Кем быть

— У меня растут года, — неожиданно заявил Мартин из-под учебника энтропии, — будет и семнадцать. — Тебе семнадцать полтора года назад было, придурок, — отозвалась Корлис, лёжа лицом в свой конспект по той же энтропии. Череда сложных домашних работ и найденная чужая заначка канавариса несколько пошатнули её режим, худо-бедно задремать удалось впервые за сутки, и потому внезапного порыва пообщаться она не оценила. — Да? — удивился Мартин, снимая учебник с головы и обводя библиотеку заполошным взглядом. — Разве? Ну, неважно. Всё дело в том, что передо мной встаёт вопрос: кем быть? — Идиотом официальным, на казённом содержании, — простонал Аррахель, которого Корлис прошлой ночью тоже уговорила попробовать канаварис. Теперь ему было нехорошо, и он на всякий случай держался поближе к Брану, наивно надеясь, что если вдруг станет совсем плохо, тот героически пожертвует бедному эльфу свой шлем. — Серьёзно, Мартин, давай потом? — Я не могу потом! — воскликнул Мартин, привставая из-за стола и простирая длань в сторону стеллажа с художественной литературой. — Это важно! От выбора специализации зависит судьба мага! Вы что, не понимаете? — Это очень правильная точка зрения, молодой человек, — ввернул проходивший мимо старший чародей Торрин. Окинув распростёртых по столу сонных студентов, он понимающе улыбнулся и уточнил: — И каким же вы видите своё будущее? — О-о-о! — как-то нездорово оживился Мартин. — У меня есть варианты! Я б в целители пошёл — пусть меня научат! Я приду к Брану, я приду к Корлис: «Здравствуйте, дети! Кто у вас болен?» — Сам ты больной, — тихонько огрызнулся стоящий у стены храмовник Бран. Он канавариса не курил и имел шансы чувствовать себя хорошо, если бы не внезапная болезнь Тирра, который должен был сменить его с ночного дежурства. Рыцарь-Командор обещал прислать замену после обеда, но до тех пор Бран был мрачен и злопамятен. — Окстись, Мартин, — вяло пошевелила ушами Корлис, не поднимая головы, — ты не Сурана. Тебе не дано. Ты ничего сложнее фингала вылечить не в состоянии. И ни один нормальный дух тебе помогать не согласится. Этот комментарий, кажется, вовсе Мартина не расстроил. — Целителю хорошо, а в гвардии — лучше! — провозглашал он за завтраком, потрясая ложкой. — Я б мечом махать пошёл, пусть меня научат! Соседи по столу расползались подальше с тихими стонами. Не то чтобы все они так уж старательно готовились к грядущей контрольной работе по энтропии, просто минувшей ночью студент Энсли ухитрился пробраться сперва в кладовые при кухне, где позаимствовал две бутыли вина, а затем в алхимическую лабораторию Усмирённых, в которой разжился внушительных размеров колбой со спиртом, после чего вторая спальня полночи доказывала неведомо кому, что и без чужой заначки канавариса можно неплохо провести время. — Я сначала начерчу меч такой, какой хочу! — продолжал мечтать Мартин. — Самое главное, чтоб был нарисован клинок славный, живой словно! — Мартин! — взвыл Энсли, не выдержав пытки поэзией. — У нас не Орлей! Какая гвардия, что ты несёшь? У нас ещё лет десять пройдёт, прежде чем сообразят, что рыцари-чародеи полезны в бою! — И то верно, — огорчился Мартин и с некоторым интересом уставился на содержимое своей тарелки. — Эй, а почему каша холодная? — О Создатель, — Энсли предпринял попытку сползти под стол. — Рыцарю хорошо, а ботанику лучше! Я б Инес помогать пошёл, пусть меня научат! — Дитя, — вмешался Ирвинг, глядя, как нехорошо блестят глазами другие студенты, — Инес ты и без обучения помочь можешь. Поди-ка к ней да спроси, какие травы в огороде срезать пора, да повесь сушиться... иди, от греха подальше. Мартин надулся — заниматься просушкой трав явно не входило в его план по становлению великим ботаником — но Ирвингу возражать он не посмел. Когда за ним закрылась дверь, все вздохнули с облегчением. — Сэр, — сказала Корлис в приступе острой любви к Первому Чародею, — я больше не буду совращать других студентов на употребление запрещённых веществ, как вы просили. — Я даже сделаю вид, что тебе верю, — согласился Ирвинг и степенно удалился. — Я б в Хранители пошёл, пусть меня научат! Хранителю езда везде! С большою сумкой кожаной ему всегда, ему весь день на аравеле ездить можно! — декламировал Мартин вечером, прыгая по кровати. — Ты не долиец! — хором отзывалась вторая спальня. — Е-дем! Ду-дим! «С пу-ти уй-ди!» — не соглашался расставаться с мечтой Мартин. — Давайте его побьём? — предложила Корлис. — Сама виновата, — отозвался бесчувственный Бран, зашедший глянуть, что за шум. — Я тебе тысячу раз говорил, не трогай ты своего малахольного дружка, он и так разумом скорбный, нет, компании ей захотелось... — Ладно, — вздохнула Корлис. Встав с постели, она подошла к скачущему Мартину и за ногу стянула его на пол. — Послушай, Мартин, — сказала она, возвышаясь над ним во всю высоту своего чахлого росточка, — я больше никогда не буду тебя заставлять курить со мной на пару. Только заткнись, Создателя ради. И чего тебя понесло профессию выбирать? Ты же хотел науку двигать. Забыл уже? — Точно! Науку! — обрадовался Мартин с пола. — Корлис, а ты будешь вместе со мной науку двигать? — Разумеется, — ответила Корлис, старательно игнорируя смешки с соседних кроватей. — Вот мы сейчас положим тебя в постельку, укроем одеялом, а завтра прямо с утра на свежую голову пойдём науку двигать. — Ты настоящий друг, — счастливо вздохнул Мартин. В его голове всё наконец встало на свои места, а судьбоносный выбор был сделан. Он, пожалуй, рассказал бы в стихах о том, почему лучше всего быть исследователем в Круге, если б не устал за день, а потому безропотно позволил затолкать себя на кровать и даже не сильно брыкался, когда с него снимали сапоги. Клянчить сказку на ночь он не стал: даже затуманенный канаварисом разум осознавал, что злить Корлис сверх меры опасно. Мартин повозился, устраиваясь поудобнее, и натянул одеяло по самую макушку. Оно было привычно-тёплым, слегка колючим и соблазнительно пахло пролитым вчера ночью вином и блестящими магическими перспективами. Жизнь была хороша.