Epilogue

In too deep and lost in time.

      Путаными траекториями свистящих пуль, приглушенным звоном битого стекла, обрывками телеграмм из ниоткуда.       Разводами серебра, вспышками, выцветающими взрывами – в беспорядочном спокойствии бутылочно-зеленых туч.       Полуночными путешествиями по долинам миражей, цифровыми переплетениями дорог – крест-накрест, туманными берегами из элегий.       Созвучием грохота, созвучием смеха, созвучием молчания.       Бронзовым всполохом рассеянного пламени, живым плащом спадающим на сонные проспекты – замедленным действием, запечатленными кадрами.       Загадками во мраке, потусторонним шепотом алхимии, брошенными лунными шахтами и единственной стрелой, унесшей за собой жизнь Пожирателя Мира.       Выжженными символами на опустошенном горизонте – печатными буквами, разборчивыми и перманентными – теми знаками, что невозможно забыть по приказу здравого смысла.       Непобедимостью, победоносностью, сомнениями.       Красной пылью забытых тропок, оседающей на подошвах говорящих ботинок, балладами ностальгии на радиоволне Новостей Галактики, выбором и исходом.       Сотней патронов, иссиня-черным отпечатком ладони на надгробной плите, мимикой снежного солдата под прицелом.       Оживающими на доли мгновений эпизодами, быстрыми речами невпопад - глубоко в завываниях бури, сумрачными – услышанными ли? - монологами гитары.       Отголосками прошлого, вновь возвращенными к жизни главами историй, чередой ударных и безударных звуков - сотканных из чего-то слишком невесомого.       Случайными взглядами через оптику, бегствами от темноты с винтовкой наперевес, непрерывным огнем по всякой колышущейся тени.       Гулом поездов, сентябрьским равнодушием, отрешенностью и одиночеством – вихрем-танцем опавших листьев, трепещущих на мокром асфальте.       Закатным маревом и обугленными высотками на исчезающем поле боя.       Восстание подавлено.