Новая французская Золушка

*** Тиха парижская ночь: гул транспорта становится более умеренным, а на некоторых улицах и вовсе, лишь одинокий мотоцикл пролетит раз в час; людского гомона почти не слышно, он становится менее монотонным и более разборчивым, да вырываются обрывки музыки из ресторанов, кафе и клубов. В общем, тот же шум, что и днём, только словно ручку приёмника, отвечающую за звук, вывернули ближе к минимуму. Так же и с освещением: не как днём, но иголку – вполне можно найти. Легендарное здание на набережной Орфёвр красовалось в подсветке и тёмными окнами пустых кабинетов, лишь на первом этаже горел свет и дежурные несли вахту. - Помнится мне, я сюда проникал другим путём, - сказал себе Лейто, внимательно оглядывая светящееся здание. – Ладно, мне нужен третий этаж. Третий. Во втором часу ночи вряд ли кто будет присматриваться и наблюдать за тем, как по стене штаб-квартиры уголовной полиции Парижа кто-то карабкается и крайне беззаконно проникает внутрь, минуя все препоны в виде закрытых дверей и сигнализации. На это и рассчитывал Лейто – ну, какой парижанин будет рассматривать дома ночью? Парижанин ночью будет спать или развлекаться. Внутри он был сама осторожность и внимательность, зная, где расположены камеры, успешно смог миновать некоторые из них путём «игры в человека-паука», это если цитировать Дамьена. Ему нужен был общий кабинет инспекторов, а среди шкафчиков и столов, находящихся там, ему необходим был лишь один, некоего Жозе Даладье. Лейто подозревал его в том, что за отдельную плату этот мерзавец сдавал все подробности подготавливаемых полицией операций главам преступных группировок. Узнал он об этом благодаря своим старым связям, но вот доказательств действий против закона у него не было. Зато была информация, что в личных вещах месье Даладье, на рабочем месте, можно попробовать найти некие записи о том, как регулярно поступала ему плата за продажу информации. Всё было строго рассчитано, где же ещё хранить такую «бухгалтерию»: здание уголовной полиции – достаточно надёжное место, туда не прорваться просто так, а для своих коллег, Даладье если и не был примером для подражания, то все считали его неплохим парнем. Лейто планировал найти записи, в качестве доказательств, а затем: предать преступника в руки правосудия. Что-что, а со сбором доказательств он умел работать, одно похищение жёсткого диска месье Гасмана чего стоило, и это не говоря о чемодане кокаина от Тахи. А ведь всё было удачно, сверх-удачно, Лейто удалось нарыть в недрах личного шкафчика подозреваемого затрепанный блокнотик, с занесёнными в него непонятными цифрами. Он сфотографировал каждую страничку и положил на место улику, дабы не возбудить у Даладье подозрений на предмет исчезновения блокнотика. Вообще, Лейто хотелось «позаимствовать» блокнот, но общение с Дамьеном многому научило. Красть у вора – возбуждать у последнего ненужные подозрения. Задумавшись над тем, что, скорее всего, одни цифры означают суммы, а вторые – числа, когда их получили, он увлёкся и напоролся на дежурного полицейского, вышедшего на дежурный обход. *** Капитан Томассо внимательно рассматривал улику, оставленную ночным посетителем, и с тем же вниманием слушал коллег, спорящих о том, на что посягал таинственный преступник. - Я тебе говорю! Он хотел устроить террористический акт! - Ну, да. В пустом здании. - Нет-нет, вы не понимаете и не знаете. Я вам говорю, он хотел вскрыть сейф одного из руководителей проекта «Возрождение» или куратора. Тут наступила тишина, и спорившие как по команде оглянулись на Дамьена. «Вот славно-то как, - мрачно подумал последний, - перемудрил месье Президент, доверив мне контроль за восстановлением Тринадцатого, однако, оставив при этом на работе в уголовной полиции, да ещё, выдав мне в помощь с десяток балбесов. Теперь другие балбесы занимаются тем, что перемывают нам кости». - Дамьен, ты теперь крутая шишка, - осмелев, сказал один, - что думаешь? Томассо вздохнул. - Конечно, Фабиан, это была спланированная тайная операция уголовников, дабы разведать, сколько новых унитазов будет стоять в каждой строящейся квартире. Что до «шишки» - мой мальчик, я всё ещё капитан, так что, сделай одолжение – не оскорбляй, и вообще, не говори о том, чего не знаешь. Произнеся эту пафосную речь, Дамьен шлёпнул улику на стол и гордо удалился, предоставив рассматривать новенькую кроссовку с правой ноги коллегам. Все отделы ломали голову над тем, что делать с уликой, пока кто-то не сообразил, что если на ней есть следы пота, то можно попробовать сделать анализ ДНК, и кроссовина была направлена в лабораторию. Дамьен об этом не знал – он помчался в восстанавливаемый Тринадцатый район, чтобы проконтролировать лично визит Президента, который изъявил желание узреть, что же там с новостроем, обещанными квартирами, заводами, пешеходными и зелёными зонами. До одиннадцати вечера Томассо трепал языком перед Президентом, рассказывая ему о трудностях и проблемах новостроя, а также о том, как он это всё преодолевает. Например, когда возникли задержки с поставками бетона, Дамьен внедрился в фирму-поставщика под видом секретаря и месяц таскал бумажки на подпись к боссу, чтобы выведать страшную тайну: вместо обещанного супер-цепкого бетона, им подсовывали обычный бетон, причём, естественно, по цене супер-цепкого, но по причине большей востребованности обычного бетона, в силу его малой стоимости, были перебои с поставками. - Вот так они спалились на ерунде, - закончил свой рассказ Дамьен, уставший на тот момент как собака и голодный до такой степени, что мечтал не об антрекоте на косточке, но о косточке вообще. - Я знал, кому доверить это важное дело, - довольно сказал Президент. «Ну, да, - подумал Дамьен, - ты в прошлый раз тоже «знал» и поверил, что я занимался торговлей наркотиками. Благодарность властьпридержащих – это такое зыбкое дело. Тьфу, чёрт. Я уже начинаю думать словами Лейто. Нет, он на меня отрицательно воздействует. А, кстати, интересно – где он, давно его не видел». *** - Привет, Дамьен, я поживу у тебя немного? Когда капитан Томассо к часу ночи всё же добрался домой, то никак не рассчитывал на то, что дверь в собственную квартиру ему откроет Лейто. - А… - Ты очень шумел за дверью. - А. - Так я поживу? Лейто очень подозрительно оглядел друга, но все вопросы были предупреждены. - Я тут, пока ждал тебя, воспользовался твоей кухней, ты не против? Я приготовил кое-что, надеюсь, тебе понравится. Немножко французского, немножко китайского, немножжж… Дамьен, ты куда? Челюсти капитана Томассо работали, равно как выработанная с годами подозрительность. - А чего это ты такой встрепанный и босой? - Торопился к тебе в гости. - Хммм, это что – курица в меду и с соевым соусом? - Да-да, это вот немного «по-китайски». А часть ужина «по-французски», это – десерт, нежное суфле. Попробуешь? - Угу-угу. М-м-м, а почему не пришёл утром? - Скрывался. - Так ты что – в бегах? - Типа того. Дамьен понимающе кивнул и с наслаждением вонзил зубы в куриное крылышко, а потом – дошло. - Погоди-погоди, как это – скрывался? Лейто подвинул поближе к Дамьену бокал с водой и принялся рассказывать о мерзком типе Даладье, доказательствах и потерянных кроссовках. - Погоди-погоди, так та кроссовина – твоя? - Ну, похоже на то, если только в уголовной полиции не занимаются тем, что кидаются спортивной обувью. Крылышко всё же попало не в то горло и, откашлявшись, Дамьен с радостью ухватился за стакан с водой. - То есть, получается, я скрываю у себя преступника? - Дамьен, я искал доказательства. - Но ты – преступник! Ты проник на охраняемую территорию, не имея на то полномочий. - Дамьен, в прошлый раз, навещая уголовку, я как-то не особо соблюдал закон, и ты даже рад был этому. Дамьен замолк и обдумал положение: по сути Лейто был прав, закон был уже однажды преступлен, сейчас он только повторил нарушение, при тех же, по сути, условиях – поиск доказательств. - Ладно, у меня нет других аргументов и предложений, - сдался он. – Оставайся, и никто ничего не узнает. Потом они стали беседовать на более нейтральные темы, как то: строительство и новое место обитания Лейто, который снимал временно какую-то ужасную квартирку. В общем, разговор был мирным, грозил растянуться до рассвета, но тут Дамьену позвонили. Звонил старый сержант, старый знакомый, можно сказать ментор, что пестовал молодого Томассо, когда тот только-только переступил порог полицейского участка. От Папаши – сим скромным именем был награждён урождённый Пьер Фава – Дамьен научился многому, и эта база была весьма основательной для получения новых, более изощрённых навыков в работе. - Я слышал, ты всё так и дружишь с тем парнем, ну, с той оторвой из Тринадцатого района? Томассо кинул взгляд на замершего Лейто и, прижав поплотнее трубку к уху ответил короткое: - Ага. - Ясно. - Тут Папаша помолчал, потом начал пространно рассуждать о том, что наука, конечно, двинулась вперёд, но так и не смогли обработать ДНК с той самой кроссовки, потому что она была новая и не пропотевшая, однако, кому-то в голову пришло вспомнить старые дедовские методы – анализ и дедукцию. – Парнишка далеко пойдёт, он предложил посмотреть размер обуви, на подошве, представляешь? Догадался. А затем, ты послушай только, Дамьен, такой прохвост, поднял все досье за последние пять лет, всех задерживавшихся в тот период. - Так-так, - сказал Томассо, чувствуя, как по спине текут ручьи холодного пота. - Да-а, сузил поиск сорок вторым размером. Сечёшь? - Мой размер, - прохрипел Дамьен. - Нда, - согласился Папаша, - мало в Париже мужиков с такой кукольной ногой. Дамьен проглотил оскорбление. - Ну, в общем, теперь ребята действуют просто, но эффективно: грабят мелкими граблями Париж и находят всех попадавшихся за последние пять лет, с нужным размером ноги, пробивают, не приобретали ли они беговые кроссовки от «Найк». Сечёшь? Слушай, а твой дружок года четыре назад не сидел ли в тюрьме, а? - Что-то там было. - Дамьен окончательно потерял голос. - Ну, давай, парень, рад был поболтать, - неожиданно засуетился Папаша. *** - Это он меня предупредил. Нас предупредил. - Дамьен нервно шагал по комнате. – Так, останешься у меня, никуда не выходи. Надеюсь, консьержка не видела, как ты заходил. Лейто пожал плечами, облизнул губы. - Обижаешь. С каких пор у вас на крыше консьержки? - Значит - не видела, - обрадовался Дамьен, не принимая условий игры и относясь к делу со всей серьезностью, на какую был способен. – Так, ладно, пора спать. Нам будут нужны силы. Я потом организую твою переправку из города, чтобы никто не сумел задержать. А в восемь часов утра, дверь квартиры капитана Томассо была подвергнута осаде, а потом и вовсе – её выломали. - Стоять! Всем не двигаться! Дамьен с ненавистью посмотрел на молодого детектива, чьё имя даже не помнил, и понял, что это и есть тот самый догадливый и талантливый мальчик. «Вывернусь из этой передряги – сманю к себе», - решил он. - Капитан Томассо, вы обвиняетесь в укрывательстве преступника, проникшего на территорию полиции. Арестуйте обоих! - Так-так, я бы попросил, - развёл руками Дамьен. – Я законы лучше вас знаю. Во-первых, кто-нибудь слышал про презумпцию невиновности или вас учат только двери ломать? Закон должен соблюдаться! Перед носом у него потрясли кроссовкой. - И что? – спросил Дамьен. - Пусть он примерит! Это он оставил её на месте преступления! Дамьен кроссовку отобрал и примерил сам. - Мой размерчик, ну, не чудо ли? Группа захвата зашевелилась, переглянулась и сдвинула свои ряды. Дамьен снисходительно оглядел всех, затем, стоя в одной кроссовке произнёс речь, из которой следовало, что некоторым молокососам всё же нужно учиться и учиться, а не срывать важные операции. - Это было внутреннее расследование, молодой человек. Я вошёл в здание уголовной полиции полностью имея на это право, но! Сделал это так, чтобы никто не смог располагать информацией о том, что мы ведём дело об участии Жозе Даладье в преступном картеле! Да-да, милейший! И теперь у меня есть все доказательства этого, но, к сожалению, они ещё не расшифрованы и мы не можем захватить Даладье на месте преступления, у нас есть лишь косвенные улики. И всё благодаря вам и вашей бурной деятельности. Молодой детектив смутился и потупился, Папаша, так же принимавший участие в задержании, самодовольно оглядел группу и провёл пальцем по пушистым усам. - Все ваши обвинения беспочвенны! – гордо сообщил Дамьен и покосился на Лейто, который, казалось, совершенно не был смущён таким оборотом дела. - Иззззвините, - пробормотал детектив, однако, у него действительно хорошие задатки, Папаша верно отметил, и подозрительность была уже хорошо наработана. – А, что тут делает этот… этот… - Мой друг. Лейто перемялся с ноги на ногу. Полицейский прошёлся по нему цепким взглядом. - Да, ваш друг. Никто его не видел, как он вошёл сюда. Неизвестно, как долго он тут живёт. Как-то, знаете, подозрительно. Расслабившаяся было спецгруппа, сдвинула снова свои ряды. Дамьен понял, что они пропали, и эта аккуратность Лейто при появлении и его незаметность, сейчас сыграет с ними плохую шутку – действительно можно сказать, что он скрывается от чего-то. Папаша, стоя у стеночки, выжидательно поднял бровь. - А вот это – вас касаться совершенно не должно! – выпалил Дамьен, чувствуя, как горит земля под ногами. - Это мой друг и моя личная жизнь! С этими словами, он подошёл к Лейто и, зажмурившись, поцеловал его. Сначала стало очень-очень тихо, потом, отважные оперативники хором забормотали извинения и гурьбой бросились к выходу. В арьергарде шествовал Папаша, который всё так же подкручивал усы и бормотал: «Помню эту сказку, но, честное слово, там была туфелька и принцесса». Эпилог - Передай мне солонку. - Сам возьми. - Передай! - Не буду. Ты меня поцеловал, да как ты додумался! - Оставь свои детские обиды, это было лучшим выходом для снятия всех подозрений. - Да-да, и навешивания новых. - Солонку. - Отстань. - Хорошо, тогда, полагаю, это не ты мне ответил на поцелуй и положил руку на плечо. - На солонку, только заткнись.