Чонин и Кай

Кёнсу лежит на своей кровати с кулинарной книгой, выбирая, чем порадовать свое “семейство” завтра, в их первый за долгое время выходной день. Его взгляд мечется между итальянской и корейской кухней, но выбрать окончательно ему не дает входящий в комнату Кай. - Хён, - тянет он от двери, через голову стягивая с себя мокрую от пота футболку и кидая ее возле кровати. Старший смотрит на него вопросительно, чуть морщась в тот момент, когда грязная футболка летит на пол. В другой раз он бы поругал донсена, но сейчас, видя его усталое лицо, решает не обращать внимания на подобные мелочи. Пока Кёнсу задерживает взгляд на предмете своего недовольства, Кай оказывается у его кровати и плюхается рядом, обхватив старшего поперек живота и утыкаясь лбом ему в бок. Рука Дио тут же оказывается в волосах Чонина, мягко поглаживая кожу головы, отчего младший блаженно выдыхает. - Что случилось, Чонин-а? – тихо спрашивает вокалист, улыбаясь, когда голова Кая поворачивается за ласкающей его рукой. - Я ведь не такой, хён, - шепотом отвечает тот. - Они все видят только внешнюю сторону. Зовут меня Каем... И ты слышал, что они кричали сегодня на фанмите? Я чуть со стыда не сгорел. - Мы все должны звать тебя Каем, - мягко отвечает Кёнсу. - И я согласен с каждым словом, которое они кричали. - Хён! – возмущенно вскрикивает Чонин, разворачиваясь к старшему лицом и ложась на живот. – Они пишут и говорят про меня неприличные вещи. - Когда ты танцуешь, ты определенно очень сексуальный, - задумчиво произносит Дио, - да и посмотри на себя сейчас. У тебя красивое тело, ты же это знаешь. Если ты перестанешь смотреть на меня так мило и растерянно, а прикусишь губу, например, и чуть нахмуришь брови… То я в тебя снова влюблюсь. Кёнсу неловко посмеивается, обозначая шутку, и треплет Кая по голове. Тот и в самом деле чуть хмурится, опустив лицо, и задает следующий вопрос: - Ну а как насчет наглого и эгоистичного? С этим ты тоже согласен? – в его голосе слышится нотка обиды, на что старший лишь улыбается, снова проводя по волосам парня. - На комплименты не обижаются. Сексуальный – это комплимент. А вот насчет наглого и эгоистичного – это, наверное, из-за образа. Не знаю. Все видят то, что хотят, ты же понимаешь. Фанатам нравится образ дерзкого и сексуального тебя, что тут поделать? Я нравлюсь им милым и забавным, немножко глупым, наверное. - Но ты правда милый. - И немножко глупый? - Нееееет, - смеется младший, обнимая Кёнсу за живот и упираясь подбородком ему в грудь. - Вот-вот. Мы должны соответствовать образу, который нам придумала компания. Играть свою роль для фанатов. И неважно, что они говорят и пишут про тебя, ты знаешь, какой ты. И я знаю. И ребята. Этого достаточно. - Наверное, ты прав, - прикрывая глаза, шепчет Чонин и вновь заваливается набок, продолжая обнимать хёна. Они лежат в тишине: Кёнсу листает книгу, выбирая рецепт, а Кай просто наслаждается теплом и нежной рукой в своих волосах. Постепенно он начинает проваливаться в сон, убаюканный тихим шелестом страниц. Уже на границе сна он чувствует, как Дио выбирается из объятий и, аккуратно вытащив одеяло из-под младшего, накрывает его. - Хён, поспи со мной, - бормочет он и слышит мягкий смех почти над самым ухом. - Спи, я скоро вернусь и лягу к тебе, - тихо произносит старший, легко целует Кая в висок и направляется на кухню, чтобы проверить, какие продукты нужно будет докупить для выбранного рецепта. Ему неловко за вылетевшие слова, но ведь это правда: каждый раз, когда он видит Чонина на сцене, он влюбляется заново. Утро встречает Кая объятиями Дио и его размеренным сердцебиением под ухом. Тот еще спит, поэтому младший не решается кардинально менять положение, несмотря на то, что правый бок порядком затек. Он чуть приподнимает голову вверх, смотря на хёна, и гадает, почему его, такого стеснительного, считают мужественным, а взрослого и мудрого Кёнсу – всего лишь милым ребенком. В этом есть доля несправедливости, и Кай считает, что его любимый хён достоин лучшего отношения фанатов. - Чонин-а, мне кажется, я слышу, как активно ты думаешь, - чуть хрипло ото сна произносит Кёнсу, поворачивая голову к Каю, но не открывая глаза. Младший подается вперед и легко касается губами уголка губ Кёнсу, заставляя того удивленно распахнуть глаза. - Доброе утро, хён, - заливаясь краской, говорит он и прячет лицо на груди старшего. Дио еще какое-то время удивленно хлопает глазами, а потом чуть сильнее прижимает к себе Чонина, утыкаясь в его макушку носом, и глухо произносит: - Если так будет постоянно, то я буду влюбляться в тебя заново каждое утро, - он чувствует, как вздрагивает младший, обнимая его сильнее, и его сердце начинает биться чуть сильнее. Они лежат так, пока голодные мемберы не начинают скрестись в дверь, требуя свой завтрак. Дио с сожалением размыкает объятия и выбирается из кровати, бросая быстрый взгляд на красное лицо Чонина. - Полежи еще, я буду готовить около получаса, - говорит он, закрывая за собой дверь. Как только старший выходит, Кай переворачивается на живот, утыкаясь лицом в подушку, и тихо стонет, проклиная себя на чем свет стоит. Внезапно от двери он слышит тихий смех и, вскидывая голову, видит улыбающееся лицо Кёнсу. - Так и знал. И почему они не видят настоящего тебя? – с улыбкой произносит он и постукивает указательным пальцем по своим губам. – Об этом мы еще поговорим. После этих слов и двусмысленного прикосновения к губам старший пропадает за дверью, а Чонин снова падает лицом в подушку и тихо стонет. Оставшиеся полчаса он активно призывает на помощь внутреннего Кая, чтобы тот помог нормально признаться хёну. Когда он выходит из комнаты, направляясь на кухню, внутри все горит решимостью сделать все красиво и по-мужски. - Хён, - резко начинает он, входя в кухню. Остальные мемберы в гостиной терпеливо ждут, поэтому Кай решает сразу приступить к делу, - я хотел сказать тебе… - Я тоже люблю тебя, - не оборачиваясь, говорит Кёнсу и продолжает шинковать овощи для салата. Чонин вспыхивает, тут же теряя всю решимость, и застывает у стола напротив старшего. Проходит минута томительной тишины, а потом Дио начинает тихо хихикать. Постепенно его смешки переходят в полноценный смех, и танцор теряется окончательно. - Господи, какой ты милый, - сквозь смех произносит старший, подходя к Чонину и складывая руки ему на грудь, - прости, только не обижайся. Я хотел сказать, что дома мне не нужен Кай. По утрам я хочу видеть своего милого Чонина, хорошо? А вечером на сцене Кая. И влюбляться в тебя дважды в день. Младший кивает и обнимает Кёнсу за талию, утыкаясь подбородком ему в плечо. - Я люблю тебя, хён, - тихо произносит он, прикрывая глаза. Он чувствует, как руки старшего обвивают его шею, позволяя прижаться сильнее, а теплые губы дотрагиваются до шеи, рождая дрожь между лопаток. В объятиях Кёнсу Чонин чувствует себя как дома. И, чтобы сохранить это чувство, он, наверное, сможет смириться с Каем в себе. Тем более, когда-нибудь сексуальная сторона ему все равно пригодится…