Когда день начинается с дождя...

Утро в Скайхолде началось с затянутого тучами неба и дождя. Проливного такого дождя, противного. Не то, чтобы Инквизитор не любил такую погоду, но работать решительно не хотелось. Поддавшись лени, он придвинул кресло к окну и устроился в нем, перед этим цапнув наугад одну книгу из стопки, которую притащил неделю назад Дориан. Дождь прогнал все мысли вон, навевая приятную полудрему. И Максвелл проспал бы пару часиков, пока к нему не пришла вечно бодрая Кассандра с новой горой бумаг, которые срочно требовали подписи Инквизитора, если бы не внезапно нагрянувшее вдохновение. С невероятной силой потянуло на улицу, под дождь. Еще раз тоскливо взглянув на уютное кресло, Тревельян поднялся и бережно снял со стены черную гитару. Этот инструмент не был распространен ни в Ферелдене, ни в Вольной Марке. Его привезли из Тевинтера, по заказу Дориана. Собственно, гитара была подарком на день рождения для Максвелла, и Дориан тогда чуть не шмальнул молнией по нерадивым посыльным, которые чуть не опоздали с доставкой. Тогда Павус хмурил брови, костерил на тевинтерском бестолковых гонцов, затем схватил завернутую в ткань гитару, развернулся и рванул внутрь замка, хлопнув дверью так сильно, что сосульки, мелко задрожав, обломились и упали на землю, просвистев буквально в паре сантиметров от одного посыльных. Ненадолго Тревельян погрузился в воспоминания… Flashback В двери тихо, но настойчиво постучали. Максвелл дергнулся, мысленно перебирая людей, которые могли войти в его покои на этот раз. Бык и Сэра обычно влетали без предупреждения; Каллен, Жозефина и Лелиана уже поздравили его, Варрик тоже; оставались Блэкволл, Коул и Дориан. И если первый сейчас пировал вместе с остальными в зале, а второй появлялся в любом месте исключительно по своему желанию, то оставался только маг. С облегчением вздохнув, Тревельян крикнул: «Входите!» Сначала в приоткрытые двери просунулась черноволосая усатая голова. Затем показался Дориан целиком, держа в руках какой-то сверток. «Подарок», — догадался Максвелл. Тем временем Павус зашел в комнату, закрыл за собой двери и заговорил: — Я бы сказал что-нибудь длинное и красивое, но знаю, что ты этого не любишь (о, да, всякие речи Максвелл не любил еще с детства). Так что… с днем рождения. С этими словами он торжественно вручил Тревельяну сверток. Инквизитор снял ткань и с восторгом провел по гладкому боку инструмента. — Создатель… что это, Дориан? — Тебе не нравится? — обеспокоено поинтересовался Павус. — Я сомневался насчет подарка… — Нравится. Похоже на лютню, но это не она… — Это гитара. Тевинтерский инструмент, за его пределами не сильно распространен. Я видел твою лютню, мне очень понравилось, как ты на ней играешь. Но она выглядела настолько… даже не знаю, как это описать. Печально, что ли? Я и решил подарить тебе новый инструмент. Принцип игры ничем не отличается. — объяснил Дориан. — Но откуда ты узнал, что я играю? Я же никогда…- удивился Максвелл, разглядывая подарок. — Не играл? А вот тут ты ошибся, друг мой. Когда мы отмечали твой новый титул, ты был настолько нетрезвым, что завел грустную историю о том, как ты учился играть на лютне, чего твои родители не одобряли, потому выгнали того слугу, что учил тебя играть. А потом он замерз в какой-то канаве. После этого ты играл, что-то народное и общеизвестное, судя по тому, как горланили Сэра и Бык. Подпевала Лелиана, потом ты играл песни собственного сочинения. Но это было мило. — рассказал Дориан, а потом вдруг попросил, — Сыграй мне что-нибудь. Максвелл устроился на кровати. Провел на пробу по странам. Изогнутый корпус был легким, и на колене инструмент устроился как влитой. Перекинув руку наперед он еще раз легонько царапнул по струнам и заиграл. Дориан наблюдал. Видел, как изменилось лицо Тревельяна. «С таким выражением не играют, а…» Быстро прогнав подобные мысли из головы, Павус продолжил вслушиваться в мелодию. Он немного жалел, что Максвелл не пел, у Инквизитора был прекрасный голос. А когда он закончил играть, Дориан смог лишь выдохнуть «Потрясающе…» — У этой песни пока нет слов. Я придумал мелодию давно, а слова все никак не идут в голову.- горестно вздохнул Максвелл. — Я что-нибудь придумаю. Можно? — попросил Дориан. Тревельян кивнул. И сделал то, чего не ожидал от себя даже сам. Крепко обняв тевинтерца он шепнул ему почти в самое ухо: — Спасибо… End of Flashback Максвелл улыбнулся, вспоминая последовавший за этими объятьями поцелуй (и не один), следом за ними — ночь вдвоем. И пошел на улицу, мокнуть. На улице было достаточно много народу. Блэкволл и Коул устроились под навесом, который стоял прямо под окном Инквизиторской спальни. Вернее, под навесом был только Блэкволл. Коул сидел снаружи, наблюдая за тем, как Страж вырезает новую фигурку. Капли стеклами по широкополой шляпе, гулко стучать по земле. Сновали туда-сюда слуги, рабочие, которые доделывали какие-то наружные работы. И весьма упитаный черный кот, который явно собирался перейти Тревельяну дорогу — на удачу, конечно же. Но Максвелл быстро прошел мимо, практически не обратив на него внимания. Кот, шокированый таким пренебрежением к его персоне, озлоблено мяукнул и забрался на крышу, к двум другим кошкам. Туда собирался и Тревельян. Внезапно блеснула молния, свистнув в паре сантиметров от Инквизиторской ноги. Тот отскочил, а в месте, куда она ударила образовалось потемневшее пятно. Чертыхнувшись про себя, Максвелл продолжил свой путь на крышу, по дороге осознав, что закрыл свою комнату и забыл ключ от башни, и едва не получил стрелу в лоб, проходя мимо плаца, где Сэра и Лелиана соревновались в стрельбе. Советница редко позволяла себе отдыхать душой, но сегодня был как раз тот редкий день, когда она была свободна. На крыше его встретили все те же кошки. Тревельян ласково потрепал за ушком серую, почесал животик бело-рыжей и плюхнулся на не очень чистый и сухой пол, позволяя им устроится рядом с ним под выступом, который весьма неплохо защищал от дождя. В его голове уже зародилась песня… Дождь. Дождь шумит, кричит сквозь гром, Рьяно просится в мой дом. А я сижу перед окном, И слушаю его, словно понимаю, что Он.. Прогоняет мысли вон, погружает в вечный сон… Задумался на мгонвение, подбирая слова, решил что разберется потом и продолжил: — …распугал он всех ворон, А детишкам за окном это нипочем. А я сегодня кошке черной перешел дорогу Мне молния с небес чуть не отдавила ногу Максвелл пел от всей души. И не страшно, что текст не идеален, доработает потом. Со мной гитара, спою на крыше кошкам Об этом мире Мне всё равно — я в позитиве… Когда Максвелл собрался уходить с крыши, у него уже была готова песня и весьма неплохой набросок для следующей. Потому Инквизитор был весьма доволен собой. В покоях его ждал Дориан. Он устроился в кресле, держа в руке книгу, которую так и не успел прочесть Тревельян. Когда Максвелл вошел, он оторвался от истории, радостно воскликнув: — О, аматус! У меня есть для тебя кое-что, это… — Инквизитор!!! Вас срочно желают видеть на совете!!! — перервала их Жозефина. — Можно чуть позже? — взмолился Инквизитор, которому за последние дни советы надоели до невозможности. Жозефина отрицательно покачала головой. — Прости, я срочно им нужен. Подождешь моего возвращения? Я постараюсь недолго, — извиняясь обратился к Дориану Максвелл. Тевинтерец жалобно посмотрел на своего возлюбленого, но кивнул, снова возвращаясь к чтению… Побыстрее не получилось. Совет затянулся едва ли не до полуночи. Тревельян тихо, стараясь не скрипеть дверью зашел в комнату. Дориан уже спал, казалось в том же положении, что и был, когда уходил Максвелл. Инквизитор улыбнулся, взглянув на мирно спящего мага и перенес его на широкую кровать, которую делил с Дорианом вот уже три месяца. До того Павус ночевал в основном в библиотеке, в кресле. Оказавшись в постели, он умилительно свел брови к переносице, а потом расслабился и обнял подушку. А Максвелл обратил внимание на листок, который Дориан держал в руке. Осторожно разжав кулак, он достал бумажку и стал внимательно читать слова, написанные идеальным почерком Павуса, таким же изящным, как и он сам. А потом взял гитару и начал наигрывать ту самую мелодию, что сыграл Дориану на свой день рождения. Слова идеально походили к мелодии. Тревельян тихо, чтобы не разбудить спящего мага стал петь. Chills, chills come racing down my spine  Like a storm on my skin.  With shaking hands, I'll guide your sweet soul into mine  Until I feel you within.  And I know, I know that it's all about understanding. Am I hidden inside your beautiful soul as it's crying  For love to conquer the day slowly dawning.  I want you to know you're the heart of my temple of thought.  So when you're restless, I will calm the ocean for you.  In your sorrow, I will dry your tears.  When you need me, I will be the love beside you.  I'll take away all your fears  I'll take away all of your fears  So you can let go all your fears.  And you stay, stay with me when I break down  Like a dream come saving  And if words should fail here,  I'll just read the way you sound.  Till I know the meaning of love and life  And it could be I'm understating what it means  That you're standing behind every word you say  To make my day slowly dawning.  I want you to know you're the heart of my temple of thought  So when you're restless, I will calm the ocean for you.  In your sorrow, I will dry your tears.  When you need me, I will be the love beside you.  I'll take away all your fears  I'll take away all of your fears  So you can let go all your fears.  Dreams have nothing on my reality High on the scent of your skin.  I know we're riding endlessly into the sun,  Feel the life deep within.  So when you're restless, I will calm the ocean for you.  In your sorrow, I will dry your tears.  When you need me, I will be the love beside you.  I'll take away all your fears   I'll take away all of your fears  So you can let go all your fears. Дориан написал про них. Про то, как успокаивал Максвелла, когда того мучали кошмары, как Тревельян помог ему разобраться в себе и отношениях с отцом. Про их любовь. И это была самая лучшая песня. Инквизитор улыбнулся, решив, что завтра обязательно споет и сыграет для него. А засыпая, он снова прокручивал в голове слова, которые ему особенно нравились: «… I want you to know you're the heart of my temple of thought… »