Жак Базен

      Вечернее небо было подёрнуто небольшой дымкой. Солнце уже клонилось к закату, лучи окрашивали в оранжевый белую часовенку посреди кладбища. На пару километров вслед за уходящим солнцем тянулись кресты, надгробия…       Великая война унесла жизни миллионов людей, и десятки миллионов искалечила. Россию она ввергла в пожар братоубийства. Британия едва не надорвалась. Австро-Венгрия перестала существовать, Германию лихорадило в оковах Версаля. Да и во Франции радость победы перемежалась с горечью. Столько погибших… Франция стала «Страной Траура», «Страной Вдов».       Женщина, одетая в чёрное, стояла перед одним из надгробий. Нет, она не плакала — все слёзы она пролила, когда узнала, что её мужа скосила очередь из немецкого пулемёта. В той атаке легли многие, но как мог в ней погибнуть её любимый Маркус, уцелевший в Верденской мясорубке, как? Его за четыре года войны не сразили ни пули, ни снаряды, ни штыки, она уже была уверена, что её муж вернётся… и вместо очередного письма приходит извещение о смерти.       Вот перед ней надгробный крест со всего одной надписью:       «Маркус Делон. 12.II.1872 — 5.IX.1918»       И никто, кроме неё, не приносит сюда никаких венков и цветов. За могилкой хоть как-то ухаживает местный смотритель, но это его обязанность. Наверняка он уже проникся безразличием к мертвецам, и её ненаглядный Маркус для него — такой же мертвец, как и все те, кто лежат рядом, в соседних могилах. Хотя Маркус и был абсолютным атеистом, и не верил, что Бог существует, родные настояли, чтобы его похоронили под крестом. Им казалось, что это будет правильно, а мадам Делон такие вещи не волновали.       Внезапно краем глаза мадам Делон заметила, что рядом с ней, у соседней могилы, возник солдат. Одет он был в потрёпанную шинель, башмаки с обмоткой, и по одежде казалось, будто он только что вылез из окопа. Невольно повернув голову, мадам Делон увидела лицо солдата. Такое молодое лицо… ему и двадцати не дашь, и лишь глаза выдают, через что он прошёл. Юноша смотрел на надгробие её мужа.       — Мадам, простите… — тихо выдавил юноша. – Я, должно быть, вам помешал…       — Нет-нет, молодой человек, — мадам Делон словно ожила. — Я просто пришла проведать могилу моего мужа.       — Вы — мадам Делон? — спросил юноша.       — Да… — опустила взгляд женщина. — Вы догадались по тому, что я стою перед могилой Маркуса Делона?       — Нет, — помотал головой юноша. — Мы с вашим мужем служили в одном взводе.       — Правда? — тотчас подняла взгляд мадам Делон. — А вы? ..       — Жак, — кивнул юноша. — Жак Базен.       — Да… мой муж о вас рассказывал… — улыбнулась на секунду мадам Делон. — Говорил, что вам… тяжело было на войне.       — Не стану отрицать, — слабо улыбнулся Жак.       Немного помолчав, мадам Делон спросила:       — Быть может… вы хотели бы погостить у меня немного? Всё-таки, вы сослуживец моего мужа… Немного помявшись и оглянувшись по сторонам, словно за ним кто-то следил, Жак помотал головой:       — Увы, мне уже надо уходить… хотя позвольте…       Он засунул руку куда-то под шинель, и через секунду извлёк оттуда несколько мятых купюр.       — Здесь немного денег. Я слышал, что после смерти вашего мужа ваша семья с трудом сводит концы с концами. Это не так много, как хотелось бы, но…       — Спасибо вам, мсьё Базен, спасибо! — женщина едва не плакала от благодарности, беря из рук Жака купюры. Взгляд её был устремлён на деньги, которых её семье после смерти мужа так не хватало. Сумма была приличная, её хватило бы на то, чтобы оплатить детям обучение в школе, и со стороны солдата это был весьма щедрый подарок.       Но когда мадам Делон подняла взгляд, Жака уже след простыл. Женщина сделала несколько шагов в сторону, пытаясь понять, куда же он мог уйти, и тут её взгляд упал на ещё одно надгробие, в пятнадцати шагах от могилы её мужа. Всмотревшись в надпись, она почувствовала, как слёзы бегут у неё из глаз:       «Жак Базен. 6.XI.1899 — 5.IX.1918»