Closer

Ревную. И тихо ненавижу себя за то, что позволяю нервно бросить:       - Ты беспокоишься о нем. Если бы времени прошло чуть больше, и моя неуверенность не мешала мне признаться тебе, наверное, все было бы по-другому. Но я не могу. Тебе могут причинить вред из-за меня. Нас и так уже пытались убить. А если бы я сказала тебе, что чувствую… Испуганными мурашками в голове проносится мысль, что ты бы меня оттолкнула. Нельзя. Чувствовать – слабость, а я не могу позволить себе даже на минуту, быть слабой.       - Я беспокоюсь обо всех! - Почти бьешь этой правдой в лоб, устав от бесконечных моих поучений. У меня бегут мурашки, когда ты упрямо смотришь на меня, пытаясь противостоять мне. И тут я понимаю, что ты считаешь себя виноватой, за то, что послала парня в логово зверя; на верную смерть. Сердце гулко стучит в надежде, что я поняла тебя правильно и лихорадочно говорю, что так и должно быть:       - Мы должны смотреть в глаза воинам и приказывать идти умереть за нас.       - Если бы это было так просто! Ты противишься и я чувствую твой гнев, я могу ощутить его, по тому как безумно ты машешь руками, трясешь головой вновь припадая к карте. Хочется обратить твое внимание на себя, но ты просишь еще раз пройтись по плану. Не соглашаюсь, сокращаю дистанцию, хочу, узнать твои секреты, то, чем не можешь поделиться со всеми. Мысль, что когда-нибудь ты станешь ближе – безумно греет мне душу. Знаю, между нашими культурами целая пропасть, но разве мы все не заслуживаем спокойно засыпать в объятиях любимых и не бояться за завтрашний день? Да, наше общение сводится к тому, как бы без потерь выиграть эту войну, но когда ты рядом внутри у меня все замирает. Иногда я забываюсь и по долгу не могу оторвать от тебя голодного взгляда, потому-что не могу вспомнить, когда так сильно привязалась к тебе. Помню, что раскусила замысел Квинта и последовала за ним в лес, точно так же, как и ты мой, когда я приказала убить Октавию. Черт, кого я обманываю – я была в ужасе, что ты могла погибнуть. Меня долго потом трясло, но нацепив маску спокойствия, я сказала тебе застрелить мужчину. Вижу твой растерянный взгляд, но верю, что ты поступишь правильно.       - Ты была рождена для этого Кларк, - смотрю в упор, пытаясь поймать твой взгляд. Хочу убедиться, что ты правильно понимаешь мои мотивы. – Так же, как и я. Хмуришься. Отрицаешь, но молчишь. В ушах до сих пор звенят твои слова:       - Я не просила этого. Я просто хочу всех спасти. Но суровая правда в том, моя милая Кларк - что всех спасти невозможно.