Всегда твой, Роберт.»
– Мужчина, простите, но мы закрываемся, – слова официантки будто вырвали Роберта из сна. Он оставил деньги на столе, медленно встал, взял книгу под руку и неспешно направился к выходу. На улице было темно. Фонари освещали мокрый асфальт и их свет отражался неяркими и унылыми красками. Неспешно ездящие машины, то тут, то там доносящиеся звуки шагов, гул сломанного фонаря у автобусной остановки, скулящая собака одного бездомного, спящего на утренней газете. Роберт достал пачку сигарет и закурил. Густой табачный дым проник глубоко в легкие. Парень достал телефон – сообщений нет, журнал звонков пуст; он набрал знакомый номер и уставился на экран, но сомнения оказались сильнее желания. Рука дрогнула и он упустил телефон на землю. Ждать автобус не хотелось – медленным шагом Роберт направился в сторону дома. «Она снова не пришла. Столько время и все в пустую. Смотреть в одну строку, читать одни и те же слова вечер напролет, думать о правильности всего этого, ждать и сомневаться – все зря! Веселый исход истории, написанной кем-то лишь от желания написать – не повод кормить себя надеждами, что такой же исход возможен и для тебя. Стоило понять это раньше…» Роберт шел медленно, но столь глубокая задумчивость сделала его приход домой быстрым. Очередная сигарета и въедающийся дым. Фонарный свет освещал его влажные от мороси волосы. «Каждый вечер она пьет кофе в забегаловке у автобусной станции. Ее мягкие и теплые волосы нежно лежат на плечах, а в светлой улыбке отражаются сотни бенгальских огней. Проникновенный чистый взгляд, плавные, но точные движения. Вся сущность ее наполнена искренностью и естественностью, никаких масок. Она остается собой и никогда это не скрывает, будто мир для нее – все та же песочница, а окружающие все те же дети. Она не боится мира и боли, что он несет. Так может я допустил ошибку, посчитав, что могу быть с ней? Я, меняющий окрас клоун, оказавшийся на спектакле, где комедии не место. Не надо было просить номер, надеяться на взаимность, нет.» Роб направился к мусорному баку и со злостью на самого себя бросил в него книгу. Он подошел к двери своего дома и открыл ее. Он включил свет в прихожей и наклонился, чтобы переобуться. Тут же его взгляд упал на книгу, лежащую на полу. Это была такая же книга, которую он только что выбросил в мусорный бак. Он был ошеломлен. Это не могла быть его книга… и не была. Он поднял ее и раскрыл. Первый разворот, второй – ничего. Ему захотелось перечитать ту самую последнюю страницу. Его взгляд робко пробежался по строкам и неловко направился на соседнюю страницу в надежде увидеть свои слова, которые он писал с такой нежностью. «Здравствуйте, Роберт. Я не пришла, простите меня. Но… я боюсь своих чувств. Я люблю вас с того самого раза, как впервые встретилась взглядом с вами в кафе. Сможем ли мы говорить себе: «Давайте любить»? Или сможем лишь сказать: «Пусти»?Ваша Лили.»
Роберт улыбнулся, сел за компьютер, открыл знакомый сайт и заказал еще одну книгу. Книгу, которая скажет: «Давайте любить», но никогда не скажет: «Пусти».