Месть и немного любви

Паб находился в подвале, и внутри помещения царил полумрак. К вечеру эльфы зажгли несколько свечей, которые неплохо освещали резные перила и гравюры на стенах. Владелец «Сильвера» — ирландец О'Хэнлон — оформил заведение в национальном стиле, с движущимися колдографиями старого Дублина и Корка. Гарри любил бывать здесь в канун Рождества, когда в заведении царила праздничная обстановка. Особенно приятно было смотреть, как от камина до входа горели гирлянды с огоньками фей, толстая свеча сама собой играла музыку, а возле камина для всех посетителей паба лежали подарки в толстых красных, зеленых и белых носках. Однажды веселый ирландец дал представление поющих овец, которые, блея, под общий смех исполняли «Merry Christmas». — Сюда, Луни, — шепнул Гарри спутнице, ведя ее вниз по крутой деревянной лестнице. Женщина осторожно перебирала ногами. Гарри показалось, что она испугана встречей с дервишем, хотя чем именно напугал ее иранец, он не представлял. На душе были смутные сомнения относительно поведения Луны. Не то, чтобы он подозревал ее в чем-то. Но Гарри казалось, что в каждом ее поступке было что-то отличное от привычной Луны. «Испугана? Подавлена?» — размышлял он. — Идем… — растеряно осмотрел он паб и махнул рукой знакомому кельнеру. Почти все столики были заняты. Единственный свободный, если не считать дальнюю часть зала, находился у стены под лестницей. Можно было сесть у барной стойки, где сновали эльфы, но Гарри не любил те места. Луна рассеянно посмотрела на столик: ей, похоже, было всё равно. Поэтому Гарри не составило труда быстро снять с нее легкий синий плащ и усадить за стол. — Есть будешь? — быстро спросил он. Луна кивнула и равнодушно посмотрела на толстую желтую свечу в небольшом подносе. — Что хочешь: суп-карри или сразу мясо? — подвинул Гарри меню. — Что и ты… — Луна хлопнула глазами и настороженно посмотрела на лестницу. Высокий седой мужчина в черном костюме не спеша вошел в паб и, озираясь, проследовал к барной стойке. — Я буду бекон с картошкой и зеленью. Давай возьму тебе салат? — посмотрел Гарри. Спутница не сопротивлялась, а пожала плечами. Гарри осмотрелся. Народу было слишком много, и ждать официанта не имело смысла. «Легче подойти самому к бару», — решил он. Заодно было бы неплохо выкурить сигарету, собраться с мыслями… Луна явно знала что-то важное, и нужно было обдумать план, как вывести ее на разговор. — Подожди, я сейчас, — бросил Гарри. Луна снова кивнула, и он, поднявшись из-за стола, подошел к бару. Выйдя на улицу, Гарри снова закурил. Дождь усиливался, и струи в желобе превращались в настоящий поток. «Кент» всегда был «дымной» сигаретой, и Гарри с удовольствием ощутил себя внутри табачного облака. Главное сейчас было выведать у Луны, что ввергло ее в шок: рассказ Резник о матери или что-то иное. А чем вывести из шока? «Правильно, только новым шоком», — решил Гарри. Выпустив последнее облако, он испарил окурок и нырнул снова в паб. Луна по-прежнему сидела за столиком, ожидая его. Только теперь рядом с ней появился маленький синий фонарик с горящим внутри огоньком. На столе уже стояли и два бокала содовой. «Лучше бы я заказал ей вина», — подумал Гарри, глядя на подругу. Впрочем, можно будет и перейти к вину… — Вот и я, — Гарри, улыбнувшись, присел за стол. — Что это? — спросил он, указав на фонарик. — Защита, — мягко ответила Луна. — Для тебя. От Ведьмы, крадущей сны… — прошептала она. — А для тебя? — решил подыграть ей Поттер. — Мне уже ничем не поможешь, — вздохнула его подруга. — Прости меня… Раздался смех. Седой что-то сказал кельнеру и щелкнул пальцами. Свеча в воздухе сделала странный пируэт. Гарри понял, что пора. — Луни, скажи прямо: что случилось? — жестко посмотрел он ей в глаза. — У тебя определенно что-то произошло, — сказал он. С минуту Луна поколебалась, а затем потупилась в стол. Гарри ощутил в воздухе странный сладковатый запах, напоминавший восточные благовония. «С каких пор О'Хэнлон полюбил Восток?» — подумал он. — Гарри, Ньют не вернется, — вздохнула Луна. — С чего ты взяла? — Поттер посмотрел в упор на подругу. — Я получила письмо, — опустила она веки. — И мне приснился сон, что его засасывает трясина… Сладковатый запах становился все сильнее. Гарри вновь и вновь чувствовал сладкое головокружение. Запах пробуждал внутри неясную тревогу, словно хотелось бежать со всех ног и спасаться в отдаленном месте. Но, вместе с тем, он рождал сладкую истому: ощущение скорого счастья, которое, кажется, наступит не когда-то вообще, а здесь и сейчас, не позднее, чем завтра. — Но это глупо… Неужели ты веришь сказкам? — Да, Гарри… Я верю, что он погибнет… — прошептала Луна. Гарри еще раз посмотрел на голубую накидку соседки, затем на ее голубые глаза. Раньше он никогда не замечал, насколько она была красивой. Ее тело казалось удивительно мягким и нежным — настолько податливым, что его хотелось мять и терзать на глазах у всех посетителей. Сладковатый дурман кружил голову, и Гарри казалось, будто он находился в индийском храме, где Луна была баядеркой. «Она была странной в школе потому, что училась на баядерку», — сообразил Гарри, поразившись простоте своего открытия. Он хотел что-то добавить, но не смог: лицо Луны стало рассыпаться на множество лиц. На миг Гарри показалось, что он видит лицо Кэтрин Вальдок, и это было правда… Уже не Луна, а Кэтрин помахала и вприпрыжку побежала к каналу, у перил которого стояли велосипеды. «Там город!» — сообразил Гарри и побежал со всех ног за Кэтрин, чтобы доиграть в эту чудную игру.

***

10 августа 2007 г. 

Гарри блуждал по улицам старинного города. В заплесневелые стены высоких зданий, построенных, казалось, совсем недавно, въелась грязь. Посреди улиц виднелись утонувшие в ивах каналы, по которым чинно проплывали лодки. Напротив канала была видна улица с разноцветными резными домами. Это, наверное, был Амстердам или какой-то северный город. В воздухе был разлит все тот же сладковатый дурман, от которого на душе становилось одновременно тревожно и радостно. Женский голос окликнул его с балкона. Гарри поднял голову и почему-то вновь увидел Кэтрин. Посмотрев на него, девушка радостно помахала ему рукой. Гарри попытался махнуть ей в ответ, но не смог. Что-то мешало ему. Гарри попытался открыть глаза, но не смог: слишком приятным было лежать с закрытыми веками. Не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой. Хотелось развернуться на бок и снова уйти в сладостные скитания по далекому городу. Быть может он всё-таки сумеет добраться до Кэтрин или она спустится к нему? Впереди у них будет дорога к центральному каналу или… Почувствовав какую-то неясную тревогу, Гарри, сделав над собой усилие, быстро открыл глаза. — Проснулись, Поттер? — раздался грубоватый и немного насмешливый голос. Простонав, Гарри повернулся на бок и с ужасом заметил, что рядом с ним стояла жесткая металлическая кровать. На ней сидел в белом халате его начальник Джеймс Утиворт и весело поглядывал на него из-под роговых очков. — Что происходит? — потряс головой Гарри. Сладкая разбитость все еще не давала ему покоя и, казалось, тянула вниз. — Что происходит? Марихуана, знаете ли, Поттер, штука опасная. Сначала рождает приятные видения, а потом не обессудьте — вставать трудно. Напротив высилось небольшое окно. Гарри еще раз бессмысленно посмотрел на него и снова простонал. Только сейчас он начал понимать, что лежит в больничной палате. Начальник улыбнулся и подвинул к нему чашку кофе. — Выпейте. Поможет. Покачав головой, Гарри отпил горячей жидкости. Небольшой прилив бодрости побежал по рукам. Затем сделал второй глоток. Уитворт, похоже, подогрел жидкость, так что стало получше. — Японцы после этой мерзости специальным бульоном отпаивают, — вздохнул Уитворт. — Давайте-ка, рассказывайте, что случилось. — А… Сколько время? — спросил Гарри, отпивая кофе. Напиток потихоньку возвращал способность размышлять, хотя вылезать из-под одеяла не хотелось ни за что на свете. — Половина третьего, — вздохнул начальник. — Вас, Поттер, нашли вечером в пабе «Сильвер» после крепкого принятия марихуаны. Мерзкое местечко — хорошо не ограбили еще. Отвезли в специальный департамент. Нас подняли среди ночи. Я им сразу отписал, что вы были при выполнении опасного задания. Вот теперь жду рассказа… Не верю, что из-за смерти тетки вы решили утешиться в «мире грез»! — побарабанил шеф прокуренными пальцами по тумбочке. — Ммм… — простонал Гарри. Его вдруг посетила страшная мысль, что он не знает, о чем рассказывать шефу. Книжный магазин… Луна… Книги Резник… Дервиш… Что если все это было его такими же видениями, как город с башнями и Кэтрин? В самом ли деле он был в книжном магазине с Луной или просто забрел в «Сильвер», где понюхал марихуаны? И где сейчас Луна? Что было сном, а что — явью? — Одно могу сказать точно: наркоманом вас назвать нельзя, — кивнул Уитворт. — На заправских наркоманов с первого раза такая порция не подействует, как на вас… Так что жду рассказа, Поттер. Сделав еще глоток кофе, Гарри сбивчиво, но подробно рассказал о событиях вчерашнего вечера. Уитворт внимательно слушал, что-то время от времени помечая в своем блокноте. Затем, когда Гарри дошел до эпизода с ридикюлем, встал с кровати и остановил подчиненного рукой: — Погодите… Вы уверены, Поттер, что перед вами была именно Луна Скамандер? — Ну, да… — запнулся Гарри. — Я Луну знаю, как родную… — Оборотки никто не отменял, — пожал плечами Уитворт. — Да, правда… — Гарри помассировал лоб. Только сейчас он начинал понимать, что его могли разыграть, как ребенка. — Нет, наверное всё же Луна. Хотя она странной мне вчера показалась. Очень странной… — Женщина с вами вроде бы была, — загнул палец Уитворт. — Потом закричала и убежала. — Кларенс уже допросил официантов паба. Никакой книги у вас в портфеле нет. Впрочем, неудивительно — могла и забрать… — Из-за матери? — вздрогнул Гарри. — Глупо. Вы пойдете и купите новую. Но если все правда, то кое-что проясняется. Виктория Резник пишет, помимо прочего, тексты, рассказывающие гадости о родителях героев войны. Мерзости не о вас, а о ваших родителях… — Месть? — встрепенулся Поттер. — Может быть… — задумчиво сказал начальник. — Мне интереснее другое. Родителей вы почти не знали. Значит, ни подтвердить, ни опровергнуть на сто процентов не сможете. И, простите, Поттер, но я соглашусь с Кларенсом: смерть вашей тетки не случайность. Слишком вовремя. — Но… Почему? — рука Гарри бессильно повисла в воздухе. Отбросив одеяло, он присел на кровати. — Зачем? Их даже в ту войну Пожиратели не тронули. — В ту не тронули, а в эту… — Уитворт, вернувшись, снова сел на кровать. — Видишь ли, я тоже читаю «Дневники», и там много косвенных ответов на наши вопросы. Начало читали? — Нет, — потупился Гарри. Он в самом деле мог читать только отрывками, после чего его охватывала ярость или разбитость. — Напрасно, хотя винить не могу, — ответил начальник. — Понимаете, выучить чужую биографию можно без запинки, до запятой, а вот бытовые подробности — это как сказать. Вот, например, по книге Лили Эванс испытала первый опыт секса с подростком Брендоном, братом ее маггловской подруги. Катались на велосипеде, соблазнила, заехали в кусты, ну и… — махнул он рукой. — Так вот, у Петуньи Эванс можно было бы узнать много бытовых подробностей: где именно росли кусты, где росли деревья, где жил тот Брендон… Да много чего, не оставляющего камня на камне от дневников. А так — концы в воду. — Ее задавил маггловский автомобиль… — предпринял последнюю попытку Гарри, чувствуя, однако, правоту шефа. — «Империо» к магглу — и дело в шляпе, — отмахнулся Уитворт. — Но суть вопроса не в этом. Если рассказ Скамандер подтвердиться, мы имеем дело с единым почерком Резник. А это уже кое-что, — поднял он руку. — Без Петуньи они тоже не докажут подлинность дневников, — помассировал лоб Гарри. — Только сейчас он начал понимать, какую сделал глупость, не начав читать дневники с начала. — А им, наверное, и не надо, — ответил спокойно начальник. — Им главное — бросить тень сомнения. Чтобы никто не мог точно сказать, что там было, а чего не было. Все знают, что «дыма без огня не бывает». Может, не так грязно, но какая-то грязь и пакость были наверняка… — снова походил он по палате. — Зачем это Виктории Резник? — снова спросил Гарри скорее самого себя, чем Уитворта. — А вот нам и предстоит выяснить, — прищурился Уитворт. — Теперь направления три: найти вашу подругу Луну Скамандер, разобрать эпизод с нападением на ее мать, ну и навести побольше справок о Резник. Парадокс какой-то: великая писательница, а никто толком о ней ничего не знает. — Так-таки и ничего? — удивился Поттер. — Кларенс навел справки. Живет то ли в Ницце, то ли в Зальцбурге, то ли в Тунисе. То ли имеет несколько вилл. Интересных ярких колдографий почти нет. А вы, Поттер, побывайте обязательно на похоронах тетки и присмотритесь, — кивнул Уитворт. — Авось всплывет чего интересное в разговорах… Кстати, должен предупредить: помните Френсиса Яксли? — Того, что сбежал в мае из Азкабана? — заинтересованно спросил Поттер. — Помнится, мы тогда делали большие облавы в портах. — Его самого. Наши люди заметили его в Вене. — Добрался-таки до «земли обетованной»? — помотал головой Гарри. — Добрался! Гуляет себе, как ни в чем не бывало, то по Банкгассе, то в Бельведере, — в глазах Уитворта сверкнула ярость. — Там у них курорт после Азкабана для восстановления сил. В Бельведере так вообще весь паноптикум вечерами можно встретить: и Роули, и Трэверса, и Пьюси, и Крэбба, и конечно… Теперь еще и Яксли к ним до комплекса присоединился. — Ладно, сунется… — И я думаю: сунется, — заметил начальник. — Этот не смирится: слишком сильно нас ненавидит. Будем ждать дорого гостя, — хмыкнул он, закрыв дверь. «Неужели Луна предала?» — подумал с ужасом Гарри, глядя на закрытую дверь. «Нет, не может быть». Перед глазами вновь встало ее изможденное лицо с большими голубыми глазами. Даже если они и использовали Луну, скорее всего, это было, как в прошлый раз. Шантаж? Угрозы? Или «Imperio»? При одной мысли об этом, Гарри почувствовал, как похолодело все внутри. Первой его мыслью было подняться и бежать, искать Луну. Вопрос был в том, где. «Ее там нет. Ее давно там нет», — повторял Гарри, пытаясь отговорить самого себя от безрассудной затеи. Однако сама мысль о том, что Луне сейчас, возможно, очень плохо, не давала ему покоя. Пусть даже он не найдет Луну, но хотя бы узнает побольше о произошедшем в «Сильвере». Подумав с минуту, он спрыгнул с кровати и начал быстро собираться. Аппарировать в конце концов можно было прямо из палаты.

***

11 августа 2007 г.

Рабочий день журналистки Кэтрин Вальдок начинался обычно около семи утра. Поднявшись с кровати, девушка всегда отдавала сорок минут физическим упражнениям на полу: то ли из любви к спортивной гимнастике, то ли из желания сохранить внешний вид. Затем следовали неизменный контрастный душ, утренний туалет и чашка кофе с мюсли. Затем — укладка длинных пшеничных волос и сборы на работу. Гарри Поттер, герой магического мира, помог ей устроиться на работу в представительство «Ежедневного пророка» в Амстердаме: отличный старт для будущей карьеры. Нынешнее утро не стало исключением. После зарядки, душа и завтрака Кэтрин легко оделась в короткое оранжевое платье и черные туфли-лодочки. Сегодня предстояла важнейшая пресс-конференция из всех, какие только можно представить: презентовали оригиналы скандальных дневников матери Гарри Поттера. Про это дело судачили много, и многие сомневались, но теперь, похоже, все прояснилось. Кто решится представить фальшивку при таком скреплении народу? Гарри было, конечно, жаль: он был отличным любовником (Кэтрин даже прикрыла глаза от удовольствиях при воспоминаниях об их горячих ночах), но такова профессия журналистики… Утренний Амстердам оставляя верным самому себе. Кэтрин обожала этот город за его неповторимую атмосферу. В нем почти никогда нее было жары из-за прохладного морского бриза. Девушки вовсю мчались на велосипедах, и парни, нагоняя, пытались флиртовать с ними прямо на набережных каналов. Кэтрин с удовольствием посмотрела на огромные дома, к которым подавали и пришвартовывались лодки: в некоторые из них попасть можно было только со стороны каналов. Густые ветви ив, закрывая башни и каналы, словно придавали городу особый запах вечной весны. В этом городе весна словно всегда переходила в осень, а осень — снова в весну, заставляя уже с февраля жить в ожидании синего неба, так похожего на знаменитый дельфтский фарфор. Волшебный центр на Рембрандт-плейн напоминал по структуре «Дырявый котел». Чтобы попасть в него, следовало сначала зайти в ресторан «Рембрандт», затем пересечь зал. Соответствующим клиентам кельнер показывал на маленькую красную ширму, за которой начиналась деревянная лестница, ведущая на огороженный кусочек канала. Знающие прикасались палочкой к необходимому кирпичу и тотчас перед ними, словно из воздуха, вырастало громадное коричневое здание со шпилями и высокими окнам: Волшебный центр или вход в магический Амстердам. — Пожалуйста, мисс Вальдок. Ваш бейдж, — существо, напоминавшие маленького тролля, протянуло девушке движущийся значок с изображением Лили Эванс. — Можете идти. Ваш бейдж, мистер Янек… Постукивая каблуками, Кэтрин легко побежала вперед. Когда она вошла в круглый зал, он был уже почти заполнен представителями прессы. Присутствующих было немного: около сорока человек из различных издательств и СМИ. Кэт присела рядом с высокой темноволосый девушкой в очках, которая что-то помечала на пергаменте. — Вы из Испании? — осторожно спросила Кэтрин, рассматривая ее дешевые колготки. — Из Германии, — спокойно ответила девушка. — Ханна Чейсготц из Мюнхена, — кивнула она. Кэтрин едва сдержала улыбку, глядя как вбежавший журналист смерил заинтересованным взглядом колени немки. «Едва ли тебя ждет успех», — насмешливо подумала девушка, наблюдая за его движениями. Журналист с растрепанными волосами, возможно, голландец, встал прямо позади их кресел. Едва Кэтрин успела поймать чей-то взгляд, как раздались аплодисменты. К стоящему в центре столу с четырьмя стульями вышли три мужчины и грузная женщина в светло-желтом платье и черных зеркальных очках. В воздухе появилась синяя надпись: «Внимание! Идет пресс-конференция». Следом раздались щелчки магниевых вспышек. Дождавшись, когда аплодисменты стихнут, пухлый мужчина в смокинге поклонился. — Дамы и господа, позвольте приступить мероприятию, — заговорил пухлый человек. — Думаю, всем известно, что меня зовут Якоб ван Велли. Я представляю издательский дом «Граатенхорст», который взял на себя смелость профинансировать первое издание дневников. Охотно представляю вам наших гостей: мисс Виктория Резник, мистер Готлиб Курст, представляющий компанию «Штирнер и Штерн», и доктор Лэнс Бернз, эксперт-историк. Кэтрин зааплодировала вместе со всеми. Пожилая писательница, седой экспорт, толстяк ведущий и сухопарый то ли немец, то ли… как там правильно называют жителей Лихтенштейна? Ничего интересного, словом. — Тем более, — неожиданно встрял тем временем немец, — что такое мероприятие можно без преувеличения назвать «событием века»! Снова послышались аплодисменты. Кэтрин дежурно улыбнулась и посмотрела сначала в пергамент, а затем на президиум. Все-таки не каждый день удается увидеть таинственную Викторию Резник. Лицо женщины, прикрытое зеркальными очками, казалось немного мясистым. Кэтрин хмыкнула: хотя дама изо всех сил старалась скрыть морщины, до конца ей это не удавалось. «Пятьдесят пять… Не меньше», — фыркнула Кэтрин. Пятьдесят ли казалось ей глубокой старостью — чем-то таким, что невозможно в ее жизни никогда. — Мистер Бернз, расскажите, как были найдены дневники Лили Эванс, — неожиданно обратился Якоб ван Велли к пожилому человеку. — Что же, это не составит труда, — пробасил он. — После трагической гибели миссис Поттер они перешли по праву наследования к семье Поттеров, как и весь их семейный архивов. Единственным представителем рода Поттеров в то время был несовершеннолетний мистер Гарри Джеймс Поттер, проживавший у магглов. Поэтому архив Поттеров перешел к единственной ближайшей родственнице — миссис Вальбурге Блэк, племяннице миссис Дореи Поттер. — Понимаю… — вздохнул толстяк. — И миссис Вальбурга передала его… — Леди Блэк не стала его разбирать, — ответил он. — Он пролежал у нее мертвым грузом до самой ее смерти в восемьдесят пятом году. Только осенью восемьдесят шестого года ее кузина и наследница миссис Лукреция Пруэтт разобрала архив. После этого часть бумаг, включая дневники, попали в дом к Пруэттам. Магниевые вспышки снова осветили помещение, как днем. Кэтрин делала быстрые пометки на пергаменте: если будет стоящая тема, может будет прямо отсюда отправить статью, не дожидаясь конца пресс-конференции. — Но миссис Лукреция Пруэтт умерла двенадцатого октября тысяча девятьсот девяностого года, — заметил ван Велли. — Все верно, — подтвердил Бернз под аккомпанемент вспышек. — В последнее время Пруэтты сильно обеднели и задолжали большие деньги мистеру Горбину. Тот в качестве уплаты долга договорился взять с собой некоторые драгоценности и документы, включая часть архива Поттеров. Последний, видимо, не представлял для него особой ценности и спокойно продолжал лежать у него. И вот несколько лет назад его наследник Алоиз Горбин обнаружил дневники… — И теперь они у нас, — подтвердила Виктория Резник, достав две темно-синие и одну черную тетради. — Мисс Эванс вела их в магловских тетрадях. Вспышки не утихали. Почти каждый репортер хотел запечатлеть дневники. Кэтрин повернулась, и чуть не в крикнула от удивления. Лохматый журналист, вытянув палочку, шел к накрытому зеленой скатертью главному столу. — Дамы и господа, я попрошу отдать дневники, — неожиданно крикнул он, приставив палочку к шее невысокой щуплой девушки из третьего ряда. В противном случае я буду вынужден убить ее. Повисла тишина. Толстяк дернулся, явно желая что-то крикнуть, но из толпы к нему уже подошел второй человек в коричневой маске. — Палочки на стол… Вот так, отлично… Дневники бросить моему помощнику, — указал он на третьего — оператора, также надевшего матерчатую маску. — Живее, или она умрет, — также выхватил он с первого ряда визжащую заложницу. — Дамы и господа, — поклонился бывший оператор толпе. — Прошу извинения за этот инцидент. Мы не бандиты, не грабители и не убийцы. Мы почтенная политическая партия, для которой недопустимо поливать грязью имена героев войны. Как только рукописи будут у нас, а мы аппарируем, инцидент будет исчерпан. — Но… — прошептал толстяк ван Велли… Немец, не обращая внимание, на его слова, взмахом руки направил тетради на говорящего. Одна из девушек взвизгнула, но человек в маске, выругавшись, сильнее прижал палочку к ее горлу. Барнз, щелкнув пальцами, попытался остановить летящие дневники, но немец заблокировал его заклинание. — Вы ненормальный! Они же убьют всех нас… — пробормотал он. — Они бесценны! — прошипел англичанин. Писательница, не подавая вида, продолжала отстраненно наблюдать за происходящем в зале. — Спасибо… — ответил первый, поймав тетради на лету. — А теперь все легли лицом в стол! Остальные — лица в руки и на колени. Живо, живо! — Это невозможно! — крикнул Бернз. — Вы понимаете… — Avada Kedavra! — с ненавистью прошептал один из людей в маске. Кэтрин взвизгнула: тело Лэнса Бернза окутала зеленая вспышка.