roots

Не сбрасывай на меня камни – я и так уже лежу, раздавленный волной океана. Соль въедается в опустевшие глазницы, в трещинки покусанных губ, в ссадины на посиневших руках. Босиком по траве, босиком по камням и песку, чтобы лишь плашмя упасть и захлебнуться прямо в том месте, где все и началось. Никому не говори. На тебе тогда была теплая-теплая куртка и смешные перчатки с нашитыми на них пуговицами. А я, как дурак, совсем не думал о ледяном урагане и соленых каплях – только твой силуэт заставлял меня трепетать. А ты посмеялся – именно посмеялся своим хрипловатым смехом над тем, как дрожат мои коленки в тонких джинсах и как посинели мои озябшие ладони, которые я так пытался спрятать в рукавах свитера. Наверное, если бы я умел одеваться по погоде, мы бы никогда и не познакомились. Все дальше и дальше в воду, в холод, в ледяные иглы, пронзающие кожу насквозь, на глубину, на поверхность дна, усыпанную острыми осколками ракушек. Тебе не нужна была одежда даже в январе, потому что единственным источником света и тепла было твое внутреннее «я». Твои безупречные пальцы – длинные, красивые пальцы музыканта, твои пахнущие медом губы и томное «т-ш-ш» в полудреме. Твои мягкие волосы и «давай целоваться», когда тебе вздумается. Ты был громким и уютным одновременно. Раскрываю руки, поддаюсь ветру и падаю навзничь, позволяя воде увлечь меня на дно, пока кислород выходит из легких цепью невидимых пузырей. Я лопну так же, как они – по достижении верха, – исчезну, растворюсь. Твое имя сладкой конфетой перекатывалось на моем языке, и я повторял его в пустоту так много раз, позволяя каждой гласной растягиваться, таять во рту, а согласной щекотать небо. Мы провели столько времени, прячась под твоим заплатанным одеялом от всего вокруг. Я рисовал тебя спящим, я рисовал тебя страстным, я рисовал тебя без конца, пока мы пили обжигающий чай и вино цвета моих волос. Если «люди как корабли», то наш на дне. Песок просачивается сквозь пальцы; через мутнеющую гладь воды я вижу только блики света на поверхности. Расскажи еще одну нелепую историю, снова доведи пьяного меня до дивана, снова прикрой мой подбородок ладонью, прежде чем застегнуть молнию куртки доверху. Мы были с тобой везде: на крышах домов и на заснеженных холмах, на шумных улицах, дышащих жизнью, и в совсем пустых полях с уже распускающимися цветами. Двенадцать с половиной месяцев с тобой пролетели слишком невообразимо, слишком ярко, чтобы забыться и не испещрить шрамами мою память. А сейчас я уже на самом дне, впускаю в легкие соленую воду. Потоки оставляют рубцы в горле, не дают возможности всплыть, потому что я не заслуживаю этого – хочу только быть похороненным в толще воды и взбитой пены, в мелких крупицах песка и охватывающей тело влажной гнили. Я плыву по течению, я возвращаюсь к своим корням. Я потерял тебя.