Я тебя тоже

Он следил за ним от самого бара. Прячась в тени домов, Шерлок вздрагивал всем телом, когда вусмерть пьяный Джон, пошатываясь, едва не падал под колеса проезжающих мимо авто. До зуда в руках детективу хотелось подойти, подхватить и помочь добраться доктору до дома. Но не мог — он был мертв уже три месяца. Все это время покойный Холмс пребывал вне Англии, но неожиданно выдалась возможность навестить Лондон и он, несмотря на все уговоры Майкрофта, первым же поездом примчался в столицу, туда, где осталось его размазанное по брусчатке на площади перед Бартсом сердце. Шерлок желал только одного — видеть Джона, убедиться собственными глазами в том, что Уотсон жив и в порядке. На Майкрофта в этом деле полагаться не стоило, для брата «в порядке» понятием было очень поверхностным — дышит, ходит, живет, значит, порядок. И вот теперь, провожая глазами шатающуюся фигуру доктора, Шерлок, мысленно чертыхаясь, понимал, как был прав — Джон НЕ был в порядке. Это точно. Холмс шел следом, надвинув на лицо темный капюшон плаща, и едва сдерживал себя, чтобы не плюнуть на секретность, поймать такси, отвести Джона домой, на Бейкер-стрит. Правда, Уотсон уже давно там не жил… Шерлок знал новый адрес своего друга, и сердце его сжималось в тоске при мысли, что доктор коротает безрадостные дни в безликой клетушке где-то на окраине города. Однако сейчас Джон явно шел не домой, вернее, не в новый дом, а совершенно в другую сторону. Шерлок, вжимаясь в стену и сливаясь с тенью ночных фасадов, с колотящимся сердцем понял, что Джон идет… Точно, не помнящий себя доктор направлялся на Бейкер-стрит. Холмс, натянув колпак так, что лица было практически не видно, сгорбился и вышел из тени, сокращая расстояние до едва стоящего на ногах Джона. Риск был большой, да и Майкрофт вполне мог наблюдать, но разве сейчас это было важно? Поворот, мирно дремлющая Бейкер-стрит, до боли знакомый дом. Они почти дошли до него. Джон остановился около черной двери и, порывшись в карманах, выругался громко и забористо, очевидно, не найдя ключей. Доктор немного подумал, а потом резко стукнул кулаком в дверь. Шерлок, безмерно радуясь тому, что дражайшая миссис Хадсон по данным брата отсутствовала в городе уже два дня, подскочил к двери, рискуя нарваться на кулак отставного капитана, сгреб доктора в охапку. Обтянутой в перчатку ладонью Шерлок зажал Джону рот, а другой рукой отпер дверь. В прихожей они оказались раньше, чем отравленное алкоголем сознание Джона успело среагировать на действия Шерлока. Не включая света, шепча пытавшемуся вырваться из детективных рук доктору что-то успокоительное, Шерлок поволок его наверх. — Тиши, тише, мой хороший… — бормотал он доктору в ухо, — мы почти дома… — Шее-е-ерлок… — насторожился переставший упираться и затихший Уотсон, — Шер… это ты? — Да, Джон, я. — Я так… скучал по тебе… — Я знаю, Джон, знаю, — отвечал детектив, распахивая дверь бывшей спальни доктора, — все будет хорошо. — Ты… — лицо Джона исказилось болезненной гримасой, — ты разбился… оставил меня, Шерлок… Холмс вздрогнул и, откинув с лица капюшон, позволил доктору рассмотреть себя. Тот дрожащей рукой коснулся щеки Шерлока, несколько раз хлопнул глазами, прозрачная синева которых сейчас была затуманена навернувшимися слезами… и неловко пошатнулся. — Я никогда не оставлю тебя, — Шерлок подхватил его и осторожно усадил на заправленную покрывалом кровать. Уотсон молча позволил Холмсу стянуть с себя куртку, освободить от колючего, отвратительно-серого свитера, снять ботинки. На этом Шерлок решил остановиться и, осторожно уложив Джона на покрывало, прикрыл обнаруженным в комнате пледом. — Вот так, мой хороший, — приговаривал Шерлок, осторожно поглаживая засыпающего Джона, который, сопротивляясь сну из последних сил, вцепился в его руку. — Не уходи… я тебя люблю…- Джон пробормотал это едва слышно, почти заснув, но продолжая крепко сжимать пальцы Шерлока. Холмс еще долго сидел рядом со спящим доктором, не торопясь освободить свою руку. Он вглядывался в любимое лицо, слушал тихое дыхание Уотсона и размышлял о том, как подать Джону знак о том, что все случившееся не было просто сном или пьяным видением. Где найти ту соломинку, за которую Джон мог бы удержаться и не скатиться в пучину отчаяния? Открываться было нельзя… но и оставить все как есть тоже было невозможно. Джон страдал. Шерлок ясно видел, что доктор напился не в первый раз, и ничего хорошего, от грызущей Уотсона тоски ожидать не приходилось. Шаг за шагом Джон потеряет себя, уходя от горя в алкогольный угар. Так легче… В следующий раз Холмса не будет рядом, и тогда Джон, совершенно невменяемый, возвращающийся ночью домой, может попасть в беду. Нужно было что-то придумать. Подать Джону знак, чтобы тот поверил в то, что видел друга этой ночью. Поверил и обрел смысл дальнейшего существования, чтобы ждал возвращения и берег себя. Решение пришло быстро. Свободной рукой детектив вынул из кармана свой телефон и сделал только одну фотографию — свои пальцы, которые во сне сжимает Джон. Шерлок был уверен, что доктор узнает их, не спутает ни с чьими другими. И отправляя фотографию сообщением на номер доктора, Холмс добавил в него только три слова: «Я тебя тоже»