Царевна-лягушка

Царевич Иван стоял на полянке перед лесом. Солнце давно уже село, поэтому посреди поляны горел яркий костер. Но ярче костра горело в царевиче торжество заслуженной победы. Полыхала ненавистная ему лягушачья шкурка, а правой рукой он обнимал за талию красавицу-царевну. Как сияют в свете огня ее ясные очи, так и блещут каким-то черным светом! Но царевич совсем не боится и лишь сильнее обнимает свою будущую невесту за талию. Сыновья семи царей безуспешно пытались найти таинственную красавицу, но повезло только ему одному. Ишь, худая-то какая; оно и понятно, на харчах у зловредного колдуна да на болотах и не так отощать можно! Ну, ничего... - Царевич свысока бросил взгляд на девушку. Она в ответ же повернулась и ласково провела рукой по щеке своего спасителя. Бррр! Какой же холодной была ее рука! Прямо ледяной. *** Иван снова улыбнулся царевне и лишь крепче сжал ее ладошку, приложив ее к своей широкой груди, там, где радостно стучало его горячее сердце. По полянке пробежал ветерок. Заскрипели, завздыхали в тон вековые ели и сосны. Из леса отчетливо повеяло холодом. Да, только бы ночь пережить, солнышко увидеть – и можно домой. Радость в сердце младшего царского сына была ярче костра. *** Царевич ложился спать совершенно счастливым у пылающего пламени. А чаща черного леса сверлила его спину холодными ненавидящими взглядами. Братья, его родные братья, с кем он весело играл во дворце у батюшки, появились в глухой час. По-волчьи неслышно вышли они на поляну из-за деревьев, и во взглядах их не было любви. Они не убили его спящим. Нет... Иван стоял перед ними беспомощный, связанный. Слезы, смесь страха и обиженной гордости, текли по его лицу. Руки за спиной нервно перебирали пальцы, на ногах тряслись поджилки. Девка?! Да забирайте! Она все равно холодная и костлявая, даром, что царевна! Яблоки молодильные? Вода живая и мертвая? Да тоже не жалко. Все забирайте! Только дайте уйти. Уйти в лес, пропасть в нем, затеряться... Но вдыхать жадно грудью воздух, чувствовать, как колотится в груди живое сердце. А остальное, да пропади оно все пропадом! Парень жалко трясся, нервно сглатывал и заискивающе заглядывал в глаза братьям. А ведь еще, казалось, недавно тремя любящими сыновьями одного отца расстались они на дальнем перекрестке. Но теперь перед ним были не царевичи - разбойники, безжалостные мародеры стояли и смотрели на того, кого раньше звали братом. И на лицах их играла нехорошая усмешка. Старший, наконец, мотнул головой, мол, пошел. Младший брат не посмел даже повернуться к ним спиной, так и пятился от них к лесу и видел, как средний брат, не торопясь, с оттяжкой ударил его царевну – высокую, хрупкую девушку по лицу. Рука умело накрутила на руку длинную косу, и тогда Иван не выдержал и побежал без оглядки в чащу, спотыкаясь, падая и даже не пытаясь вытереть слезы с лица... *** Ее тело они не стали даже прятать, бросили едва живую девушку у бочажины и ушли, не оглядываясь, перебрасываясь шутками и рассуждая, как будут делить наследство. А она осталась лежать, глядя широко раскрытыми глазами на низкие серые тучи над убогим болотом. Не живая и не мертвая, холодная, словно жабы, которые прискакали из любопытства, чтобы посмотреть на нее. Прискакали и остались навсегда, исцелили ее раны, замедлили ее сердце, сняли боль и сделали ее своей безраздельной царицей. *** Девушка мягко коснулась рукой щеки парня, спавшего по ее воле беспробудным сном которые сутки на болотной кочке: еще теплый... При бледном лунном свете она была необычайно хороша. Нежная сияющая кожа, развевающаяся вуаль, белые руки... Вот только нет-нет, да мелькнут на лице пугающие тени. Заблещет зеленью совершенное лицо, бугристая лягушачья кожа проступит на хрупких руках и тина зелеными сосульками оттенит края вуали. *** Царевна-лягушка не спешит замуж, она ищет среди царских детей того единственного, кто будет готов даже в своем сне отдать за нее жизнь. Кто не побежит в лес, падая и размазывая слезы. И тогда он останется с ней вечно, здесь, гулять среди кочек и бочажек... Она покажет ему несметные богатства этих болот, нежные цветы, белых цапель... Но это будет не Иван, что с сердцем, полным надежды, прибежал вчера искать свою стрелу. Пусть он бежит в своем сне к спасению... Утром ее жабы с удовольствием съедят его еще теплую плоть. Тех, кто ловит на лету царские стрелы, нужно кормить, как следует.