arctic monkeys - dance little liar
Громкий треск разбивающегося стекла и шаги, срывающиеся на бег - чётко отточенные действия, почти переходящие грань автоматизма. Луи научился быстро бегать, хорошо прятаться и уверенно лгать. Руки, сжатые в кулак, спрятаны в карманы ярко-зелёного худи, а дыхание так некстати сбивается - звук полицейской сирены звучит всё ближе, вызывая головную боль в воспалённых нервах. Томмо почти готов остановиться, признавая отчаянную попытку побега бессмысленной, когда моторы визжат в непозволительной близости, но вовремя вспоминает про пакетик травки в заднем кармане джинсов и ускоряется. Патрульные машины в неожиданно большом количестве окружают со всех сторон прежде, чем Луи успевает прыгнуть в мусорный бак, находящийся прямо в узком проходе между домами. Полицейские мгновенно выскакивают из машин, направляя на него дула пистолетов и объявляют, что у Томлинсона есть право на молчание - Лу кажется, что он попал в дешевый боевик об обитателях гетто-районов в Америке девяностых, потому что такое внимание - это смешно. Луи - всего лишь - разбил витрину магазина и забрал пару пачек чипсов и блок сигарет, но оружие и количество полицейских наводят на мысль о том, что Томлинсон совершил убийство. Безобидный вандализм и десять пушек? Луи чувствует себя звездой криминального мира до момента встречи его левой щеки с ледяным бампером. – Блять, – Томлинсон разочарованно вздыхает, кусая губы, пока грузный мужик за его спиной слишком медленно возится с заключением его запястий в наручники.х х х
Полицейские стоят к нему спиной, негромко переговариваясь с коллегами - Томлинсон практически ничего не слышит, прислонившись лбом к железным прутьям временной камеры. Позади него, на ледяном полу спит какой-то чумазый парень с длинной бородой и обросшими грязными волосами - вероятно, бездомный, - и высокая девчонка в драных колготках, потерявшая к нему интерес в самом начале. Луи прикрывает глаза, опираясь горячим лбом о ледяные прутья и разбирает слова о шерифе Стайлсе и голос самого шерифа, - громкий и хриплый - говорящий о каких-то бумажках и о том, что он освободится через несколько минут. Голос кажется подозрительно знакомым, но Луи совсем не помнит, чтобы его арестовывал именно этот - парень? мужчина? кто знает: может, показалось? – Томлинсон! – Луи вздрагивает, отходя от открывающейся двери назад, - на выход! Высокий шатен с легкой щетиной грубо хватает его плечо, выводя в коридор - он кажется совершенно недружелюбным, что абсолютно нормально для его деятельности, и Луи просто решает не задавать лишних вопросов и идти в шаг с сотрудником. Они останавливаются перед открытым нараспашку кабинетом шерифа, внутри которого пусто. Томлинсон озадаченно хмыкает и громко опускается на твердый деревянный стул, чувствуя спиною пристальный взгляд. Луи ухмыляется щелчку закрывающейся двери - неужели кто-то думает, что он действительно рискнет выбежать из кабинета в толпу офицеров с пушками? Осматриваться никакого желания нет - Лу почти винит себя в абсолютно паршивой глупости. Он - искусно - грабил почти одиннадцать месяцев, скрываясь от полиции в совершенно неожиданных местах, никогда не попадаясь даже в самых экстремальных ситуациях, - например, драка с охранником или выкинутое посреди дороги холодное оружие - но сегодня, при самой примитивной 'забаве' он остается сгнивать в участке с мыслями о собственном идиотизме и мольбами о том, чтобы прошлые его дела никоем образом не всплыли. Через секунду дверь открывается снова, и Луи снова слышит этот голос, - теперь он уверен, что слышал его раньше, - принадлежавший, очевидно, шерифу Стайлсу. Томлинсон почти поворачивается на звук, но сохраняет остатки своей гордости и просто ждёт, когда тот обратится к нему сам. Мужчина не заставляет себя долго ждать, показываясь в зоне видимости за доли секунды, и Луи просто шумно выдыхает. Первое, что бросается в глаза - длинные шоколадные кудри с запутавшимися в них пальцами, и Луи чувствует, что ему не хватает воздуха. Ему просто не может так везти, правда? Шериф увлечен рапортом в своих руках и всё еще не смотрит на Лу, который сидит, раскрыв рот в немом шоке. Томлинсон упорно смотрит на малиновые губы, и вспоминает их вкус - всегда с привкусом «секса на пляже», - мягкость и то, где они побывали: например, на губах самого Луи, на шее, животе, линии бёдер и члене. Потому что шериф Стайлс - это Гарри из клуба, который умеет ахуенно заглатывать и вставлять по самые яйца. Гарри, который оставил свой номер телефона на его тазобедренных косточках несмываемым маркером и ярко-алый засос на его ключицах. Гарри, секс с которым заставляет Луи видеть звёздочки перед глазами и ловить лучшие оргазмы за весь последний год. И пока Гарри - случайный партнер без обязательств, которому Луи отказал в свидании, - не удосужился оторваться от своей бумажки, Томлинсон натягивает на себя привычную наглую ухмылку. По лицу Стайлса можно понять многое. То, как его удивление сменяется недовольством с нахмуренными бровями, длинные пальцы - Луи знает, насколько они длинные, - кидают папку на заваленный документами стол и правое бедро упирается в угол стола для более удобной позы. Разговор будет долгим. – Упс, – Гарри вздыхает, скрещивая руки на груди. – Привет. Луи продолжает улыбаться с кошачьим прищуром, полностью игнорируя ноющие запястья и своё идиотское положение: надо же, его допрашивает собственный любовник. С ума, блять, сойти. – Ахуеть, – Гарри кидает беглый взгляд на дверь, прежде чем продолжить. - кто же знал, что ты настолько горяч в наручниках? Для нашего следующего раза нам понадобятся одни, как думаешь? Стайлс нервно кусает губу, и Лу отчетливо видит его внутреннюю борьбу между профессионалом и обыкновенным парнем, который - как и сам Луи, в общем-то, - без ума от мальчишки из клуба. Томлинсон чувствует победу второй стороны и легко качает головой, принимая правила игры: – Согласен. Но наш следующий раз может наступить нескоро: знаешь ли, полиция буквально связывает мне руки, – Луи просто пожимает плечами, дергая кистями и поднимая уголки губ в подобии улыбки. Гарри хихикает, - нет, серьезно, хихикает, - и Лу всё еще не может поверить, что это его жизнь - пятничный рассвет в стенах полицейского участка с флиртующим шерифом. Томмо просто надеется, что Стайлс возложит надежды на его сексуальное мастерство и не отправит его дело в суд: тюрьма - самая отвратительная перспектива из всех существующих. – Нахуй полицию, – Луи удивленно хмыкает в ответ. – Cтой, я же и есть полиция. Значит, теоретически, я только что изъявил желание быть снизу? И Луи просто сдерживает смешок и не понимает, чем заслужил такое кудрявое чудо в совершенно сексуальной форме и с игривой улыбкой. Томлинсону хочется заткнуть его глупые-глупые речи поцелуем - как он делал это раньше, - но, очевидно, не в этот раз. – Почему я до сих пор не послал тебя? – Томмо закатывает глаза, улыбаясь чуть шире. – Тебе нравятся мои стоны, – Г, чёрт его дери, ухмыляется. – и вы, мистер Томлинсон, не в том положении. Вандализм? Наркотики? Серьезно, Лу? Гарри поджимает губы, и от соблазнительного мальчика не остается и следа - перед Лу стоит серьёзный мужчина с осуждающим взглядом, и Луи сипло смеется в ответ, выдавая негромкое: – Пошёл ты, шериф Стайлс. Г позволяет себе улыбнуться всего на секунду, а после - он садится напротив Луи и начинает копаться в очередных документах. Повисшее молчание имеет почти осязаемое напряжение - Томлинсон не имеет и малейшего понятия, что будет дальше. Гарри предстает в амплуа серьезного мужчины, чётко знающем своё дело, - интересно, сколько преступников он видел? десятки? сотни? - и Томлинсон совершенно точно соврёт, если скажет, что ему ни капельки не страшно: ему очень страшно. Его шаткое положение выбивает весь воздух из лёгких, и он сильно кусает губу изнутри, просто ожидая. Словно смертный приговор. Фактически, Стайлс может засадить его за решетку прямо сейчас, - весомых причин достаточно, - или выписать гигантский штраф, который, Луи уверен, ему не выплатить и за десяток лет. В руках мальчишки со страстью к сладким коктейлям и чертовым золотым ботинкам дальнейшая жизнь Томлинсона. Без преуменьшений. Конечно, ему страшно до дрожи, пробирающей до самых костей: интересно, её заметно? – Я скажу тебе, как соврать, чтобы избежать серьезного наказания. И это просто... вау. Совсем не то, что ожидал Луи, сидя в полицейской машине несколькими часами ранее. На его губах расцветает благодарная улыбка, и он выпускает облегченный вздох. Этот парень - ангел. Самый настоящий, блять, ангел. – Это же не за мои заслуги в нашем сексе трехдневной давности, правда? Гарри кладет перед ним чистый лист бумаги и чёрную ручку, поднимая взгляд - Луи абсолютно не понимает, что у этого парня в голове: нечитаемый взгляд и плотно сжатые губы только путают его. Как ему удается быть открытой книгой и абсолютной загадкой одновременно? Лу не понимает. – Конечно нет, Луи, – Г трясет копной волос, жестом прося повернуться. – С тебя свидание и глубокий минет. Луи хлопает ресницами, пока Гарри расстегивает тугие наручники, мягко проводя подушечками пальцев по кровоподтёкам, и просто не находит на это слов. И если раньше Томлинсон сомневался в том, чтобы перезвонить этому мальчику ради чего-то, исключающего секс, то сейчас - несмотря на очевидное принуждение, - он согласен. Совершенно точно согласен пойти с ним на глупое свидание в какое-нибудь хипстерское кафе и осуждать пьесы Шекспира и преступников - ведь это то, с чем они сталкиваются каждый день, правда? Перед тем, как Гарри начинает диктовать необходимую ложь, Луи оставляет мягкий поцелуй на его губах - и это служит ответом, который, в общем-то, является априори положительным.х х х
— Гарри, серьезно? Литературное кафе? Стайлс улыбается: ярко и беззаботно, а ямочки на его щеках такие глубокие, что Луи хочется тихо выдохнуть и просить, - нет, умолять - чтобы Г улыбался так постоянно. Он пожимает плечами и кивает официанту, будто он здесь - постоянный посетитель, и приветливый парень в свободной футболке с вышитым на груди портретом Уайльда небрежно машет в сторону свободного столика в углу и обещает принести два латте с корицей за счет заведения. Луи почти покорен. — Сначала я думал привезти тебя в наш клуб и трахнуть в кабинке туалета, — Гарри щурится на громкий смешок Лу. — Но потом вспомнил, что у нас, вообще-то, свидание, а туда мы можем сходить в любой другой день, правда? Томлисон кивает ему в ответ, опускается в плетеный стул с кучей подушек в нём - как атмосферно, - и оглядывается по сторонам: стены цвета слоновой кости завешены портретами английских классиков в действии, - поседевший Хемингуэй улыбается своему коту в метре от них - приглушенный тёплый свет огромных светильников и тихая инди-музыка на фоне придают интимности, а официанты в черных и белых футболках ходят от столика к столику, разнося кофе и тарелки. Это кажется идеальным местом для свидания, а Гарри, все-таки, чёртов хипстер. И как это чудо стало шерифом окружного полицейского участка? — И вообще-то, я рылся в твоём досье, — ухмылка Г почти осязаема. — драматург с тёмным прошлым - когда-нибудь ты просто обязан написать автобиографичную поэму! Луи возмущенно фыркает и показательно хмурится, но на деле он буквально впитывает каждую эмоцию Гарри: его очаровательные морщинки около глаз и выбившуюся из общей картины прядь, небрежно свисающую со лба аккуратной кудряшкой. Гарри поражает. Луи, кажется, видел его любым: совершенно сексуальным и возбужденным до предела, абсолютно серьёзным и суровым - но не менее сексуальным, на самом деле, - но сейчас перед ним сидит двадцатишестилетний мальчишка с горящими глазами и искренней улыбкой, и Лу просто надеется, что утратил способность влюбляться. — Вторжение в частную жизнь не является залогом крепких отношений, ты же знаешь это? — Ты хочешь со мной встречаться? Гарри продолжает улыбаться, и Луи понимает, что ни черта он не утратил - ему хочется целовать Стайлса в уголок губ и доверчиво жаться к его ласточкам чуть ниже ключиц, утопать в его огромных руках и слушать, слушать, слушать его глубокий голос, отдающий колким электричеством в самых кончиках пальцев рук. Как будто снова восемнадцать. — Я этого не говорил, детка. — Зато сказал я. И Гарри улыбается еще шире, заставляя Лу тихо скулить от состояния собственного бессилия. Кто позволял ему быть настолько потрясающим? Луи, честно, не понимает, каким образом Стайлсу удается быть таким, после того, как он же и поимел Томмо во всех возможных - и невозможных - позах, а после - вёл его дело о вандализме и хранении наркотиков. Луи искренне не понимает, чем он заслужил эту улыбку этого парня. И Лу не успевает даже задуматься над ответом, как тёплые пальцы обхватывают его запястье, и Гарри тянет его на себя, тут же обхватывая за талию: Луи удивленно охает и изгибает брови в немом вопросе. — Просто хочу потанцевать. Луи говорил, что Гарри удивительный? — Но никто не танцует, — Луи, противореча собственным словам, укладывает руки на его шею и утыкается носом в ключицу, бормоча: — с чего ты вообще решил, что я хочу встречаться? — Танцуй, маленький лжец. Луи чувствует улыбку, спрятанную в его спутанных волосах и тонет в собственной уверенности, что его парень - бриллиант. Самый настоящий, знаете?