А через два дня тебя не станет

      Мне снова снится, что ты зовешь меня. Резко встаю с кровати и, раздирая заспанные веки, затаив дыхание, прислушиваюсь. Нет, это не сон: ты действительно тихо зовешь меня из темноты соседней комнаты. И я, добираясь на ощупь до кухни, опять ломаю ампулы с кеторолом и но-шпой, на цыпочках заходя к тебе, в надежде на то, что мне все-таки померещилось твое пробуждение.       - Джи? Эй, ты не спишь? Ответом мне служит лишь исполненный боли едва слышный стон. Я бы даже сказал, что это больше похоже на немного рваный вздох, но я слишком сильно понимаю всю твою боль, чтобы назвать его именно так. Долго ищу место, и наконец осторожно ввожу препараты. Помогаю перевернуться, поправляю сползшую на одно плечо майку, вытираю блестящие капельки пота с твоего лба. Ты плачешь. Соленые капли бесшумно скатываются по твоей серой в темноте коже, оставляя за собой едва заметный мокрый след, который почти сразу же испаряется. Если честно, это выглядит чертовски красиво, но мысли об этом неприемлемы в данной ситуации. У тебя жар. Ты шепчешь, что тебе очень больно и страшно. А я опять со своей заезженной чушью про то, что нам нужно бороться, как бы ни было тяжко.       - Я сейчас, только выброшу на кухне осколки ампул. Я быстро, честно, я же знаю, как я тебе нужен. Очутившись на кухне, выбрасываю практически полностью раздавленные осколки, вынимая их из царапин на ладонях. До сих пор не могу объяснить тебе, почему я каждый раз режу себе в кровь руки, давя эти чертовы ампулы. Не знаю, как объяснить тебе то, что хочу почувствовать все твои мучения, но приходится довольствоваться лишь исколотыми в кровь руками. Перед тем, как вернуться, заглядываю в ванную комнату, чтобы смыть кровавые разводы. Ты и так сейчас на грани истерики, не хочу, чтобы это подлило масла в огонь. Собравшись с мыслями, наконец, возвращаюсь в комнату. Поправляю сбитую ногами простыню и, отмечая, что она практически насквозь мокрая от пота, спешу заменить ее, укрывая тебя. Сажусь рядом, провожу кончиками пальцев по твоей коже. Ты ловишь мою руку, недовольно отмечая, что она мокрая и констатируешь тот факт, что я снова взялся за старое.       - Ну что за чушь, Джи? Спешу вырваться из твоей слабой хватки, отвечая, что просто споласкивал руки от пролитого на них лекарства. Спешу перевести тему, чтобы ты не заострял внимание на этой небольшой лжи.       - Надо проветрить комнату. Надеюсь, ты не против небольшой дозы морозного воздуха, который придаст тебе сил? Уверен, он поможет лекарству скорее подействовать, и боль умолкнет. Ты молча соглашаешься с новой дозой чуши, которую я вбиваю в твое воспаленное сознание тоннами, укрываясь простыней посильнее. А я открываю окно, пропуская в комнату дыхание морозной ночи, и мы молча наблюдаем за тем, как за окном кружит твой последний первый снег.

***

      Мы встретим этот новый год у телевизора вместе, держась за руки. Не улыбнувшись ни разу этим уже опостылевшим лицам на экране. Они будут веселиться, плохо шутить, будут петь свои дурацкие песни. А я не скажу тебе о том, что в ванной уже неделю висит готовая петля, ждущая своего часа. В эту ночь мы подарим друг другу подарки. Я сочинил для тебя нехитрую колыбельную на гитаре и сделал чашку твоего любимого кофе, который ты не должен пить из-за болезни. А ты, наплевав на все, подаришь мне себя. Именно этой ночью мы скажем друг другу все, что думаем, все, о чем молчали всю жизнь. Потому что скрывать это друг от друга больше не имеет смысла. И я увижу твою теплую нежную улыбку, по которой я так успел соскучиться. И, черт возьми, именно этой ночью я стану самым счастливым человеком на свете... А через два дня тебя не станет. Через два дня утром, когда я приду уколоть тебе твои обезболивающие. Через два дня, когда я увижу корявое «Я люблю тебя», оставленное простым карандашом на салфетке на прикроватной тумбочке. Через два дня, когда моя жизнь потеряет всякий смысл. Через два дня, когда я сойду с ума. Через эти долбанные два дня я срежу нахер гребанную петлю в ванной, потому что, как бы я не хотел увидеться с тобой немедленно, я оттяну момент. Чтобы потом сойти с ума от радости нашей встречи. Потому что я просто смертельно хочу испытать те же ощущения, которые испытывал той ночью, когда ты шептал мне нелепые, сопливые, но такие значимые для меня признания в любви. Потому что я устал от этой вечной боли. Потому, что я, черт возьми, хочу быть счастливым.

Я очень скучаю по тебе, Джи.