Глоток шадди

Квентин Дорак, он же Сильвестр попробовал остывший шадди, поморщился и выплеснул содержимое чашки в камин. Отчего-то шадди отдавал незнакомым привкусом. В душе ызаргом закрутилось беспокойство. Шадди подавал Агний, как обычно. Кардинал попытался уверить себя, что ему в каждом углу Изначальные Твари мерещатся, но интуиция, что была великолепно развита у Квентина Дорака, верещала об опасности. - Ваше высокопреосвященство, прибыл первый маршал Талига. - Пусть войдет. Лучше говорить с несносным кэналлийцем, что тупо пялиться на пламя камина, думая, отчего у шадди слегка другой вкус. У двери вышла небольшая заминка. Кардинал слушал голоса, доносившиеся из приемной, но не особо вслушивался в разговор. На глаза попалась книга, Дорак мельком глянул на обложку «Неизвестное об известном». Стопка книг лежала на столе. Другая, поменьше – на подоконнике. Сильвестр все сильнее увязал в деле об исчезновении отца Германа и унара Паоло Куньо. Беспокоил и анакс, объявившийся где-то в Агарисе. Это, не говоря уже о Гайифе, Дриксен и Кадане. Которые спят и видят, как разодрать Талиг на части, словно пирог. «Подавятся», - со злостью подумал кардинал, глядя на Ворона, соизволившего войти-таки в кабинет. Ворон был, как обычно в черном, но мрачность тонов разбавляла небесная синева сапфиров. - Доброе утро, Ваше высокопреосвященство. Вы сегодня рано встали. Сильвестр ответил на приветствие, думая о том, что у Рокэ не болит ни сердце, ни душа. У него вообще ничего не болит, и, судя по всему, заболит нескоро. - Вы тоже, герцог. - О, я попросту не ложился. - Вы хотели меня видеть? - Да, меня интересует кое-что. - А точнее? Мои подвиги у Марианны? Или похождения моего оруженосца? - Разве что причина, по которой вы взяли оного. - Но вы уже интересовались причиной в нашу прошлую встречу. - Так вы ничего мне не ответили в тот раз. - А вы полагаете, я изменю свое мнение за две недели? - Ладно, - кардинал сцепил пальцы, глядя на пастырское кольцо, и подумал, что Рокэ заслуживает хорошей порции содержимого этого кольца, - не хотите, не отвечайте. Первый маршал, нимало не смущаясь, присел на край стола. - Я хотел узнать, найдутся ли у вас в библиотеке книги о древней Гальтаре. - Никогда не интересовался древней рухлядью, - ответил Алва, лениво глядя за окно, - хотя мудрецы и утверждают, что без прошлого нет будущего. Но могу поискать для вас. Кажется, покойный соберано Алваро собрал немало книг. Правда, многие из них на кэналлийском. Сильвестр хотел ответить, что он знает кэналли и сумеет прочесть, хотя бы понять общий смысл. Но внезапно закружилась голове, стол и стены резко поплыли, потолок сместился куда-то, и вся комната стала казаться бесконечной чередой арок и дверей, ведущих в неизвестное. «Неизвестное об известном», - раздался вкрадчивый шепот. Голос показался смутно знакомым. Неужели… - Вы искали интриги вокруг, не замечая, что творится под носом, - сказал грустно Франциск Второй, - я тоже был отравлен шадди. Зря вы не слушали свою душу. Кардинал почувствовал, что летит точнее, плывет по воздуху. Стены стали абсолютно черными, потолок тоже, окно куда-то пропало, или его закрыли шторами. - А про зеркала позабыли, - снова раздался голос покойного короля, что умер после того, как выпил шадди с отравой. Кардинал хотел возразить, что у него в кабинете нет зеркал, но тут же оно возникло из ниоткуда,- огромное старинное зеркало в потускневшей раме. Из него на Дорака смотрело усталое лицо покойного же Диомида. Подошел Алваро Алва, держа в одной руке гитару, а в другой – бокал вина. - Зачем вы тут? – спросил он очень сердито, - разве вам хочется послушать песни? Но в Закате их не слышно. У бывшего соберано за спиной появились черные крылья. Они шелестели, нагоняя потоки воздуха, хлопали, как паруса… Впрочем, Квентин ни разу в своей жизни не бывал на море. Одно крыло резко ударило по лицу. Кардинал отшатнулся, зажмурился. Сознание вернулось с болью под грудиной и головокружением. Сильвестр открыл глаза и увидел рядом суетящихся лекарей и конечно, его – Рокэ Алву. Тот выглядел усталым. - Вы решили отправиться в Закат при мне, чтобы я сказал вам напутственную речь? В руках он вертел крошечную чашечку из-под шадди. - Вам повезло, что вы выпили лишь один глоток. При вашем сердце еще несколько – и даже мои медицинские познания были бы бесполезны. Кардинал приподнялся на локте. Он лежал на кушетке в какой-то комнате, судя по обстановке – смежной в кабинетом. - Ваш Агний – удивительной трусости человек, но если его и обвинять, то лишь в том, что он порой рассеян и беспечен. Полагаю, вам лучше завести другого слугу. - Что… случилось? Дорак сам едва узнавал свой голос. - О, ничего особенного. Просто сидельцы из Агариса решили, что кардинал Сильвестр зажился на этом свете. И что при вашем сердце быстрая смерть никого не удивит. Сильвестр откинулся на подушку, вздохнул: - Кто? - Ловят, - коротко ответил Алва и судя по жесткому прищуру синих глаз, кэналлийцы вытрясут из отравителя все, что надо. Вместе с душонкой. - Рокэ, вы уверены, что Агарис… - Еще как уверен. Вы, помнится, интересовались, кто такой Альдо. Ну, а он, в свою очередь, интересовался вами. Впрочем, через несколько часов все выяснится. Кардинал прикрыл глаза, отчаянно желая положить ладони на воспаленные веки. Если узнают, что он при смерти, Талигу придется несладко. - Никто пока ни о чем не подозревает, - ответил Алва, словно угадав мысли Дорака, - вам лучше поспать. Но сначала выпить вот это. У губ оказалась чашка с чем-то донельзя неприятно пахнущим. Сильвестр послушно проглотил питье. - Понимаю, на вкус явно не шадди, - усмехнулся Ворон. И тогда кардинал понял, что с этих пор не выпьет и глотка излюбленного напитка. Даже в доме Алвы. Сердце снова стукнуло невпопад, заколотилось, как бешеное. Рокэ нахмурился, пощупав пульс. И долго держал на запястье кардинала тонкие прохладные пальцы.