Wolf

Я стала жертвой экспериментов больного учёного. Ему лишь бы испытать на мне свои новые приборы. Каждый день я заперта в своей камере, за исключением того, что меня вытаскивают в разные лаборатории за осмотром. За неделю проживания тут, я узнала многое. Например то, что тут есть люди кроме меня. К сожалению, я не могу даже близко к ним подойти. Даже если подойду, им явно будет не до меня. Их пытают даже хуже чем меня. Обо мне заботятся из-за того, что я кукла для экспериментов, которую не при каких обстоятельствах нельзя испортить, разве что «немного» помять перед экспериментами. — Номер «173», на выход! — дверь моей камеры приоткрылась. Я послушно пошла к выходу. У моей камера как два столба стояли охранники, не давая возможность даже поспать по-человечески. Именно они избили меня в тот мрачный для мне день, который останется в моей памяти на всю жизнью. Если я ослушаюсь кого-нибудь чья власть над этим местом безмерна, меня тут же сажают на стул и дают во всей четкости вспомнить мой первый день в этой камере. На удивление, мои раны, после избиений, восстанавливаются довольно быстро. Будь это переломом или прорезом до костей. А всё это, эффект многочисленных операций. За одно мгновение моя жизнь разбилась на тысячу осколков. Каждое из которых хранило счастливое воспоминание о моей спокойной студенческой жизни. Пусть чувства и были разносторонними, но все равно оставались для меня приятными воспоминаниями. Я не успела заметить, как дошла до кабинета с табличкой «Лаборатория». Не сопровождали бы меня охранники, с удовольствием заставила бы ощутить всё, что я испытывала, когда меня избивали. — Сегодня твоя заключительная операция. Сразу после операции тебя усыпят, используя искусственную кому, на месяца два. Дальше недельный карантин, пока твой разум не придет в нормальное состояние. — Зачем вам это? — мой голос будто прорезал напряженность между нами, отдаваясь легким эхом в полу пустой лаборатории. Учёный проигнорировал мой вопрос, жестом давая знать охранникам, что меня пора увести. Попытки, выбраться из цепких рук этих громил, напрасны. Мне оставалось послушно выполнять приказы этого чокнутого психа. Возможно, когда-нибудь родители вспомнят о моем существовании и примутся искать, но явно не сейчас, а после операции, я вообще стану бездушной тварью. Сейчас, я не имею даже навыков хоть какой-то самозащиты. — Сама пойду! — я вырвала свои руки и, пошла в сторону своей камеры. Сбежать все равно не получиться. Тут железный контроль. Отсюда можно выйти только со специальным бейджиком и то, если камера узнает твоё лицо, которое должно быть в списке работников. В случае чего, у дверей стоит охрана, не менее сильнее той, что стоит у моей камеры. Через мгновение, я вновь сидела на своей кровати прижав к себе колени, неподвижно смотря в одну точку. — Увлекательное занятие, — послышалось со стороны двери. Я повернулась к обладателю и не мало удивилась. — А ты попробуй в одиночку просидеть тут неделю, и не такое интересным покажется, — блондинка села на край кровати, не скрывая свою довольную лыбу. — В прошлый раз не красиво получилось, прости, меня попросили, — она с сожалением взглянула на меня, беря мои руки в свои. Я отдернула руку, с неким презрением смотря на неё. Ничего ведь не вернуть, тем более через пару часов меня положат в операционную, где, собственно пройдут мои последние минуты со здравым разумом. Бессмысленно жалеть меня, когда дело уже сделано. С соседней камеры вновь послышались крики, только на этот раз с маленький бонусом — цепи. Наверное, бедного заключенного прицепили или еще хуже, на что им только хватило своего маньяческого ума. Я не могу заставить их заткнуться. А если бы смогла, это выглядело бы крайне жестоко. — Не страшно тут одной? — Первые дни - да, а теперь, с легкостью могу засыпать, — сказала я без особой улыбки, встретив растерянный взгляд блондинки. Она не переставала поглядывать на камеру, откуда издавались крики. По голосу можно дать жертве лет двадцать, будь это не так, парень все равно молодой. В последнее время, я довольно часто слышу этого паренька. Интересно, какой ужас он натворил, чтобы каждые пять часов к нему приходили те люди в костюмах. Ага, я считала промежуток времени между его муками. А что? Все равно кучу времени, которые мне некуда девать, естественно, после ряда операций. Блондинка всем видом пыталась сыграть беспокойство за меня, но даже тупому будет понятно, что это ложь, и я, конечно, не исключение. — Тебя что-то волнует? — от моего голоса она вздрогнула, переводя свой взгляд на меня. Быстро вникая в какой она ситуации, блондинка принялась переубеждать меня со словами вроде «Да, меня волнуешь ты» или «Кроме тебя мне не за кого тут волноваться», по сути одно и тоже, хотя эти слова мне никаким боком не нужны. «Что за бездарность? Если собиралась врать, будь добра, делай это качественно, а не как сейчас», —, но свои мысли придется оставить при себе. Меня итак навещают раз в неделю, а отпугивать от себя единственного адекватного гостя, вверх эгоизма и мазохизма. — Номер «173», на обследование! — выкрикнул кто-то снаружи. Дверь камеры открылась, хотя, свободы мне ожидать не стоит, ведь у камеры меня уже поджидали два охранника, у каждого по шокеру в кармане и дубинке зацепленные за ремень при этом не очень приятно бьющие током при одном нажатии кнопки. — Я навещу тебя потом, — едва строя из себя лицо полное беспокойство, она вышла прочь. Просидев еще не больше десяти минут, я тоже пошла в лабораторию по уже хорошо выученной дороге. Когда я зашла в комнату, в нос ударил резкий запах препаратов. Среди всех людей в белых халатах, я нашла своего «личного» учёного, и подошла к нему. Только вот, вместо обычной угрюмой рожи, я увидела блестящую улыбку открывающий безупречный вид на ряд белоснежных зубов. А причина этому, рядом сидящая девушка с кудрявыми волосами. Я легко стукнула по столу, обращая на себя внимание. Тот аж подскочил на месте, затем его доброжелательная улыбка резко сменилась на кирпичное лицо не выражающий никаких эмоций. — Не улыбайтесь так сильно, вы смахиваете на наркодилера под наркотой, — рухнув на соседний стул, начала я наш разговор. Учёный недовольно хмуря брови продолжил заполнять ранее отложенные бумаги. Полный игнор. Решив не мешать ему, я положила подбородок на сложенные руки, и продолжила наблюдать за увлекательным занятием учёного. По всей видимости, он заполнял результаты своих экспериментов. В самом верху заполняемых бумаг мелким шрифтом было написано моё имя и фотография, таких же маленьких размеров, что и шрифт, разве что чуть-чуть больше. Всё это время в моей голове царил лишь один вопрос: Какого хрена? Если собирался заполнять бумаги вместо того, чтобы обследовать меня, мог бы позвать чуть позже. Послав всё к черту и плотно закрыв глаза, я начала витать в своих мыслях. Рядом сидящая девушка начала о чём-то шептаться с ученным местами хихикая, а на лице учёного появлялась ухмылка, которую он старательно пытался скрыть. — Нихрена ж себе, этот псих эмоции выражать умеет, — я в слух сказала? Две пары глаз мигом устремились на меня, а я стремительно прикрыла рот махая руками в воздухе и пытаясь доказать неправдивость сказанных мною слов. Телефонный звонок буквально спас меня от данной неловкой ситуации. На последок кинув на меня убийственный взгляд, ученный взял телефон и, скрылся за дверью. Его разговор был слышан отрывисто, но все же, некоторые моменты я мысленно подчеркнула у себя в голове. *** Послышались различные приказы на счет того, что они собираются делать. Всё это больше походило на живодерский опыт, нежели на пытки. Юношеские крики и грязные слова в адрес «маньяков», перешел на рыдания о несправедливости и мольбе остановиться. Осознание того, что всё происходило буквально за стеной, сводило с ума, не давая спокойно прикрыть глаза. Люди в белом покинули камеру, нет, уже не совсем белом, а пятнами крови и непонятной зеленной жидкостью, которая напоминала мне снотворное, что подсунула мне блондинка. Я была уверена, что его окончательно прикончили, пока не услышала плачь со всхлипами. — С тобой всё хорошо? — осторожно спросила я, пытаясь не спугнуть итак замученного до смерти парня. Всхлипы прекратились, и настала странная тишина. Кажется, зря я вообще начала этот разговор, который только и умеет ввести в неловкое положение. — Эй, ты там жив? — более уверенно произношу я, пытаясь разглядеть через решетку хоть малые признаки жизни со стороны парня. Через кромешную темноту, освещаемый лишь двумя тусклыми лампочками на весь коридор, мне удалось увидеть до жути испуганного парня, прижатого в угол комнаты. — Кто здесь? — тихий голос, вышедший из горла хрипом, прорезал оглушающую тишину после адских звуков. Запах крови в перемешку с разными лекарствами, неприятно ударял в нос, заставляя щуриться, прикрыв нос. Парень тоже был не в восторге от запаха исходящего от него, но не подавал виду. — Я с соседней камеры, — он осторожно взглянул на меня, как ни странно, меня аж передернуло от его лица. Оно было реально изуродовано до неузнаваемости. Заметив моё выражение, он вновь «скрыл» своё лицо. На секунду мне стало стыдно за себя, но это продлилось не долго. Только собиралась уходить спать, как почувствовала угрызение совести. Я хотела подойти к решетке вновь и успокоить парня, но ноги подкосились, а через минуту я вовсе упала на холодный кафель. Не успев даже нормально подставить руки для «мягкой» посадки, я ушиблась коленом. Что-то явно воткнулось в него. Я чувствовала, как горят мои колени, а дрожь в теле и приступ будто шли бонусом. Пришлось молчать, чтобы лишний раз не повеселить охранников и они не захотели испытать на мне свою «новую электро-дубинку, купленную только сегодня в оружейном компании». Я могу хотя бы за пару часов не вляпаться в неприятности, хоть до операции? Колено жгло сильнее, чем у меня проявлялась боль в ноге, но я терпела, чтобы не издавать лишних звуков. Сквозь зажмуренные глаза, руки пытались нащупать таблетки, прописанные ученным. — Пожалуйста, поговори со мной еще немного, — после сказанных слов, мне вправду захотелось посидеть с ним еще немного, совсем забыв про таблетки. Упираясь о стенку, мне всё же удалось встать и приблизиться к решетке. Парень выглядел слишком жалостливым, от чего успокаивающие слова комом застряли в горле, за ними и мысли в голове перепутались. С другой стороны, радостной от ответа, мне хотелось продержаться немного хоть на этот раз, а не упасть трупом об кафель, от которого так и пахнет кровью и пытками. Дыхание стало отрывистым, сердце то и дело стучало слишком быстро. Рассудок вскипел, перед глазами все плыло. Трудно соображать так, не говоря уже о том, что надо вытащить человека из депрессии. Я четко видела, как парень ждал от меня хоть одно слово готовое успокоить его. Тот, кажется, заметил мои дрожащие руки, но не придал особое значение. Как бы по ублюдски это не звучало, мне хотелось наплевать на его надежду, и быстрее свалить подальше с его поля зрения, оставив того в одиночку справляться с депрессией. — Стой, не делай лишних движений, — предупредил тот, а я разве послушаюсь в таком то состоянии? С последних сил руками упираясь о колени, чтобы не упасть, я закашлялась, вновь отхаркиваясь кровью. Перед его взором представилась полностью измученная девушка, которая постоянно поглядывала по сторонам, словно колебаясь, сбежать или остаться. — Твоя шея, — немного растерянно произнес парень. — Шрам…тебя ведь укусил оборотень? Дыхание отказывалось восстанавливаться. Сейчас я думала совсем о другом. Я мотала руками перед лицом, заменяя веер и создавая легкий ветерок, в тот же момент обдумывая сложившуюся ситуацию. Взгляд блуждал по всему, только не парню. — Ты в порядке? — еле выговорила я, выдавливая из себя слова. Тогда я, так и не дождавшись ответа, упала на пол. Кто-то из мимо проходящей охраны, мигом позвал медсестер. А парень, так и остался в шоковом состоянии разглядывать, как меня уносят… *** — Отпусти его! Почему он должен страдать вместо Икуто? — кричала блондинка, хватая учёного за грудь. Тот и бровью не шевельнул, продолжая насмешливо рассматривать её. — Я рассчитывал на менее бурную истерику, — отталкивая от себя девушку спокойно произнес учёный. Он облокотился об стену, и начал застегивать пуговицы рубашки, ведь блондинка застала его и практикантку не совсем за хорошим занятием. — Как я могу спокойно смотреть на то, как ты регулярно избиваешь моего истинного, так еще заставляешь мне тебе в этом помогать? — Сестренка, не кипятись, отпущу я твоего женишка. Знаешь сколько лет я гнался за званием главного учёного в этой компании? Дай мне осуществить свою мечту, затем и получишь его, — равнодушно ответил тот. — Да пожалуйста! Будь хоть президентом этой долбанной компании, только не лезь к моему истинному! — вместо ответа парень сжал девушку в объятиях, заставляя её сходить с ума от переизбытка ненависти и боли, но так же сдерживать слезы, лишь изредка кусая губы. — Я устрою вам встречу, только будь осторожна. Он совсем озверел. Если ты не против, я подстрою к тебе охрану, — она молча кивнула, наконец дав волю слезам. Парень крепче сжал её, гладя по голове, а та, к слову буквально прилипла к учёному, вызывая презрительный взгляд со стороны практикантки. Нагихико не был такой сволочью, но ради мечты был готов хоть весь мир, включая родных уничтожить. Честно говоря, у этого парня давно есть собственная семья, живущая далеко за пределами Японии. Из-за неожиданного приглашения в компанию «Пасха» на обучение и совместную работу с настоящими учёными, он бросил совершенно всё. А было это, лет так десять назад, до того, как парню стукнуло тридцать пять целых лет. Первые времена, каждые три месяца ему кололи ZIP*, после чего парень забывал всё до единого о своей семье и в общем о прошлой жизни. Но длилось это не долго, по истечению срока память возвращалась и проявлялся побочный эффект от частых уколов, которые заставляли сходить того с ума от сожаления того, что он бросил семью. Передозировка тоже проявила себя в скором времени. Парень окончательно потерял память после очередного укола и недели под очередным карантином. — Господин! — в кабинет ворвалась одна из медсестер, на миг останавливаясь, и восстанавливая дыхание, затем продолжая, только с небольшой отдышкой. — Пациентка с «173» камеры…господин, похоже яд распространился.