Эти милые детки

- Да, - ответил мужчина лет тридцати голосу в телефонной трубке. – Да, хорошо… Конечно… Не забуду… Угу… Покормить и полить цветы… Давай, пока! Гильс Муранов только осознал, как же быстро летит время. Ему уже тридцать лет, у него есть жена, сын – семья, одним словом, прекрасная работа, всякие там хобби и увлечения… Но сейчас он понял, что попал. Жена – незабвенная Влада Огнева (эта упрямица не захотела брать его фамилию) – решила неожиданно уехать на несколько часов к своей подруге Дрине, посидеть, попить чаю, обсудить, что да как у нее… А зная Дрину можно было с уверенностью говорить, что там будут не только она и Влада, а, как минимум, человек пять. Мужчина хмыкнул, вспоминая, что любимая жена оставила одного его с маленьким исчадием ада – их сыночком, которому было всего-то шесть лет. Гильс покосился в сторону коридора, что вел в две спальни: одну их с Владой, а другая принадлежала Габу. Вообще-то полное имя мальчика – Габриель. Просто Влада после родов стала немного нервной и непредсказуемой, вот и сгоряча самостоятельно выбрала имя сыну, ни сказав Гильсу не слова. Сама же Огнева и сходила в ЗАГС, где получила свидетельство о рождении ребенка и, соответственно, там же придумала такое прекрасное имя. Откуда-то из недр квартиры раздался шум. Муранов понимал, что что-то там не так, но идти туда, откровенно говоря, боялся. Нет, он не пугался собственного сына (разве что, чуть-чуть), мужчина, скорее, не хотел даже знать, что этот маленький чертенок вытворил на этот раз. Когда Влада была дома, Габриель был просто ангелом, который любил своих родителей, особенно мамочку, часто ее обнимал, и в это же время показывал папе язык, пока мама не видела. Гильс пытался объяснить это Владе, доказать, что это создание – волк в овечьей шкуре, но Огнева не хотела ничего и слышать, говоря, что Гильс просто ревнует ее к собственному сыну. Чушь! Что за вздор – ревновать из-за того, что Габа она, будто бы, любит больше него самого. Где-то там опять что-то грохнуло, и Гильс осторожно двинулся вглубь квартиры. Аккуратно и по стеночке, чтоб этот мелкий его не услышал, все-таки сын тоже был вампиром, поэтому обладал, как и сам Гильс, прекрасным зрением, слухом и обонянием, не говоря уже о физической силе и скорости… - Га-а-аб?.. – тихо протянул Муранов, заходя за угол. БАХ! И незадачливый отец весь в чем-то густом и липком. Эта странная субстанция, кажется, даже у него в носу, ушах и за шиворотом. Осторожно стряхнув с ладоней «нечто» и кое-как вытерев лицо, Гильс посмотрел на стоящего перед ним, ухмыляющегося мальчишку. Черные волосы, с точно таким же переливом, как у матери, багровые горящие в полумраке коридора глаза, и гордо вздернутый подбородок Габа говорил сам за себя. Муранов. Полностью и бесповоротно. - Съел? – спросил мальчишка и кинулся прочь, зная, что такие фокусы с папой проходят очень весело. Гильс начинал носиться за Габриелем, ругаясь вслух, поэтому мальчик подцеплял кучу интересных слов, которые, иногда специально, говорил при маме, за что получал постоянно папа. - С меня хватит… - прошептал Муранов старший и, не вытираясь, пошел к своему сотовому, чтобы позвать несколько знакомых. А то Владе можно идти к Дрине, а ему чисто мужские посиделки устроить нельзя?.. ***** Через пару часов, уже чистый, Гильс сидел на диване в окружении таких же незадачливых отцов, которые на некоторое время стали отцами-одиночками. - И что, совсем не верит? – спросил Алекс, который сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и показывая всем своим видом, что даже в чужом доме он король. – Это же ежу видно, что Габ не так прост, как кажется… - Он – дьявол, только в уменьшенном размере и пока малолетний… - пробубнил Гильс. - Да ты таким же был! – парировал, вставая на защиту Габриеля, Егор. Зеленоглазый сидел на подлокотнике дивана, каким-то непостижимым образом приняв позу лотоса. – Таким же, и не смотри на меня так, как будто у остальных идеальные дети… - Вот именно! Вы представляете какого это – иметь близнецов. Их же еще надо уметь различить, а то обидятся на фиг! – воскликнул Арман Суморок. – Так что радуйся, Муранов, у тебя только один и нормальная жена… - А что, Дрина ненормальная? – спросил Гильс у, в какой-то степени, своего родственника по линии своей жены. – К кому ходит пить чай моя жена? – театрально закатив глаза, спросил мужчина. - И моя, - вставил свои пять копеек Алекс. - И моя! – поддакнул Егор. - Не знаю к кому именно, но к Дрине, иногда, лучше не соваться… - тихо буркнул Суморок, а потом вдруг оглянулся назад, словно боясь, что сама Веснич их услышала. Маленькую паузу в разговоре прервал странный шум, который начинал приближаться с каждой секундой. Алекс повернул голову и, даже слегка напрягаясь, внимательным взглядом уставился на дверь, что вела в зал, где сидели мужчины. - Что за… Договорить Алексу не дал шквал криков и воплей, который неожиданно заполнил собой всю квартиру. Дети ворвались неожиданно и быстро захватили почти всю территорию зала. Первыми появились двое мальчишек, которые были похожи друг на друга, как две капли воды, они не задумываясь кинулись к Сумороку, на котором сразу повисли с двух сторон, крича друг на друга, обзываясь, переругиваясь. Потом в комнате появилась девчонка лет семи с ярко-зелеными глазами и пепельно-белыми волосами, которые были заделаны в два хвостика и колыхались в такт ее движениям. Она кинулась к Егору, резко толкнула его и, щелкнув еще детскими пальчиками, начала создавать морок. Морок вскоре принял вид небольшого детского розового трона, а на голове девочки возникла императорская корона. - Я – королева! Всем кланяться моему величеству! – начала кричать юная троллиха, очень сильно напоминая сейчас своего отца в те далекие времена. Близнецы, забыв про своего отца, который уже был больше похож на привидение, кинулись к троллихе, намериваясь, если не скинуть ее с трона, то хотя бы задразнить, вывести ее из себя. Но тут в комнату опять вошла девочка. Казалось, что она была младше всех, с черными волосами и такими же черными глазками, что едва уловимо отливали багровым. В отличие от всех остальных она не бегала, не прыгала, не кричала, а спокойно, как удав (или все же анаконда?) направлялась к своему папе – Алексу. Потом также спокойно, без лишних слов, протянула к нему ручки и вскоре оказалась сидящей на коленках у отца. - Папа, а ты знаешь, я плослый лаз в магазине видела такую большую лыбу! - пыталась показать своими маленькими ручками огромные габариты рыбы девочка. – Папулечка, а почему они все так кличат? Им нужно поговолить с мамой и тогда они тоже полюбят тишину?.. О, да, если бы они хотя бы день провели с Дашулей, то точно бы замолчали надолго. Алекс же только умильно склонил голову и кивал, соглашаясь со своей дочуркой во всем. Вот кто-кто, а маленькая Лили была настоящим ангелом с внешностью четырехлетней демонессы. Только Гильс сидел, как на иголках. Где же его чертенок?.. Но тут, словно в ответ на все его мысли, на него сзади запрыгнул кто-то с диким криком победы. Мужчина начал скакать, аки лошадь, пытаясь скинуть своего сыночка. - Ха-ха, я оседлал осла! – заорал Габриель и двинул ногами, словно пришпорил Гильса. – Ну, пошел быстрее! - Я больше не могу! – заорал «осел» и кинулся в коридор, вместе с сыном на спине. - Андрей, Саша, прекратите доводить Олю! – рявкнул на близнецов Арман, который, наконец, заметил, что его близнецы почти до слез рассердили девочку, которая от бессилия не могла ничего сделать малолетним шалопаям. В конце концов все отцы, сумев отбиться и сбежать от своих милых чад (кроме Алекса, разумеется, он просто попросил Лили посидеть пока с остальными), скрылись на кухне, забаррикадировав вход столом. Егор нервно икал, Гильс прикладывал к голове лед, ибо любимый сынок успешно двинул ему по голове кулаком, Арман пил уже третью таблетку валерьянки, а Алекс… А что Алекс? Его-то практически не задело, если не считать, что его милая дочка, когда Алекс почти вышел, сказала такое крепкое словцо, что ее старший двоюродный брат уважительно посмотрел на нее и спросил, не Алекс ли научил ее таким интересным словам. - Давайте посидим тут, пока Влада не вернется? – попросил Арман, прикидывая, где тут можно было бы лечь поспать. – Я не хочу снова слышать эти крики, мне их дома хватает вот так… - и мужчина провел ладонью по своей шее. - А как только она вернется, мы получим от нее люлей за то, что не смогли справиться с детьми. – Парировал Гильс, который уже знал все наперед. – Как хотите, а я пойду и попытаюсь успокоить их. - Смертник! – застонал Бертилов и пополз под стол, надеясь хоть там укрыться от скоро штурма их убежища. А то, что кухню детки штурмовать будут, было ясно с самого начала, как только они тут забаррикадировались. Крики за стенкой вдруг стихли, а через несколько минут дверь кухни попытались открыть. Безуспешно. - Началось, - сказал Суморок и залпом сожрал две таблетки валерьянки. Егор вовремя сграбастал сковородку, с которой теперь обнимался, сидя под столом. Гильс проковылял к Арману и тоже съел пару таблеточек, ощущая во рту, уже ставший родным, сладковатый привкус таблеток. Дверь снова попытались открыть, и на этот раз более успешно, потому что она открылась на пару сантиметров. - Я не хочу умирать таким молодым! – прошептал Егор, косясь в сторону двери нехорошим взглядом. Казалось, что тролль вот-вот сорвется и начнет творить что-нибудь за рамки вон выходящие. Дверь снова толкнули извне. Напряжение на кухне, кажется, достигло апогея, и теперь висело на каком-то тоненьком волоске. Вдруг мощный удар отворил дверь так, что в образовавшийся проем мог бы пройти взрослый человек худенькой комплекции. Что, собственно говоря, и произошло. - Что тут творится? – спросил женский звенящий голос, который находился на грани истерики от всего увиденного. – Вы почему тут, а детей без присмотра оставили? - Влада! – заорали все, сразу. - Это маленькие монстры, просто монстры! – говорил Арман, выплескивая эмоции своей сестре. - Он назвал меня ослом, Влада, слышишь? – спрашивал Гильс, повиснув на девушке с другой стороне, потому что справа на ней уже висел Арман. - Ее надо лишить способность наводить морок, хуже меня ведь будет… - шептал Егор, так и не встав из под стола, обнимая сковородку. - Ну, а ты чего? – спросила Влада у Алекса, который стоял чуть поодаль. - А что я? – вздохнул мужчина. – Откуда я знал, что Лили подцепила где-то такое плохое слово?