинания некоторых комнат, он ведь не хотел, чтобы парень умер преждевременной и мучительной смертью. Поттер был странным созданием. Люциус так и не смог понять его до конца. Иногда мальчик был очень открытым, дерзким и смелым, а затем внезапно лицо его становилось почти испуганным, робким и неуверенным. Но для Люциуса это было не важно… Интересно, да. Но не особенно важно. Слизеринский блондин проверял границы. Он касался Гарри, бросал на него случайные и невинные взгляды. Гарри безумно краснел и начинал заикаться. Люциус внутренне усмехался. Гарри тянуло к нему. Хотя парень и старался не обращать на это внимания, все равно он постоянно думал о нем. Люциус иногда ловил на себе многозначительные взгляды мальчика. Вероятно, подросток не понимал, зачем взрослому человеку действовать подобным образом. Неопытный гриффиндорец представлял из себя легкую добычу. На четвертый день пребывания Гарри в этом доме они завтракали и, как обычно, Люциус не мог не смеяться над проделками Гарри. Мужчина не мог ничего с собой поделать. Позже он ненавидел себя, но иногда было так легко забыть причину, по которой Поттер был здесь. После завтрака Люциус отправился в свой кабинет, чтобы прочесть почту. «Гарри Поттер — спаситель волшебного мира — все еще не найден!» Это объявление находилось на обложке «Ежедневного Пророка» со дня Заключительного Сражения. Люциус Малфой фыркнул. Большинство волшебников либо праздновали, либо искали Поттера. И никто даже не догадывался о настоящем местоположении мальчишки. Люциус сжег газету и отправился в библиотеку, дабы присоединиться к Поттеру. Маленькому гостю удавалось отвлечь его ото всех грустных мыслей и воспоминаний. Войдя в библиотеку, Люциус увидел, что Гарри стоит перед портретом его сына, пристально вглядываясь в лицо Драко. — Что ты там делаешь? — спросил Люциус, его голос чуть подрагивал. — Я знаю его, — заговорил парень. — Я ведь знаю его? — Да… — Он твой сын? — снова спросил Гарри. — Да, — ответил Люциус. Его сердце замерло, став тяжелым, словно кусок свинца, угрожая провалиться куда-то вниз. — Где он? — гриффиндорец продолжал спрашивать. — Умер, — ответ Люциуса был краток. Он еще некоторое время смотрел на картину сына. Он так хотел сделать хоть что-нибудь. Схватить этого мальчишку и душить его до тех пор, пока его тело не перестанет содрогаться в предсмертных конвульсиях. Но он не мог, это было бы ошибкой! Люциус шагнул к Гарри и схватил его за плечи. Гнев исчез в тоже мгновение, когда мужчину увидел, как по бледным щекам мальчишки текли крупные слезы. — Что… почему ты плачешь? — едва слышно спросил мужчина. — Я… я… — Гарри попробовал отвернуться, но Люциус не позволил ему этого, удерживая его лицо в сложенных чашей ладонях. - Я, я знал его… и точно знаю, что любил его, но я даже не могу вспомнить его имени, чтобы оплакать его смерть. Люциус не выдержал… он прижал мальчишку к себе, позволяя спрятать свои слезы. Мужчина начал мягко гладить его спину, второй рукой перебирая шелковистые черные волосы. Гарри рыдал и не мог успокоиться, и Люциус прижал его еще ближе, мягко целуя волосы на макушке. Гарри не мог остановиться. Люциусу было жаль, что сам он не может вот так же выплакаться, как этот мальчик. Но он не мог спокойно смотреть на эту сцену. — Шшшш, малыш, шшш. Не плачь. Все будет в порядке, — шептал он на ухо Гарри, а потом нежно поцеловал мягкую розовую мочку. Почувствовав странное удовольствие и он сделал это снова. Люциус почувствовал, что тело под его руками зашевелилось, и ослабил хватку. Он глянул вниз. Два огромных, наполненных слезами, глаза, похожих сейчас на жидкие изумруды, изучали его. Проклятье, Люциус начал тонуть в этих ярко-зеленых глубинах. Кончиками пальцев он стер слезы со щек мальчика. Мужчина склонил голову и нежно поцеловал мальчика в лоб, затем потерся губами о кончик его носа. Люциус стал покрывать легкими поцелуями заплаканное лицо, медленно приближаясь к розовым губам. Его обожгло изнутри, он не мог больше сдерживаться. Мужчина был просто обязан узнать, каковы на вкус эти губы. Чуть задержавшись у самого их краешка, мужчина требовательно впился в податливый рот. Люциус нетерпеливо прикусил мягкую плоть парня, облизывая, посасывая, кусая и снова облизывая губы, словно прося разрешения. И губы юноши дрогнули и чуть приоткрылись в ответ, впуская опытный язык мужчины. Люциус исследовал, пробовал на вкус, играл. Гарри таял в страстном поцелуе, ноги подгибались. Люциус провел ладонями по юному телу, пробираясь под рубашку, наконец коснулся обнаженной кожи. Гарри застонал в рот любовника. Удивительно, как это кто-то может чувствовать себя так хорошо? Как кто-то мог заставить его чувствовать себя так хорошо? Ноги мальчика совсем ослабели, и он вцепился в рубашку Люциуса, чтобы не упасть. Мужчина чувствовал дрожь Гарри. Его охватило волнение от того, что он мог заставить тело юноши дрожать от желания. Люциус передвинул руки и обхватил мальчика за попку, легко приподнимая его и прижимая к себе. Гарри инстинктивно обвил ногами талию мужчины. Люциус направился к дивану, продолжая терзать рот парня, позволив их губам разомкнуться, только чтобы глотнуть воздуха. Он опустил юношу на диван, оторвавшись от его рта, скользя губами по подбородку, шее, груди… Когда это рубашка Гарри успела распахнуться? Люциус остановился и посмотрел в зеленые глаза, запуская руки в непослушную черную гриву волос. — Какое бы наслаждение мне это все не доставляло, мы должны остановиться, или все зайдет слишком далеко. — Почему? — спросил Гарри. Он выглядел невинным ребенком, который никогда не сталкивался со злом и предательством мира. Его голос был хриплым, зацелованные губы алели на юном лице, делая мальчика таким желанным. Люциус уже почти и сам забыл, «почему». Но, все же, это было не правильное время и место. — Потому что, — мягко ответил Люциус, обнимая Гарри обеими руками, спрятав лицо в его волосах, вдыхая его запах. Так они посидели еще некоторое время. Гарри надулся, когда его отправили в комнату; Люциус заявил, что у него еще есть дела. Какие могут быть дела после таких страстных поцелуев? Какое-то время Гарри листал «Еженедельник Квиддича», а когда это ему надоело, он достал волшебные шахматы. Играть с домовым эльфом не особенно увлекательно, все же волшебное существо не было великим стратегом, но, по крайней мере, с ним можно было поговорить. Гарри задавал кучу вопросов, и обнаружил, что на некоторые вопросы эльф отказывался отвечать. Приказ Люциуса. Гарри нахмурился, ему это абсолютно не понравилось. Ближе к обеду Люциус наконец постучал в дверь и вошел в комнату. Гарри притворился, что увлекся чтением и не замечает посетителя. — Гарри, любимый, — Люциус приподнял бровь. — Ты держишь книгу вверх ногами. Гарри проигнорировал его. Мальчик не собирался показывать, что его сердце радостно подпрыгнуло при слове «любимый». — Ты такой красивый, когда сердишься, — в голосе Люциуса звучал вопрос. Ты такой красивый, когда сердишься… голос, о, этот голос все еще звучал в ушах, так хотелось видеть при этом его лицо… Но у Гарри не оказалось времени, чтобы рассмотреть мужчину. Длинные умелые пальцы напали на его бока, вызывая взрыв смеха у мальчика. — Перестань! Нет! Люциус! — всхлипнул юноша. — О, ты хочешь, чтобы я перестал? Не моя вина, что ты боишься щекотки. — Люц, прекрати! Я не могу… — Гарри попытался вывернуться и напасть самому. — Тогда обещай прекратить дуться, — потребовал Люциус. — Я обещаю! Обещаю! — воскликнул подросток. Люциус выпустил свою добычу, целомудренно поцеловав его в кончик носа. — Пойдем, — он потянул мальчика с кровати. — Закрой глаза, — приказал Люциус, когда они остановились в двери в другом конце комнаты. Гарри повиновался, позволяя сильным рукам направлять его. — Теперь можешь смотреть, — мужчина прошептал это в самое ухо, взъерошив дыханием черные волосы, заставляя мальчика задрожать. Мальчик открыл глаза и задохнулся. Это было потрясающе. Комната выглядела удивительно. Повсюду лежали белые лилии, их запах опьянял. Комната была освещена свечами и небольшими красными факелами, плавающими в воздухе. Гарри потрясенно открыл рот. И внезапно он потерял опору под ногами, так как Люциус легко подхватил хрупкого мальчишку на руки и понес через комнату. Гарри был опущен на мягкую кушетку. Он немедленно провалился в пуховые подушки. — Ничего себе, — это все, что смог выдавить парень. Люциус хмыкнул, за что и заработал несильный удар в плечо. — О! Разве мы еще не помирились? Я могу сделать кое-что, что поднимет тебе настроение, — прошептал Люциус в маленькое аккуратное ушко черноволосого гриффиндорца. — Возможно, — также шепотом ответил Гарри, голос его чуть дрогнул. — Хм, может быть, это сработает, — Люциус подвинул журнальный столик, стоявший рядом с кушеткой, на нем стояли всевозможные лакомства и корзинка земляники. Люциус опустил одну ягодку в расплавленный шоколад, а затем поднес ее к полным губам мальчика, дразня их угощением. — Ммм, может быть, — мурлыкнул мальчик в ответ, покорно открыв рот. Люциус продолжал кормить своего прекрасного партнера, не забывая при этом ласкать и посасывать кожу на шее, целовать губы. Гарри с удовольствием возвращал ласки. Он был покорен этим мужчиной, и чувствовал себя парящим в облаках. Возможно, это было глупо, но Гарри не мог иначе описать свои ощущения. — Все в порядке, любимый? — спросил Люциус. — Да, — промурлыкал Гарри, чувствуя, как рука мужчины ласкает его живот. Парень чувствовал жар и почти мучительное возбуждение. Он знал, что это значит. Гарри и раньше доводилось возбуждаться. Как бы то ни было, он был уверен, что это нормальная реакция для подростков. И все же, мальчик имел только приблизительное представление о том, что должно произойти. Было ли это просто влечение или… все серьезнее? Он был… он был влюблен в Люциуса? — Гарри? — Ммм? — Мы можем продолжить в другом месте, конечно, если ты хочешь… Он хочет? Да он безумно хотел этого, чем бы «это» ни было. Гарри кивнул, и Люциус вновь подхватил его на руки и понес к двери, которая, судя по всему, вела в спальню. Люциус опустил парня в середину кровати и нежно поцеловал с такой заботой, почти вызвав слезы мальчика. — Люциус, — прошептал юноша. — Да? — Я… я не знаю, что делать… я ничего об этом не знаю, — мальчик покраснел. — Не волнуйся, — прошептал Люциус, стаскивая с его плеч рубашку. — Просто ляг на спину. Взрослый волшебник смотрел на своего любовника. Еще не мужчина, но уже не ребенок. Такой сладкий, отзывчивый и… проклятье! Проклятье! Проклятье! Люциус собирался держать мальчика рядом в качестве домашнего животного. И желал лишь отомстить за своего сына. Он должен был сделать то, что должен. Но стало так легко забыть о своем долге, когда он погрузился в своего молодого любовника, столь горячего и напряженного. Так легко забыть, когда Гарри стонал под ним и выкрикивал его имя в момент оргазма. Когда Гарри смеялся или дулся на него, когда с шумом втягивал в себя тыквенный сок, стараясь рассмешить Люциуса. Но для Малфоев честь и долг превыше всех остальных чувств. И конечно, превыше всяких симпатичных мальчиков… Открытие Через пару дней в «Ежедневном Пророке» появился огромный заголовок «ГАРРИ ПОТТЕР ЖИВ!», правда, без фотографий. Открыв дверь, Молли Уизли была потрясена, удивлена и напугана, увидев на пороге своего дома грязного и больного Гарри. — Гарри! О, Гарри! — Воскликнула рыжеволосая женщина. — Гарри, ты нашелся! Выглядишь ужасно! Что случилось?! Где ты был? Мы тебя потеряли в сражении! О, мой дорогой, я такая глупая, мы ведь можем поговорить об этом позже… Гарри был проведен в теплую, уютную кухню Уизли и усажен на стул. — Мальчик мой, ты ранен? -Молли была сильно взволнована. — Нет, миссис Уизли, — слабо ответил мальчик, но это прозвучало не особенно убедительно. Поэтому миссис Уизли быстро пробормотала заклинание диагностики, которое часто практиковала на собственных семерых детях. Действительно, никаких серьезных повреждений не оказалось. — Рон! Рональд! Спустись сию же минуту! — завопила миссис Уизли. — Ты голоден? — уже мягче спросила она Гарри. — Не очень, миссис Уизли, — тихо ответил Гарри. — Молли, для тебя я Молли или мама, — поправила она. - Рон! Ну ты где? — Да, да, мама, что… Гарри! Гарри! Ты жив! Ты здесь! — Рон ринулся к своему другу, протягивая к нему руки. — Ты его задушишь, Рон! — упрекнула сына Молли. — Разве ты не видишь, что Гарри устал? Ему нужна горячая ванна, так что позаботься об этом. А я приготовлю что-нибудь поесть. Рон помог Гарри подняться наверх. Заметив, что его друг действительно сам ни на что не способен, рыжий раздел парня, помог забраться в ванную и выкупал его, как маленького ребенка, стараясь говорить с ним спокойным тоном. — Гарри, я так рад, что ты вернулся, дружище. Теперь все будет прекрасно. Рон тщательно осмотрел тело друга, но не нашел каких-либо видимых повреждений. Только странный синяк на шее, и если бы Рон не знал друга лучше, он бы решил, что это засос. Но… Но где же Гарри провел столько времени после заключительной битвы? Однако задавать вопросы явно было не время. Гарри почти засыпал в ванне. Когда брюнет был устроен на кровати Чарли, Рон спустился вниз и предупредил маму, что с едой придется подождать. Пока Гарри отдыхал, они решили, что необходимо оповестить друзей о том, что мальчик жив. Спустя несколько часов кухня Уизли была переполнена. Молодые и взрослые волшебники, все, кто беспокоился о Гарри, ждали, пока их друг и герой проснется. — Он в порядке. Немного истощен, но в этом нет ничего нового. Я только не знаю, как заставить мальчика есть больше, — сообщила всем мадам Помфри, возвращаясь в кухню после обследования Гарри. * * * Гарри проснулся через четыре часа. Его привели в кухню, где обрушили на него кучу вопросов. Не так уж и много он смог рассказать. Нет, он не помнил, как убил Волдеморта. Ничего не помнил. Согласен, он действительно потерял память и всю прошлую неделю… бродил, пока не забрел сюда. Это все. Кое-кто из присутствующих подозревал, что Гарри что-то утаил от них. Но все знали, что парень может быть очень упрямым и на него бесполезно давить. Через пару часов мальчик начал клевать носом и вновь вернулся в кровать. * * * Гарри остался в Норе. Уизли не позволили бы ему уехать, даже если бы он захотел. Не в таком состоянии. Сам парень был несчастен. Сначала все думали, что это просто усталость. Но шли дни, а ничего не менялось. Гарри был тихим и подавленным. Со временем становилось только хуже. Его уже почти заставляли есть, и если Рон и Гермиона не вытаскивали его на улицу, Гарри все время сидел в комнате и смотрел в окно, ничего не замечая. Он почти не разговаривал, отказываясь объяснить друзьям, что именно не так. Было ужасно видеть этого сильного парня сломленным. Вот единственное подходящее слово, чтобы описать состояние Гарри. Сломлен. Гарри действительно сломался. Как будто вдруг опустел изнутри. Это сказывалось во многом… он даже не мог больше плакать… Гарри блуждал в течение недели, после того, как Люциус выставил его за дверь. Он бродил по улицам, паркам (мальчик не помнил точно, где именно), пока не засыпал. А затем вставал и снова куда-то шел. И кричал, пока внутренний холод не поглотил его полностью. Тогда он перестал даже плакать. И теперь было лишь одно желание — спрятаться. Вот он и пришел туда, где можно было это сделать. Однажды друзья попробовали его разговорить, заставить рассказать, что же с ним произошло. Но оказалось, что они сделали только хуже. Гарри начал кричать и не мог перестать реветь, захлебываясь слезами. Рон с Гермионой посчитали, что ему необходимо выплакаться и не стали его останавливать, пока парень не заснул. Больше они ни о чем не спрашивали. Минул месяц. Гарри начал выздоравливать. Он даже пытался выглядеть более счастливым ради своих друзей. Ведь парень не мог потерять еще и их. — Гарри, — уговаривала его Молли. — Съешь яичницу и бекон. Это тебе необходимо. — Спасибо, — ответил мальчик. Он подвинул к себе тарелку. Не то, чтобы он был голоден, но не хотелось расстраивать Молли. Парень положил кусочек яичницы в рот. О, нет! Подросток прижал руку ко рту и бросился из кухни в ванную. Это был первый раз, когда ему стало плохо во время завтрака. Уизли, Гермиона и Ремус снова начали беспокоиться. Гарри ведь уже становилось лучше, а теперь это! Мальчик снова слабел. Ему еще несколько раз становилось плохо. Наконец, Молли выдвинула ультиматум и пригласила мадам Помфри. Поппи попросила пациента лечь, выставила из комнаты всех Уизли и начала использовать разные диагностические заклинания. Гарри видел, как опытный медик приходила все в большее оживление. Она стала задавать вопросы, многие из которых вгоняли парня в краску. Наконец, Поппи подняла свитер и футболку парня, обнажая его живот, и стала прощупывать его руками. — О, Мерлин, — выдохнула она. — Гарри, это… действительно неожиданно. Скажи, ты встречался с кем-нибудь? — спросил врач. Вопрос застал мальчика врасплох. Он не мог даже представить, что с кем-то встречался. — Нет, — конечно же, нет. И вряд ли теперь когда-нибудь будет. — Гарри, я даже не знаю, как тебе сказать, — продолжила женщина. — В общем, лучше скажу прямо. Ты беременный, приблизительный срок — шесть недель. Гарри сморгнул слезы, застилавшие глаза. Это просто… — Гарри, я обязана задать тебе этот вопрос, — вздохнула врач. — Тебя изнасиловали? Вопрос был логичный, учитывая то состояние, в котором появился мальчик. Две слезинки скатились из зеленых глаз, прочертив две влажные линии на безупречно гладкой коже. Конечно же, кое-кто практически изнасиловал его, даже больше, чем они могли себе представить. Не тело, нет…, но она явно ждала ответа на вопрос. — Нет, не думаю. — Гарри, ты же знаешь, ты можешь мне обо всем рассказать… — Я знаю, — ответил юноша, стараясь выглядеть предельно правдивым. — Хочешь, я сама расскажу об этом твоей семье? — предложила Поппи, желая облегчить этот разговор для бедного мальчика. — Да, пожалуйста. Его семья. Они были его семьей. Его и ребенка. У них будет самая лучшая семья во всем мире. * * * Медик оставила его в покое, но через пять минут трое Уизли и Гермиона ввалились в комнату. — Гарри! О, Гарри… — Молли обняла мальчика и поцеловала в лоб. — Дружище! — Рон выглядел потрясенным. — Это Малфой! Этот развратный ублюдок не смог удержать при себе руки! — ревел Рон, лицо его постепенно краснело. — Не говори о нем так, — прошептал Гарри. — Рональд Уизли, следи за своим языком! — упрекнула друга Гермиона, которая, как его подруга, имела полное право сделать ему выговор, давая Молли отдохнуть. Джинни обняла своего названного брата: — Не слушай Рона, он дурак! — заявила девочка, игнорируя восклицание матери «Следи за языком, девочка!» — А тебе нельзя волноваться, тебе сейчас надо думать о ребенке. Он будет просто красавчиком, правда. И мы все будем любить его. У него будет большая и любящая семья. Все согласно закивали. Собравшиеся решили, что это ребенок Драко. Теперь для них все приобрело смысл. Гарри оплакивал умершего любовника. Но это теперь было не важно. Вокруг него много людей, которые ему помогут. Рон еще раз пробубнил что-то вроде «Проклятый Малфой», он злился на блондина, использовавшего его наивного и невинного друга, клялся найти темного волшебника или некроманта, который смог бы воскресить Малфоя, чтобы Рон мог вырвать тому яйца. В конце концов, рыжий успокоился. У него теперь было много занятий, ведь он собирался стать крестным отцом малыша. Все радовались тому, что беременность хорошо повлияла на Гарри. Он все еще иногда грустил, но стал спокойнее и выглядел почти счастливым. Друзья старались быть с парнем любезными, их опека сводила Гарри с ума. Молли не оставляла его в покое, ей постоянно необходимо было удостовериться, поел ли парень должным образом, гулял ли он в саду, и тепло ли одевался, когда было прохладно. Через два месяца Молли начала уговаривать Гарри прогуляться по Диагон-аллее, выбрать кое-что из пряжи. Она утверждала, что пора уже начать вязать маленькие кофточки и носочки. Гарри же был уверен, что это просто желание вытянуть его из дома, и изо всех сил отказывался. Хотя это оказалось не так уж и плохо, как он ожидал. Люди приветствовали его, прося автографы, и, получив желаемое, оставляли его в покое. После этой прогулки Гарри стал чаще ходить по магазинам и кафешкам. Он не прятал от остальных свое состояние. Волшебная одежда могла бы скрыть изменения в его фигуре, но парень не собирался утаивать ото всех свою беременность. Он ведь все равно собирался жить в этом мире, вместе со своими друзьями, и его ребенок должен был родиться волшебником. На пятом месяце беременности Гарри отправился к мадам Малкин, чтобы заказать новую одежду. Старая уже начала жать. Юноша удивился, встретив там Блейза Забини. — Гарри, я не видел тебя целую вечность, как дела? — поинтересовался привлекательный шатен. — Нормально, Блейз, — улыбаясь, ответил черноволосый. Он снял верхнюю одежду, которую следовало заменить более подходящей по размеру, открывая свой округлившийся живот. Беседа Люциус напивался в библиотеке. С недавних пор он стал слишком много пить. Он не знал, что ему делать, когда Блейз Забини настоял на встрече. Они уже виделись. Через неделю после того… как он выбросил мальчика на улицу. Поговорили о пустяках. Потом о Драко. Немного. Это было странно и обоим доставляло неудобство. — Добрый день, мистер Малфой, — поприветствовал его молодой слизеринец. Блейз был таким симпатичным — синие глаза, волнистые рыжие волосы. Сейчас он был очень вежливым, как никогда… — Блейз. — Мистер Малфой, есть кое-что, что я должен сказать вам. Это о Драко… — юноша выглядел немного взволнованно. — Блейз… — Люциус действительно не хотел говорить об этом сейчас. — Это важно. Речь идет о Драко и Гарри. Стало еще хуже. — Я не хочу слышать это имя в моем доме. — Мне жаль, мистер Малфой, но это действительно важно. Пожалуйста, выслушайте меня, и я обещаю, что больше не побеспокою вас. Это очень важно. Сделайте это ради Драко. Прошу вас, — умолял мальчик. Люциус был не в настроении спорить. Он понял, что другого шанса избавиться от собеседника нет. Поэтому мужчина согласился его выслушать. Все равно он не представлял, что бы еще могло ухудшить его нынешнее состояние. — Прекрасно, давай, — Люциус уважал Блейза Забини и его родителей. Поэтому он выслушает молодого слизеринца. — Спасибо, я только подумал, что вы должны знать… мы с Драко были в некотором роде очень близки… и я был удивлен, когда Драко встал на сторону Поттера на шестом курсе. Он рассказывал мне, что это началось с квидичного вызова. После этого они начали практиковаться вместе, они вместе учились… ну, и однажды я заметил, что Драко полностью поглощен Гарри. Он до безумия влюбился в хрупкого гриффиндорца, что было не совсем обычным для слизеринца. Обычно, он брал то, что хотел и тут же забывал о своих любовниках, он не был сторонником романтических отношений. Но, насколько я знаю, с Гарри все было не так. Для Драко он был скорее младшим братом. Он постоянно проверял, поел ли Гарри, старался развеселить его всеми способами. Все видели, что Драко полностью и безнадежно влюблен. Он бы защищал Гарри ото всех и каждого, если бы мог. Остальные боялись даже двусмысленно смотреть в сторону гриффиндорца, потому что не хотели неприятностей с Драко. Тот даже дошел до угроз Северусу Снейпу, чтобы он оставил парня в покое. Я не знаю, как он это сделал, но явно добился желаемого. Поттер никогда ни с кем не встречался, Драко следил за этим. Он объяснял другим, что Гарри слишком неопытен, слишком молод и слишком хорош для остальных в школе. Однажды я заявил Драко, что он просто смешон, и если сам без ума от Поттера, то почему бы просто не получить желаемое? Драко поразил меня. Он сказал, что если это и случится, то в первую брачную ночь. Он тогда рассердился, но все же я думаю, что он имел в виду именно то, что сказал. Он даже как-то избил Симуса Финнигана, так как подозревал, что «развратник подкатывает к Гарри». Заявил, что даже если Гарри и не выберет его, Драко, то он все равно не позволит к нему приблизиться недостойным. Что сам найдет подходящего для Гарри человека. Вы можете себе представить, чтобы слизеринец был настолько бескорыстен? Помню, я как-то подколол его, сказав, что если бы Драко посмотрел в Зеркало Елианж, то увидел бы себя и рядом Гарри в подвенечном платье, — печально улыбнулся Блейз. — Я действительно уверен в том, что Драко никогда не спал с Гарри, он даже не решался его поцеловать, — продолжил Блейз. — Теперь я думаю, что был не прав. Не знаю, когда они успели это сделать, наверное, перед самым сражением… я, правда, не знаю… — Люциусу почему-то было неприятно слышать о Драко и Гарри, он знал, что это смешно, и все же… — … но, Люциус, мне кажется, вы должны знать. Гарри беременный. Драко — единственный, кто мог бы быть отцом. Так что думаю, что вы скоро станете дедушкой, — Блейз вопросительно уставился на мужчину, ожидая его реакции. Люциус был в шоке. От всего. От Драко и Поттера. От беременности. — Это не Драко, — пробормотал он скорее себе, чем Блейзу. — И все же я уверен, что это ребенок Драко. Или я, как друг Драко, буду вынужден убить того ублюдка, который все-таки получил Гарри, зачал ему ребенка и бросил его. Так бы поступил сам Драко, если бы был жив. Гарри был для него практически святыней. — Спасбо, Блейз, — это все, что смог выдавить Люциус. — Не за что. Я только подумал, что вы имеете право знать. Сомневаюсь, что Поттер рассказал бы вам об этом сам. Я от Драко знаю, насколько парень может быть скрытным, и вряд ли примет помощь, а тем более, попросит о ней других… он же такой благородный и не станет перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Никогда этого не делал, — Блейз замолчал, давая Люциусу шанс сказать что-нибудь. Когда мужчина этого не сделал, он продолжил: — Мне пора, мистер Малфой, Вы, вероятно, хотите побыть в одиночестве и подумать о многих вещах. Но, знаете, Драко был прав, Гарри — действительно уникальный. Это было причиной, по которой ваш сын так любил его. — Я знаю, — ответил Люциус, подразумевая, правда, несколько иное, чем Блезй. Признание Это была ситуация, когда растерялся сам Люциус Малфой. Он не собирался делать ничего подобного. Он только хотел… отомстить за Драко. Он… не знал, что его сын чувствовал на самом деле. Любил. Это было слишком больно. Он должен был поговорить с сыном. Понять. Люциус получил все вещи Драко спустя два дня после его гибели. Их уменьшили и отправили ему совой. Люциус разложил их в комнате сына. Но до сих пор было кое-что, чего мужчина не посмел касаться. Дневник Драко. Дорогой дневник… Каждая запись начиналась с этой фразы. Дорогой Дневник, Гарри так наивен. Я чувствую себя рядом с ним развратным стариком, жаждущим невинного младенца. Он понятия не имеет о моих чувствах. Он обнимает меня, вдыхает мой запах, касается, и при этом не подразумевает ничего сексуального. Я знаю, как Уизли злится. Он видит, как я веду себя с Гарри, окружаю его своей любовью. Но он не решается рассказать другу, что я хочу его. Грейнджер тоже все замечает, но она ничего не имеет против. Она лишь заставила меня поклясться, что я никогда не причиню вреда Гарри. Я и не собираюсь. Я, конечно, хладнокровный ублюдок, но не рядом с Гарри. Он делает меня лучше. Дорогой Дневник, Я не собираюсь что-либо говорить Гарри о моих чувствах, пока мы не получим образование. Тогда я признаюсь ему. Я сделаю ему предложение. Так романтично, как только смогу, с цветами и подарками. Я докажу ему, что Малфои тоже умеют любить. Я подарю ему кольцо бабушки. Гарри заслуживает самого лучшего. Я сделаю его своим мужем и буду любить его до конца своей жизни. Проклятье! Если он вдруг отвергнет меня (только через мой труп), то я останусь рядом, чтобы убедиться, что человек, с которым он решит связать свою жизнь, не важно, волшебник или ведьма, будет его достоин. Я стану крестным отцом его детей, даже если мне придется убить Рональда Уизли и десяток других гриффиндорцев. Просто я так люблю его… Никогда даже представить себе не мог, что способен на такие чувства. Но Гарри другой. Он настолько лучше меня самого. Такой бескорыстный, честный и невинный. В нем есть все, чего не имеет ни один слизеринец. И это очаровало меня. Он прекрасен… Я люблю его. Как брат. И как любовник. Я боюсь, что скоро отец собирается найти мне пару. Но когда он увидит, какой Гарри замечательный… Я хочу, чтобы мой отец полюбил его! Об должен. Отец… ведь он не может не заметить этого. Дорогой Дневничок, Я просто убью эту сволочь Финнигана, если он еще раз подойдет к Гарри. Этот грязный ублюдок, грязнокровка… У него нет никаких прав дотрагиваться до моего Гарри! Дурсли… Гарри сказал, что они никогда не трогали его. Они считают волшебство чем-то вроде заразной болезни и боятся к нему прикасаться. Ты можешь себе представить, что никто никогда в жизни не обнимал его до того, как он приехал в Хогвартс? Теперь я буду делать это ежедневно. Гарри такой невинный, он просто отчаянно нуждается в человеческой ласке. Кто-нибудь может использовать это, поэтому я должен постоянно следить за своим мальчиком. И убить Финнигана, вот только заберу свою палочку у Блейза! Дорогой Дневник, Сегодня я сказал Гарри, что он симпатичный. И он сильно покраснел. Я иногда гадаю, как далеко распространяется румянец… я могу представить, себе его упругую попку с розовыми ягодицами… О, Салазар… я и вправду безумен? Дорогой Дневник, Думаю, что уже можно вернуть Северусу его фотографию. Она была очень полезной. Кто бы мог подумать, что шантажировать Северуса Снейпа окажется так просто? Я должен поблагодарить за это отца. Всегда знал, что фотографии школьных дней отца еще пригодятся. Так оно и оказалось. Мой декан мог выбирать, оставить Гарри в покое, или каждый сможет увидеть его в розовых штанишках и лифчике. Классная фотография! Действительно. Надо будет поинтересоваться у отца, была ли это «Правда или Смерть». Уже вижу Уизела в лифчике. Правда, розовый ему не к лицу… Дорогой Дневник, У меня есть план, как попасть к сейфу Гарри. Ему я пока ничего не скажу, он все равно откажется. Но это — лучший план, и, главное, безопасный! Я смешаю многосущное зелье с земляничным пирожным и заставлю его это съесть. Конечно, он может заметить странный вкус, но все равно съест, чтобы не расстраивать меня. О, Салазар! Я ненавижу этих магглов… Мой Гарри — просто конфетка. Как они посмели так обращаться с ним и даже не кормили нормально! В конце концов, он привык жить на жалких крохах. Панси как-то страдала отсутствием аппетита, а мы с Блейзом наблюдали за ней, поэтому я знаю, на что это похоже… И я вижу, что Гарри просто болен. Эти проклятые гриффиндорцы слишком толстокожи, чтобы замечать такие мелочи. Но теперь я сам слежу за его питанием, и ему явно стало лучше. ОК, дорогой Дневник. Томящийся от любви дурак, то есть я, должен покинуть тебя этим вечером. Он не обещает быть легким, но все равно Гарри будет в большей безопасности с моей внешностью. Жаль, любовь моя, я должен буду обмануть и тебя. Но я умру, если с тобой что-то случится. Я убью Волдеморта собственными руками, если он посмеет причинить тебе боль! Убью любого, кто сделает это! О, Мерлин, Блейз прав, я действительно чекнутый. Люциус вжался в стул и закрыл дневник. Наверное, сын ненавидел бы его сейчас… О, Мерлин! Да он сам себя ненавидит! Что он наделал? Раскаянье Люциус был в отчаянии. Он никогда не сможет себя простить. Что он наделал… Ослепленный своим горем и гневом, он сделал что-то ужасное. Мужчина был настолько убежден в своей правоте, когда нашел человека, которого смог обвинить в смерти сына, что уничтожил его, не попытавшись докопаться до сути. Было легко причинить Гарри боль, сломать этого доверчивого мальчишку. Сначала Люциус кормил его «любовью и нежностью», а затем ударил. Такие люди, как Гарри, который был очень чувствителен и отчаянно стремился стать любимым, были очень уязвимыми. Люциус причинил Гарри вред. Слизеринец — специалист по мести. Он качественно испортил Гарри жизнь. Мальчик никогда не забудет этого. Люциус сделал это для Драко, отомстил за сына. Оказывается, он даже не знал своего сына. Не знал, чего тот хотел, к чему стремился, о чем мечтал. И теперь он разрушил жизнь единственному человеку, которого любил его сын. Человека, которого полюбил сам. Да Драко убил бы Люциуса голыми руками, если бы мог! Беременный. Теперь Гарри был беременный. Ребенком Люциуса. Далеко не все мужчины-волшебники были в состоянии зачать. Очевидно, Гарри был одним из немногих. Его ребенок. О, Мерлин, что он мог теперь сделать? Не мог лишь забыть о любимом и о ребенке. У него больше никого не осталось в этом мире кроме Гарри и малыша. И у него не было никакого права искать их. Он оскорбил Гарри худшим способом: повернулся к нему спиной, когда мальчик пытался сказать, что любит его. Он не слушал мольбы своего черноволосого и такого прекрасного чуда. Он был глух и слеп в своем преступном стремлении отомстить. Мужчина не имел никакого права снова приближаться к Гарри. Но у него так же не было права не сделать этого. Он любил Гарри. Любил даже тогда, когда причинял боль. Не о мести он думал, когда они были вместе. Он действительно имел в виду именно то, о чем говорил ему, действительно любил мальчишку. Он перешагнул через свои чувства, вышвыривая любимого на улицу из своего дома и жизни. Он думал, что так надо. Убедил себя, что поступает правильно. Ради Драко. Идиот, дурак… А сейчас Люциус собирался вернуть любимого и малыша. Его не волновало, как он это сделает. Он все равно вернет Гарри обратно, даже если придется поступать против желаний его хрупкой любви. Конфронтация Люциус постучал своей тростью в дверь Норы. Это был странный дом: уродливая и маленькая конструкция. Поместье Малфоев было как минимум в десять раз больше, чем эта хижина. Было позором, что его беременный любовник жил в этой дыре и с этими людьми. Люциус никогда не любил семейство Уизли. Мужчина постучал еще раз. Дверь распахнулась, и Люциус оказался лицом к лицу с весьма энергичной миссис Уизли. Она широко улыбалась, пока не разглядела незваного гостя. Рыжеволосая женщина с трудом взяла себя в руки, и улыбка вернулась на прежнее место. — Мистер Малфой, — поприветствовала она мужчину вежливым поклоном. — Миссис Уизли, — ответил он. — Я могу вам чем-то помочь? — спросила ведьма, хотя Люциус был уверен, что она точно знала, чем. Хотя нет, не точно. Скорее всего, женщина была уверена, что ребенок от Драко. Если бы Гарри сказал им правду, то Люциуса уже давно бы смела орда разъяренных Уизли. — Я хотел бы видеть мистера Поттера, — немного раздраженно ответил он. — Ну, тогда входите, — предложила Молли. — Вы можете подождать в кухне. Я позову Гарри. *** Через несколько минут Молли спустилась вниз, она не была уверена в том, что поступает правильно…, но верила, что Люциус не собирается вредить ее приемному сыну. Ради Мерлина, Гарри ведь вынашивал его внука! Гарри действительно выглядел немного возбужденным, хотя… — Мистер Малфой, Гарри спустится через минуту. Я оставлю вас наедине. В доме больше никого нет, так что никто не будет вам мешать. Удачи, мистер Малфой. Я пройдусь пока по магазинам, необходимо сделать кое-какие покупки. «Отлично. Как раз то, что нужно». *** Гарри понадобилось несколько минут, чтобы привести в порядок мысли. Он действительно наивно поверил в то, что Люциус Малфой оставит его в покое. Что ему нужно? Зачем он пришел сюда? Из-за ребенка? Люциус уже знает? Гарри был уверен, что новости о его беременности появятся на страницах «Пророка», но этого не произошло. Тогда что же здесь делает Люциус? Но думать о плохом не хотелось. Он спустится к Малфою и выяснит, чего хочет этот человек. *** Люциус сидел на потрепанном кухонном стуле и уже начал беспокоиться, когда вошел Гарри. Мальчик был одет в свободную темно-бордовую рубашку и черные слаксы. Его «положение» было очевидным. Длинные эбеновые волосы были собраны во влажный «конский хвост», однако некоторые непослушные пряди свободно падали на красивое сердцевидное личико. Оно чуть пополнело, но это совсем не портило внешность, наоборот, Гарри выглядел еще нежнее и желаннее. Право, не было никого прекраснее для Люциуса, чем его беременный любовник. — Добрый день, мистер Малфой, — поздоровался Гарри, избавившись от удивления. — Рад тебя видеть, Гарри. — Действительно, — фыркнул мальчик, правда, не особенно эмоционально. — Я вот не разделяю ваши чувства. Чего вы хотите? Пришли позлорадствовать? — Ты правда думаешь, что я настолько ребячлив? — Не стану утверждать, что понимаю вас, — Гарри сел в потертое кресло, подпирающее его спину. Его движения рассказывали Люциусу о многом. — Значит, ты здесь все пять месяцев? — Вы можете быть таким циничным? — Гарри не смотрел в глаза отца своего ребенка. Люциус вспомнил того парнишку, живого, смешливого. Было трудно видеть его таким, как сейчас. — Я пришел, чтобы поговорить о твоем ребенка. Нашем ребенке. — Вам не о чем волноваться. Все думают, что это ребенок Драко, а я не переубеждаю их. — Но это не так, — заявил Люциус. — Теперь вы собираетесь обвинить меня в том, что я совратил вашего сына? Бесполезно. Пожалуйста, уходите, — Гарри казался уставшим. — Я не понимал, что вас связывало с моим сыном, — Люциус проигнорировал его выпад. — Послушайте. Я никогда… Драко никогда… — брюнет все больше раздражался. — Я знаю об этом. Но это все равно не имеет никакого значения. Твой ребенок — Малфой! Ты должен это понять. — О нет, — теперь Гарри смотрел прямо в глаза мужчине. — Он будет Поттером. — Он? — Да, это мальчик. Но это не ваше дело. Я ни в чем не нуждаюсь и ничего не хочу от вас. Только оставьте нас в покое, — тон Гарри был холоден и строг. — Боюсь, что не смогу этого сделать. Я не собираюсь оставлять вас в покое. Гарри стремительно поднялся с кресла. Слишком быстро. Его голова закружилась, и мальчик покачнулся. Люциус одним прыжком оказался рядом со своим беременным любовником. — Не надо! — прошипел Гарри, хватаясь за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. — Не трогайте меня! Вы смогли навредить мне, но я не позволю вам использовать моего ребенка. — Я не собираюсь вредить ни тебе, ни ребенку. Я здесь, чтобы отвести тебя домой. И, конечно же, мы поженимся. Люциус едва успел увернуться от пролетевшей мимо тарелки, врезавшейся за его спиной в стену. — Как Вы смеете, вы ублюдок! Как вы смеете предлагать мне это! — Гарри разошелся не на шутку. — Вы вышвырнули меня, объяснив, что никогда не желаете видеть меня вновь! И сейчас вы приходите сюда и собираетесь меня забрать, как свою собственность или потерявшегося щенка! Вы еще недостаточно со мной наигрались? Вы же сказали, что повеселились вволю! — Успокойся, Гарри, тебе вредно так волноваться. — Никогда! Ты собираешься заставить меня силой, даже если я говорю «нет»? Люциус не особенно гордился собой, но все же он должен был сделать это, другого выхода не было. Его маленький гриффиндорец умел быть упрямым, он узнал это от Драко, а сейчас, со всеми этими всплесками гормонов… — Конечно, ты можешь отказаться. Но если ты согласишься, это спасет твоих гостеприимных хозяев от многих неприятностей. Артур не будет иметь никаких проблем с работой в Министерстве, никто не узнает о юридических нарушениях господ Фрэда и Джорджа Уизли, и, конечно же, у маленькой Джиневры не будет никаких сложностей с обучением… о, еще Люпин, ты знаешь, что поступили жалобы на одного неконтролируемого оборотня и… Гарри знал совершенно точно, что последует за «и». И еще он хорошо понял, что имел в виду Люциус. У него не было выбора. Им снова будут играть и использовать. — Вы дадите мне один день? Мне нужно… я должен объяснить все как-то, и… — голос мальчика сломался, глаза наполнились слезами. Он не собирался плакать. Он и так уже слишком много слез пролил по вине Люциуса Малфоя. — Превосходно. Я заберу тебя завтра днем. Гарри отвернулся от Малфоя. — Как вы можете быть таким жестоким? — шепот был чуть слышным. Я слизеринец, любимый. И я в отчаянии. Подумал Люциус, покидая Нору, но вслух ничего не сказал. Приобретение Гарри хотелось кричать в голос. Но если бы он сделал это, семья Уизли догадалась бы, что что-то не так. О, Мерлин, он обманывал людей, которые так хорошо к нему относились! Лгал своей семье из-за Люциуса Молфоя. Но Гарри не мог навредить им, сказав правду. Он делал то, что требовал Люциус, чтобы защитить их. Это было хуже, чем ложь. Люциус… он не мог думать о Люциусе, иначе он определенно разревется. Этот человек сумел разрушить его жизнь дважды в течение каких-то пяти месяцев. Как он мог так ошибиться? Сначала Люциус был таким нежным, таким любящим, а затем превратился в монстра… Драко всегда умел разбираться в людях и предупреждал его на счет слишком хороших людей, говоря, что обычно они преследуют свои цели. Ирония заключалась в том, что отец Драко оказался одним из них. Он был таким хорошим, пока не взял от Гарри все, что ему было нужно. Что Драко сказал бы на это? В течение беременности Гарри часто хотел, чтобы Драко оказался рядом. Раньше он не понимал, насколько важен для него был Слизеринский Принц. Драко был его ангелом-хранителем. Он следил за Гарри, заботился о нем. Он смог бы спасти Гарри от Люциуса. * * * Гарри объявил своей семье, что собирается сделать важное заявление после обеда. Это было и так очевидно, потому что парень был явно возбужден. Наконец, наступило время обеда, заставляя сердце мальчика болезненно сжиматься в груди. — Вы знаете, что после обеда приедет Люциус Малфой, — это не было вопросом, поэтому никто не ответил. — Вы также знаете, что мой ребенок — Малфой, — не ложь и, опять же, не вопрос. Все были уверены, что и так знают, что случилось. — Мистер Малфой попросил меня переехать к нему в дом, — утверждение Гарри вызвало тихий ропот протеста. Гарри тем временем продолжал: - Я, правда, вас всех люблю, и вы моя семья, но я пользовался вашей добротой слишком долго. Помимо мистера Малфоя, мой ребенок единственный Малфой. Я думаю, что не справедливо лишать его наследника. Все это было так трудно произнести! Мистер Малфой был бессердечным и эгоистичным скотом! Но Гарри обязан был успокоить Уизли. Эта семья ничем не напоминала Малфоев, но они были чистокровными волшебниками. Кровная связь была тем, что они ценили и понимали. Конечно же, они еще спорили, и Рон возражал, что Гарри ничего не должен Малфою, ведь тот был Пожирателем Смерти! Гарри об этом помнил… однако, Молли приняла сторону Гарри (иногда она полностью придерживалась старых взглядов), утверждая, что место ребенка с его семьей, и если Гарри считает, что это правильно, то она согласна с его решением. А еще ей действительно жаль мистера Малфоя, и она понимает желание этого человека быть рядом со своим внуком. На том и порешили. Гарри переехал в поместье Малфоев. *** Рон, Молли, Фрэд, Джордж и Гермиона были дома, когда Люциус Малфой прибыл, дабы забрать свое последнее приобретение. Гарри мог бы рассмеяться, но это не казалось ему забавным. Было похоже на то, что друзья желают удостовериться, что Люциус не носит одеяние Пожирателя Смерти и не подвергает Гарри империусу. Они сделали все возможное, чтобы убедиться, что все в порядке, иначе… (Рон ясно дал понять, что будет иначе). Близнецы отпустили несколько неприличных шуток о том, чтобы Гарри не давал малышу играть с куклой Сами-Знаете-Кого, а еще о слухах, что один из домовых эльфов Люциуса был геем, и Гарри должен быть осторожен, принимая ванну. Гарри наслаждался тем, как все больше и больше выходил из себя Люциус. Молли была вся в слезах. Гермиона же с подозрением косилась на главу семьи Малфоев. *** — Я надеюсь, ты ничего не имеешь против своей старой комнаты, — предложил Люциус, как только они достигли поместья. Гарри не возражал. — Завтрак в девять, но ты не обязан спускаться, если почувствуешь себя не очень хорошо. Ты также можешь поесть и в течение дня, при условии, что будешь хорошо питаться. Однако я ожидаю, что ты присоединишься ко мне в обед. В семь. У тебя есть вопросы? — Какие услуги я вам должен обеспечить, кроме моей компании во время обеда, а также деторождения? Вы собираетесь меня трахать, или ограничимся только минетом, в силу обстоятельств? — невинно поинтересовался Гарри. Люциус был потрясен и сердит. Сначала он сердился на Гарри за то, что тот мог заявить такое… потом на себя, за то, что разрушил невинную доверчивую душу парнишки. — Гарри, я… Мне очень жаль, что я вынудил тебя приехать сюда, но я хочу заботиться о тебе. Я не собираюсь делать тебе больно… — слова давались с трудом, но он не мог выдержать такого взгляда мальчика… — Уже поздно говорить это, — ответил Гарри и пошел наверх. Он все еще помнил, где находилась его комната. *** Люциус был расстроен. Гарри его почти игнорировал, лишь отвечал на прямые вопросы. Мужчина пытался успокоиться, обещая себе, что все наладится, но все же он сходил с ума. Он приносил Гарри цветы, специально интересовался у специалистов, какие цветы нужно дарить, если чем-то провинился. Даже принес ему завтрак и книги о беременности и воспитании ребенка. Гарри только яростно сверкал глазами или и вовсе не обращал внимания. Он был божественно красивым, сердитым и обидевшимся. Люциус постучал в дверь гарриной комнаты и вошел внутрь, так как знал, что Гарри все равно не спросит, кто там. — Гарри, мне необходимо слышать твое мнение относительно кое-чего, — начал Люциус. Гарри лишь продолжил сидеть в кресле, не отрывая глаз от книги. — Гарри? — мужчина попытался добиться внимания от мальчика. Ничего. Люциус не мог так продолжать. Гарри словно окружала кирпичная стена. Он подошел и выдернул книгу из рук мальчика. Гарри сжался в кресле, его глаза широко распахнулись от страха… Гнев Люциуса тут же испарился. Он присел на скамеечку для ног перед своим маленьким вредным гриффиндорцем. Мужчина протянул руку и приподнял лицо мальчика за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Слизеринский блондин вздохнул: — Гарри, ты меня действительно боишься? Гарри попробовал отвести взгляд, но Люциус не позволил ему. Хотя, ответ и так был очевиден. — Гарри, — голос Люциуса надломился. — Ты помнишь, что я говорил тебе… кажется, я делаю ошибки одну за другой по отношению к тебе… я… я идиот. Поверь, я не хочу, чтобы ты меня боялся. Губы Гарри задрожали. — Мне жаль, — выдохнул он. Люциус продолжал смотреть в широкие испуганные глаза, а затем внезапно обвил руками плечи мальчика и притянул к себе так близко, на сколько позволял круглый живот. — Не надо. Пожалуйста, не бойся меня, — умолял Люциус. — Я же сказал, что никогда больше не причиню тебе боли. Именно это я и имел в виду. Люциус позволил своим пальцам зарыться в мягкие волосы Гарри, успокаивая. Они замерли на какое-то время. Наконец, Гарри слабо спросил: — Вы хотите забрать моего ребенка? Люциус вздрогнул. — Гарри, как ты мог… да как тебе… откуда у тебя вообще такие мысли?! Гарри отодвинулся от взрослого мужчины и встал, отходя к окну, стараясь увеличить расстояние между ними. — А что я должен думать? Вы использовали и оскорбили меня! — голос мальчика становился все громче и сердитее. — Вы ненавидите меня! Вы шантажом заставили меня сюда переехать! Заставили жить здесь, с вами! И вдруг вы снова становитесь таким хорошим! Драко всегда говорил мне, что люди умеют притворяться хорошими, если они чего-то хотят… я должен был больше слушать его… И теперь все, что у меня есть, это ребенок. Я не отдам вам его! Он мой! Он - все, что у меня осталось… Гарри, собирающийся разрыдаться, выскочил из спальни и закрылся в ванной. Проклятье! Решение Люциус не смог уговорить Гарри выйти из ванной. Естественно, он мог и сам открыть дверь, обойдя запирающее заклинание мальчика. Но что-то ему подсказывало, что это не очень удачная идея. Это не заставило бы Гарри поговорить с ним, только бы доказало правоту юноши в том, что Люциус всего лишь хочет его использовать, не заботясь о его желаниях. И все же той ночью Люциусу не спалось. Гарри был уверен, что он был настоящим монстром… возможно, это так… Но ведь он только хотел сделать все как лучше… Нет, он не мог оставить все как есть. Он не мог позволить Гарри уйти. *** К завтраку Гарри не спустился. Этого и следовало ожидать. Приблизительно, часов в одиннадцать Люциус глубоко вздохнул, постучал в дверь и вошел в спальню мальчика. — Доброе утро, — любимый, он чуть не произнес это вслух. То, как он раньше называл своего маленького любовника, своего ангела. Гарри сидел перед зеркалом и расчесывал свои черные, цвета вороного крыла, волосы. Беременность определенно пошла ему на пользу… — Доброе утро, Люциус, — ответил Гарри лишенным эмоций голосом. Внутри у Люциуса все сжалось, но он старался не обращать внимания на острую боль. — Гарри, оденься, пожалуйста, я хочу тебя кое-что показать. Гарри только кивнул. * * * Спустя полчаса они шли через просторный сад поместья. Стоял декабрь, снег покрывал экзотические растения и деревья. Однако тропинка была четкой. Гарри подозревал, что об этом специально заботятся домовые эльфы, используя сложные заклинания. Еще немного, и их путь закончился, и Гарри увидел…перед ним было небольшое кладбище. Это семейное кладбище Малфоев? И реальность словно обрушилась на него — Драко! Он похоронен здесь? Люциус почувствовал колебание Гарри. Тогда, задержав дыхание, взрослый волшебник сжал плечо своего любовника и подвел его ближе. На кладбище снега не было. Это было очень красивое место, больше походившее на чей-то секретный уголок, отделенный от остального сада поместья каменной стеной, которая выглядела ужасно старой. Здесь было много красивых, экзотических цветов, распространявших замечательный аромат. Опрятно. Конечно, было много надгробных плит и памятников, но они не выглядели страшно в этом красивом уголке. Наконец, они достигли места, которое, судя по всему, являлось целью их прогулки. Простая каменная плита, а на ней надпись «ДРАКО МАЛФОЙ. ВСЕГДА В МОЕМ СЕРДЦЕ» Гарри склонился и коснулся холодного камня…Затем осторожно перевел взгляд на Люциуса. — Гарри… — начал Люциус. — Прости, — это было произнесено достаточно внятно. — Ты знал… как я любил Драко… — Да, — Гарри знал. Драко часто говорил о своем отце. — Драко любил тебя. Ох… Это… — Ты знал об этом? — Нет, лишь в последний день… я понял это сам… правда, поздно… — после того, как память Гарри восстановилась, он много думал о Драко и о Люциусе. Тем утром, которое стало последним для Драко… Благодаря шпионажу Снейпа они узнали, что Волдеморт собирался напасть. За завтраком Драко сидел рядом с Гарри за гриффиндорским столом и успешно игнорировал все враждебные взгляды. Он улыбался, шутил и щекотал Гарри, позволяя тому таскать еду со своей тарелки. Потом Драко настоял на том, чтобы вернуться в гриффиндорскую башню. Как только они вышли из Большого Зала, Драко взял Гарри за руку и не позволил идти одному. Они шли в уютной и приятной тишине. В некотором смысле это было прекрасно. У портрета Толстой Леди Драко внезапно притянул парня в кольцо своих рук, обнимая его с такой заботой и отчаянием, что сердце Гарри замерло в тот момент. — Ты когда-нибудь целовался? — спросил блондин. Нет, никогда… и Гарри подозревал, что блондин об этом знает. Он был слизеринцем и не собирался упустить случая. Они оба знали, что Гарри может умереть сегодня, так ни разу и не поцеловавшись… Драко приподнял подбородок мальчика большим пальцем. Заглянул в огромные изумрудные глаза и мягко захватил его губы в нежном поцелуе. Он не был страстным, дружеским или отчаянным. Он был любящим. Гарри действительно понял это только сейчас. Тогда Драко отпустил Гарри и ушел, поцеловав его в лоб. Это был последний раз, когда они касались друг друга. *** Гарри вернулся в настоящее, когда Люциус положил руку ему на плечо и развернул к себе. И вот мальчик оказался перед широкой грудью Люциуса. Высокий волшебник поднял к себе лицо мальчика, пальцами стирая с него слезы. Серые глаза утонули в зеленых. — Гарри, я люблю тебя. Пожалуйста, поверь мне. Я обещаю, что никогда больше не причиню тебе боли… я был неправ. Я ужасно ошибался… винил тебя в его смерти… я очень сожалею об этом. Я знаю, что ты никогда не забудешь того, что я сделал. Но, возможно, ты сможешь меня простить… я любил Драко больше жизни, и когда он умер… я… я был не справедлив… Не зная этого, они разделили любовь Драко. Теперь у них был ребенок. Гарри обернулся и посмотрел на надгробье Драко. «Возможно, ты был прав, Драко… И я действительно нуждаюсь в Малфое, который мог бы заботиться обо мне… Я обещаю, что тоже буду заботиться о нем. Мы не позволим друг другу наделать глупых ошибок…» Гарри опустил голову на плечо Люциусу, наслаждаясь ощущением этих длинных изящных пальцев, перебирающих его волосы. Конец.