Весь мир, как один человек

Был теплый летний день. В голубом и чистом небе горело яркое солнце, пели свою привычную мелодичную песнь маленькие птички, и тихо, почти бесшумно, шуршали на ветру листья величественного дуба. Несмотря на его густую листву и толстую крону, дерево все равно пропускало некоторые солнечные лучи, которые падали и образовывали маленькие, почти незаметные, вкрапления света в густой широкой тени. Вокруг него расходились в разные стороны и образовывали неровные ряды небольшие кусты, которые плотной зеленной пеленой закрывали всю его нижнюю часть так, что было невозможно разглядеть все происходящее под ним. Дуб этот находился на небольшом заросшем травой холмике. С его одной стороны находился крутой обрыв, а с другой следовала длинная, совсем узкая истоптанная тропинка, которая вела к небольшому, совсем как этот холмик, одноэтажному домику с огромной бордовой крышей. Всем своим видом он немного напоминал гриб, растущий посреди зеленной лужайки. На его выбеленных белоснежных стенах были изображены удивительные по красоте рисунки полюбившихся и запомнившихся нам из детства мультяшных героев. Тут были нарисованы все возможные животные: от маленькой мышки, до величественного слона, которые не могли, пожалуй, внушить ребенку ничего кроме радости. Но этим детям, из этого детского дома, они не говорили ровным счетом ничего. Из здания исходили, присущие всем заведениям, где находится много детей, звуки: плачь, смех и, конечно же, громкий грохот кастрюль и сковородок с кухни, означающий, приближающийся в скором времени обед. Из всего этого балагана, было слышно и еще кое-что – громкий, уверенный голос пожилого воспитателя, который требовал тишины и угрожал, если дети не замолчат, лишить их прогулки, да еще и последующего за ней обеда. Впрочем, этот старческий голос был не так силен, как хотелось бы, вследствие чего угроза казалась не услышанной, ну или ее попросту игнорировали, так как самый маленький ребенок в этом возрасте уже знал, что его без еды не оставят. Деревянная, окрашенная в ярко желтый цвет дверь медленно отворилась. Первой, ведя группу, из нее вышла высокая рыжеволосая женщина в возрасте. На вид ей было около сорока, но с таким же успехом ей могло быть и далеко за пятьдесят, виною тому была, необычайно хорошая осанка и милое, приятное лицо с небольшими морщинками. На нее был надет строгий классический костюм: коричневая юбка ниже колен, и хорошо выглаженная клетчатая рубаха, всем своим видом она напоминала скорее преподавателя в университете, чем обычного воспитателя в детдоме. С большого носа картошкой свисали строгие классические очки, за прозрачными стеклами которых проглядывались не менее строгие следящие карие глаза. Она обернулась и посмотрела на вышедшую из здания несобранную группу громкоголосых детей. Женщина пересчитала их и удовлетворенно кивнула, все тут, никто не опоздал и не остался в помещении. Они не были довольно странными детьми. Все брошенные или забранные у плохих родителей после рождения, и никогда не видевшие индивидуальной любви и ласки по отношению к ним, они никогда не имели ничего, что могло принадлежать только им лично. Но, тем не менее, они были счастливы и без компьютера, и интернета – придуманных вещей ленивых людей. Они были рады тому, что у них есть и по настоящему ценили все свое окружение, недаром некоторые люди заметили, что чем меньше у человека средств, тем меньше ему надо для жизни. Среди этой толпы стоял и он, Тема. Невысокий, даже по меркам своих сверстников, черноволосый мальчуган. У него был небольшой с плоским затылком череп, а на не менее плоском лице с большими зеленными глазами находились впалые щеки. Он был едва ли не единственным ребенком, что не смеялся. Не было повода посмеяться. Но если бы ему предложили, он, скорее всего, согласился бы. Но никто не предлагал, а потому, стоя в рваных серых шортиках, он захотел сбежать от них, все равно его пропажу никто не заметит, ведь он был никому не нужен даже даром. - Идите за мной, - сказала женщина. Она пошла в сторону небольшой игровой площадки, на которой можно было скоротать время до обеда, дети, разумеется, радостно хохоча, направились за ней. Но не Тема, он продолжал стоять на месте, не зная, что ему делать. Мысли одолевали его. Он хотел сбежать, сбежать отсюда и никогда больше не появляться здесь, никогда. Он хотел ласки, хотел прижаться к чему-нибудь теплому, прижаться всем телом и соединиться с этим душой. Порыв легкого ветра немного пошевелил его длинные не стриженые волосы, те беспомощно поднялись в воздух. С ветром до него донесся какой-то не понятный звук, он не смог различить его. Этот звук не был голосом воспитателя, тот уже удалился достаточно, чтобы вместе с детьми почти скрыться из виду, только не большое разноцветное пятно спереди напоминало о них. Звук раздался вновь. И только сейчас удалось различить его. Этот звук был похож на писк, писк маленького и беспомощного котенка. Мальчик развернулся и пошел в ту сторону, от куда слышал его. Снова писк. Он шагал по высокой траве, доходившей ему почти до самых коленей. Она неприятно щекотала и мочила почти испарившейся с утра росой его оголенные ниже колен ноги. Но он продолжал идти. Как будто во сне, он наконец завернул за угол, откуда доносился этот душераздирающий звук, похожий скорее на душевный крик, нежели на кошачий писк. В траве, стоял он – котенок, трехцветный и удивительно пушистый, он напоминал отнюдь не кошку, а скорее самого Тему. Такой же слабый и исхудалый, брошенный всеми, и ищущий чего-то того, необыкновенного и доброго, что смогло спасти его искалеченную душевными ранами сущность. Тема, подошел к нему и взял этот нежный комок на руки. Что-то, словно молния, прошило его сердце насквозь. Оно вдруг наполнилось каким-то удивительным, но необычайно теплым чувством, которого еще никогда не было у мальчишки, любовью. Яркая и теплая, она, вырвавшись из долгого заточения в сердце, разлилась по всему его телу, заполнив каждый орган, каждый сосуд и каждую клеточку. Достигнув мозга, она вызвала взрыв возбуждения, из-за чего многократно усилилась, и теперь ничто не могло бы сдержать ее порывы. Котенок довольно заурчал, ощутив доброе прикосновение ребенка. Неожиданно, Тема заметил, что сюда идет воспитатель и он быстро, пока она его не заметила, прижав котенка к груди, нагнулся и в полуприседе побежал возле тропинки, скрываясь в высокой траве, к тому самому холмику, на котором находился старый и величественный, мудрый дуб. Мальчишка одним движением нырнул в невысокий кустарник, из-за чего совсем скрылся и виду. Раздвинув ноги в разные стороны, он, опираясь на дерево, лег под толстой его кроной и, положив котенка на свой небольшой животик, стал его гладить, восхищаясь его необыкновенной грацией и теплотой. Теплотой не той, что выделяют организмы, а той, что наполняет наши мешки из мяса и костей, называемое душой. Каждое существо имеет это тепло и рождается с ним, но не каждое умеет правильно распоряжаться им, и направлять его в правильное русло. Наполненное счастьем русло добра. Животное, согревало мальчишку и наполняло его счастьем. Ему не хотелось расставаться с ним, с этим трехцветным бродягой, что был оставлен на произвол судьбы злым хозяином, впрочем, такая же судьба была и у этого восьмилетнего мальчишки… Неожиданно даже для самого себя мальчуган, стараясь не потревожить милого сопящего животного, которое тихо спало, поднял холодный большой камень и повертел его. Он оказался достаточно крупным, чтобы быстро и неожиданно, а поэтому почти безболезненно, лишить это маленькое наполненное добром и состраданием существо жизни. Мальчишка тихо положил котенка на мягкую траву, и также тихо совершил длинный замах. Рука сверкнула в наполненном тучами небе и совершила точный, рассчитанный удар. Тоненький череп котенка жалобно хрустнул, как хрустят грецкие орехи от удара молотка. Брызнула струйка крови. Искорка жизни потухла.