Ночь

Огонь маленького живого костра выхватывает куски из тьмы. Все лесные твари, жалобно скуля, бегут от этого неведомого ими ранее врага — они боятся его. Они дикие. Две худенькие руки непроизвольно тянутся к теплу. Неясный свет рассеивает мглу, но лишь еще больше смешивает реальность и мираж. Свет — это жизнь. Свет — это защита. То и дело пугливо озираясь по сторонам, джентльмен в красной жилетке пытается выжить. Выжить в эту ночь. Он хотел бы прижаться к этому теплу, забыв обо всех опасностях, но пылающие бревна — немного не то, чего можно коснуться. И, отодвигаясь от жара, Уилсон вновь слышит пугающие лесные шорохи. Ученый ни на метр не смеет шагнуть за границу света. Он уже понял. Темнота — это смерть. Причем смерть от лап...тени? Да, Хиггсбери сотню раз доказывал сам себе, что это в край невозможно. И каждый раз убеждался в обратном. Этот жестокий, дикий мир прямо-таки насмехался над ученым, и постепенно тот стал просто принимать это как должное. Светящиеся комочки шерсти, рогатые кролики, сундуки на четырех лапках — все это стало обыденным. Вернись бы Уилсон сейчас в свой мир — каким скучным он бы показался! Джентльмен чувствовал перемены и в самом себе — он научился многим новым вещам, стал ладить с животными. Поняв всю ценность того, чего добился собственными руками, он перестал бездумно тратить химикаты на бесконечные опыты. Время он определял по небу, сезон — по деревьям и траве. Он стал ближе к природе. А главное, он достиг понимания самого ценного — жизни. "А вот и новый день" — подумал Уилсон, поднимаясь с земли. "И будет еще много-много таких дней. А в конце я вернусь домой. И все это покажется мне всего лишь промелькнувшим сном". Что ж, давайте верить, что когда-нибудь рассвет наступит и в жизни самого Уилсона Персиваля Хиггсбери...