Sleep sugar

А сейчас, если хотите, я расскажу вам одну историю. Только пообещайте не задавать вопросов, так как я вряд ли смогу объяснить вам всех причин, произошедшего со мной в тот год. Хотя, думаю, вам едва ли захочется спрашивать меня о чём-либо. В те дни мы жили в небольшом посёлке на востоке Китая. Переехав туда в середине лета, мы с отцом променяли шумную столичную пекинскую жизнь на тихие будни, разбавляемые пением птиц, стрекотом сверчков и плачем цикад. Чистый местный воздух, без примесей выхлопных газов и выбросов промышленных заводов, неповторимая лесная природа, окружающая посёлок со всех сторон, смена той привычной обстановки, которая, по словам моего отца, абсолютно не способствовала выздоровлению, — всё это должно было помочь мне побороть бессонницу. Однако, даже там я снова не могла уснуть. Новое снотворное, которое почему-то не действовало, стояло на тумбе рядом с кроватью и мозолило глаза. Как оказалось, даже несколько таблеток его не способны были произвести нужного эффекта на моё бодрствующее сознание. Вот уже месяц всё шло по кругу. Каждую ночь я лежала на кровати, разглядывала потолок и ждала, когда наступит долгожданное утро. Чувствовала, как каждая деформированная секунда выпивала небольшими глотками остатки моего здравого смысла. Время растекалось по комнате, и я фактически могла наблюдать, как тень его слой за слоем покрывала дощатый пол нашего дома, превращая слабое освещение в совершенный мрак. Лёжа, я прислушивалась к протяжному вою ветра на улице, заставляющему ветки вишен у дома стучать о стекла деревянных окон. А нескончаемый лай соседских собак иногда казался мне затяжной ссорой между заклятыми врагами. Темнота играла со мной, заставляя воображать невидимые силуэты в каждом углу комнаты, в то время как я молила лишь о том, чтобы подействовало снотворное. Беспорядочные образы, словно нашёптанные мне в ухо кем-то другим, кем-то, живущим под моей кроватью, сменяли друг друга, заставляя моё сознание находиться ровно на границе между пониманием реальности и смятением. И граница эта плавилась со скоростью нескольких сантиметров в секунду, пока однажды она окончательно не исчезла в темноте. Бывают такие ночи, когда кажется, что весь мир потонул во мраке, растворившим зыбкую грань реальности. Ночная тьма представляется тогда открытым космосом, таящим в себе возможность каких-то совершенно фантастических событий. Потусторонние явления начинают казаться более чем настоящими, а действительность порой представляется плодом больного воображения. Во всяком случае, в отдалённом небольшом посёлке, где редко происходит что-то интересное, где нет уличных фонарей, способных рассеять непроницаемый мрак, ночная темнота действительно способна внушить трепет. Ночи там всегда полны различными звуками и запахами, и даже воздух имеет свой собственный вкус. Именно в такую августовскую ночь слабый приглушённый свет луны едва проникал в окна дома, где жила я вместе со своим отцом. И, так как папа часто работал в ночную смену, мне нередко приходилось оставаться в доме без него, как и случилось в ту ночь. Проведя в постели добрых три часа в безрезультатных попытках заснуть, я решила немного развеяться и прогуляться по дому, поскольку не могла вынести больше ни минуты, разглядывая приевшийся потолок. Недодуманные мысли продолжали крутиться в голове, пока я натягивала толстовку прямо поверх пижамы. В доме всегда было прохладно, поэтому я старалась поскорее надеть что-нибудь из одежды, как только выбиралась из тёплой постели. Шаркая босыми ногами, я вышла из своей комнаты, прикрыла за собой дверь, прошла через тёмный коридор и поднялась по лестнице на второй этаж. Двухэтажный дом был довольно большим, — больше, чем нужно было нам с отцом, поэтому иногда мы сдавали пустующие комнаты на втором этаже постояльцам, которые обычно проводили там не больше двух ночей. Я никогда не была рада таким постояльцам, но всё же смирилась с необходимостью проводить ночи в одном доме с незнакомцами. В ту ночь в доме не было жильцов, поэтому я могла свободно разгуливать по коридору второго этажа, не боясь разбудить кого-нибудь. Я включила свет и опустилась в старое кресло, которое стояло в холле второго этажа недалеко от окна. Свет был достаточно приглушённый из-за того, что большинство лампочек, которые обычно освещали коридор, перегорели, и поэтому, сидя в кресле, глядя в окно, я могла видеть то, что происходило на улице. Я видела, как блестят миллиарды маленьких звёзд, рассыпанных блестящей крупой в темноте, и как движения воздуха заставляют шевелиться листву дубов, расположенных на противоположной стороне улицы. Я рассматривала соседние дома, потонувшие в ночной дремоте, и представляла посёлок забавным спящим стариком, безмятежный сладкий сон которого тревожит резвый ветер, заставляя его приоткрывать свои тяжёлые сомкнутые веки. Машины очень редко проезжали по той улице, где жила я, они появлялись только тогда, когда привозили с собой кого-то из очередных постояльцев в наш дом, и поэтому, когда у дома вдруг остановился тёмный автомобиль, я поспешила вниз, чтобы открыть дверь будущим жильцам, так как была уверена, что у людей, приехавших в той машине не было других целей, кроме как переночевать в нашем доме. Я быстро спустилась по ступенькам на первый этаж и, оказавшись у дверей, распахнула их, не дожидаясь, когда кто-нибудь позвонит в звонок. За дверью я увидела молодого парня, стоящего на ступеньках. В руках его не было багажа, и он смотрел на меня так, словно мы были знакомы уже давно, из-за чего, как вы можете подумать, я чувствовала себя не очень уютно. Я пригласила его в дом, хотя часть меня и сопротивлялась такому повороту. То чувство, что он вызвал у меня тогда, я могла бы спутать с волнением, но это определённо было чем-то другим. Его звали Лухан. Я узнала его имя, когда он представился мне вскоре после того, как вошёл в дом. Хотя я привыкла оставаться в доме с незнакомыми людьми, однако часть моей привычной уверенности покинула меня, стоило этому парню переступить порог дома. Он казался мне ровесником, но я никак не могла отбросить беспокойство; всё моё былое мужество испарилось, и я почувствовала страх, сковавший тело неприятным объятием. Торопливо я проводила его на второй этаж и показала одну из комнат, а затем, оставив юношу одного, незамедлительно спустилась обратно, желая как можно скорее запереться в своей комнате. Огромный дом, в котором не было никого, кроме меня и едва знакомого мне парня, вдруг начал внушать тревогу, растекающуюся по всему телу, подобно яду, введённому внутривенно. А когда я вдруг обнаружила, что не могу открыть дверь своей комнаты, смутное чувство проникло даже в моё сердце. Десятки обрывочных бессвязных мыслей вихрем завертелись в моей голове, в то время, как я нервно дергала ручку двери, которая никак не хотела поддаваться. Какие-то совершенно бессмысленные и нелепые картинки одна за другой начали проплывать перед глазами. Я дрожала всё сильнее, ругая себя за опрометчивость. И в один момент, когда я услышала приближающиеся шаги за моей спиной, моя рука соскользнула с ручки, из-за чего я больно ударилась костяшками пальцев. Боль острыми ледяными осколками проникла в мою душу, сталкиваясь со страхом.  — Не открывается? — спросил Лухан, когда я обернулась. Его голос звучал спокойно и даже успокаивающе, но я чувствовала лукавые нотки, когда он говорил.  — Должно быть, дверь заклинило, — нервозно сказала я, ощущая, как потёют мои ладони. — Уже так поздно. Почему вы не спите?  — А почему вы не спите? — сказал парень, выделив слово «вы». — Бессонница?  — Откуда, — задыхаясь, произнесла я, делая шаг назад. — Откуда вы узнали?  — Я просто предположил, — с улыбкой сказал Лухан. Его голос звучал совсем близко, хотя между нами было не меньше пяти метров. — Почему вы так напуганы? Я вновь отступила, оставив его вопрос без ответа. Нащупав ручку двери, ведущую в спальню отца, за своей спиной, я медленно повернула её, мысленно моля о том, чтобы его комната была не заперта, и, к моему счастью, она была открыта. Проскользнув в комнату, я стремительно заперла дверь с внутренней стороны, а затем, привалившись спиной к двери, отключилась, потеряв сознание. Очнулась я только утром, услышав голос зовущего меня отца. Я поднялась с пола и открыла дверь, чувствуя слабость во всём теле. Дневной свет прогнал страхи, заставляя меня думать, будто всё, что случилось вчера ночью, было иллюзией. Но мои руки всё ещё дрожали, когда я открывала дверь. Отец стоял прямо перед дверью, и я едва не задохнулась от удивления и неожиданности, когда увидела его. Мне даже стало чуточку страшно от внезапности, и я пробормотала что-то невнятное, глядя на его удивлённое лицо.  — Когда ты успела встать? — спросил он, пока я судорожно пыталась подобрать слова, чтобы рассказать отцу о том, что дверь в мою комнату не открывается. — Я заходил в твою комнату всего десять минут назад, и ты спала.  — Этого не может быть, — произнесла я, проходя мимо отца. Всё, что он говорил тогда, казалось мне странным, и я чувствовала себя нелепо, пытаясь найти логическое объяснение его словам. Быстро преодолев несколько метров, я оказалась у своей комнаты и, не медля, повернула ручку двери. Дверь открылась сразу и почти без усилий. Я стояла перед открытой дверью, мысленно прогоняя последовательность событий, которая никак не желала укладываться в моей голове. Могла ли присниться мне вся эта нелепица? Всю ночь я была в другой комнате и никак не могла оказаться в своей постели в то время, когда туда заглядывал отец. И зачем ему вообще понадобилось проверять сплю я или нет? Тревога сгущала мою кровь, впрыскивая новую порцию страха в сознание, в то время как я пыталась найти хоть какой-то смысл, лихорадочно соображая. И спустя несколько минут я не смогла найти лучшего объяснения, чем то, что отец, возможно, принял за «спящую меня» свернутое одеяло, которое лежало на кровати. Следующей ночью мне опять не спалось, и я снова смотрела в окно, сидя в старом кресле на втором этаже. Мы с отцом обыскали весь дом, но нигде не было следов того парня, что напугал меня до смерти накануне, поэтому я решила, что его не было вовсе. Папа, уверив меня, что в доме безопасно, отправился на работу. А я решила, что всё произошедшее просто дурной сон. Я толком не спала целый месяц, поэтому сознание и разыгралось, подкидывая мне несуразные сюжеты, которых в реальности быть не могло. Отец поменял перегоревшие лампочки в коридоре второго этажа, но я не стала включать свет, потому что при свете я бы не смогла разглядывать улицу через окно. Замученная бессонницей я часто глядела на ночной посёлок через стекло и воображала себя волшебницей, способной зажигать звёзды на небесном полотне, а затем и тушить их, прогонять ночь и заставлять солнце подниматься над горизонтом. Но в тот раз звёзд видно не было из-за туч, затянувших ночное небо. На улице было холодно и неспокойно, и я куталась в растянутую трикотажную кофту, глядя на разбушевавшийся ветер. Я слышала его свист за окнами и мороз пробегал у меня по коже, заставляя вспоминать вчерашние переживания, которые в отличие от иллюзорного парня, были настоящими.  — Я тебя не боюсь! — крикнула я в пустоту. Ночная тишина проглотила мой голос, но отнюдь не вселила в меня уверенность и спокойствие. Я поднялась с кресла, оглядела коридор и тут, всмотревшись в темноту, испытала настоящее потрясение. Тягучая кровь застыла в жилах, когда я увидела лицо Лухана в конце коридора. Он приближался ко мне, а я цепенела от ужаса.  — Кто же ты? — пересохшими губами прошептала я, когда парень остановился в нескольких шагах от меня.  — Я? — сказал Лухан, склонив голову набок. — Всего лишь плод твоего воображения. Ты же сама решила, что меня нет. Забыла? Я не знала, был ли он призраком, а может, я говорила с самим дьяволом. Но он точно не был человеком. Парень смотрел на меня, и я видела, как на лице его медленно появляется ухмылка, а через секунду я услышала его смех, отдающийся противным звоном у меня в ушах. Я нервно огляделась. Стоя спиной к лестнице, я выжидала момент, когда парень отвлечётся, чтобы я могла броситься вниз, но Лухан не сводил с меня своих прищуренных глаз. Осторожно, глядя в его глаза, я сделала один шаг назад; парень не двинулся с места. Тогда я снова отступила на шаг, наблюдая за реакцией Лухана. Он снова не двигался, продолжая прожигать меня взглядом, однако выражение его лица уже не было насмешливым. Улыбка постепенно стёрлась, а глаза заполнились жуткой тоской. Клянусь, что, глядя в его печальные глаза, я чувствовала горечь у себя во рту. Ещё через мгновение глаза парня стали совершенно пустыми, стеклянный взгляд переместился вниз, а лицо напомнило мне лицо безжизненного манекена. И тогда внутри меня что-то сломалось. Натянутые нервы не выдержали, и я, сломя голову, кинулась к лестнице. Перепрыгивая сразу через несколько ступеней, я спустилась вниз, споткнувшись и больно проехавшись коленом по деревянному полу. Закусив губу, чтобы не вскрикнуть, я как можно скорее поднялась на ноги и, добежав до своей спальни, влетела в комнату, чуть не врезавшись в дверной косяк. К счастью, деревянная дверь была открыта на этот раз. Заперев замок с внутренней стороны, я привалилась спиной к двери, ощущая её холодную поверхность своей кожей, а затем медленно сползла вниз, чувствуя себя в безопасности. В комнате было душно и темно, а сердце стучало так, словно собиралось выскочить из груди, сломав при этом несколько рёбер. Прислонившись головой к двери, я пыталась узнать стоит ли Лухан за дверью, но сбившееся дыхание моё было слишком громким, для того, чтобы услышать хоть что-то кроме него. Поэтому я закрыла нос и рот рукой и задержала дыхание, прислушиваясь к шуму за дверью. Однако там было слишком тихо. Я тяжело вздохнула и закрыла лицо ладонями, почувствовав под пальцами влагу. Интересно, когда я успела заплакать? Разбитое колено саднило, а руки дрожали, не желая слушаться своей хозяйки. Голова гудела от раздробленных мыслей и образов, глаз, ухмылки, что острым ножом разрезали мою душу на части. Страх завладел моей душой и разумом, вынуждая отключить логику и здравый смысл. А за дверью было слишком тихо. Настолько тихо, что это напоминало мне затишье перед бурей. В удушливой антрацитовой темноте комнаты время тянулось смертельно медленно. Мне казалось, будто кто-то гигантский жевал время, периодически вытаскивая его изо рта и наматывая на палец, как будто эта была старая жевательная резинка. Секундой позже, впрочем, время словно и вовсе остановилось, как и моё сердце, глухо упавшее в пятки, когда я услышала, что кто-то пытается повернуть ручку двери над моей головой. Я попыталась подняться на ноги, и я почти сделала это, но ослабевшее тело рухнуло обратно вниз. Резкая боль напомнила об ушибленном колене, и я услышала тихие всхлипы, заторможено сообразив, что тот, кто рыдает, это я. Ручку дергали всё сильнее, не оставляя попыток попасть в мою спальню ни на секунду, а я жмурилась и закрывала уши руками, чтобы перестать слышать и видеть, чтобы вообразить, что я нахожусь в тишине. Я уговаривала себя проснуться, вспоминая как сама пыталась проникнуть в эту комнату накануне ночью. Какая глупая ирония. Если бы вам пришлось выбирать из двух, на чьём месте вы бы хотели оказаться? Спустя какое-то время, минуту или две, не знаю точно, ручку больше не дёргали, оставив её в покое. Видимо те, кто настойчиво стремились оказаться в моей комнате, решили сменить тактику, так как теперь дверь хотели выломать, судя по громким ударам. Собравшись с силами, я отползла к середине комнаты и замерла, сидя на полу и обхватив колени руками. Тяжёлая голова, казалось, налилась свинцом, а тело покрылось холодной испариной. Иногда удары в дверь прекращались, и в меня вселялась странная маниакальная радость из-за того, что всё прекратилось. Я даже могла расхохотаться в такие моменты, настолько я была лишена разума. Но потом всё опять начиналось с новой силой, вынуждая меня дрожать от громких звуков и прикрывать уши. Но где-то между всеми этими ударами, заставляющими стены и пол подо мной вибрировать, было ещё кое-что. И я сообразила, что слышала чьё-то дыхание только тогда, когда поняла, что нахожусь в комнате не одна. Лухан сидел за моей спиной, привалившись к краю кровати. К тому моменту я была уже не в состоянии соображать. В голове не было никаких мыслей и только один вопрос: «что всё это значит?» Кто-то усиленно долбился в мою дверь, в то время, как парень, который никак не мог проникнуть в комнату, сидел рядом со мной. И пока я пыталась разглядеть его в темноте, что-то щёлкнуло внутри, как будто кто-то воспользовался выключателем, и я осознала, как глубоко обманывалась всё это время. Я попыталась встать, опершись руками о пол, но Лухан поймал меня за запястье, и я, как безвольная тряпичная кукла, растянулась посреди комнаты. Парень потянул меня за руку к себе, и я, поддавшись его силе, подползла ближе к нему, развернулась, когда он отпустил мою руку, и прижалась спиной к краю кровати, в точности повторяя позу Лухана. В дверь продолжали тарабанить, в то время как я, вздрагивая от ударов, чувствовала как волосы на коже поднимаются дыбом от опасной близости с тем, кого боялась так отчаянно. Всё моё существо противилось такой близости, но я не могла сдвинуться ни на метр из-за гнетущего чувства дикой безысходности, растворившегося прямо в душе как шипучая таблетка снотворного в стакане воды. В какой-то момент я поняла, что наши с ним пальцы переплетены и что я очень крепко сжимаю его ладонь, как и он мою. Воздух в комнате стал таким плотным и вязким словно липкий сладкий джем. Я вдыхала его, и он заполнял собой мои лёгкие, прилипая к стенкам изнутри. Слой за слоем. Было душно и нечем дышать. И я задыхалась. Непроизвольно я сжимала напряжёнными пальцами ладонь Лухана всё сильнее с каждым новым ударом в дверь, смотрела в потолок и молилась о том, чтобы забыть всё это, как страшный сон забывают спустя несколько минут после пробуждения. Лухан сидел очень близко, но я не могла разглядеть его лица из-за того, что было слишком темно. Я только чувствовала его взгляд, обращённый в мою сторону, своей кожей. Было слишком жарко, и я коротко, почти беззвучно, вскрикнула, когда его прохладные губы коснулись моего подбородка. Быстро глотнула немного воздуха, прежде чем его губы успели переместиться к моему рту, а затем вжалась в край кровати головой, потому что он поцеловал меня. Его дыхание оседало на моей коже, и от этого я дрожала. Восторженный жгучий трепет волной прокатился вдоль всего тела, вынуждая ответить на поцелуй. И, замерев всего на миг, я ответила, приоткрыв рот для того, чтобы почувствовать, как его язык проникает внутрь. Его губы были мягкими, а поцелуй — отчаянным и безумным. Влажный язык исследовал мой рот, а я теряла голову от контрастных ощущений, глухо стонала, и цеплялась дрожащими пальцами за его одежду, не отпуская и притягивая к себе всё сильнее. Кусала его губы, содрогаясь от оглушительных ударов в дверь, и чувствовала вкус его крови у себя на языке. Густые, едкие волны страха постепенно отступали, а в следующую секунду дверь, отделяющая нас от остального мира, распахнулась, и в комнату влетел испуганный отец. Лухан, придуманный мной и так отчаянно желавший раскрыть мне правду, растворился в воздухе, стоило двери открыться. Но я всё поняла ещё тогда, за несколько минут до поцелуя. Когда-то давно, когда мы с отцом жили в Пекине, мне часто казалось, что в моей спальне кто-то прячется. Я клялась отцу, что слышала чьё-то дыхание у себя под кроватью, видела чью-то тёмную тень, которая выбиралась ночью из угла и двигалась сама по себе. Но папа никогда не принимал мои слова всерьёз. Он смеялся надо мной, уверяя, что это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия. Каждый раз указывая на то, что в моём возрасте уже стыдно бояться темноты, он думал, что успокаивает меня таким образом, но это работало совсем в противоположном направлении. И со временем, не получая внимания родителя, я начинала всё больше отрицать действительность и жить миром воображения и иллюзий, пока это не сыграло со мной определённую шутку. В один из летних дней, как раз перед нашим переездом, из-за духоты я долго не могла уснуть и ворочалась в кровати, сминая простынь под собой. Ночник, без которого я не могла спать, сломался накануне вечером, поэтому в комнате был полумрак. Сначала моё внимание привлёк странный скрежет под кроватью. Мне показалось, что кто-то провёл чем-то острым по полу, царапая поверхность паркета. Возможно что-то упало с прикроватного столика, когда я неосторожно пошевелила рукой. Но спустя секунду я поняла, что мне не показалось, и в моё комнате действительно кто-то был, так как я увидела чью-то руку, быстро выскользнувшую из-под кровати, а затем также быстро скрывшуюся под ней. Ошеломлённая, я подскочила на ноги и громко закричала. Вскоре в комнату влетел отец, и я, онемев от ужаса, стоя на своей кровати, только лишь указала пальцем вниз. Я знаю, что увидел папа под моей кроватью, когда заглянул туда. Его лицо было искажено ужасом, но он сказал лишь, что я опять придумываю несуществующих монстров. Пожелав мне сладких снов, он ушел. А я взяла подушку со своей кровати, спрыгнула вниз и заперла дверь своей комнаты изнутри. Я собиралась убить монстра под моей кроватью. Тогда я не понимала, что монстром была я сама.