exo - playboy(chinese ver.)
- Чондэ, он мне изменяет, представляешь? – Чонин ходил по кухне взад-вперед и чуть ли не волосы на себе рвал. – Нет, я так и знал, что всё этим закончится. Вот прям как чувствовал, что эта скотина мне будет изменять. Наверняка это его секретарь с работы, он и так выглядит как последняя шлюха. Да, точно, я уверен, что это он садится на член моего парня. Ну вот как я мог раньше этого не замечать? Мы с ним всего полгода, со мной он даже постель не делит, а со всякими сволочами спит. А что если это не Бён? Что если он вообще проститутку снимает? А если он того? Заразный? Чондэ знает каждое слово, которое скажет его обожаемый брат. Каждое. Чертово. Слово. Из раза в раз, каждую неделю всё повторяется по новой: Чонин приезжает в гости к брату, чтобы пожаловаться на своего бойфренда-каланчу, который его не трахает, хотя презиков в их тумбочке становится день ото дня куда меньше. Чондэ уже не слушает, ему и не надо – младший как всегда сам остынет и уедет домой – готовить ужин к его возвращению с работы любимого парня. Чондэ предлагал уже Чанёлю перестать так жестоко палиться, ведь у Кима всегда в квартире есть заначка практически везде. И когда он говорит «практически везде», он подразумевает везде. По всей квартире. Распиханы грёбанные презервативы, словно это не квартира, а траходром какой-то. Но по-другому у них с Паком не выходит. Чанёль приходит не жаловаться – он приходит снять напряжение. И это то, что Чондэ ему может дать. Чондэ абстрагируется от шумящего Чонина, который завывает о том, какой его бойфренд урод и козел, и думает о том, что тот может и козёл редкостный, потому что всегда стаскивает резинку до оргазма, пачкая своей грёбанной спермой каждый уголок в квартире так, что если погулять здесь с ультрафиолетовой лампой, то любой импрессионист сдохнет от зависти. Но вот назвать Чанёля уродом совершенно невозможно, потому что все его несовершенства очень выигрышно подчеркивают его и придают своеобразного шарма. На Чанёле невольно залипаешь, особенно если в поле твоего зрения попадают его крупные ладони с длинными пальцами. Ох, уж эти пальцы, которые так любит облизывать и посасывать Чондэ, сильнее насаживаясь на толстый, венозный паковский член. Чанёль любит брать грубо, всем телом придавливая к любой плоской поверхности и ему откровенно срать на её ориентацию в пространстве и будет ли достаточно удобно партнёру, ведь он трахает так, что уносит буквально на небеса, заставляя забываться в собственных стонах. А ещё Чондэ любит злить бойфренда брата, рассказывая о всех бывших Чонина и тогда Пак входит в него на сухую, без подготовки, забывая даже надеть защиту, сдавливая свою пятерню на его тонкой шее. Чондэ ловит приход, когда воздуха почти не остаётся, и Чанёль чуть ослабевает хватку, давая сделать всего один вдох и начиная всё по новой, с остервенением вбиваясь в задыхающегося брата своего парня, утробно рыча, подобно зверю. И каждый раз Чондэ накрывает такой очешуительный оргазм, что всё тело буквально сводит судорогой, и он определённо думает, что это стоит ноющей всю следующую неделю задницы. Отвлекаясь от вкусных воспоминаний, которые имели место быть ещё вчера, он снова возвращается в реальность, сразу же попадая в царство ноющего Ким Чонина. - Да он просто меня не любит. Ну конечно, всё же так просто: он просто меня не любит. Я ему не нужен. Я просто не стою его. Кто он - и кто я. Чондэ, всё ведь так просто, да? Этот придурок меня просто не любит. К чему тогда весь этот фарс: бросил бы и дело с концом. Да и кто меня вообще полюбит? Посмотри на меня! Я же страшный. Боже, Чондэ, какой же я уродливый – меня ни один гей в мире не захочет. Чондэ бы поспорил. Потому что Чонин невероятно красивый. И желанный. И будь его воля – он бы прямо сейчас завалил бы братишку на кухонном столе и выдрал так, что тот бы орал, пока не выкинул бы из головы весь тот мусор, что запихал туда своими красивыми ручонками. Единственная проблема: воспитание не позволяет ему пихать член в своего родного брата. А вот в его, влюблённого по самые уши, парня – вполне. Чондэ не сразу понял, как они докатились до этого: просто однажды пришёл Чанёль и начал жаловаться на то, что Чонин слишком невинный, он не может его опорочить и нёс вообще какую-то чушь. Чондэ-то точно знал, что его братец далеко не такой ангелок, каким кажется, и что он позволял вытворять своему предыдущему бойфренду, который выглядел похлеще маньяком, чем даже сам Пак Чанёль. Чондэ помнит как, изрядно напившись, кусал сексуально оттопыренные уши Пака, как царапал ногтями подтянутый живот, пробираясь в узкие джинсы. К несчастью, Чондэ помнит всё. То, как он нетерпеливо дёргает за чужую пряжку и стаскивает джинсы, чтобы побыстрее припасть к возбуждённому органу, и со смаком посасывая крупную головку, другой рукой по-скорому растягивает Чанёля. Чондэ не слабак, и, даже не смотря на разницу в росте и весе, смог бы уложить парня брата на лопатки, если бы тот стал сопротивляться, но Чанёль сам разворачивается и встаёт в коленно-локтевую, шире разводя бёдра и давая насладиться видом. Он сложен не как типичные пассивы: Пак крупный, широкоплечий, и бёдра у него мускулистые, широкие. Но задница – что надо. Чондэ не отказывает себе в удовольствие шлёпнуть её ладонью, чтобы после поцеловать покрасневшую ягодицу. У Чондэ нет, конечно, таких суперских навыков по поиску простаты и доставления удовольствия партнёру, ведь всё же он чаще оказывается нагнутым, чем нагибаемым, но Чанёль отзывается на каждую его ласку судорожным полувсхлипом-полустоном, подмахивая бёдрами всё сильнее, увеличивая амплитуду. Но Чондэ напоминает, что сейчас ведущий – он, и хлопает чуть сильнее по ягодице, успокаивая устраивающего скачки Пака. Он практически выходит из него, и, слыша сдавленный всхлип, довольно ухмыляется. Брат выбрал парня слишком дурного, и так приятно выбивать из него спесь собственным членом. Чанёль под ним как школьница: стонет и просит большего. С силой надавливая на спину, он заставляет его прогнуться, но, когда лицо Чанёля прячется в подушках, Чондэ выхватывает одну руку, заводя её за спину, лишая Пака точки опоры и равновесия, а после этого снова входит резко, одним толчком, полностью заполняя собой. Он едва-едва задевает простату, поэтому Чанёль вертит задницей, пытаясь найти нужный угол, за что и получает очередной удар. Чондэ ведёт не слишком сильно, но достаточно размашисто, удерживая того за руку, и от этой размеренности Пак только сильнее скулит. У него уже начинает покалывать от неудобного положения руку, но мысли все его заняты то приближающимся, то отдаляющимся оргазмом. Он умоляет Чондэ позволить ему кончить, и тот доводит его до оргазма рукой, выходя из него и усаживаясь на кровать. Чанёль словно понимает, чего от него хотят – лениво сваливается с кровати и усаживается между ног брата своего парня. Теперь он может во всей красе оценить агрегат, и на секунду мелькает мысль, что если у его Чонина член такой же хорошенький, как и у его брата, то он многое сейчас теряет. Пак целует головку, рукой придерживая за основание, а после берёт в рот в силу своих возможностей: и судя по всему они у Пака никакущие – тот давится и кашляет с минуту, пока Чондэ ржёт гиеной. Чанёль заканчивает всё рукой, вытирая перепачканную спермой ладонь о простынь, за что получает тычок под рёбра. - За что? – удивляется Чанёль, тщательнее протирая руку несчастной простынкой. - Если провернёшь такое с братом – тот может обидеться. В конце концов в доме есть ванная, если так противно – тебе туда. Они не так сильно пьяны в этот день, чтобы свалить всё на алкоголь, и, к несчастью, Чондэ помнит все. Они оба всё помнят и оставляют это своей тайной. По дурости они продолжают эти встречи, занимаясь жарким сексом и постоянно меняясь ролями. Но сейчас Чондэ понимает – так больше нельзя. Ещё чуть-чуть - и его братишка с ума сойдет от беспокойства, пока Чанёль будет идеализировать эту невозможную занозу в заднице. Чондэ подходит к кухонному шкафчику и, пока Чонин чуть ли не ревёт, он наливает брату стакан воды, под шумок добавляя туда таблетку снотворного и следит, чтобы тот выпил всё до дна. Младший проваливается в сон примерно минут через пятнадцать на середине фразы про то, что он ведь не железный, ему тоже хочется трахаться и в вибраторе теперь всё чаще меняются батарейки, при живом то парне. Чондэ хмыкает и грузит Чонина в машину, чтобы отвезти того домой. Выискивать спальню долго не приходится – их квартира с Чанёлем не такая уж и большая, но ухоженная, за что наверное стоит сказать спасибо младшему брату: он успевает не только выжрать Чондэ мозг, но и следить за уютом. Чондэ раздевает его и укладывает в кровать. Но ему кажется это маловато для того, чтобы подтолкнуть Чанёля к действиям, и тогда он вспоминает все места, где Чонин дома ныкал свои игрушки. Найдя ящик под кроватью, он думает, что это слишком просто и банально, но вспоминая, каким иногда тугодумом бывает Чанёль, понимает – тот ни за что бы не догадался. Из коробки выуживается веревка, пробка и кляп. Тут ему служат службу все его навыки в шибари, чтобы завязать Чонина как можно менее травматично и наиболее красиво - он на чужой груди разве что бантик не повязывает, а смазанная пробка отправляется по назначению - спящий Чонин только немного морщится во сне. Чондэ уходит из квартиры, захлопывая дверь, чтобы через каких-то полчаса Чанёль нашёл в своей спальне соблазнительного, отходящего от снотворного младшего, с запиской:«Удачных вам игр, мальчики. Кляп на случай, если он будет возмущаться. Хотя я в этом сильно сомневаюсь.»